Штурм Линии Маннергейма

Холодная и быстрая река – переправа через Тайпалеен-йоки и бои на плацдарме Коуккуниеми

Переправа через реку Тайпалеен-йоки началась во второй половине дня 6 декабря 1939 года в трех местах.

Финское боевое охранение, оставленное на берегу реки в Коуккуниеми, быстро отступило, и финские батареи открыли убийственный огонь по переправляющимся частям. Саперные и понтонные батальоны, наводившие переправы, понесли тяжелые потери. Подходы к переправам были открытыми как с южного берега Тайпалеен-йоки, так и на северном ее берегу, на полях Коуккуниеми.

Несмотря на высокие потери, советским частям удалось зацепиться за северный берег реки в районе школьной рощи в Теренттиля и на самом мысу Коуккуниеми. В период с 6 по 11 декабря части РККА расширяли плацдарм, финны же контратаками пытались сбросить их в реку. Бои на плацдарме бушевали до 13 декабря, когда финны наконец отступили на основную линию обороны. Форсированию реки посвящено стихотворение советского поэта Евгения Долматовского:

Обеспечивали переправу 6-й и 7-й понтонные батальоны и 1-й саперный батальон 49-й стрелковой дивизии. Переправа через Тайпалеен-йоки началась во второй половине 6 декабря 1939 года в трех местах.

В районе Виис-йоки переправлялись 212-й стрелковый полк 49-й стрелковой дивизии и 19-й стрелковый полк 142-й стрелковой дивизии (переправа № 3, начальник переправы – начальник штаба саперного батальона 142-й стрелковой дивизии).

В районе Козела 222-й стрелковый полк (переправа № 2, начальник переправы – старший лейтенант А. Е. Шелков, начальник штаба 1-го саперного батальона).

В районе паромной переправы – 15-й стрелковый полк (переправа № 1, начальник переправы капитан И. А. Зыкин, командир 1-го саперного батальона).

Все три переправы должны были начаться в 12 часов дня 6 декабря 1939 года.

Уже на подходе к району переправы финская артиллерия открыла по переправляющимся частям ураганный огонь. В 13.00 на исходных позициях были накрыты саперы капитана Зыкина, было разбито две автомашины с имуществом, тяжело ранено 18 человек и убиты шофер Дружинин и боец 1-й роты Печников. Последовало замешательство. Только в 15.00 капитан Зыкин с комиссаром батальона Маркеловым лично повели машины парковой роты к переправе. Выяснилось, что привезенные к переправе резиновые лодки использовать невозможно, так как все они были посечены осколками. Под постоянным артиллерийским огнем финнов к реке пробились машины 7-го понтонного батальона, и совместными усилиями саперов и понтонеров переправа началась. К 18.00 на северный берег реки переправились две роты 15-го стрелкового полка. В 18.00 было приказано переправу прекратить. Стрелки закрепились в так называемой роще Пярссинена на противоположном берегу реки. 3-й батальон 28-го пехотного полка капитана Карла Лагерлефа попытался сразу же сбросить их в реку, но потерпел неудачу. Тогда в дело был брошен полковой резерв, 2-й батальон капитана Мауно фон Шрове. Бой длился всю ночь с 6 на 7 декабря, и только к утру финны рапортовали об окончании зачистки рощи. По советским архивным данным, роты 222-го и 15-го полков удерживали как рощу Пярссинена, так и Школьную рощу.

На переправе № 2 саперы, несущие на себе резиновые лодки, уже на подходе к реке попали под фланговый пулеметный огонь из ДОТ в устье оврага Муста-оя и понесли тяжелые потери. Несмотря на это, саперы упорно выполняли свою работу. Многие лодки были расстреляны из ДОТ на середине реки. Из 20 лодок целыми остались три. Саперы потеряли 17 человек ранеными и двух убитыми. В 18.00 переправа № 2 также была прекращена.

На переправе № 3 частям удалось переправиться на противоположный берег, также после тяжелых потерь.

Ткачев В. В., старшина 19-го стрелкового полка:

«…Там такой расклад был. Мы переправлялись в центре, слева и справа – две ложные переправы. Перед рекой – открытая местность, поле километра полтора шириной, через него прямо к реке ведет свежевырытая траншея. Началась атака. Наши выбегают на поле и бегут к реке, а тут финская артиллерия начинает шрапнелью стегать. Всех к земле и прижала. Я в этот момент с группой бойцов находился недалеко от траншеи. По ней и рванули к берегу. Выбежали на берег – саперов наших перебитых – уйма! – и никакой переправы. А берег высокий, не за что уцепиться. Мы к воде, кто кувырком, кто как. Внизу – несколько двухвесельных лодок. «Давай ребята, скорее!» Налегли на весла, хотя если разобраться, то какие же мы вояки, когда у каждого по пятнадцать патронов за душой да еще по одной «лимонке» – хочешь, в противника бросай, хочешь, сам подорвись. И вот мы – 32 человека – оказались на том берегу. Здесь были штабеля леса. Командую: «Рассредоточиться!» Укрылись за бревнами, а финн как даст по бревнам! Снаряд ряда три пробивает, потом бревна летят вниз. Сидишь и думаешь, как обвалится вся эта свалка и пойдет в реку, так нас и похоронит…»

Тем не менее, в районе Виис-йоки советским частям удалось зацепиться за северный берег реки и продвинуться до леса. К концу дня был через реку наведен понтонный мост и на плацдарме находились уже два стрелковых полка и 116-й гаубично-артиллерийский полк. В районе Кирвесмяки, на берегу озера Суванто, советские части уже находились в непосредственной близости от финской основной оборонительной линии.

Командир 28-го пехотного полка полковник Вилхо Сихвонен приказал 8-й и 9-й отдельным ротам отряда Метсяпиртти (это были роты сил прикрытия, сформированные из пограничников) контратаковать из района Кирвесмяки на мыс Коуккуниеми. Атака финских пограничников началась в 18.15 и вскоре захлебнулась из-за плотного огня. В полночь командир отряда Метсяпиртти капитан Рейно Инкинен снова поднял пограничников в атаку и снова потерпел неудачу. В то время, как пограничники безуспешно пытались продвинуться вперед, началась переброска на фронт резервов 10-й дивизии – 30-го пехотного полка подполковника Армаса Кемппи. Полк находился примерно в 30 километрах от передовой и выступил на фронт форсированным маршем.

Первым на фронт в район Кирвесмяки прибыл 1-й батальон майора Яакко Сохло. В 5 утра 7 декабря две роты батальона пошли в атаку – третья была еще на марше. В ходе атаки выяснилось, что район хутора Ляямяки был уже занят советскими стрелками, хотя, по данным майора Сорри, там были финны. В хаосе ночного боя две финские роты зачистили хутор, но затем отступили на основную финскую оборонительную линию. Вперед вырвалась только 2-я рота батальона, сумевшая продвинуться на полтора километра на юг, закрепившись на хуторе Нуутила. Майор Сохло не заметил отхода двух своих рот и бодро рапортовал командиру полка о том, что его батальон продвинулся на 2 километра, встретил лишь разрозненные советские части и продолжал наступать. В середине дня 7 декабря майор Сохло уяснил для себя истинное положение дел и дал приказ отходить на основную оборонительную линию в Кирвесмяки. В ходе атаки батальон Сохло потерял 33 человека убитыми, 36 ранеными и 8 пропавшими без вести. Отряд Метсяпиртти потерял 15 человек убитыми и 22 ранеными. Днем 7 декабря в район Кирвесмяки прибыл 2-й батальон 30-го полка, но его контратака была отменена.

К 8 декабря на плацдарм у Коуккуниеми переправились 469-й и 674-й полки 150-й стрелковой дивизии. Была усилена также артиллерийская группировка – на плацдарм были переброшены четыре артиллерийских дивизиона (из 311-го пушечного полка и 334-го артиллерийского полка). 3-й батальон 19-го стрелкового полка, понесший большие потери, выводился с передовой. Сосредоточение войск проходило без должной скрытности и маскировки. В ходе смены частей на полях Коуккуниеми получилось большое скопление, которое финны сразу же накрыли артиллерией. Во время артналета погибли начальник штаба дивизии полковник Левин, начальник связи дивизии майор Зорин и ранены ряд командиров, находившихся вблизи.

Советское наступление на плацдарме началось 9 декабря 1939 года и было финнами отбито. 10 декабря наступление также не принесло частям Красной Армии успеха. Особо сильно пострадал 469-й стрелковый полк, двинувшийся в атаку без разведки и попавший под шквальный огонь основной оборонительной полосы. В 19.00 полк начал неорганизованный отход с поля боя. В бою был тяжело ранен и умер от ран временно командующий 469-м полком капитан Дубень, при отходе был оставлен на поле боя и замерз раненый начальник штаба полка капитан Семенов. Были ранены и убиты все три комбата и почти все командиры рот. В результате полк был выведен в тыл, и его сменил 756-й полк 150-й стрелковой дивизии.

Единственным успехом дня стал захват трех финских ДОТ «Альказар» в устье оврага Муста-оя батальоном капитана Нетребы 222-го стрелкового полка. Все попытки финнов вернуть этот комплекс 10 и 11 декабря не увенчались успехом. Потеря устья оврага Муста-оя означала, что стрелки и танки Грендаля теперь могли накапливаться в овраге и наступать на поля деревни Теренттиля. До начала генерального сражения на плацдарме оставалось пять дней.

Пороги Кивиниеми

Согласно измененному плану наступления 7-й Армии 6 декабря в район Кивиниеми были направлены дополнительные части – 90-я стрелковая дивизия и 24-й корпусной артиллерийский полк. Начальник штаба 50-го стрелкового корпуса отдал приказ о переброске дивизии в три часа утра 6 декабря. Согласно этому приказу 90-я стрелковая дивизия должна была сосредоточиться в Кивиниеми к рассвету 7 декабря 1939 года. Частям дивизии необходимо было повернуть на восток и пройти маршем около 15–20 километров.

Около 7 утра штаб 90-й стрелковой дивизии получил личное приказание начальника штаба 50-го стрелкового корпуса быть в готовности к переправе к 11.00. Порядок переправы был следующим: первым идет 461-й стрелковый полк 142-й стрелковой дивизии, затем 35-я легкотанковая бригада и затем 90-я стрелковая дивизия. По данным начальника штаба корпуса, южный берег протоки был уже очищен от финнов и занят 461-м стрелковым полком.

К этому моменту в район Ояла прибыли штаб 90-й дивизии и 173-й стрелковый полк. На подходе был 286-й полк. Однако артиллерия дивизии сильно отстала из-за пробок.

В район Кивиниеми лично прибыл командарм-7 Яковлев, командир 50-го стрелкового корпуса, начальник инженерной службы фронта Хренов. Среди сопровождавших высокое начальство военных корреспондентов был и поэт Александр Твардовский.

На деле выяснилось, что деревня Кивиниеми на южном берегу и Суворовский шанец все еще заняты небольшими группами финнов. Для того чтобы исправить конфуз, командир 142-й стрелковой дивизии лично повел в атаку свой 461-й полк, но финны тоже решили не сдавать позиции без боя. Только к 12.00 финны отступили за протоку и взорвали мосты. Подразделения 461-го полка вышли на берег протоки. Они первыми вошли в соприкосновение с основной линией финской обороны. И в этот момент финны обрушили на полк огонь всего, что было в наличии, – артиллерии, минометов, пулеметов. До этого 461-й полк привык иметь дело только с небольшими финскими отрядами прикрытия силой до роты. Финский огонь ошеломил бойцов и командиров полка. Впервые на Карельском перешейке финны показали всю серьезность намерений отстоять свою страну. Не выдержав неожиданного и плотного обстрела, подразделения 461-го стрелкового полка начали беспорядочный отход от берега протоки.

К 14.00 комбриг Зайцев, командир 90-й стрелковой дивизии, видя отход 461-го полка, приказал второму батальону 286-го полка занять район крепости. Несмотря на все усилия, собрать и привести в порядок разбежавшиеся подразделения 461-го полка не удалось, хотя в этом принимал участие и штаб 7-й Армии. Стало ясно, что для приведения полка в порядок потребуется длительное время. Времени же у командарма-7 Яковлева было очень мало – 6 декабря Правая группа начала форсирование Тайпалеен-йоки.

Результатом неразберихи у Кивиниеми стало решение командарма-7 бросить на форсирование части 90-й стрелковой дивизии немедленно, с марша. Приказ был отдан устно. Времени на подготовку форсирования водной преграды оставалось до прибытия 5-го понтонного батальона, приданного 142-й стрелковой дивизии (понтоны все еще пробивались к Кивиниеми через пробку на шоссе). Комбриг Зайцев и его штаб успели только провести рекогносцировку места переправы и отдать предварительные приказания. Не было времени на разведку, подтягивание артиллерии, организацию взаимодействия родов войск.

Любой, кто посещал бывший поселок Кивиниеми, нынешний поселок Лосево, и видел знаменитые Лосевские пороги, задаст резонный вопрос: как могло командование дивизии решиться форсировать Лосевские пороги на понтонах? Почему при рекогносцировке берега штаб 90-й дивизии сразу не отказался от переправы по причине ее физической невозможности? По схемам переправы, составленным после войны капитаном Залесским из штаба 90-й дивизии, становится ясно, что и место начала переправы, и место рекогносцировки были значительно западнее порогов. Погрузка на понтоны происходила в районе между Ояла (Варшко) и Кивиниеми (Лосево), в месте, где Вуокса все еще представляет собой озеро и не сужается до бурной протоки. В отчете о переправе записано: «скорость течения незначительна, незаметна». Очевидно, командование 90-й стрелковой дивизии решило, что если переправляться на достаточном удалении от порогов, то понтоны и танки-амфибии на пороги течением не унесет. Еще западнее порогов по льду комбриг переправляться не решился, так как не было времени провести ледовую разведку.

Комбриг Зайцев принял следующее решение на переправу: в первом эшелоне переправляется первый батальон 173-го стрелкового полка в сопровождении роты плавающих танков Т-37 или Т-38 (в документах типы этих танков постоянно путаются) из 339-го танкового батальона дивизии. Огневую поддержку переправе должны были оказать батареи полковой и противотанковой артиллерии полка, а также танки Т-26 из того же 339-го танкового батальона. Все огневые средства были выдвинуты на берег в район погрузки на понтоны. При захвате плацдарма батальон должен был закрепиться и дать сигнал ракетами. После этого должна была начаться переправа основных сил полка и дивизии.

Артиллерия дивизии, а также артиллерия усиления 50-го стрелкового корпуса были на подходе. На утро 7 декабря на позициях стоял только один дивизион 269-го гаубично-артиллерийского полка 142-й дивизии и два дивизиона 149-го гаубично-артиллерийского полка. В полдень на огневые позиции въехал один дивизион 96-го артиллерийского полка. Остальная артиллерия была еще на марше, причем везла с собой она только половину боекомплекта. Никакой артиллерийской разведки проведено не было, и об эффективной артподговке речи идти не могло.

Единственными разведывательными данными о противнике в Кивиниеми были карты из «Альбома укреплений Карельского перешейка», составленного на основе агентурных данных в 1937 году. Командиры 461-го полка о группировке финнов ничего сказать не могли. Из-за утреннего боя с финнами на южном берегу порогов и из-за задержки понтонов погрузка началась только во второй половине дня. В 15.30 на берег в район переправы вышел первый батальон 173-го стрелкового полка, на прямую наводку встали 6 орудий полковой артиллерии и 12 сорокапяток. Туда же подъехали 5 танков Т-26 для ведения огня с места и 12 танков Т-38. В это же время в район переправы подъехала голова колонны 5-го понтонного батальона и сразу же начала спускать понтоны на воду. Около 16.00, в наступающих сумерках, были готовы первые три понтона. На них погрузились два стрелковых взвода первой роты и один пулеметный взвод. Из 12 плавающих танков Т-38 восемь были готовы к спуску на воду. Крошечные танки-амфибии сразу столкнулись с трудностями. Один танк сразу запутался в проволоке, четыре сели днищем на камни, и только три танка поплыли сопровождать понтоны. Уже полностью стемнело. Маленький отряд 173-го стрелкового полка уходил в неизвестность.

Как только понтоны и танки достигли середины протоки, течение огромной силы подхватило их и понесло к подорванным мостам. В тот же момент финны осветили протоку прожекторами и открыли убийственный пулеметный огонь по понтонам и по месту погрузки. Одновременно открыли огонь финские минометы и артиллерия. Сигнала ракетами от отряда не последовало. В кромешной темноте, под обстрелом, к погрузке приступили три взвода 2-й роты полка. Взводы были отправлены на северный берег с тем же результатом, что и первая волна.

Ночью с северного берега реки по взорванному мосту пробрался командир взвода, который рассказал о судьбе отряда. По его словам, течение было столь мощным, что подхватило понтоны и понесло к взорванным мостам. Его понтон сумел достичь противоположного берега, но потери от огня были очень тяжелыми. Командир роты пропал. Комвзвода предложил перебросить 4-ю роту через протоку по взорванному мосту. Эта попытка была предпринята, но финны обнаружили роту и открыли по ней сильный пулеметный огонь. Рота вернулась на южный берег, погрузилась на последние три понтона и также отправилась в темноту.

Утром на южный берег выбрались три экипажа танкеток Т-38 и еще несколько бойцов. Среди них был и командир первой роты, отправившийся на противоположный берег с первыми тремя понтонами. Только тогда стала ясна вся картина неудачи.

Прошитые пулеметными очередями понтоны начали тонуть, их понесло течением на пороги и выбросило на южный берег. Из 9 понтонов, которые были посланы на северный берег, достигли цели только четыре, причем большинство бойцов на понтонах были ранены и убиты еще до того, как понтоны причалили к берегу. Тем не менее они сумели зацепиться за берег и пробиться в деревню, где засели в подвалах. Связи с ними не было. Сигнал ракетами командир первой роты дать не смог, так как случайно утопил ракеты при переправе.

Один из танков перевернулся на середине протоки и затонул, наскочив на камень, два оставшихся добрались до противоположного берега, но выйти на него не смогли из-за крупных валунов и толстой кромки льда. Впоследствии их тоже отнесло течением, и они затонули.

Утром 8 декабря переправа была прекращена. 173-й полк был отведен из района переправы, его место занял братский 286-й полк. 173-й полк доложил о потере 114 человек пропавшими без вести. Около 30 бойцов полка сумели продержаться в подвалах на северном берегу еще двое суток, отбив несколько финских контратак. Когда у них закончились патроны, они были либо перебиты, либо взяты в плен. По финским описаниям, пленные были «в ужасном состоянии».

Несмотря на полный провал переправы, командование 7-й Армии отрапортовало наверх о том, что два батальона зацепились за северный берег протоки и создали плацдарм. Подобное приукрашивание ситуации было типично для раннего периода финской кампании и приводило Ставку Верховного Главнокомандования в ярость. Когда выяснилось, что сообщение было ложным, предупреждение получили и Мерецков, и Яковлев.

Александр Твардовский написал свое знаменитое стихотворение «Переправа» под впечатлением событий 7 декабря 1939 года на переправе у Кивиниеми. Стихотворение достаточно точно отражает ход событий того вечера. Поскольку стихотворение впоследствии стало частью поэмы «Василий Теркин» о Великой Отечественной войне, слово «финн» в стихотворении было заменено на «фриц».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.