Маленькие и неприметные – 2. В кольце смерти
– За каждую? – переспросил Подлесный. – В смысле, ты хочешь сказать, с каждой?
– За каждого, за каждую, с каждой – какая разница? Лишь бы душа у тебя не болела. Так ведь? – Марина положила свою руку на руку Дмитрия и заглянула ему в глаза. – Зато получилось более чем убедительно. Кстати, кто второй с тобой был?
Подлесный не без удивления взглянул на Бояркину.
– Хорошо-хорошо, – быстро сказала Марина. – Не хочешь говорить – не надо. Только попрошу, чтобы и он, твой помощник… Ну, чтобы обо мне – ни слова. Ты понимаешь? Я ничего не знаю о нём, он – обо мне. Согласен? Надеюсь, не трепал лишнего? Я даже не спрашиваю, на ком кровь этих несчастных, но уверена, что на нём, а не на тебе. Но не будем об этом, – перебила она сама себя, увидев, как изменилось выражение лица Подлесного при последних её словах. – Согласна. Меня, соглашусь, это не касается.
Дмитрий был в растерянности. Это что же получается? При покушении на Бронова кого-то ранили? Убили? «По сотне долларов за каждого». Пострадавших двое или больше? Телохранители пострадали? Или посторонние, может? И почему он не позвонил в контору? Предлог-то уж можно было найти. Нет знакомых в этой смене? Ну и плевать. Спросил бы, как дела, что новенького. И, возможно, что-нибудь узнал бы. И телевизор не посмотрел, приняв две соточки и расслабившись.
Дмитрий взял фужер с вином и махом осушил его.
– Правильно, – кивнула Бояркина, поднимая свой фужер, – чокаться не стоит.
«Не стоит чокаться»! Маринка сказала: «Не стоит чокаться»! Вот так да! Значит, имеются убитые! Один убитый, по меньшей мере. За это и премия. За то, что покушение, которое якобы организовал он, благодаря жертвам его представляется Бояркиной очень убедительно выглядящим.
– Диман, на тебе лица нет! Да перестань ты убиваться! – успокаивала Бояркина «киллера». – Давай ещё по одной. Опять не чокаясь. За второго.
Значит, их двое! Или больше? И третью тоже «не чокаясь»?
– И сколько же мы будем пить не чокаясь? – с неожиданной даже для самого себя злобой спросил Дмитрий.
– Третий, сказали, выживет, вроде как. Хотя и в реанимации пока. Но ты не злись на меня. Если не хочешь, то и вообще за них пить не будем. Ведь я же не настаиваю. Просто подумала… – Марина на секунду замолчала, а затем бодрым голосом заявила: – Впрочем, им за это, за риск, деньги платят. Это их работа – жизнью за хозяина рисковать. Телохранитель – лицо риска.
Теперь Подлесному было известно если и не всё, то многое. Основные обстоятельства ему были теперь известны. Киллеров было двое. Пострадавших – трое, двое из которых погибли, а третий находится в больнице. Что же предпринять? Или пускай идёт как идёт?
Принесли эскалопы с жареным картофелем.
– Давай есть, – предложила Бояркина. – Это салаты – ладно, а картошка быстро остынет. И станет невкусной. Я терпеть не могу холодную картошку. Если варёная, то ещё можно, она и холодная – ничего. Давай ещё выпьем.
Бояркина всё болтала и болтала, а Подлесный всё думал и решал, пока изрядно не опьянел. Заметив, что опьянел, он собрался ехать домой и сказал об этом Бояркиной.
– Ты спешишь? – Марина, также захмелевшая, кокетливо и обиженно надула губки. – И не хочешь продолжения вечера? А я думала… Ну, трахну, думала, тебя сегодня.
– Нет, мне надо идти! – Подлесный поднялся на ноги. Бояркина ухватила его за руку.
– Диманчик, ты что? Куда ты? А?
– Нет, я сегодня… не в форме! – Дмитрий попробовал высвободить свою руку из руки Марины, но та ещё крепче сжала пальцы. – Отпусти! Маринка, мне пора.
– Диман, ну ты чего? – тянула Марина. – Да ты не бойся, милый, сегодня я не буду кусаться. Зато сделаю всё остальное, – добавила вкрадчиво и высунула кончик языка.
– Нет-нет, извини, – вновь отказался Дмитрий.
Бояркина отпустила его руку и откинулась на спинку стула. В один миг она изменилась до неузнаваемости.
– Ладно, иди, – процедила сквозь зубы. – Проваливай! Хотела ещё раз снизойти. Ну-ну!
– Зря ты так, – попытался смягчить ситуацию Подлесный.
– Пошёл! – брезгливо сморщилась Бояркина.
«Ленд Ровер Дискавери», легко взобравшись на тротуар, остановился возле подъезда, и из джипа выскочил Таласбаев. Он привычно прошёлся пальцами по кнопкам замка и спустя секунду скрылся за дверью. Пронченко и Пикунов, оставшиеся вместе с водителем в автомобиле, оглядели двор, но чего-либо подозрительного, что могло бы их насторожить, не обнаружили. Двое молодых мам с детишками, три старушки у соседнего подъезда да двое бродяг возле мусорных баков.
И оба телохранителя стали ожидать возвращения товарища, тупо уставившись на закрывшуюся за ним дверь. Пронченко и Пикунов знали, сколько требуется времени, чтобы выяснить, нет ли угрозы жизни охраняемых лиц. Минуты три – четыре.
Однако прошло пять минут, а они всё ожидали появления Таласбаева. Молча и не глядя друг на друга. Минуло ещё полминуты, и чёрные, сросшиеся на переносице, брови Пронченко непроизвольно поползли вверх. Повертев головой, он повторно осмотрел двор, но чего-либо примечательного не обнаружил. Вот только бродяги у мусорных контейнеров…
Да, что-то в их внешности заставило Пронченко вновь возвратиться к ним взглядом и посмотреть на них попристальнее. Бичи бичами, бомжи и бомжи натуральные, в грязном рванье и небритые, – не люди, а хлам, отбросы и мусор. Мусор, который принято не замечать, обходить стороной, в случае же крайней необходимости брезгливо отшвырнуть с дороги и забыть.
Пронченко выразительно скривил лицо, а затем обратился к коллеге:
– Если не ошибаюсь, не меньше шести минут настучало.
Пикунов поморщился.
– Не суетись. Мы же налегке.
– Пока. А обратно?
– Ты же знаешь, что Бай – ярый процессуалист. Ходит и нюхает. Запах не понравился – он во второй раз… Независимо от того, с кем мы прибыли, одни или с шефом.
Пронченко, терзаемый неясного происхождения тревожными сомнениями, возразил:
– И правильно делает. Так положено. Но если он так долго, то значит, как ты сам понимаешь…
– Да ладно тебе, – беспечно перебил его Пикунов и расслабленно откинулся на спинку кресла. – А может, Оксана уже готова, и он решил её дождаться. Не терпится – считай до десяти, и дверь откроется.
Пронченко, воспользуйся он советом Пикунова, успел бы и до пятидесяти досчитать, а Таласбаев по-прежнему не объявился. И Пронченко со значением поглядел на Пикунова.
– Окей, – вздохнул тот и завозился, намереваясь выбраться из джипа.
– Давай я сам, – попытался остановить его Пронченко.
– Сиди! – недовольно буркнул Пикунов и толкнул Пронченко локтём.
Мрачно глядя себе под ноги, он шёл к подъезду и изощрялся в сквернословии. Один куда-то запропал, второй панику поднял и разохался, как баба. Кудахчет и кудахчет. А ты тут тащись сейчас по жаре чёрт знает куда и зачем. Пикунов вызвал лифт и скоро уже был на четвёртом этаже. А где этот паршивец Таласбаев? Пикунов лестницей поднялся на пятый. Не обнаружив там Таласбаева, снова выругался, теперь уже практически вслух, и побрёл вниз.
На площадке между третьим и четвёртым этажами Пикунов увидел сидящего на корточках, спиной к нему, человека и торопливо сунул руку за борт пиджака, чтобы быть готовым обнажить ствол.
– Бай? – узнал он коллегу. – Ты какого тут расселся? Ты чего тут ковыряешься?
Таласбаев и в самом деле «ковырялся». Пикунов выразился достаточно верно. Перед сидящим на корточках Таласбаевым был чёрный полиэтиленовый пакет с мусором, из которого тот боязливо вынимал банановые очистки. Кроме шкурок от бананов перед ним, по обе стороны от пакета, уже находились жестяные баночки из-под рыбных консервов, несколько бутылок из-под пива, картофельные очистки, ещё что-то в таком же роде.
– Коллега, ты случаем умишком не тронулся? От жары-то, – растерянно улыбнулся Пикунов.
– Это у тебя от жары мозги потекли, – коротко обернувшись к Пикунову, парировал Таласбаев.
– Бай, что стряслось? – насторожился тот.
– Возле двери квартиры стояло, – ответил Бай.
– Мешок с мусором?
– Он самый.
– Но… – Пикунов почесал в затылке. – Какой-нибудь козёл ленивый…
Таласбаев поднялся с корточек, с усмешкой посмотрел на коллегу, а затем кивнул на пакет с отходами.
– Иди послушай.
– Да ты что?! – Пикунов неосознанно отшатнулся назад. – И ты суёшь туда свои грабки?! У квартиры стоял, а ты сюда перетащил?! Да тебе жить наплевать! Послушай, Бай, пускай-ка специалисты тут ковыряются, а не мы с тобой, которые жить хотят. Там тикает, что ли?
– Да. И довольно отчётливо.
– Бай, ты меня удивляешь, – пожал плечами Пикунов. – Тебе известно, сколько там осталось? Известно? Час, сутки или секунда? А может, всего мгновение, такое коротенькое, что я и договорить-то не успею?
– Всё возможно.
– Не-е-е, – помотал головой Пикунов, – ты как знаешь, а я пошёл звонить.
– Хорошо-хорошо, давай, – не стал возражать Таласбаев. – А я всё же гляну, чтобы убедиться.
– И что это даст тебе, по потолку разбрызганному? Зачем тебе надо это будет?
Таласбаев, не сочтя нужным ответить на насмешливую реплику Пикунова, вновь присел перед чёрным пакетом. Пикунов же поспешил убраться прочь от опасного места. Выбегая из подъезда, он тыльной стороною руки коснулся лба и обнаружил холодную испарину. В такую-то жару – холодный пот. Встревоженный, он даже не сразу понял, что происходит во дворе. Переволновавшийся, он с некоторой задержкой заметил, что оказался неожиданно в иной реальности. Не в тихом и спокойном дворике, где дети и старушки, а в условиях дворового побоища, где звучат придушенные глушителями выстрелы. Пикунов словно на стену наткнулся, затем начал пятиться назад, растерянно таращась на двух киллеров, которые совсем недавно ещё были небритыми бродягами и грязными бомжами, а теперь убивали Пронченко и водителя. Рухнувшего лицом на рулевое колесо водителя Никиту и окровавленного Пронченко, агониально царапающего пальцами асфальт в тщетных попытках забраться под днище автомобиля.
Слабой рукой Пикунов принялся выковыривать из плечевой кобуры оружие, но его уже обнаружили, его увидели киллеры, и два смертельно опасных зрачка пистолетов свирепо глянули ему в лицо. Чёрные, они вот-вот полыхнут смертью. Пикунов зажмурился и, продолжая отступать к двери подъезда, заторопился подготовить своего «Макарова» к стрельбе. И в эту минуту его ударило в плечо и грудь. Пикунов закричал, но скоро выстрелы его громогласного оружия почти заглушили его же собственные вопли. Пискунов кричал от боли и палил, не видя мишеней. Опустошив обойму, он упал, и сознание оставило несчастного.
Теперь Пикунову предстояло получить контрольный выстрел в голову – один из убийц торопливо направился к нему, – однако раздался треск разбиваемого стекла, снова загромыхал пистолет Макарова, тот, что находился у Таласбаева, и убийцы, отстреливаясь, отступили.
Спустя минуту из двери подъезда вывалился едва державшийся на ногах Таласбаев и, споткнувшись о тело Пикунова, рухнул на тротуар.
НЕОФИЦИАЛЬНАЯ ЧАСТЬ ОФИЦИАЛЬНУЮ НЕ ОТМЕНЯЕТ
В комнату отдыха вошёл Миротинский и сообщил Подлесному, что его вызывает генеральный.
– Сейчас смотаешься на «самурае» в одно место и кое-кого притащишь сюда. Ну, или куда сам скажет. – Миротинский многозначительно прищурился.
– Кого притащу? Откуда? – спросил Дмитрий, поднимаясь.
– Иди, шеф объяснит, – отмахнулся Миротинский.
Дойдя до конца коридора, Подлесный взялся за ручку двери, ведущей в приёмную, однако Рябцев, занимавший так называемый пост номер один, остановил его.
– Не туда. Сюда давай.
Подлесный оставил дверную ручку и повернулся на сто восемьдесят градусов. Выходит, шеф ожидает его в задней комнате. Что бы это значило? Взволнованный Дмитрий – он неожиданно ощутил, что ладони его жутко вспотели, – осторожно открыл указанную ему дверь и вошёл. Бронов сидел в кресле, к нему спиной, только макушка со светлой лысинкой торчала, и смотрел по телевизору «Вести».
– Разрешите? – произнёс Подлесный.
Бронов не отозвался. Дмитрий, описав круг, приблизился к генеральному и замер в трёх шагах от оранжевого кожаного кресла с высокими подлокотниками чёрного цвета, затем, не без внутреннего напряжения, поднял взгляд на шефа. Незаметным движением вытер ладонь правой руки о брюки – вдруг генеральный соизволит поздороваться за руку.
– Миротинский сказал, что вы меня вызывали, – проговорил Подлесный.
Бронов разглядывал его задумчивым и усталым взглядом и по-прежнему молчал. Дмитрий чувствовал себя не в своей тарелке. А если Бронов о чём-либо догадывается? Маринка всегда так неосторожна, безалаберна. А если Бронов в курсе, что в охрану к нему Подлесного устроила Бояркина? Зная эту профуру наглую, эту преподобную Бояркину, такое вполне можно допустить. Этот Бронов, судя по всему, отнюдь не дурак и, конечно же, сопоставив различные обстоятельства, он способен заподозрить, что Подлесный, вновь испечённый охранник, появился не совсем случайно. А если учесть, что произошло это незадолго до покушения, то и вообще… По спине Дмитрия побежали шустрые мурашки.
– Миротинский направил к вам, – повторил Подлесный.
– Да-да, понятно, – покивал Бронов и посмотрел по сторонам, словно хотел выяснить, нет ли поблизости кресла, стула, табуретки, куда можно было бы усадить вошедшего. – Да вот сюда вот и присаживайтесь, – ткнул он пальцем в сторону соседнего кресла, расположенного справа.
Подлесный сел, развернувшись, насколько это было возможно, в направлении Бронова, и произнёс:
– Миротинский говорит, что надо куда-то съездить и кого-то привезти.
– Да. Да-да, именно. Их будет двое. Мужчина и женщина, – приступил к изложению задания Бронов. – Заберёте их напротив Госдумы и отвезёте… В общем, Саша знает куда. Их зовут Лариса и Юра. Журналисты. Дорогу им знать не следует. Понятно?
– То есть?.. – начал Подлесный.
– Нет, в багажник их запихивать не требуется. Да они и не поместятся вдвоём-то. На глаза – повязки. И этого, полагаю, будет достаточно. Можно попетлять немного. Бешеной собаке, как говорится, семь вёрст не круг. Точнее, не крюк. Всё понятно?
– Да… – нерешительно проговорил Подлесный. – В общем, да. А они…
– Сопротивляться они не будут, – усмехнулся Бронов. – Всё обговорено. Доставите их на место и снимете повязки. Надеюсь, эти Лариса и Юра не очень толстые. Понятно, о чём я говорю?
– Мне – на заднее сиденье? – догадался Дмитрий.
– Конечно. Для контроля. Или вы полагаете все эти предосторожности лишними? – Бронов испытующе посмотрел Подлесному в глаза.
Дмитрий пожал плечами.
– Если вы считаете, что… Ну, что им нет необходимости знать дорогу, то и… В общем, я сделаю всё как положено.
– Около Госдумы надо быть ровно в половине двенадцатого. Всё.
Подлесный поднялся из кресла. Бронов кивком головы отпустил его.
Волнение, вызванное встречей с Броновым, не оставляло Дмитрия и в машине. Как-то странно вёл с ним себя генеральный. И смотрел как-то… Словно чего-то не договаривал. Ох уж эта Маринка. Связываться с ней… Надо выбросить эту Бояркину из своей жизни. Окончательно и бесповоротно. Подведёт она его… Куда-нибудь да подведёт.
Выбросить её из жизни своей, вырвать из сердца с корнем. Авантюристка высшей марки. Из-за неё он вынужден ходить по острию ножа. Мало того, что в любую минуту его могут разоблачить, его и вообще убить могут в результате следующего покушения на Бронова, которое рано или поздно всё равно последует. Кто-то серьёзно наехал на него. Не получилось с первого раза – со второй попытки получится. И снова пострадает окружение приговорённого.
И вовсе не исключено, что одним из пострадавших окажется он сам, Дмитрий Подлесный. Взорвут или расстреляют. О-хо-хо! А умирать неохота.
Обладать бы способностями какого-нибудь Шерлока Холмса да и распутать это дельце, пока не поздно. Но что тут можно сделать? Много ли заказных убийств раскрыто за последние годы? А ведь по ним работают. Наверняка серьёзно работают. Профессионалы к тому же. Бронов, конечно, надо полагать, догадывается, кто смерти его желает. Но догадками здесь одними не обойдёшься.
Озирающихся по сторонам Ларису и Юру Подлесный заметил ещё издали.
– Лариса и Юра? – обратился к ним, приоткрыв дверцу, Подлесный, едва Саша притормозил. – Добрый день!
– Да, – ответила Лариса. – А вы от Бронова?
– От него. Прошу садиться.
Подлесный выскочил наружу и открыл заднюю дверь джипа.
– Нам сказали, что и глаза завяжут, – весело проговорила Лариса. – В самом деле?
– Да, это так. Имеются шарфы чёрного цвета, – ответил Дмитрий.
Лариса поддёрнула кверху и без того коротенькую юбочку и стала забираться на переднее сиденье. Подлесный, мгновенно сообразив, что ему придётся сидеть сзади с Юрой, полным небритым парнем с длинными рыжими волосами, собранными в хвост с помощью голубенького шнурка, заявил:
– Прошу прощения, мне предписано усадить мужчину на переднее сиденье.
Находиться рядом с представительницей прекрасной половины человечества представлялось Дмитрию гораздо более приятным, чем сидеть рядом с толстозадым мужиком. Тем более что Лариса показалась ему интересной женщиной. Жгучая брюнетка, круглолицая и курносенькая, с волосатенькими ножками.
Дмитрий уселся рядом с Ларисой и с удовольствием вдохнул запах её духов. Сексапильная дамочка эта Лариса. Сейчас она повяжет на глаза шарф, и он беспрепятственно её рассмотрит. Коротенькая юбочка, блузка-декольте, «деГОЛЬтирующая» её грудь, не маленьких размеров, упругую на вид. Интригующие сиськи. Даже если соски этих шикарных полусфер окружены жёсткими чёрными волосками – это простительно.
Поехали.
– Разговаривать в пути разрешается? – спустя несколько минут поинтересовалась Лариса, всё тем же весёлым голосом.
– Да, конечно, – разрешил Подлесный.
– А мы вам не помешаем? – с улыбкой спросила журналистка.
– Да нет. Водитель дорогу знает, не собьётся, а я и вообще…
– Вас как раз и имела в виду, – рассмеялась женщина.
– Я вас не понял, – ответил Дмитрий и отчего-то ощутил смущение.
Лариса пояснила:
– Вы так меня разглядываете. Вы так увлечены этим занятием.
– Отнюдь нет. Вы ошибаетесь, Лариса, – возразил Дмитрий.
Ответом ему была улыбка. Подлесный устремил взгляд на лобовое стекло, решив сосредоточить внимание на рекламных щитах и прочей придорожной ерунде, но скоро передумал – плевать, он будет смотреть туда, куда ему захочется.
И он решительно заявил:
– Извините, Лариса, но я не виноват, что вы сегодня без паранджи и цветастых штанишек до щиколоток. Вот в азиатских, например, странах…
– Да что вы! – всплеснула руками Лариса. – Я же так просто сказала. У вас такой приятный, заинтересованный взгляд. Да на здоровье! Мы, женщины, все немного эксбиционистки.
– И не только эксбиционистки, – с мрачной усмешкой изрёк до того не проронивший ни слова Юра.
– Да? А кто? – проявил интерес Дмитрий.
– Не обращайте внимания на моего коллегу. Он сегодня не с той ноги встал, – сообщила Лариса, затем вынула из сумочки пакетик чипсов и протянула Юре. – Не грусти – похрусти, Юрик.
Встреча Бронова с журналистами проходила в Болшево, в одном из недавно построенных коттеджей, и длилась около полутора часов.
На обратном пути Юра по своему обыкновению молчал, Лариса также была немногословна и выглядела сосредоточенно о чём-то размышляющей. Однако в конце путешествия Лариса повеселела и даже рассказала несколько анекдотов. Выдал пару анекдотов и Подлесный.
По прибытии – а вернулись они снова к зданию Государственной Думы – Лариса выбиралась из салона автомобиля с той степенью непринуждённости, что придерживавший дверь Дмитрий ощутил лёгкое головокружение.
– Ну что ж, будем прощаться, – сказала Лариса.
– Всего хорошего! – пожелал женщине Дмитрий, захлопнул заднюю дверь автомобиля и ухватился за ручку передней.
– Минутку, Дима, – остановила его Лариса. – Позвоните мне как-нибудь. – И Подлесный увидел в её руке светлый прямоугольничек визитной карточки.
Дмитрий намеревался принять визитку, однако Лариса, словно не заметив протянутой к ней руки, сама сунула карточку в правый карман его брюк. Несколько удивлённый поступком Ларисы Дмитрий последовавшими за этим быстрыми и бесцеремонными движениями женских пальчиков был просто шокирован, ибо движения эти никак не могли быть случайными. Лариса посмотрела в изумлённо вытаращенные глаза мужчины и мило улыбнулась.
– Яволь?
– Я… воль, – заторможенно кивнул Дмитрий.
Колебался Подлесный недолго. И позвонил. На следующий же день. Не потому, точнее, не только потому, что журналистка заинтриговала его как женщина, но и в связи с надеждой получить от неё какую-либо информацию, которая могла бы ему пригодиться. Ведь известно достаточно о журналистских расследованиях. Почитаешь иной раз газетную или журнальную статью о каком-либо деле, и создаётся впечатление беспримерной осведомлённости пишущего. И действительно, информацию журналистам не только разные заинтересованные частные лица и различные структуры предоставляют, но и правоохранительные органы «сливают».
Ларисы на месте не оказалось, однако взявшая трубку женщина с хриплым голосом попросила оставить номер телефона, заверив, что Лариса обязательно с ним свяжется.
Лариса позвонила в двенадцатом часу ночи и, представившись и поприветствовав Дмитрия, распорядилась:
– Записывайте адрес, Дима.
– Адрес? – почему-то переспросил Дмитрий. – Я сейчас авторучку возьму.
Он записал продиктованный ему адрес и получил следующее распоряжение:
– Приезжайте! Изменим жизнь к лучшему.
– Прямо сейчас? – решил уточнить Дмитрий.
– Почему нет? Или у вас режим и диета? – рассмеялась Лариса. – Вам сколько времени на дорогу потребуется?
– Верхняя Масловка – это где-то в районе «Динамо»? Ну, минут сорок. Меньше даже.
– До встречи. – Лариса положила трубку.
Однако не открывала она так долго, что Подлесный начал было уж сомневаться в том, что адрес записан верно. Наконец послышались лёгкие шаги, и дверь отворилась. Хозяйка встретила гостя в прозрачном то ли халате, то ли пеньюаре, под которым ничего больше не было, как говорится – ни белья, ни пояса верности. Волосы женщины были влажными, а лицо раскрасневшимся.
– Давно тут стоите? – спросила Лариса. – Я, конечно, жутко извиняюсь, но я решила ванну принять. Сначала думала только душем обойтись, а потом поразмыслила, прикинула… – щебетала она, отступая назад, чтобы Подлесный мог войти и разуться. – И действительно, наша, можно сказать, первая встреча. И я подумала, что уж благоухать, так благоухать. Апельсиновым амбре. У тебя, – Лариса перешла на «ты», – на апельсины аллергии нет?
– Да нет, наверно.
– Хвоя, возможно, и полезнее для кожи, но… Конечно, от всех недуг – лес и луг, как гласит реклама. Конечно, блеск и сила здоровых волос, но, опять же… Эй! – вдруг перебила она себя. – Ты почему такой истуканистый, дружище? У меня же к тебе разговорчик имеется.
– Разговорчик?
– Да. Но разговоры потом, – взмахнула руками Лариса. – А сначала неофициальная часть. У тебя там что? – Она взяла из рук Дмитрия полиэтиленовый пакет. – Виски? Отлично. А то у меня только водка. Или ты водку предпочитаешь? Ладно, и водка, и виски – на стол. По сто граммов и в постель? Идёт? Ты же не откажешься? Ты же мне своими глазёнками всё тело исщекотал вчера. Верно ведь? И то, что я ноги не брею, тебе понравилось. Нет?
– Пожалуй, – пожал плечами Дмитрий.
– И отлично. Ты мне тоже понравился. И размер у тебя приличный, – улыбнулась Лариса и кокетливо ткнула Дмитрия пальчиком пониже пояса.
– Откуда ты знаешь? Когда визитку засовывала?
– Да почему?! – удивилась Лариса. – Когда визитку – это просто так, фенечка такая. Фантом! Фантом-то же остаётся. Всегда. Даже когда он дремлет, как старикашка, как дрябленький, сморщенный старикашечка. А как тебе я? Это у меня новый халатец, – похвасталась она и, отступив на шаг, повернулась вокруг своей оси. – А? Почти что ненадёванный. Ты чуть ли не первый у меня, ну, я имею в виду этот халатец.
– Я польщён, – улыбнулся Дмитрий.
– Ну! – выпятила губки Лариса. – Иронизируешь? Ладно, давай заходи. Кстати, можешь сразу в душ. А я пока на стол приготовлю. Идёт?
– Идёт, – кивнул Дмитрий. – Сюда?
– Да, вот эта дверь. А туалет вот. А в ванну не писай. Хорошо, дружок?
– Да нет, я – никогда.
– Ну-ну, все вы так говорите. Возьмёшь красное полотенце. Идёт?
– Ясно. Красное.
– Всё! Действуй!
Выйдя из ванной, Дмитрий глянул в направлении кухни и понял, что стол хозяйка решила накрыть не на кухне, а, судя по всему, в единственной комнате этой однокомнатной квартиры. И он последовал на малиновый свет, льющийся из открытой двери. На пороге он непроизвольно остановился, удивлённый открывшейся его взгляду картиной. Лариса сидела в кресле, откинувшись на спинку и с закрытыми глазами, и – халат был распахнут – теребила пальчиками соски грудей. Обнаружив присутствие Дмитрия, Лариса ничуть не смутилась.