Пожиратель огня

Так, провожаемые почетным эскортом, валузийцы достигли стен Турхунгабада.

* * *

Даже успевший привыкнуть к роскоши Башни Великолепия Кулл был поражен видом дворца Великого Хелифа. Ажурное строение было воздвигнуто целиком из белого камня. Шпили и купола его многочисленных башен и минаретов были покрыты золотом и цветной глазурью, лучи солнца дробились на мириады зайчиков во множестве высоких стрельчатых окон.

Весь огромный дворцовый парк был накрыт тончайшей, но очень крепкой сетью из чистейшего золота, не дававшей сотням певчих птиц улететь в пустыню. Среди буйной зелени возвышались прекрасные беломраморные статуи, а из многочисленных фонтанов в ослепительно голубое небо били струи умащенной розовым маслом воды.

Но больше всего Кулла поразил вход в летний дворец Великого Хелифа. Выполненный неведомыми мастерами из черного оникса портал представлял собой лежащую на земле голову льва. Зубы-колонны поддерживали верхнюю челюсть, из ноздрей били струи дыма, а в гигантских глазах, изготовленных из цельных глыб горного хрусталя, метались языки багрового пламени.

Сам Великий Хелиф Муджарии оказался молодым юношей, одетым на удивление скромно и практично. В отличие от большинства муджарийцев, он был гладко выбрит и почти не носил драгоценностей. Лишь на его груди сверкала рубиновая семиконечная звезда – символ власти Муджарийского Хелифата. Асафа отнюдь нельзя было назвать великаном. Роста он был среднего, но наметанный глаз Кулла сразу же отметил гибкие крепкие мышцы муджарийца. Атланту хорошо был знаком подобный физический тип людей: гибкие жилистые силачи, не уступающие крепостью закаленной стали.

Атлант был уверен, что слава грозного бойца по достоинству заслужена Асафом.

– Если ты похож на могучего тигра, то этот Асаф – точь-в-точь стремительный леопард, – шепнул Брул атланту. – Ставлю в заклад бороду Ка-Ну, это грозный противник. – Пикт тоже оценил стать владыки Муджарии.

– Рад приветствовать короля Валузии, – между тем обратился к атланту Асаф, поднимаясь с инкрустированного золотом костяного трона, украшенного тончайшей резьбой.

– Приветствую и тебя, Великий Хелиф, – вежливо склонил голову Кулл.

После обмена любезностями Асаф пригласил Кулла и его спутников в пиршественный зал, подготовленный к приезду высоких гостей. Валузийцы и пикты вместе с подданными Великого Хелифа расселись за длинными столами, которые буквально ломились от самых разнообразных яств и напитков. Кулл, Ту, Ка-Ну и Брул уселись же вместе с Асафом и каким-то пожилым муджарийцем в белой чалме. По описаниям Ка-Ну Кулл сразу же узнал в нем советника Великого Хелифа Фейсала бер Карима.

Многочисленная дворцовая челядь сбилась с ног, поднося все новые и новые блюда. Аппетиту мужчин, успевших за время долгого пути изголодаться по хорошей пищи и выпивке, можно было позавидовать. А уж о том, какой успех у валузий-цев имело выступление муджарийских танцовщиц, и говорить нечего.

Гибкие как змеи смуглые девушки, закутанные в полупрозрачную газовую ткань, буквально воспламенили сердца суровых воинов. Надо сказать, что муджарийским красавицам рослые и крепкие северяне также пришлись по нраву. То и дело то один, то другой воин, соскучившийся по женской ласке, удалялся с щедрыми на любовь красавицами в сад. Любвеобильный Брул в сопровождении двух юных танцовщи, поспешил прочь одним из первых.

– Кулл, скажи на милость, чем тебе может помочь моя пустая голова? – Пикт игриво толкнул приятеля в бок. – Считай, что я отправился на разведку!

Кулл, глядя в честные глаза Брула, не сдержал улыбки:

– Иди уж, кобель. Но учти, если здесь объявится обманутый муж, – напутствовал Кулл приятеля, – я защищать тебя не буду!

К этому времени выпита, наверное, была целая винная река. Одна за другой звучали здравицы в адрес обоих монархов. Но постепенно тостов становилось все меньше и меньше – «дети пустыни» и валузийцы перестали обращать внимание на своих владык. Пир пошел своим чередом, и новые знакомые с азартом сошлись в привычном воинам всех стран соревновании – кто кого перепьет.

После того как Кулл и Асаф убедились, что досуг их подданных устроен, Великий Хелиф Муджарии, король Валузии и их советники – Ту, Ка-Ну и Фейсал бер Карим – прошли в отдельную комнату.

– Достопочтенный Великий Хелиф… – начал было Кулл, но Асаф, улыбнувшись, остановил атланта.

– Брось, Кулл! Забудь, что тебе наговорил нудный Амар. Для личной беседы вполне достаточно Асафа. Если ты каждый раз будешь величать меня по всем правилам, которые изобрел наш распорядитель церемоний, то прежде чем ты произнесешь свою речь, у меня борода вырастет!

Кулл вздохнул с видимым облегчением, вызвав у всех присутствующих мужчин улыбку.

– Хорошо, Асаф! Скажу прямо, меня привело в твои земли желание добиться от тебя конкретной помощи в грядущей войне с Шашонгом.

– Да, я слышал историю твоего возвращения из Змеиного Королевства, – кивнул юный хелиф. Глаза его заблестели: – То был великий поход! Но чем может помочь скромная Муджария такой великой державе, как Валузия? – Хелиф, словно извинясь, развел руками.

– Мои советники, – атлант кивнул в сторону Ту и Ка-Ну, о чем-то оживленно беседующих с Фейсалом, – рассказали мне о муджарийских дроматариях. Я считаю, что муджарийская кавалерия нам действительно необходима. Ни у одного из моих союзников нет армии, способной с такой эффективностью воевать в пустыне…

– Кулл, за все время существования Муджарии дроматарии ни разу не покидали ее пределов. Ты просто не понимаешь, чего требуешь! Я обязательно помогу тебе людьми, золотом, провиантом, но не стоит просить о невозможном. Ни одно из созданий Голгора Пожирателя Огня никогда не покинет его исконных земель!

– Это ты не понимаешь, что сейчас поставлено на карту! – Кулл так ударил тяжелым кулаком по столу, что опрокинул серебряный кувшин с вином. – Речь идет не о какой-нибудь междоусобице, не о захвате власти и территорий, – продолжал он, совершенно не обращая внимания на пролившуюся жидкость. – Змеелюди нам бросили вызов, и проклятый Шашонг не успокоится до тех пор, пока хоть один человек на земле ходит свободным от его оков!

– Мне кажется, ты несколько преувеличиваешь, – пожал плечами Асаф.

– Преувеличиваю!? – Массивный атлант, упершись двумя руками в стол, навис над собеседником. – Побывал бы ты вместе со мной в ядовитом сердце Змеиного Королевства – Хадише!

Да что вы, муджарийцы, знаете о том, что происходит в мире! – распалился Кулл. – Вы спокойно живете под защитой гор и своих дроматариев, в то время как змеелюди прямо сейчас опутывают человечество сетями своего заговора!

На мгновение он остановился, страшная мысль пришла атланту в голову:

– Вот, Асаф, посмотри, например на эту вещь. – Кулл вытащил из поясного кошеля магический браслет Брула, одолженный им у пикта.

Ничего не понимающий Асаф, с которого Кулл не сводил пристального взгляда, принял от атланта изящный браслет.

– Милая вещица… – повертел он в руках украшение. – Но в моей сокровищнице есть куда более ценные поделки. И что это такое?

Кулл вздохнул с облегчением:

– Это волшебный талисман, один только вид которого причиняет созданиям Змееглавца невыносимые муки.

– Так ты думал, что я… – возмутился Асаф.

– Да сменит гнев на милость безупречный владыка, но эти твари действительно умеют принимать облик любого человека, – поспешил успокоить разгневанного Асафа бер Барахию Ту. – Прости Кулла, выразившего тебе столь обидное недоверие, но у нас и впрямь есть причины опасаться подобной подмены.

– Ты не поверишь, если я скажу тебе сколько – Валка свидетель! – высоких вельмож на поверку оказались змеелюдьми, – продолжал ничуть не смущенный Кулл. – Сам правитель Верулии оказался одним из высокородных вельмож Шашонга.

– Опасность действительно велика, Асаф. Я, к своему стыду, даже не предполагал, что дело зашло так далеко… – К удивлению Кулла, неожиданная поддержка пришла от старого советника. – Но и ты зря опасаешься, чужеземец. – Фейсал бер Карим повернулся к Куллу. – Пока над Муджарией простерта огненная десница Голгора, ни одно из творений Сета Черного не осмелится войти под ее сень.

Однако, Асаф, Кулл даже сам не знает, насколько обоснованна его тревога. – Старик задумчиво поглаживал бороду. – Знаешь ли ты, о звезда очей моих, что человечество некогда едва уцелело в столкновении с детьми Древних Богов? Если боги Ктулхи вновь обретут власть над миром, ни одно человеческое существо не переживет их прихода!

Над миром опять воссияла Звезда-Демон, чье имя Алголь, – продолжил Фейсал. – Небесные светила выстроились в знак Черного Змея, что о многом говорит сведущему в небесной механике. Близится переломный момент истории. Сила Молодых Богов убывает, а Древних, наоборот, растет. Увы, как бывало прежде и будет еще не раз, миру людей предстоит стать местом сражения Высших Сил. И горе всем людям, если восторжествуют Создания Ктулхи!

– Но почему ты ничего не говорил мне об этом раньше! – воскликнул Великий Хелиф.

– Я надеялся, что ты успеешь подрасти и набраться опыта, прежде чем настанет нужда в подобных знаниях. Но ход светил неумолим, – развел руки Фейсал. – Даже мы, кто считает себя детьми Голгора Пожирателя Огня, будем в одночасье сметены с лика земли, если Древние Боги стараниями змеелюдей обретут хотя бы тень былой силы!

– Асаф, я ничего не понимаю в колдовстве, – перебил советника Кулл, – но твой советник дело говорит! Подумай вот о чем, Великий Хелиф: не лучше ли сейчас всем вместе обрушиться на проклятых змеелюдей, чем дожидаться исполнения каких-то ужасающих знамений?

– Ну что же, Кулл, теперь мне есть о чем поговорить с шайхом Фейсалом, – ответил атланту Великий Хелиф. – Мне нужно время подумать…

– Только не очень долго, Великий Хелиф, – ответил правителю Муджарии Кулл.

* * *

Через день Асаф публично объявил о присоединении Муджарии к Великому Походу. К этому времени «дети пустыни» уже узнали от людей Кулла о том, что происходит во внешнем мире. Поэтому решение своего правителя воинственные муджарийцы приняли с энтузиазмом.

Пока Ту, Ка-Ну и Фейсал бер Карим обсуждали детали договора между Валузией и Муджарийским Хелифатом, владыки двух держав наслаждались столь редкой для них возможностью отдохнуть. Пиры, скачки, охота и демонстрации воинского умения следовали один за другим.

У Кулла и Асафа нашлось немало общего: уважение к силе и ловкости, стремление быть первыми, врожденное чувство справедливости. И если первое время мужчины старались доказать друг другу свое превосходство, то теперь оба сдружились и получали искреннее удовольствие от общения.

– Асаф, – обратился как-то Кулл к новому другу, – я слышал от своих советников о вашем удивительном обычае раз в луну выслушивать жалобы подданных.

– Совершенно верно, – согласился хелиф. – Это один из наших древнейших обычаев. Легенды утверждают, что завел его сам Голгор Неустрашимый, когда он еще жил среди людей.

– Если это не нарушит каких-либо муджарийских обычаев, я хотел бы посмотреть, как это происходит, – сказал Кулл. – Кто знает, может быть, я решу проделать дома то же самое?

– Да сколько угодно! – рассмеялся Асаф, – На твое счастью, как раз послезавтра открываются двери Зала Справедливости.

Больше всего Кулла поразило, что вопреки его ожиданиям просителей оказалось не очень много. Атлант в очередной раз подивился разумному устройству муджарийского хелифата. Великий Хелиф продемонстрировал недюжинный ум и знание законов.

– Неужели же никто не оспаривает твои решения и не ропщет? – высказал Кулл свои сомнения Асафу.

– А почему они должны роптать? – подивился вопросу атланта хелиф. – Я же сужу их по справедливости.

Дело уже шло к полуночи, когда в Зал Справедливости вошел последний проситель. Это был какой-то крестьянин, одетый в пропыленное рванье. Опустившись на колени, не выпуская из рук грязный холщовый мешок, муджариец заговорил.

– О, величайший владыка владык, Великий Хелиф Асаф бер Барахия, отдай мне твой слух и взор, – почтительно произнес крестьянин традиционную фразу.

– Мой слух и взор в твоем распоряжении, почтенный, – столь же традиционно ответил хелиф. – Как твое имя и что привело тебя к дверям Зала Справедливости?

– Зовут меня Мехмет бер Ишим, а вынудила меня приехать в Турхунгабад крайняя нужда, владыка, – прижал руки к сердцу селянин. – Родом я из селения Мизр, что расположено в сотне лиг к восходу от славного Турхунгабада. Селение наше маленькое, лежит оно на краю великой пустыни, и главным промыслом его немногочисленных обитателей служит разведение тулимы…

– Какой еще тулимы? – не понял Асаф. – Переходи к своему делу, почтенный Мехмет.

– …чьи плоды используются для составления колдовских и лекарственных зелий, Великий Хелиф, – продолжал селянин как заведенный. – Она плодоносит два раза в год, и одного урожая хватает на то, чтобы кое-как дотянуть до следующего…

– Я не разбираюсь в выращивании растений, почтеннейший, может быть, тебе лучше обратиться к моему садовнику? – начал терять терпение Асаф.

– Не гневайся на ничтожнейшего из ничтожнейших своих подданных, владыка, – заголосил крестьянин. – Дело в том, что прошла уже целая луна, как пустыня зашевелилась и локоть за локтем пожирает плодородные земли…

– И что ты хочешь от меня, чтобы я велел ей остановиться? – удивился Асаф.

– Вода же в колодцах превращается в зловонную жижу, – добавил крестьянин, как будто это все разом объясняло. Кулл даже решил, что Мехмет малость придурковатый.

– Еще стали исчезать люди. – Казалось, жалобам Мехмета не будет конца.

– Может быть, твои односельчане просто уезжают из Мизра? – предположил хелиф.

– Никак не может быть, владыка владык! Они исчезают по ночам, а все их вещи остаются нетронутыми. А отряд доблестных стражей, что стоял в Мизре, пять дней назад отправился на их поиски, и больше этих смелых воинов никто не видел! – возразил крестьянин.

– С этого и надо было начинать, пустая голова! – рассердился Асаф.

Хелиф повернулся к сидевшему чуть поодаль советнику:

– Фейсал, я был уверен, что мы покончили с разбойниками!

– Так и есть, государь, – поклонился шайх, – Твои воины раз за разом прочесывают пустыню в поисках уцелевших аддитов, но уже много лет восточные пески наслаждаются покоем.

– Никакие это не аддиты, безупречный владыка, – опять завел Мехмет. – Страшный демон объявился в наших краях, и он не успокоится, пока не пожрет все наше селение!

– При чем тут демоны?! – наконец не выдержал Кулл. – Если здесь кто-нибудь и виноват, то проклятые изменники, которым посчастливилось улизнуть после моего возвращения в Хрустальный Город! Ни в одной из Семи Великих Держав или в Малых Княжествах они не могли бы укрыться от моего гнева, вот и бежали сюда, в далекую Муджарию. Клянусь Валкой, сама судьба привела меня сюда в нужный момент. – Я лично разберусь с твоими демонами, – рявкнул Кулл Мехмету. – Старик, с утра мы отправляемся в Мизр.

– Да и мне надоел Турхунгабад, – решил Асаф. – Кулл, поехали вместе!

– Да воздаст Голгор тебе, владыка владык, благом! – простерся ниц крестьянин.

На миг Куллу показалось, что при этом Мехмет из Мизра довольно улыбнулся.

Но атлант решил, что старик просто обрадовался тому, что Великий Хелиф пообещал селянам свою помощь.

На следующее утро Кулл, Асаф и присоединившийся к ним Брул, воспользовавшийся возможностью улизнуть от своих красавиц, выехали в Мизр. Их сопровождал отряд из двух дюжин сабель, в который отобрали по дюжине особо опытных валузийских и муджарийских ратников.

Двумя днями позже перед ними на фоне пышной зелени пальм, показались серые глиняные строения Мизра. К удивлению Кулла никто не вышел навстречу их отряду. Не было видно даже детей, которые обычно во всех землях веселой оравой первыми спешат приветствовать путников.

«Может быть, муджарийцы считают неприличным публичное проявление любопытства?» – подумал атлант, который еще до сих пор толком не разобрался во всех странных и порой удивительных обычаях «детей пустыни».

– Мехмет, у вас принято выходить на поля всей деревней? – поинтересовался тоже удивленный Асаф.

– О многомудрый владыка владык, никак нет! – опять запричитал Мехмет. – Не стряслась ли беда какая!

Кулл с трудом подавил раздражение. По совершенно неясным для него самого причинам этот замызганный крестьянин вызывал у него сильнейшую неприязнь. И хотя атлант не мог объяснить подобные чувства разумом, он привык полагаться на свою интуицию.

Соблюдая осторожность, всадники въехали в деревню. Мизр являл собой жалкое зрелище. Глиняные стены потрескались, центральная площадь заросла пустынной колючкой, дороги между домами занесло песком, а зелень огородов была выжжена жестоким солнцем.

– Такое впечатление, что люди отсюда ушли уже много дней назад, – заметил Кулл. – Слышишь, Мехмет, когда ты говоришь, уехал отсюда?

Старик, сидя за спиной одного из воинов, шевеля губами, начал загибать пальцы:

– Стало быть, два дня мы ехали сюда, день я ожидал у дверей Зала Справедливости, да пять дней у меня занял путь до Турхунгабада… Без четырех пальцев дюжина дней получается, господин, – наконец сказал он.

Между тем негромко переговаривающиеся всадники въехали на широкую улицу, что вела от центральной площади к пальмовой роще. Совершенно внезапно все умолкли. Над деревней повисла страшная гнетущая тишина, нарушаемая лишь скорбным завыванием ветра да зловещим шорохом песка.

Прямо посередине улицы кругом была вкопана дюжина свежесрубленных столбов. В первый момент Кулл решил, что кому-то в голову пришла дурацкая идея привязать к деревяшкам кульки из пакли. Но в следующее мгновение, к своему ужасу, атлант понял, что это были не тряпки, а донельзя изуродованные обезглавленные тела людей. Из-под изорванного в клочья тряпья проглядывали лишенные плоти кости. Судя по неестественным позам мертвых тел, смерть для несчастных крестьян явилась долгожданным освобождением от мук.

В центре страшного круга возвышалась плоская, черная, каменная глыба, на которой аккуратно была выложена пирамида из мужских, женских и детских голов. Мутные бельма глаз равнодушно таращились в белесое небо. Сам же омерзительный камень со всех сторон был изрисован какими-то дьявольскими колдовскими рунами. Странным образом начертанные знаки напомнили Куллу могильных червей.

– Проклятие, – пробормотал атлант. – Что, во имя Валки, здесь произошло?

– Боюсь, Кулл, нам теперь этого никогда не узнать, – покачал головой Асаф.

Юноша повернулся к Мехмету:

– Старик, чего же вы ждали! Ах, если бы ты приехал несколькими днями раньше…

Властитель Муджарии выпрямился в седле, погрозив небу стальным клинком:

– Клянусь огненной кровью Голгора, кто бы это ни сделал, человек или демон, он за все ответит сполна! – Глаза молодого хелифа сверкали черным огнем. – И в тот миг, когда я настигну это чудовище, тварь пожалеет, что покинула пределы преисподней!

– Осмотреть все вокруг! – велел хелиф воинам.

И вдруг, едва всадники поравнялись с глиняными хижинами, из окон и дверей полуразрушенных хибар с дикими криками повалили какие-то странные создания. Едва ли не шесть дюжин омерзительного вида тварей, размахивая кривыми клинками и раздвоенными пиками, обрушились на отряд Кулла и Асафа.

– Засада! – Крик одного из воинов Асафа в мгновение ока заставил всех остальных изготовиться к бою.

– Ий-ий-ийаа! – взлетел к небесам боевой клич «детей пустыни».

– Валузия! – вторили муджарийцам солдаты Кулла.

Кулл, сызмальства привыкший к любым неожиданностям, не растерялся и сейчас. Единственная тактика, которую он признавал на поле боя, – было нападение

– За мной! – взревел могучий атлант, ударив коленями своего огромного вороного скакуна.

Вышколенный боевой конь рванулся вперед, врезавшись в ряды нападавших и сметая всех на своем пути. Вот уже под его копытами треснул череп одного из монстров, оказавшегося недостаточно расторопным.

В образовавшуюся в живой лавине прореху хлынули пикты. Под ударами их коротких широких мечей звероподобные краснокожие твари падали одна за другой. Единым могучим рывком разорвав окружение, валузийцы развернули своих лошадей и напали на противника с тыла. Теперь уже полулюди-полузвери оказались в невыгодном положении, вынужденные сражаться на два фронта.

В мгновение ока деревенская площадь превратилась в арену жесточайшего побоища. В знойном полуденном воздухе смешались крики неведомых созданий и людей, лошадиное ржание и звон мечей, белый песок окрасился кровью.

– Кулл!

Атлант привстал в седле и увидел, как гнедая лошадь Асафа падает, пронзенная страшными пиками краснокожих демонов. И хотя хелиф успел вовремя соскочить с седла, теперь он оказался в центре вражеского отряда.

В его руках мерцал верный клинок, который он гордо именовал Каркадан – по имени древнего демона, слывшего непобедимым воином даже среди жутких созданий Ктулхи.

Надо сказать, это и вправду был удивительнейший клинок, вызывавший у Кулла искреннее восхищение. Муджарийские предания гласили, что Каркадан был выкован магами Мегриба в незапамятные времена из небесного камня. Меч этот обладал невероятной остротой и гибкостью – Асаф носил Каркадан вместо пояса.

Юноша проявлял чудеса владения мечом. Он приседал, подпрыгивал, вертелся, нанося во все стороны неожиданные выпады. Зверолюди даже не могли приблизиться к нему на расстояние удара.

Казалось, у Асафа было не две руки, а по меньшей мере полдюжины.

Длинный прямой меч юного хелифа раз за разом обрушивался на зверолюдей, кромсая их на части. Твари падали одна за другой – вокруг него уже громоздился целый завал из тел, – но слишком уж их было много.

– Асаф, держись! – прорычал Кулл.

Двумя яростными ударами своего гигантского топора он развалил пополам наседавших на него противников. Высвободив ноги из стремян, атлант, встав на седло, выпрямился во весь рост. В следующий момент, издав оглушительный боевой клич, он спрыгнул со спины лошади прямо в центр окружавших Асафа созданий.

Присев для устойчивости, Кулл, словно гигантский дровосек, начал свою кровавую работу. Размеренно взлетал его тяжелый боевой топор, сея смерть и опустошение в рядах нападавших.

Растерявший в одно мгновение налет цивилизации, Кулл превратился в алчущего крови дикого зверя. Вид его был поистине страшен – огромный полуголый дикарь, покрытый кровью с головы до ног, рычал словно бешеный тигр. С его уст слетало хриплое рычание, глаза бешено вращались.

Асаф, получивший долгожданную передышку, обессилено рухнул за спиной атланта на колени. Взирая снизу на превратившегося в берсерка товарища, юноша в этот миг готов был поверить, что это сам Голгор Пожиратель Огня, собирающий кровавую дань.

– Давай! – послышалось рядом, и чья-то крепкая рука подхватила хелифа, помогая муджарийцу прыгнуть в седло.

Это верный Брул поспешил друзьям на помощь.

Устроившись за спиной пикта, правитель Муджарии, задыхаясь, проговорил:

– Клянусь Вечной Пустыней, он же в одиночку перебьет их всех!

– Запросто! – снося голову одному из врагов, кровожадно рыкнул Брул. —Держись покрепче! Сейчас мы им покажем!

Пока Брул отчаянно рубился с краснокожими, прикрывая спину Кулла, на помощь своему господину подоспели и муджарийские всадники. Через несколько мгновений Асаф оказался в центре могучего отряда.

Хотя нападавшие твари превосходили отряд Кулла и Асафа числом, это им помочь уже не могло. Снедаемые яростью мщения воины бились словно демоны. Их сердца не ведали сомнений, а руки – пощады. Не успели тени удлиниться на ширину ладони, как деревенская площадь была завалена буквально изрубленными на кусочки телами зверолюдей.

Наступила тишина, нарушаемая лишь фырканьем лошадей да стонами раненых.

– С тобой все в порядке? – отирая пот и кровь со лба, к успевшему спешиться хелифу подошел Кулл.