Структурные рассказы

МЕЖДУ 3-м И 4-м ЭТАЖОМ

Общение не клеилось, особенно после того, как я предложил девушке погулять в парке, в том, который за нашим домом. Она только пожала плечами.

Стоять боком к Алисе и не иметь нужного контакта становилось неловко.

Мне вообще не понятно, почему люди встают в таком замкнутом пространстве друг напротив друга и молчат. Ладно моя первая пассажирка, она вела свой монолог, а в гробовой тишине зачем? Не ясно. Ради приличия стоят и сопят, стараясь не глядеть глаза в глаза; или мучаются из-за подспудной боязни, что их могут стукнуть чем-то тяжёлым по затылку, в общем, вряд ли надеясь на разговор.

Девушка, видно, чувствовала дискомфорт, она отвернулась к зеркалу, но тут же повернулась назад. Оно и понятно.

Я всё ещё не терял надежду.

4-й ЭТАЖ

МЕЖДУ 5-м И 6-м ЭТАЖОМ

Продолжаем молча слушать музыку, каждый свою.

6-й ЭТАЖ

– Ты чего дверь так долго не открывал? – спрашивает молодой парень.

Он только зашёл в 33-ю квартиру вместе с высокой русоволосой девушкой (вчера все они были на свадьбе общего товарища).

В пакетах, которые принесли друзья, было то, что может убрать мучительную головную боль и похмельную скуку. То, что временно заменит чертей на ангелов. Итак, в увесистых кулях содержалось: пиво светлое – 6 бутылок, вобла вяленая – 7 штук, раки живые – 1,5 килограмма, ну и шампанское брют – 1 бутылка, для дамы.

Болезный разрывал свою радость между счастьем видеть гостей, особенно девушку, и принесённой снедью.

– Проходите на кухню – комнату, в которой я провёл крайнее время, вам лучше не смотреть.

А в голове мелькнуло: «если она у меня сегодня не останется, то всё бессмысленно».

МЕЖДУ 6-м И 7-м ЭТАЖОМ

Сквозь слова и музыку прорастают мысли, неоформленные, как эмбрион, идут ассоциативные картины. Хорошая музыка и поэзия на меня всегда действуют подавляюще, благо, что в данном случае не в полной мере.

Ходит дурачок по лесу

Ищет дурачок глупее себя

И я представляю, как иду по мшистому лесному ковру, вокруг сосны и берёзы. Лето. Каркает ворон, я захожу по пояс в папоротник и солнце светит, как в последний раз…

«Как же ей не стыдно иметь такое тело…» – отвлекаюсь я на скоромное.

Всё-таки жаль, что нет у меня такой девчонки, как бы друзья и знакомые, а особенно прошлая, её оценили. От зависти б лопнули.

Смотрю на смердящий пузырёк в углу. Интересно, а что если бы сейчас из него вылез джин и… А, что и? Ну, допустим, предложил одно желание, взамен лишения одной ноги. И чтобы я выбрал?.. Её. Она потусила бы со мной месяца два, а потом бросила, сказав, что ей не нужен такой немобильный парень. И я бы вернулся на два месяца назад, только с одной ногой.

Чего только в лифте в голову не придёт. Кстати, ей же сейчас выходить.

– Вы на следующей выходите? – уже совсем позорно повторился я.

– Чего? – открыла она одно ухо.

Я продублировал, краснея, как чухонец после загара. Она кивнула, без улыбки.

7-й ЭТАЖ

Красотка в легинсах молча вышла из лифта. Невоспитанная, могла бы и попрощаться.

Я видел, как она подошла к двери квартиры № 40.

Верно сказал один мой приятель: хорошее настроение – это промежуток между ожиданием неудачи и неудачей.

– Деда! Ты где там?

Дверь, обитая стародавним дерматином, хлопнула о дверной косяк. Девушка, быстро скинув кроссовки-сникерсы, побежала в комнату, потом на кухню и наконец забежала в ванную.

В ней, в той же беспомощной позе, сидел старик. Он беззвучно плакал. Увидев внучку, он секунду смотрел на неё мокрыми глазами, потом сделал движение, прикрывая срамное место.

– Ну как же ты так, деда-а.

– Да вот, совсем ослаб я…

Внучка сняла с дверного крючка большое мохнатое полотенце, которое она подарила деду на Новый год, и не глядя на него, протянула. Старик, как мог опоясал себя им.

Девушка помогла вылезти немощному, и пока он одевался, поспешила на кухню приготовить чай.

– А если б я не пришла? – говорила внучка уже за чаем. – Мама сказала, что можно и в другой раз, но я как чувствовала. Печенье, лекарства твои привезла. Знаешь, дед, я тебе мобильный куплю, ты его всегда рядом держи. Понял?

– А мама почему не смогла?

Девушка чуть замялась

– Она занята сегодня… уборка.

– Ясно.

Помолчали.

– Ну а ты как? Как учёба?

Внучка отхлебнула питьё из щербатой дулёвской чашки.

– Нормально. Ну и жильцы у тебя тут, сейчас в лифте пристал один скотч малярный, я ему от балды отвечала, а он всё равно лип. Будь я парнем, на первой секунде поняла бы, что ловить нечего. Да и воняло от него какой-то бормотухой.

Пётр Кондратьевич смотрел на внучку. Он дал ей синий цвет глаз, у всех остальных родственников были зелёные, болотные, серые, и только у него синие. Сейчас старик глядел в её глаза, как в зерцало прошлого, и думал, как постепенно время своим ластиком стирает его из жизни. Но это бы ничего, не страшно, страшно, что потом оно возьмётся за неё.

МЕЖДУ 7-м И 8-м ЭТАЖОМ

Пропал интернет – пропала музыка. Я вслушиваюсь в звуки механизмов. Есть в них что-то схожее с шумом разогревания пищи в микроволновке. Особенно, когда передерживаешь еду.

8-й ЭТАЖ

46-я квартира.

Светлая комната, минимум мебели, всё только необходимое. Стол – широкая столешница на чугунных зингеровских станинах. Самодельные полки во всю стену, на которых стоят книги, кисти в баночках и вазочках, гипсовые головы Антиноя и Сократа. Тут же на средних полках две камеры «Никон» и несколько объективов к ним. Внизу рулоны ватманов. У противоположной стены стоит диван, покрытый ковром. Пол уложен керамической плиткой. Тюли нет, только шторы-холстины. Посередине комнаты стоит мольберт и стул, на котором сидит человек в чёрной длинной футболке. Со спины он кажется нестарым. Человек рисует пастелью дыню Эфиопку, положенную на табуретку, покрытую драпировкой. Он слушает аудиокнигу «Записки об уженье рыбы» Аксакова. Рисунок у него получается.

МЕЖДУ 8-м И 9-м ЭТАЖОМ

На подлёте к своему этажу начинаю думать о ключах. Нет, конечно, в квартиру за такое время никто не влезет, но всё равно надо быть внимательнее. Хорошо ещё, что далеко не ушёл. Где я их оставил, уж не в замке ли? Да ну. Внизу я их точно не ронял, и я сразу обратно пошёл. Забавно, если в щель между дверьми лифта и порожком упали, тогда придётся обращаться к хозяйке, а это неприятно. У меня с ней не лучшие отношения, почти как у Дуремара с Тортиллой, и ключик она даст только после основательной моральной трёпки.

9-й ЭТАЖ

Так и есть – ключи висят в замке. Я открыл дверь, зачем-то повёл носом; как бы сказав себе: всё чисто, – закрыл дверь. Ключи уродливо распёрли карман.

Лифт, как приручённый, ждал меня на этаже, и прежде чем в очередной раз спуститься, я выставил гадкий пузырёк-фунфырик на лестничную клетку выдыхаться.

Второй раз вниз я спустился никем не потревоженный.

1927

29 октября 1927 года в Москве, в доме №27 на Сивцевом Вражке, было найдено тело мужчины с признаками насильственной смерти.

Из протокола, составленного участковым надзирателем Арбатского отделения милиции П. С. Ноговым:

«Согласно сообщению гражданина Иванопуло Пантелея Филипповича, обратившегося в Арбатское отделение милиции о нахождении в его комнате трупа, я, Пётр Степанович Ногов, участковый надзиратель Арбатского отделения Московской милиции, прибыл на место, где обнаружил труп мужчины в следующем виде: тело лежит на правом боку на трёх стульях, лицом повёрнуто к спинкам. При осмотре тела на горле обнаружена глубокая поперечная рана, сделанная острым предметом. По документам, найденным в пиджаке, висящем на гвозде, вбитом в стену, убитым оказался Бендер Остап Ибрагимович. Одет в серые брюки, чёрные носки, белую рубашку и тёмно-синюю жилетку, нательного белья не обнаружено. На полу помещения, у входной двери, найдена бритва со следами крови, рядом полотенце, так же в крови. Комната представляет собой узкое прямоугольное помещение с окном. В комнате находятся 3 стула, одна табуретка, печка буржуйка, на ней медный чайник и две жестяные кружки. В углу комнаты скомканы два одеяла и газеты. На подоконнике обнаружены металлические таблицы с адресами жилтовариществ, пузырёк с чёрной краской, кисть и трафареты букв».

Следователь Волошин, прибывший на место происшествия позже Ногова на сорок минут, остался недоволен полуграмотным протоколом, о чём сказал, впрочем, в довольно вялой форме, участковому надзирателю. После спросил:

– А где домовая администрация?

– Так… нет её, – несмело ответил Ногов, – это общежитие студентов Химинститута.

– Комендант есть?

– Нет, только старший по дому гражданин Калачёв. Вот он.

Участковый тыкнул в сторону невысокого человека в полосатой блузе с влажным лицом.

Фотограф вспышкой освятил комнату. На секунду всё замерло.

Осмотрев место убийства и поговорив с экспертами, Волошин махнул рукой, всё, мол.

– В третий городской везите, – сказал медэксперт санитарам.

Проводив взглядом санитаров, в рыжих фартуках, поверх выцветших, когда-то синих халатов, он развёл руками перед следователем:

– Двух мнений быть не может.

Из показаний П. Ф. Иванопуло:

«Я приехал в Москву из Твери, где был в служебной коммандировке, в 9 ч. утра. В 9:50 я был уже в общежитии на Сивцевом Вражке. Дверь в мою комнату была не заперта, когда я её открыл, то обнаружил, что на стульях у стены лежит человек, а на полу лужа крови. Я подошёл посмотреть, что с ним, когда я приблизился вплотную, то увидел, что это Бендер Остап. Убедившись в том, что он мёртв, я сам пошёл в ближайшее отделение милиции, так как не нашёл дворника. Бендер проживал в моей комнате последний месяц и до этого в мае (сего года) несколько недель. Род его занятий я точно не знал, кажется, что-то связанное с коммерцией. Жил он со своим компаньоном, пожилым человеком, его имени и род занятий я так же не знаю. В последний раз я видел Бендера с его сожителем в конце мая».

Из показаний соседа по дому Н. Т. Колачёва:

«Последний раз я видел тов. Бендера 27 октября утром. Он заходил к нам в комнату за карандашом и кисточкой. Его сожителя я видел вчера, он выходил из уборной, что на первом этаже. Я с ним не общался после того инцидента, когда он посмел приставать к моей жене. Насколько я знаю, ни Бендер, ни его сожитель нигде регулярно не работали».

Из показаний Соседки по дому Е. П. Колачёвой:

«Сожителя тов. Бендера звали Ипполитом Матвеевичем, фамилии я не знаю. Он однажды, после Первомая, пригласил меня в ресторан. Там он сильно напился и стал приставать ко мне, я от него еле вырвалась. Потом я всё рассказала мужу, и он с ним строго поговорил. Этот Ипполит Матвеевич говорил, что он научный работник и врал, что ему 38 лет. Где он работает и чем занимается мне точно не известно. Знаю только, что они оба интересовались мебелью, один раз я с ними даже встретилась в Музее Мебели».

Из показаний дворника Ф. Г. Антипова:

«Я этим жильцам помогал с дровами, буржуйку помог достать и наладить. Жильцы они были смирные, чтобы шум, или безобразие какое, так этого не было. А паспорт я не спрашивал у них, известное дело – общежитие, кого только здесь нет и уже не один год».

Идя поздно вечером из УГРО домой, Волошин смотрел на цветные вывески нэпманских магазинов и думал, как это будет совмещаться с лозунгами и плакатами будущего юбилея Октября. Поперёк Рождественки повесят кумачёвую растяжку, а в пивной с остроумным названием «Новое Элитарное Пиво» сделают скидку на всё питьё.

Поравнявшись с упомянутым заведением, Волошин с удивлением услышал звуки флейты, доносившиеся из полуподвального помещения пивной. «Странно», —подумалось ему. Обычно из кабацких дверей и окон доносилась балалайка, или гармоника, реже гитара. Следователь приостановился. Верно – флейта. Он впервые услышал её на концерте в филармонии год назад, бесплатные билеты туда распространяли у них в управлении и ему достался один. Поначалу не хотел идти, а как вслушался, так и стал по возможности посещать любые концерты. В то время, как его сослуживцы ходили в кино, цирк, а летом на футбол, он предпочитал музыку, ему, парню из рабочих, это казалось волшебством.

Из дверей пивной вышла Дунька, известная на Кузнецком хипестница.

– Здравствуйте, гражданин-товарищ, как раскрываемость? – спросила она, красиво улыбаясь.

– Здравствуй, Дуня, кто это там на флейте играет?

– Жмур в пальто, – ответила девица и пьяно засмеялась.

– В реформаторий1 бы тебя, – шутливо погрозил Волошин.

– Опомнились, так его давно закрыли!

Следователь жил в Большом Кисельном переулке, в коммунальной квартире; комнату он получил не так давно, переехав из Шаболовских бараков. Случай, как нарочно, разместил в бывшей квартире купца Борисова столь непохожих людей. Тут жили: в прошлом присяжный поверенный, депутат второй Государственной думы от Прогрессивной партии Зотов, работница фабрики «Техноткань» комсомолка Катя Цыбина, бывший декан философского факультета Московского Университета, теперь заведующий библиотекой рабочего клуба Глебов, старуха неизвестных занятий, представлявшаяся всем Ефимовной и служащий «Главсахара» Адамян со своей женой, разбитой параличом.

Резная, крашеная в коричневый цвет, дверь подъезда пропустила Волошина в небольшой вестибюль, украшенный растительным орнаментом. Широкая лестница, с причудливо изогнутой решёткой, подняла на третий этаж, к высокой квартирной двери. Она хранила следы ударов разных предметов, от каблуков сапог до топора, были на ней и отверстия от пуль. В передней, превращённой в небольшой склад, тускло горела лампочка. «Зотов забыл», – подумал Волошин, отирая сапоги о входную тряпку. За передней тянулся тёмный коридор, с зеленоватым проблеском в конце – это светилась общая кухня. Зайдя к себе в комнату, он сменил сапоги на домашние тапочки, повесил пальто и кепку на вешалку у двери. В ванной комнате, сохранившей первоначальную плитку, почти без утрат, вымыл руки, умылся, наполнив мраморную раковину голубоватой водой. В мутноватом зеркале отразилось лицо усталого человека. Волошин прошёлся взглядом по изразцам керамики и в который раз умилился красоте линий и цвета.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Реформаторий – уникальное исправительное учреждение медико-педагогического характера, функционировал в Москве в 1918-19 гг. Предназначался для молодых (17-21 год) людей.