Степанида поморщилась.
– Думаю, его служба уже обнаружила метку в каких-то архивах. Не сегодня – завтра, сам к тебе приедете за душевным разговором.
Степанида сверкнула глазами.
– Филиппа я им не отдам.
Иван кивнул головой.
– Об этом не может быть и речи, – он подошел и приобнял женщину за плечи. – Я что-нибудь придумаю, – потом подумал и поправился. – Мы, что-нибудь придумаем. Еще есть время. Твой Степан поможет. Уверен, есть выход.
***
В хирургической отделение Рязанской клинической больницы Филиппа доставили через двадцать минут с того момента, как поступил звонок на диспетчерский пункт. Врачи боролись за его жизнь несколько часов. Пулю извлекли, мышцы зашили, но свинцовая оболочка все же задела нервные окончания.
Подвижность и чувствительность ног восстановить не удалось. Филипп сразу это понял, когда, придя в себя, попытался встать с кровати, и упав лицом в пол, разбил себе нос.
Звук упавшего тела не остался незамеченным. Прибежала медсестра, позвали санитаров. Филиппа снова уложили в постель. Остановили кровь, поменяли испачканное белье.
Все это время Филипп смотрел в потолок. Он не повернул голову даже тогда, когда вошел в палату Сазиков. В темном свитере, с накинутым на плечи белым халатом.
– Здравствуй, Филя, – сказал он негромко.
Филипп не ответил.
– Да, так бывает, Филипп, – не отчаивайся. – Ты отлично знаешь, что шанс встать у тебя есть.
Филипп повернул голову.
– Почему? – он нахмурился. – Почему люди столько лгут? Я ведь верил.
Сазиков присел рядом на табурет.
– Уверен, этому есть объяснение, и ты его обязательно найдешь.
Филипп шмыгнул носом.
– Можно подумать Вы, – он подчеркнул это «Вы», – не знали про это?
– Ты имеешь в виду первый полет Гагарина?
– Конечно, а что же еще.
Сазиков встал и подошел к двери. Заглянул за нее. Потом поплотнее вернулся. Снова сел.
– Надеюсь ты понимаешь, что здесь не все так просто?
– Догадываюсь, – хмыкнул Филипп. – Снова какие-то межнациональные интересы, интриги и договоренности.
Сазиков покачал головой.
– Что-то вроде того. И ты оказался в ненужном месте в ненужное время очень некстати. Нам теперь придется перевести тебя в наш центр.
Сазиков подчеркнул.
– Это для твоей собственной безопасности.
Филипп снова хмыкнул.
– Ясно. Значит под домашний арест.
Сазиков не согласился.
– Никто тебя ни в чем ограничивать не собирается. Не преувеличивай. Просто в центре для тебя будет теперь комфортнее. И все.
Филипп поморщился.
– Хотелось бы верить.
Сазиков встал.
– Ну, давай, поправляйся. Черный пес передавал тебе привет и велел держать хвост пистолетом. Обещал навестить тебя как вернется.
– А где он сейчас?
Сазиков сделал неопределенный жест руками.
– Где-то… – потом добавил. – В южной Америке шестидесятых годов. Но это тоже секрет. Видишь, я ничего от тебя не скрываю.
Филипп отвернулся.
– Вижу. Как мне теперь передвигаться-то. На коляске?
Сазиков засмеялся.
– Скажешь тоже. Это настоящая боевая колесница. Он тебя ждет в коридоре. Сестра завезет ее после моего ухода.
Он протянул руку Филипп.
– Давай, не кисни. Мы рядом.
И крепко пожав ладонь Филиппа, вышел из палаты.
Глава 2
13-отдел Главного разведывательного управления при Генерального штабе Российской армии располагался в секретном бункере под площадью Революции.
Попасть туда можно было через полуподвальное помещение, со двора жилого здания, у входа которого сидел вахтер. Как правило, это был пенсионер, всегда аккуратно одетый, выбритый и трезвый. Старичок проверял пропуск, на нем было написано «В управление ЖКХ», и пропускал в узкий коридор, идти по которому следовало минуты две.