Утраченный металл

– Запрещено? – спросила Стерис. – Кем?

– Лично Гармонией, леди Ладриан, – ответил Вен-Делл. Впервые, насколько помнил Вакс, кандре было неловко. – Лучше вам самим его спросить.

– Просто замечательно, – произнесла Мараси. – Как же здорово знать, что, пока мы тут планету спасаем, Бог ведет себя как смущенный от первой любви ребенок.

– Таковы эти ложные боги, – бросил Аллик, чем привлек хмурые взгляды. Он развел руками.

Все умолкли. «Почему, – подумал Вакс, – несколько минут ожидания всегда кажутся вечностью?»

– Кстати, – подал голос Вен-Делл. – Лорд Ладриан, вы не передумали насчет ваших костей…

– Не продаются.

– Но…

– Не продаются.

– Ладно, – сдался кандра. – За спрос денег не берут. Жаль будет потерять столь уникальный скелет…

Весь особняк содрогнулся от мощного взрыва. Задрожали люстры, окно справа от Вакса треснуло, а на кухне попадали тарелки.

– Ржавь, – вырвалось у Мараси. – Это наверняка в соседнем октанте было слышно. Интересно, бункер выдержал?

– Сейчас узнаем. – Вакс направился ко входу в подвал.

– По крайней мере, на этот раз мы были к этому готовы, ага? – сказал Аллик.

– Рядом с Ваксом всегда нужно быть готовым к взрыву, – ответила Стерис. – Мороки меньше.

Вакс распахнул дверь и начал спускаться.

Внутри бухгалтерская контора «Колл, сын и дочери» не выглядела как морг, но Уэйн все равно не отрекался от своей оценки. Только мертвец может получать удовольствие от работы в таком месте.

Высокий Зануда и Низкий Зануда усадили его и с ходу принялись бальзамировать, причем какой-то гадостью. Уэйн был согласен на любой напиток, но они почему-то предложили ему чернила.

А перед этим хорошенько его отрезвили.

– Мастер Уэйн, – обратился к нему Высокий Зануда, – ваши вложения крайне рискованны. Нужно сбалансировать портфель.

– Сколько у меня денег? – понуро спросил Уэйн.

– На данный момент чуть больше двадцати миллионов.

Ну елки-палки.

– Я же вам говорил, – сказал Уэйн, – раздать все бездомным!

– Да, и ваш проект доступного жилья оказался крайне успешен, – ответил Низкий Зануда, вскакивая за гроссбухом. – Удивительно, как вам удалось предугадать субсидии…

– А та девушка с говорилками в стенах?

– Мастер Уэйн, революционные электроприборы, разработанные мисс Тарксель, во главе вашей финансовой империи! – с улыбкой заявил Высокий Зануда. – Прибыль просто астрономическая.

– Вы удачно вложились в недвижимость, – добавил Низкий Зануда, – но нужно продать часть акций «Электрической компании Тарксель» и вложить средства в другие, молодые компании, чтобы создать защитную подушку от конкурентов. Их появляется все больше, потому что сроки действия патентов истекают.

– Ребята, – промямлил Уэйн, – может, вам лучше подружек найти?

– Мастер Уэйн, у нас уже есть, – сказал Низкий Зануда. – Гарисель вообще весьма популярен. Вы бы знали, какими горячими могут быть бухгалтерши! Вот, скажем, прошлым вечером…

– Тихо, – буркнул Уэйн. – Не сыпьте соль на рану. – Он решил прекратить сопротивление. С собственных похорон не убежишь. Мертвец не волк, ноги уже не кормят. – Я согласен. Дайте мне какую-нибудь распроклятую шляпу.

Финансисты переглянулись. Уэйн нетерпеливо помахал рукой, и Высокий Зануда наконец додумался снять с крючка собственный котелок и передал Уэйну.

Уэйн надел шляпу, тем самым официально заверив свою смерть. Ржавь его побери до самых костей. Он посмотрел на гроссбухи, почесал пальцем подбородок. Это не дало желаемого результата, и Уэйн машинально достал из сюртука Низкого Зануды очки и сунул себе в карман.

Все равно недостаточно.

– Будьте любезны, – попросил он, – принесите мне чаю с медом, лимоном и маленькой веточкой мяты. Чтобы вкус был, но не переборщите. Вы меня поняли, Гарисель? Молодец, молодец.

Получив свой чай, он принялся изучать гроссбухи. В них его фамилия указывалась как «Террисиец», потому что настоящей у него не было. Он читал внимательно.

Так, так. Цифры. Цифр было много, как и положено. И они были крупными – услада для глаз бухгалтера. Почти ни следа красных чернил. Да, гм. А вот в чае маловато меда.

По гроссбухам все было предельно понятно. Уэйн умер. А вместо него жил какой-то щеголь. Нет, не так. Напыщенный богатей.

– Скажите-ка, где там мой темпосплав? – спросил он.

Помощник приволок огромный мешок. Стоимость содержимого примерно равнялась стоимости трех автомобилей.

– Нормально, – кивнул Уэйн. – Вот что вы должны будете сделать. Посмотрите. – Он достал из кармана сложенную листовку, приглашающую мальчиков для участия в играх местной носбольной лиги. – Профинансируем этим ребятам экипировку и построим стадион для игр.

– Сэр, но зачем? – удивился Низкий Зануда.

– Стадион будет с трибунами, – объяснил Уэйн, – чтобы могли приходить зрители. Понимаете, сейчас каждому хочется на кого-нибудь поорать. Вот и дадим людям такую возможность. Организуем большую носбольную лигу с командами из каждого октанта. Господа, я решил, что пришло время накрыть этот город благопристойным и контролируемым дурманом.

– Не понимаю, – признался Высокий Зануда.

– Для чего нужны бары? – объяснил Уэйн. – Это контролируемое заведение, в котором люди выпивают. Люди никогда не откажутся от привычки устраивать возлияния, и для общества лучше, чтобы они делали это по плану.

В октантах сейчас напряженная обстановка. Люди обозлены. Отдаленные Города вообще бунтуют! Вот мы и дадим возможность выплеснуть эмоции аналогичным пьянству способом – предоставив специализированное заведение, где каждый сможет выразить кому-либо свою неприязнь.

Финансисты тупо уставились на него.

– Позволим ребятам навалять друг другу, – сказал Уэйн говором простого работяги. – Если у каждого октанта появится своя команда, зрители будут поддерживать своих и ненавидеть всех остальных. Приличным подобающим образом.

– А! – сообразил Низкий Зануда.

Что за народ сейчас пошел. С каждым нужно просторечно объясняться. Уэйн подозревал, что эта парочка даже не знает, как правильно чистить золотой унитаз! Ужас какой!

– Да… – произнес Высокий Зануда. – Теперь понимаю. Это будет вроде клубов, только в городском масштабе.

– Людей хлебом не корми, дай поболеть за своих, – объяснил Уэйн. – А мы пустим эту потребность в нужное русло.

– Строительство стадионов достаточного размера весьма дорого обойдется, – заметил Низкий Зануда. – Даже вам.

– Значит, будем билеты продавать, – предложил Уэйн. – Потратив на что-либо деньги, человек обычно получает от этого больше удовольствия.

– Да… – согласился Высокий Зануда. – Да, идея интересная. Монетизация соперничества… вкупе с личной заинтересованностью… будет основополагающим фактором этой деятельности…

– Это мой любимый фактор в любой деятельности, – признался Уэйн.

– Отлично, – кивнул Высокий Зануда. – Поручим это нашим лучшим сотрудникам.

– Не, – возразил Уэйн. – Поручите это худшим. Здесь лучше справятся пройдохи и бездельники. А теперь давайте обсудим, почему бить слуг вовсе не так плохо.

Ржавь, эта шляпа. Уэйн снял ее и утер лоб. Дурацкие деньги и дурацкие богатейские шляпы. Эта даже была проложена изнутри алюминием для защиты от алломантии.

Несомненно, носбольный проект его разорит. Ничего хуже он до сих пор не придумывал, притом что был набитым дураком. Он крутнул шляпу на пальце и задумался. Что, если Вакс – или того хуже, Мараси – прознают, что он богат? Они же ему спуску не дадут.

– Вы в самом деле хотите… – Высокий Зануда потеребил воротник, – чтобы мы рассмотрели возможность телесных наказаний для некоторых ваших, гм, сотрудников?

– Не, – отмахнулся Уэйн. – Мы же не в армии.

– Сэр, – сказал Низкий Зануда, – а как насчет отчислений в резервный фонд? Мы заметили кое-что необычное, что хотели бы обсудить.

– Нет. Дальше.

– Ситуация с вашим жильем…

– Нет. Дальше.

– Ваксиллиум отдает себе отчет в том, что передал вам права на использование его образа?..

– Нет. Дальше.

– Что делать с вашим автопарком?

Машины Уэйн любил.

– А что с ним?

– Вышла новая «Виктори», – сообщил Низкий Зануда и достал изображение.

У машины не было крыши. Можно было ехать и плеваться по ветру, если захочешь.

– Выглядит сногсшибательно, – согласился Уэйн. – Берем.

– Как пожелаете, сэр, – сказал Низкий Зануда. – Какую долю в компании?

Уэйн прищурился:

– Ах вот к чему вы клоните.

Финансисты сделали невинные глаза.

– Не больше пяти процентов, – сказал Уэйн. – А когда носболисты станут известными на весь город, выдайте им по машине, пусть ездят, повышают свою популярность и все такое. А, и давайте переименуем носбол. И поменяем правила расположения бегунов, чтобы можно было брать на эти две позиции металлорожденных. То же самое с вратарем. Так игра станет интереснее.

– Как пожелаете, мастер Уэйн.

Он крутанул шляпу на пальце. «Не знаю никого, кто понимал бы других людей так, как Уэйн». Да, он мог влезть даже в шкуру финансиста.

Сможет ли влезть в шкуру девушки, которая его ненавидит?

Для начала неплохо бы вспомнить, что он натворил. Он заслужил такое отношение.

А она? Уэйн закрыл глаза и задумался, каково ей каждый месяц встречаться с ним. «С этим человеком. С этим ужасным человеком. Почему он не оставит ее в покое?»

«Он поймет…»

А если он не хочет понимать?

Проклятье. Уже слишком поздно.

– Эй, Колл. – Он открыл глаза и посмотрел на Низкого Зануду. – Организуйте мне доставку. Мне нужно выплачивать некоторую сумму одной девушке и ее семье. Гм, ежемесячно. У нее теперь ребенок, и деньги должны поступать без задержек. Раньше я передавал их лично, но теперь… слишком занят. Да, слишком занят, сами понимаете…

– Мастер Уэйн, у многих наших клиентов схожие ситуации, – сказал Низкий Зануда. – Назовите адрес, и мы обо всем позаботимся без лишней огласки.

Почему он так сказал? Тем не менее Джекси была права. Если уж Уэйн твердо вознамерился стать мертвецом, то лучше быть вежливым и не вылезать из леса в грозу, чтобы кого-нибудь сожрать.

Даже мертвецы должны придерживаться нравственных норм.

В последнее время, как казалось самой Стерис, она неплохо научилась понимать окружающих. Когда-то она полагала, что у всех людей такие же заботы, как и у нее, просто им лучше удается скрывать тревогу. Став старше, она поняла нечто невероятное. Люди попросту не тревожились.

Беспокойство не было их постоянным спутником, не терзало мозги напоминаниями о том, что они забыли нечто важное. Люди не просиживали часами, обдумывая прошлые ошибки и дела, которые можно было сделать лучше. Они постоянно жили в состоянии то ли благословенного удовлетворения, то ли пугающего неведения.

Потом Стерис стала еще старше. Вышла замуж за Ваксиллиума. Завела настоящих друзей – и все стало еще понятнее. У каждого человека – свой взгляд на мир, и Выживший создал людей таким образом, чтобы они дополняли друг друга. Металл и сплав. На каждый рывок есть свой толчок.

Ее спутники отреагировали на взрыв в подвале с удивительным возбуждением и даже восторгом, помчавшись к дверям наперегонки. А вдруг ступеньки разрушились? У Стерис был целый перечень действий на случай взрыва в лаборатории, на составление которого она потратила три ночи.

Она любила друзей. Ей хотелось закричать, предупредить их, удержать, запретить рисковать жизнью. Она понимала, что иногда перегибала палку. Это стало для нее главным открытием последних лет, сделать его существенно помогли женщины из литературного кружка. Некоторые ее предосторожности не приносили никакой пользы. Понимание, где проводить черту, было ключом к пониманию себя.

Она была вынуждена признать, что в тот день друзья демонстрировали проблески благоразумия. Первым, по ее предложению, пустили Вен-Делла, которому не навредило бы падение с лестницы. Следом пошел Вакс, способный перелететь разрушенную лестницу. Спустившись, они выждали время на случай, если последуют еще взрывы, и лишь потом открыли укрепленную дверь.

– Стойте! – Стерис покопалась в сумочке. – Маски.

Она раздала всем по тряпичной маске, даже Аллику, деревянная маска которого не фильтровала воздух. Все приняли маски рассеянно, а кто-то даже закатил глаза. Только Вакс надел ее с улыбкой.

Ему нравилась дотошность, с которой Стерис готовилась ко всему. Он считал ее очаровательной. Но главное – он ее ценил. Находил не назойливой, а полезной.

– К чему нам готовиться согласно твоему списку? – спросил он.

Стерис обрадованно выудила из сумочки книжку с перечнем чрезвычайных домашних ситуаций. Да, она могла перегнуть палку. В то же время составление списков давало своего рода целительный эффект. Когда она записывала, ее страхи проходили. Если она о чем-то вспоминала, отмечала и обдумывала, это больше не имело над ней власти; наоборот, власть переходила к Стерис.

– Если пролились кислоты, – начала она, – они могли выделить ядовитые испарения. Старайтесь не наступить на битое стекло. Могут быть повторные взрывы, особенно от незащищенного гармониума. Это самое опасное.

– Мараси, – пораздумав, окликнул Вакс девушку, уже успевшую толкнуть дверь. – Я использовал в опытах соляную и хлорноватистую кислоту.

– И?

– Берегитесь хлора, – ответил Вакс.

Вен-Делл схватил Мараси за руку. Кандры крайне не жаловали кислоту.

К удивлению Стерис, все ее послушались. Мощные вентиляторы в подвале не работали, поэтому пришлось принести комнатный и запустить. Затем все вышли на улицу, дожидаясь, пока подвал проветрится. Спустившись, все без возражений надели маски и позволили Стерис проверить воздух с помощью приборов. Войдя внутрь, все смотрели под ноги.

Дверь бункера пронеслась через комнату и теперь наполовину торчала из дальней бетонной стены. Стальные стены самого бункера восстановлению не подлежали. А все остальное…

Что ж, вероятно, придется заказать новый спектрограф. И центрифугу. И пробирки. И… ну… отремонтировать стены…

Ей стоило немалых усилий не начать сразу подметать осколки стекла, чтобы никто уж точно на них не наступил. Вместо этого она подошла поближе к Ваксиллиуму. Вдруг обнаружит что-нибудь интересное?

– Ржавь, – выругался он, приближаясь к останкам бункера. – Он ведь выдерживал взрывы гармониума до трех унций. А тут содержание вещества было в десять раз меньше.

Он потянулся к потолку камеры.

Стерис махнула перед ним перчаткой.

– Точно. – Он взял перчатку и натянул, после чего ощупал сломанный стальной каркас. На руке осталась черная пыль – мельчайшие металлические фрагменты. Сзади подошел Вен-Делл. Мараси осматривала дверь бункера, а Аллик сходил за шваброй и принялся подметать.

Стерис он и так нравился, в первую очередь за хорошее отношение к ее сестре. Но теперь Аллик еще больше вырос в ее глазах.

– Нужно проанализировать эту пыль, – сказал Вакс. – Но… на атиум или лерасиум она не похожа. Скорее, железо от приборов.

Стерис все равно собрала образцы в пробирки. Ваксиллиум заглянул в разбитый бокс, после чего карманным напильником соскоблил что-то изнутри.

– Гармониум, – пояснил он Стерис, которая тут же раздобыла для образца пробирку с маслом. – Размазался по задней стенке. Похоже, эксперимент не удался. Он не разделился.

– На самом деле, – вставил Вен-Делл, – вам удалось нечто куда более опасное. – Он достал маленький блокнот. – Сколько гармониума вы использовали? Пару граммов?

– Около полуграмма.

– Такая взрывная мощь… – задумчиво произнес Вен-Делл, – такая разрушительная сила… от столь крохотного образца вещества. Это возможно, только если…

– Что? – перебил Вакс.

– Если к взрыву привело не разделение металлов, – объяснил Вен-Делл. – Такой выброс энергии мог случиться, только если часть Инвеституры или самой материи преобразовалась в энергию.

Заметив всеобщее замешательство, он продолжил:

– Помнится, я весьма подробно рассказывал вам о природе Инвеституры. Это, можно сказать, мое главное хобби, помимо изучения черепов…

– Мой не продается, – напомнил ему Вакс.

– А мой – да, – сказала Стерис.

Оба уставились на нее.

– Зачем он мне после смерти? – недоуменно спросила она. – А деньги могут сейчас пригодиться.

– Как я не устаю напоминать, – сказал Вен-Делл, – после вашего недолговечного существования останутся прекрасные внутренние оболочки. Кости человека – словно песчаные медальоны из океана. Долговременное напоминание о вашем пребывании на Скадриале. Леди Ладриан, давайте обсудим условия сделки позже. А пока расскажу вкратце: все в Космере состоит из трех субстанций. Первая – вещество. Сюда относятся все физические предметы, что вас окружают. Они состоят из акси, мельчайших известных нам частиц.

– То есть существуют вещи, которые… не являются веществом? – спросила Стерис.

– Конечно, – ответил Вен-Делл. – Например, энергия. – Он указал на потолок, где еще работали две встроенные укрепленные лампы. – Электричество, тепло, свет… вы, люди, в последнее время неплохо научились их использовать. Хорошо. Современно.

– А третья субстанция? – спросил Вакс.

– Инвеститура. Сущность богов. Во всем есть частица Инвеституры, как правило, недоступная без особых способностей. Лорд Ладриан, когда вы разжигаете металл, вы извлекаете Инвеституру из Духовного мира и пользуетесь ею, как эти лампы используют энергию. Но основная идея такова: Инвеститура, вещество и энергия – суть одно и то же.

– Я это почувствовал, – отстраненно проговорил Ваксиллиум. – Когда держал Браслеты. Все сущее есть одна субстанция.

– Вот именно! – ответил Вен-Делл. – Состояния могут переходить из одного в другое. Энергия может стать Инвеститурой. Это основа ферухимии. Инвеститура может стать веществом. Так появился гармониум. А вещество может стать энергией.

– И примером этого… – начала Стерис.

Вен-Делл кивнул в сторону уничтоженной комнаты.

– Мы только что стали этому свидетелями. Внутри вещества заключена энергия невообразимой силы. Вам удалось выпустить небольшую часть, лишь крошечную долю того, что вы поместили в этот ваш бункер, но тем не менее. Если найти способ реализовать весь потенциал… гм, Гармония говорит, что столь разрушительная сила пугает его. Крайне пугает.

– Еще бы, – ответил Ваксиллиум. – Это оказалось просто. Слишком просто.

– Однако для вашего эксперимента потребовалось два редких вещества, – заметил Вен-Делл. – И большой запас энергии, верно?

– Очень большой для такого крошечного образца, – признал Вакс. – Чтобы повысить эффективность, потребуется гораздо больше электроэнергии. Но разрушительный потенциал…

– Согласен. – Кожа Вен-Делла не просто побледнела, а стала прозрачной. – Мне надо… доложить об этом. Если позволите, я удалюсь наверх побеседовать с Гармонией. Извините.

Ваксиллиум покосился на Стерис.

– Худший прогноз? – спросил он.

Она задумалась. Что может быть хуже всего? Ответ казался очевидным.

– Что, если в Круге уже об этом известно? – ответила она. – Мараси цитировала слова умирающего о возвращении пепла. Может, они собираются все взорвать?

Вакс мрачно кивнул. Он и сам об этом задумывался.

– Если Круг узнал о реакции при взаимодействии треллиума и гармониума, случайно или в результате эксперимента вроде нашего, об этом могли остаться записи.

– Можно изучить данные по взрывам неизвестной природы в Отдаленных Городах, – предложил Вакс. – Разумно. Пепел… что, если взрывное устройство установят под одной из старых Пепельных гор? Можно будет их оживить?

– Звучит более чем пугающе. – Стерис затошнило. Почему она раньше об этом не подумала? Похоже, ее планирование дало сбой. Но всему свое время. – Затребую в библиотеке газеты из Отдаленных Городов и попрошу доставить в пентхаус. Там посмотрим.

Вакс кивнул:

– А с помощью Мараси можно получить доступ к полицейским отчетам.

Отличное предложение. Стерис пересекла комнату, пройдя мимо Аллика, горестно разглядывавшего размазанные по стене остатки печенья, и подошла к Мараси. В последнее время ей… нравилась ее компания. В детстве они далеко не всегда питали друг к дружке теплые сестринские чувства. Их отец, ныне ушедший на покой в загородном поместье, стыдился незаконнорожденной дочери. Стерис всегда беспокоилась, что Мараси сочтет это своим недостатком, а не отцовским.

Мараси выглядела погруженной в мысли, и Стерис недоумевала, что такого интересного она могла найти в сломанной двери. Однако отвлекать сестру не стала. Тишина не напрягала Стерис. Она относилась к ней вполне нейтрально.

– Как же быстро меняется мир, – наконец прошептала Мараси. – Я еще к электрическим лампам толком не привыкла, не говоря о воздушных кораблях. А тут появляется этот бог… из другого мира. Крупица металла взрывает целую комнату…

– Меня это тоже беспокоит, – призналась Стерис. – Знать бы заранее, что такое случится.

– Я все думаю, – сказала Мараси, – зачем занимаюсь расследованием убийств и мелких преступлений. Понятно, это тоже важно… но, Стерис, есть люди, которым подвластно все. Которые способны изменить судьбу планет. Насколько я могу судить, они не допускают оплошностей и наверняка крайне рады, что мы гоняемся за простыми преступниками и не вмешиваемся в их дела.

– Поэтому ты гоняешься за Кругом. – Стерис кивнула. – И тратишь на него столько усилий, тогда как другие констебли считают это чрезмерной тратой времени.