Тело для богини

На острове была основана французская военная база, впоследствии выросшая в город Нумеа, а также мужская тюрьма, заключённые которой своим тяжелейшим трудом в невыносимых условиях жары, голода, жажды и зародили цивилизацию здесь. Задачей губернатора стало не только создание тюрьмы, но также выделение земель для тех осуждённых, которые после освобождения пожелали остаться жить на острове надолго либо навсегда. Также в обязанности губернатора входило создание структуры административного управления для аборигенов, которые пытались бороться против угнетения, но их небольшие и локальные попытки восстаний легко подавлялись властями. Помимо ссыльных, остров осваивали и свободные поселенцы. Это были исключительно фермеры, которые селились вдоль западного побережья. Позже к ним присоединились ремесленники и интеллигенты. Все они работали не покладая рук, думая не только о себе, но и о будущих поколениях. Их дети и дети их детей продолжили и приумножили труд своих предков. Так в течение столетий остров превратился в цивилизованный рай.

Слушая, Эдера осторожно взяла невесомую фарфоровую кофейную чашечку за тонкую ручку и пригубила душистый напиток. Кофе, сваренный в турке, имел свой неповторимый вкус и аромат. Тая от наслаждения, она с благодарностью взглянула на любимого и сразу погрузилась в бездонную глубину его синих глаз. Как же они завораживали и покоряли её, заставляя забывать себя и быть готовой на всё ради их обладателя.

   И вот, когда Эд уже безвольно растворилась в этих феерических глазах, те вдруг стали пустыми и чёрными.

От неожиданности рука её дрогнула, и чашка стремительно полетела вниз. Старинный фарфор мелодично звякнул, соприкоснувшись с плиткой пола, и разлетелся на мелкие кусочки. Она быстро перевела растерянный взгляд на жениха. Глаза его вновь сияли чистой синевой.

– Извини меня пожалуйста, я такая неловкая. – с нескрываемым сожалением воскликнула Эд, и бросилась собирать осколки. Он ринулся ей помогать, лбы их поцеловались и влюблённые весело рассмеялись.

Выбросив остатки несчастной чашки, они вновь уселись за стол допивать остатки остывшего кофе.

– Ты такой заботливый и терпеливый, – вымолвила она, – у тебя получится стать хорошим отцом нашим будущим детям.

Он не ответил на это, лишь приблизился, взял из вазы один цветок алого мака и, украсив им её висок, прошептал:

– Ты опиум для меня, ты мой сбывшийся сон.

Эд прикрыла глаза в ожидании поцелуя, но его не последовало.

Она вопросительно взглянула на любимого и встретила его изучающий и оценивающий взгляд.

– Какая же ты красивая, сокровище моё, – в задумчивости проронил Эрик и, стряхнув с себя мимолётное оцепенение, проворковал. – Любимая, сегодня море открытий и сюрпризов будут ждать тебя на каждом шагу. Со мной и без меня ты найдёшь их.

Он схватил её за руку и поволок показывать дом.

Огромная гостиная была почти полупуста. Длинный мягкий диван, два кресла и громадный, практически во всю стену телевизор заполняли её пространство. Одна из стен, изготовленная из стеклянных дверей, открывала выход на просторную террасу, украшенную белыми мраморными вазами с душистыми цветами. От неё вниз ниспадал крутой обрыв, о который с чарующим рокотом бились морские волны. Эд едва прикрыла глаза, вдыхая солёный воздух, как почувствовала сильные руки, подхватившие и закружившие её. Не выпуская любимую из рук, Эрик взбежал на второй этаж и, осторожно поставив её на пол, распахнул одну из дверей. За ней скрывалась обширная библиотека со множеством современных и старинных книг. Свободные стены занимали, по-видимому, семейные портреты. Один из них поразил Эдеру своим внушительным размером. Он был около двух метров высотой и почти касался нижним краем пола. С него, словно живые, смотрели: молодой неотразимый мужчина, одетый в офицерскую форму, и совсем юная женщина поразительной красоты. Взгляд мужчины был смел и решителен, женщина же, напротив, глядела с затаённой тоской.

– Анн и Дэвид – они были патриархами, давшими корневище нашему семейному древу, выросшему на этом острове. Первые двое детей их умерли, а после третьего умерла она. Он так и не женился более, оставшись в одиночестве растить долгожданного сына, – поведал Эрик.

– Как удивительно искусно написана картина, – тихо произнесла Эд, прикоснувшись к холсту. – Изображение супружеской четы настолько реалистично, что кажется, сейчас они вздохнут, шагнут нам на встречу и заговорят.

– Картину писал малоизвестный художник, который прибыв на остров, так больше и не покинул его. Он действительно был очень талантлив, но ему не удалось стать известным миру. Хотя… по-видимому, он этого и не хотел, – ответил Эрик

Эд легко провела пальцами по древнему холсту, почувствовав рельеф природной краски, и одновременно в глубине её души возникло странное ощущение пустоты.

– Мне кажется, что за картиной скрывается тайная дверь, ведущая в другое измерение, – шутливо округлив глаза, заговорщицки прошептала она.

– О нет, дорогая, это просто картина, – улыбнулся он и, достав из кармана внезапно зазвонивший телефон, быстро заговорил по-французски.

Эд не вслушивалась в его речь отчасти потому, что считала это неприличным, отчасти потому, что ещё с трудом понимала французский язык.

– Сокровище моё, – обратился он к ней, закончив разговор, – сейчас я должен тебя покинуть, в связи с возникшими непредвиденными делами. Надеюсь, ты не будешь скучать. Например, поездка в город могла бы помочь скрасить твоё одиночество. Не хмурь бровки, дорогая, лучше взгляни сюда.

Эрик быстро подошёл к одной из книг, и вытащив её, обнажил металлическую дверь сейфа.

– 1854, – тихо произнёс он, открывая дверцу. – Думаю ты легко запомнишь этот код. Здесь хранятся ключи, банковские карты и деньги. Всё это в твоём полном распоряжении. В гараже есть три машины, можешь выбрать себе любую, но даже не прикасайся к моему мотоциклу. Зная твою отвагу, граничащую с безрассудством, я предпочитаю видеть тебя за рулём автомобиля.

– Ты же знаешь я прирождённый гонщик, – парировала она, скривив обиженную мордашку.

– Я сказал нет, – неожиданно твёрдым тоном заявил он, но тут же смешливо чмокнул её в носик.

– Ок, тиран, – шутливо вздохнула Эд и, вспомнив, что по его настоянию из прошлой жизни она не взяла с собой ничего, проронила. – Я с удовольствием совершила бы эту увлекательную прогулку, но за ночь исчезла моя дорожная одежда и теперь кроме этого халата мне абсолютно нечего надеть.

– Умм, – многозначительно промычал он. – Было бы весело, если бы ты явилась туда прямо в таком соблазнительном виде, но, пожалуй, не будем так сразу шокировать местных горожан. Как я понимаю, ты ещё не видела гардеробную. Думаю, там найдётся что-нибудь приличное для тебя.

– Целая гардеробная для меня! – воскликнула она.

– Для нас дорогая. Теперь всё общее у нас, и мы неразделимы, – проронил он.

– О да, конечно, для нас, – согласилась она, следуя за ним в их спальню.

Там за шкафом находилась дверь, открывающая вход в просторную современную гардеробную. Идеальный порядок царил здесь, а обилие вещей одновременно радовало глаз и смущало непривычной роскошью.

– Сейчас я должен привести себя в порядок, милая, а затем и ты сможешь рассмотреть всё детально и выбрать наряд на сегодня, – вывел он её из задумчивости.

– Конечно, любимый. Я не стану тебе мешать, – понимающе улыбнулась она и покинула гардеробную, чтобы не смущать его своим присутствием.

Вернувшись в спальню, Эдера вновь замерла перед бабушкиным подарком, любуясь зеркальной подругой.

Через несколько минут её обвили сильные мужские руки и следом она почувствовала трепетный поцелуй на своей шее. Эрик, стоявший у неё за спиной, поднял голову и загляделся на её отражение.

– Какой ты видишь меня в нём? – спросила она.

– Такой же, как когда смотрю на тебя, – ответил он, даже не удивившись вопросу.

Эдера вновь взглянула на их отражение. Из тускло-мерцавшей глади зеркала на неё смотрела она же зеркальная, а крепко обнимал её близнец жениха с тёмными, словно кипящая смола, глазами. Она резко обернулась к Эрику. Тот стоял, спокойно улыбаясь и с нескрываемым восхищением смотрел на неё. Эд прижалась к нему, чувствуя, что никогда не была под такой защитой и в такой безопасности, как рядом с ним. Лёгкий шёлк халата соскользнул с её плеча и в зеркале отразилась гибкая, красивая спина. Там, под левой ключицей, красовалось небольшое родимое пятно, своим очертанием напоминающее сердце. Эрик осторожно прикоснулся к нему пальцем и таинственным шёпотом изрёк:

– Ты знаешь, что в средневековье за эту родинку тебя могли бы сжечь как колдунью? – Полу-спросил, полу-констатировал он и, не собираясь слушать ответа, увлёк её в пастель.

Эд закрыла глаза и полностью отдалась чарующей энергии любви, ощущая сладостные поцелуи, цветущие по всему её телу и заставляющие трепетать и таять от блаженства.

Из цепких объятий упоения вырвал её его волнующий голос:

– Очнись, моя страстная возлюбленная. Я вновь и вновь пытаюсь понять, как при таком темпераменте ты умудрилась остаться девственницей…

– Я ждала тебя и только тебя, – томно протянула она.

– После свадьбы нас ждёт увлекательное путешествие в страну любовных грёз, моя радость, а пока нам придётся приглушить наш пыл, – мягким, но всё же не терпящим возражения тоном заключил он.