Психанула, сбросила колючую дерюгу совсем и пошла обследовать комнату в чем мать родила. Заодно, может, зеркало найду, чтобы убедиться, что я – это я и все невезение в мире тоже мое.
Ну что сказать… зеркало я нашла. Маленькое, величиной с ладошку, в тяжеленной серебряной рамке со впаянными в нее гладко отшлифованными камешками.
В чуть волнистом и слегка мутноватом стекле отразилась моя родная физиономия. Обычно она меня вполне устраивала – я себе нравилась. Не сказать, чтобы сногсшибательная красотка, но вполне миловидная, с изюминкой.
Правда, сейчас, с прической «воронье гнездо», перемазанная сажей, бледная и с расширенными, круглыми, как у совы, глазами, в которых отражалась паника, я была больше похожа именно на классическую ведьму из страшной сказки, а не на себя саму.
Со вздохом положив драгоценное зеркальце на резной туалетный столик, заваленный какими-то баночками, шкатулочками и тесемочками, я пошла обследовать комнату дальше. Где-то тут должен быть шкаф… или шкафы тоже позже появились? О! Сундук!
Который оказался заперт. Ну офигеть теперь… по идее, если это моя комната, то у меня должен быть ключ. Угу… Крыс, чтоб тебя за хвост приподняло и об землю приложило!
Ладно, идем дальше, ищем ключ. Если его, конечно, не прихватизировали те, кто любит жареную ведьму в собственном соку.
У окна нашелся письменный стол, точнее, конторка, похожая на наклонную школьную парту, только за ней не сидеть надо было, а стоять. Точно, в древности так и было – писали стоя.
Обшарив его от ножек до последнего ящичка под откидывающейся крышкой, я нашла пузырек с чернилами, девственно чистое гусиное перо и – о богатство! – несколько листов чуть рыхловатой бумаги, аккуратно сложенных стопочкой в углу ящика.
Насколько я помню историю искусств, которую нам преподавали на факультете промышленного и прочего дизайна, бумага на данном этапе развития тоже стоит недешево. Все говорит о том, что здесь на мне не экономили. В случае чего смогу написать предсмертную записку… м-да.
Именно что предсмертную, идиотка. Откуда мне знать, как выглядит здешний алфавит?! Если начну русские буквы карябать – прямым ходом отправлюсь поджариваться, за неизвестные письмена дьявольского содержания. Тьфу…
С горя и досады я взяла перо, решительно ткнула им в чернила и нарисовала на верхнем листе бумаги наглого крыса с задранным хвостом и четко очерченными первичными половыми признаками. У крыс-самцов эти забавные меховые мячики всегда так… хм… заметно выделяются.
Еще немного подумала и злорадно пририсовала рядом с крысом прищепку. Вот. Захочу – на хвост ему прищеплю, захочу – на нос. Это у меня психологическая защита такая, или как оно называется? От перегорания мозга к фигам собачьим.
– Ты меня вызвала рассказать, что я свободен? И ты сама со всем справилась? – раздался знакомый голос у меня за спиной. Я резко обернулась и чуть не уткнулась носом прямо в крысиную грудь.
В смысле – не в крысиную, конечно, а в мужскую. Но это был крыс, и он спокойненько так осматривал меня с головы до ног с видом «подумаешь, знакомая голая баба», хотя глазки-то блестели, как ни старался он скрыть чисто мужской интерес.
Потом крыс разглядел рисунок. Оценил, хмыкнул, на губах его даже промелькнула гордая такая улыбочка. И тут он увидел пририсованную в непосредственной близости от… кхм… хвоста прищепку.
– Даже не думай, – сурово так ткнул он пальцем в рисунок. – Иначе никакой магический поводок меня не остановит – загрызу, – и хищно оскалил клыки. Ой, блин! Резцы! Такими крысы даже железо прогрызают…
Глава 4
– Чего «не думай», рисовать тебя? – на всякий случай переспросила я. Про прищепку у меня были подозрения, но лучше уточнить: это средневековье с настоящими ведьмами, вдруг у них художественное изображение предмета считается жутким колдунством.
– Меня рисовать можешь, – тут крыс задумался и нахмурился, глядя на меня с бо-о-ольшим подозрением. – Но до отвара у тебя страсти к малеванию не было.
Он снова замолчал, и прямо видно было, как под рыжеватыми волосами бегают мысли. Сталкиваются, падают… суетятся, короче. И даже немножечко паникуют, словно их хозяин меня всерьез опасается.
Результатом этой бурной мыслительной деятельности стала фраза:
– Но если ты попытаешься на меня через картинку поведьмачить – покусаю! Поняла?
– Поняла, – согласилась я покладисто. Заколдовывать я не собиралась ни его, ни кого-то другого просто потому, что не умела. Стало быть, и спорить не о чем. – А насчет того, что раньше было, – я не помню. Вот вообще! – и посмотрела на него невинными глазками маленькой девочки, пойманной с пачкой фломастеров у стены с новыми обоями.
– Не нравится мне все это, – еще больше помрачнел крыс и бросил на меня очередной очень подозрительный взгляд. Немного задержал его на моей голой груди, но тут же спокойно уставился вновь на мое лицо, глаза в глаза, со злым таким настороженным прищуром, словно каждую секунду ожидая подвоха.
Странные, конечно, у прежней ведьмы были отношения с ее ручным крысом. Голой он ее уже явно видел, но при этом боялся больше, чем хотел. По всему выходит, что внутри этого тела жила самая натуральная стерва.
Я тоже не подарок, честно. Но обычно не делаю близким людям гадостей просто из любви к искусству. А тут все явно очень запущено…
И ведь не скажешь этому крысу: мол, все, нет здесь твоей прежней хозяйки, расслабься. У меня одна надежда на его помощь, иначе пропаду. То есть придется лавировать между потерей памяти, его подозрениями и собственным нежеланием его отпускать.
– Мне самой не нравится, – я положила гусиное перо обратно на конторку и проскользнула мимо стоящего на пути крыса к сундуку. – Еще и этот ящик заперт… а местный… м-м-м… герцог хочет, чтобы я вышла из комнаты одетая. Что делать?
– Хочешь сказать, что и ключ от ларя с вещами потеряла?! – тут уже подозрение пополам с нарастающей паникой просто загремело в голосе крыса, как медные диски на цыганском бубне.
– Ты меня на костре всю обшарил, не помнишь, там не было случайно потайного кармашка для ключа? – не удержалась я от легкого ехидства. Ну серьезно! Меня похитили, опоили, обобрали, подогрели… в смысле, чуть не спалили. Куда я должна была тот ключ девать?
И тут же вспомнила про камешек в волосах. Пульт от метлы который. Но опять же! Он, наверное, по умолчанию там вшит, как средство экстренной эвакуации. А здоровенный железный ключ от сундука с тряпками явно не входит в список вещей первой необходимости, да и нету у меня на голове столько волос, чтобы без следа припрятать в них кусок металла весом в полкило.
Крыс хмыкнул, оглядел меня скептически, потом обернулся к сундуку и его тоже осмотрел весьма внимательно. Немного подумал, покосился в сторону кровати… а потом быстро поднял груду тюфяков, обнажив деревянную решетчатую раму, и мгновенно обшарил все закутки.
Через секунду он плюхнул стопку матрасов на место и с все тем же видом инквизитора, подозревающего меня во всех грехах, обернулся. В руках у него был здоровенный железный ключ с фигурной головкой. Ровно такой, каким я его себе представляла, глядя на архаичный сундук.
– Ух ты! – искренне обрадовалась я, словно мне показали настоящий волшебный фокус-покус. – Здорово!
– Да, – крыс уставился на меня, насквозь прожигая взглядом. – Странно, что я твои привычки помню, а ты свои – нет. Может, тебе пора уже покаяться? – последняя фраза была произнесена с тонкой издевкой и не совсем его голосом, словно он кого-то передразнивал.
– Может, и пора, да не помню в чем, – я махнула в его сторону рукой, потом подошла, осторожно взяла у него из пальцев ключ, одарила быстрой благодарной улыбкой (по-моему, он как-то странно ее воспринял, или мне показалось, что у него глаз дернулся?) и полезла в сундук.
Я девушка раскованная и своего тела не стыжусь, но реально поднадоело торчать перед парнем голой, так и чувствуешь себя пленницей на допросе.
А еще через пару минут я из того сундука вынырнула, с трудом сдерживая желание грязно выматериться. Очень грязно, и очень длинно! Душа просила закатить монолог на все то время, которое понадобится, чтобы разобраться, что из этих тряпочек с тесемочками на голову одевают, а что на противоположное место! Даже допотопных панталон, на которые я рассчитывала, и тех не нашлось…
А тут еще крыс стоит такой в паре метров и очень ехидно ухмыляется, глядя на мою возню в тряпках.
– Только не пытайся меня убедить, что ты после отвара забыла, как одеваться, – процедил он таким тоном, словно сейчас собственноручно придушит меня или будет бить головой о сундук до полного просветления памяти.
– А на что это еще похоже? – так же ехидно и мрачно отозвалась я. – Или ты думаешь, я тут неземное блаженство получаю, прыгая по комнате с голой задницей и устраивая представление? Время-то идет.
– Раньше тебе нравилось, – съязвил этот пакостный грызун в человеческом облике и опять оценивающе меня оглядел. – А ты куда-то опаздываешь?
– Я же сказала: герцог велел выйти к нему через час. И половина этого срока уже прошла. Может, ты уже перестанешь вредничать и поможешь мне одеться? – я выдернула из сундука ворох накрахмаленных оборок и с досадой бросила их в крыса.
– Про время ты упомянуть забыла, – он кинул еще один мимолетный взгляд на мою грудь, затем на тряпки. – Раздевать мне тебя уже приходилось, а с одеванием ты обычно сама справлялась, – он демонстративно хмыкнул. – Ладно, наверное, все то же самое, но в обратной последовательности.
И бросил в меня чем-то похожим на носовой платок с завязочками. Посмотрел, как я его кручу в руках и злюсь, заржал и начал наконец помогать.
Вот же черт! Лучше бы меня сожгли на костре. Крыса я точно не отпущу теперь ни за что и никуда. Просто потому, что этот склад мануфактуры, который он на меня навертел, я даже снять самостоятельно не смогу, не то что потом опять надеть, да еще и в нужном порядке!
Дышать в нем можно было, но с трудом. Двигаться… теперь я понимаю, почему средневековым дамам не нужен был фитнес. Их наряд – это же готовый тренажер на все группы мышц, и они в нем жили!
Я уныло изображала манекен, пока крыс что-то там дошнуровывал чуть пониже спины, и с тоской смотрела в зеркало, которое держала в руках. В нем отражалась средневековая кукла в синем платье, совсем такая, как в детской книжке про принцессу на горошине. Я такую когда-то рисовала для сетевого магазина, любовалась изяществом и женственностью тогдашней моды и думать не думала, что вся эта красота требует самых настоящих жертв!
– Ой, а волосы? – я вовремя заметила растрепанную швабру на голове, а то так бы и пошла к герцогу – в платье королевны и с прической дикой бомжихи.
