Живущие во тьме

Глава 2. Исследовательский центр «Поиск»

Последующие восемь ночей друзья по очереди оставались у меня. Обсуждение произошедшего принесло больше вопросов, чем ответов. Меня подбрасывало при каждом ночном шорохе ещё неделю, никогда бы не подумала, что в квартире может быть столько странных ночных шумов. Что-то шуршало, стучало, шелестело, один раз даже урчало, но это оказался желудок спящего рядом на раскладушке Алика. Через неделю бояться мне надоело и, как-то ночью, я решила побродить по квартире в полной темноте. Макс вовсю уже посапывал, бормоча что-то про неправильную настройку системы и оболтусов, его окружающих. Я выскользнула в тёмную прихожую. Когда при мне говорили фразу «звенящая тишина», я не могла понять – как это? Сейчас я стояла посреди пустой квартиры, и от почти полного отсутствия звуков в окружающем пространстве звенело в ушах. Тиканье часов делало тишину ещё глубже. За окнами не слышно машин или ветра, и в подъезде тихо. И только мои шаги, вроде бы такие осторожные, эхом отдавались от стен и потолка. Проходя по коридору, сунула нос в гостиную, заглянула в «закрома родины», сама не понимая, чего я хочу найти в темноте в тёмном чулане. Забрела на кухню, не задумываясь над тем, что делаю, поставила чайник и села за стол. В окно светила луна. Правда была она уже так высоко, что освещала лишь небольшую часть подоконника. Звёзды в такую ночь были видны лишь самые яркие, парочка и сейчас заглядывала в окно. Что-то тревожило, не обострившейся ещё, совсем тупой и зарождающейся тревогой. Что-то казалось неправильным и невозможным, выбивающимся из рамок обычного. Мозг усиленно пытался осознать – что не нравилось подсознанию. Дни текли тихие и неторопливые, прогулки с друзьями, поездки за город, походы по музеям, театрам, галереям. Может просто не хватало той суеты, которая была на учёбе, привыкла уже всё время бегать в три ноги и пять хвостов. Нет, дело было ни в отсутствии суеты, было что-то неуловимое. Чайник начал шипеть, я открыла шкафчик, чтоб достать заварку, и тут мне в нос ударил запах кофе и корицы. В памяти всплыло первое утро после приезда, кофе, булочки. Мы столько раз обсудили за неделю этот странный факт, а я так и не заострила на нём внимания – за всю неделю я ни разу не услышала Женю, ни разу не ощутила его присутствия. Чайник закипел, в растерянности я схватилась за него голыми руками и, конечно, обожглась. Мой возглас разбудил Макса. Он примчался в кухню, наперевес со стулом, увидел меня, стоящую над раковиной и обильно поливающую руку холодной водой, и облегчённо вздохнул:

– Пугаешь. Я уж думал, на тебя опять напали, – он поставил стул на пол и тут же на него сел, – ты чего не спишь?

– Не спится, – я выключила воду и сунула палец в рот, ранка всё ещё саднила. Сняв несчастный чайник с плиты, я полезла на верхнюю полку, уронила на себя коробочку с сахарным рафинадом (благо-закрытую), ложку, неизвестно как оказавшуюся там, достала турку, наполнила водой и поставила на плиту. Макс сжалился надо мной, достал кофе, сам закинул в турку пару ложек волшебного порошка и застыл над плитой, помешивая. Я приземлилась на один из кухонных стульев, всё ещё опасаясь доставать палец изо рта, заворожено следя за его движениями. Он мешал, чередуя вращения – движения гипнотизировали меня – два по часовой, два против часовой.

– Так кофе вкуснее? – спросила я, пытаясь развеять гипнотические чары этих движений.

Макс опомнился и уставился на турку, как будто видел её в первый раз:

– Прости, задумался. Я вообще обычно не мешаю, это делал Женька.

– Я думала о нём, – говорить с пальцем во рту было неудобно, я рискнула его достать. Небольшое покраснение указывало на место ожога. Пока я изучала этот участок своего тела под тусклым светом кухонной лампы, мой ночной визави разлил кофе по кружкам, добавил сахар, сливки и корицу.

– Он учил меня варить кофе, – Макс сел на принесённый им в запале стул, зажмурился, вдыхая кофейный аромат.

– Я не слышала его уже неделю, – рисунок, который образовала корица на поверхности кофе, чем-то напоминал котика, но почему-то только с тремя лапами.

– Я не слышал его с того самого сна, о котором говорил, – Макс улыбнулся и взял меня за руку, – пошли уже спать. Уверен – он ещё даст знать о себе. Просто ему нужно время. Ты ведь знаешь – у него всегда грандиозные планы. А когда грандиозные планы обходились без завистников?

Я улыбнулась. Мы просидели ещё час, вспоминая наши похождения и вечную Женькину смекалку, потом поставили кружки в раковину и пошли спать.

Будильник безжалостно запел в семь утра. Судя по звуку, Макс грохнулся с раскладушки, шёпотом выругался и пополз в сторону ванной. Я уже хотела задремать снова, и даже повернулась на другой бок, но знакомый голос пропел: «Прости, Принцесса – не время спать». Мне почудилось, что кто-то проводит рукой мне по щеке. Женька так будил меня, когда я ночевала у него дома. Меня подбросило на кровати. В окна лился тёплый свет, комната казалась не такой, как обычно. Не такой сумрачной, не такой пустой. Босые ноги коснулись подогретого паркета. На столе что-то блестело, при ближайшем рассмотрении это оказался спрей от ожогов. Макс зашёл в комнату с мокрой головой и уже проснувшийся как раз тогда, когда я наносила лекарство.

– Хорошо, что ты его нашёл, – я отставила пузырёк в сторону и только тут поняла, что комп включен и в правом нижнем углу мигал сигнал о новом электронном письме.

– Кого нашёл? – Макс застыл с поднятыми руками, держа полотенце так, чтоб вода с волос не капала на пол. Я показала ему спрей. – Это не я, – убеждённо ответил Макс, – наверное, ты сама вчера принесла.

– Если бы я его вчера нашла, я бы вчера им и намазалась, – мы уставились друг на друга.

– Где аптечка? – спросил Макс, отбрасывая полотенце на подушку. Не в силах говорить, мы помчались в сторону кухни. Всё было как всегда. Стул из моей комнаты покоился за столом рядом с кухонными, грязные чашки стояли в раковине. Аптечка была закрыта и казалась нетронутой.

Макс на всякий случай проверил входную дверь – она так же была закрыта. Пока он одевался, я готовила лёгкий завтрак. Состоял он, в основном, из бутербродов и сока. На кофе времени уже не было. Макс залетел на кухню, сунул свой органайзер подмышку, схватил одной рукой бутерброд, второй баночку с соком и унёсся к выходу со словами:

– Не забудь запереться, вечером дежурит Демон.

Я взяла баночку желе, бутерброд, ложку и проследовала к своему рабочему месту. Папина рубашка была единственной одеждой, которую я в утренней суматохе нашла. Она свисала мне до коленок, длинные рукава так и норовили запачкаться о бутерброд. В это время в дверь позвонили. За последние пару дней мальчики наладили мне видеоглазок, и теперь я могла видеть, кто стоит по ту сторону двери. Это был Дима, и он был чем-то жутко взволнован. Его не удивил даже мой домашний прикид, он был на своей волне, махнул мне в знак приветствия, я ответила ему свободной рукой, ибо в зубах у меня был зажат бутерброд. Он на автомате взял у меня из рук баночку с желе, ложку, прошествовал в мою комнату, по-деловому сел на раскладушку, и тут его прорвало:

– Ты себе просто не представляешь! – он открыл желе и плавно начал его уничтожать. Как у него при этом получалось говорить без умолку, для меня оставалось тайной. Поняв, что это надолго, я развернула своё кресло к нему и села поудобнее. – Я вчера пришёл домой после работы, а там – письмо, и как ты думаешь – откуда? От Исследовательского Центра «Поиск»! Им, видите ли, нужны новые системы слежения, а они так наслышаны о моей фирме, так наслышаны! – от взмаха рукой ложечка полетела на мою кровать, но Димка, кажется, этого не заметил. – Они озвучили сумму контракта, я не знаю, откуда у них такие деньги, но что-то тут не чисто. Сроки тоже озвучены, но как-то расплывчато. Типа – хоть месяц возитесь, нам всё равно. Тем более, что замок – сооружение старое, там повозиться придётся. И всё бы ничего, но тут я бросил взгляд на обратную сторону листа, там была печать, на вот, глянь, – он достал из кармана синеватый прямоугольный конверт с голографическими наклейками и изъял из него листок, сразу протянув мне обратную сторону. Видать, бланки были фирменными, бумага с тиснениями и водяными знаками. Сейчас мало фирм пользуется бумажной почтой, в основном – электронной. То, что хотел показать мне друг, тут же бросилось в глаза. В центре был очерчен круг, по периферии значилось:

«Поиск» – мы там, где новые горизонты».

В центре же красовался герб. И тут подбросило уже меня – этот же герб был на рукаве у взломщика, который посетил меня не так давно.

Демон, передавший мне письмо и меривший после этого мою комнату широкими шагами, не выдержал и удалился в сторону кухни. Звякнул чайник, поставленный на плиту, возможно чуть более резко, чем нужно. Я отошла от некоторого шока и уставилась в монитор. Через минуту до меня дошло, что я пялюсь в почтовое оповещение. Адресат был мне неизвестен, письмо состояло из двух строк:

«Му-му, не лезь в омут.

Герасим».

Я закрыла письмо и ещё раз посмотрела на адрес отправителя. Обычный адрес, таких тысячи. Дима вернулся из кухни через 10 минут с чаем и бутербродами, как бы извиняясь за то, что оставил меня без завтрака. Я взяла один, развалилась в кресле и ткнула свободной рукой в сторону сообщения. Демон ознакомился с содержимым, посмотрел на меня бычьим, пустым взглядом, ещё раз прочёл сообщение и изрёк:

– Не понял…

– Вот и я не поняла – я отпила чай и полезла смотреть профиль пользователя. Как и следовало ожидать – создан аккаунт был в это же утро. Никаких данных, фотографий и прочего. Демон, со свойственной ему дотошностью, начал рыться в пустом профиле, но быстро бросил это бесполезное дело.

– В общем, ладно – изрёк он, допивая чай – может просто адресом ошиблись. У меня к тебе предложение, ты ведь ищешь работу?

Я заговорщицки посмотрела на него, в полной мере осознавая высказывание «Не имей сто рублей, а имей сто друзей», хотя тут и четырёх пока хватает:

– Ищу.

– Согласна поработать в неизвестной, маленькой, скромной фирме, ну… пока не найдёшь крупную компанию, которая тебя с руками оторвёт?

Я прыснула в кулак:

– Согласна, а ты меня примешь?

– Жду тебя сегодня после часа на собеседование, – голос Дмитрия звучал так официально, что я посмотрела на него уже без улыбки, – да не дрейфь, надо же тебя с коллективом познакомить, – подмигнул он мне.

День пролетал быстро и в знакомой с учёбы суете. Может я и посидела бы дома ещё недельку, но два фактора не давали мне покоя – это предстоящая работа Димкиной фирмы с «Поиском» и мои финансы, которые стремительно подходили к концу. В маленьком городе сложно куда-то устроиться. Поэтому предложение Дмитрия и вправду меня порадовало. В час с копейками я стояла у офиса фирмы «Оптима» и взирала на мутное стекло двери. Звуки, доносившиеся оттуда, свидетельствовали о том, что, не смотря на назначенное время, пришла я явно не вовремя. Но делать было нечего, и я постучала. Точнее – собралась постучать. В момент, когда костяшки пальцев должны были коснуться двери, та распахнулась и Дима своим фирменным тоном сообщил:

– Тут, вообще-то, есть звонок.

На заднем плане появился солидный дяденька с бородой и беспокойно бегающими глазками и, проскользнув мимо нас, унёсся по коридору. Дмитрий Вадимович протянул мне руку и провёл через приёмную, а потом через заваленную мусором комнату в свой кабинет. Краем глаза я видела, с каким изумлением смотрят на нас его подчинённые. В кабинете было просторно. Всего два стола, аккуратно сложенные коробочки, ничего лишнего, в стиле моего друга. На формальности, анкеты и договора ушло не больше получаса, большую часть из нужной информации Дима уже занёс в личное дело, оставалось только проверить. Мы выпили по кружечке кофе, непринуждённо беседуя о мелочах, а потом меня повели к рабочему месту. За полчаса соседнее помещение преобразилось. Мусор изящно рассовали по углам, либо выкинули совсем, в комнатке было семь столов и всего три окна с видом на загородную набережную. Мой стол оказался у наскоро разгребённого подоконника, рядом с красной дверкой «Только для сотрудников».

– Приступить можешь завтра, – менторский тон Демона всегда сбивал меня с толку, непонятно было: злится он, шутит или правда абсолютно серьёзен, – а теперь я тебя познакомлю с… людьми, с которыми тебе придётся работать.

Головы за столами пригнулись, барабанная дробь пальцами по виртуальным клавиатурам стала громче, изображая бурную деятельность. Я всеми силами старалась не рассмеяться, но от улыбки отделаться не могла.

– Слева направо, – вещал Дмитрий, – Семён, Тихон, Олег, Айзек… да оторвите вы голову от работы, я хочу вас познакомить, – барабанная дробь прекратилась, и на меня вопрошающе посмотрели четыре пары глаз. – Это Соня… Вячеславовна, да-да, вы не ослышались, Соня, а не Софья, – Демон запнулся перед отчеством, конечно, в кругу друзей его запомнить трудно, – начиная с завтрашнего дня, вы будете работать вместе. Всё, больше не отвлекаю, обо всём успеете поговорить завтра.

Демон провёл меня к выходу, на ходу накинув пиджак, из чего можно было сделать вывод, что нам удастся немного прогуляться. На улице светило солнце, было непривычно жарко. Я никогда не была в этой части города, район считался сравнительно новым, раньше тут были пустыри и развалины двух старых зданий. Как удивительно может измениться местность всего за пять лет – вокруг уютный квартальчик, две улицы выходят к реке, в небольшой скверик со скамейками и клумбами. На той стороне реки, где-то выше по течению, видны очертания старого города, не похожего на себя в лучах этого летнего, яркого солнца. Мы устроились на скамейке в тени и какое-то время молчали, созерцая течение реки. Дмитрий был непривычно тих. Наконец он взял меня за руку, в своей обычной манере:

– Я хочу перед тобой извиниться, – я с удивлением посмотрела на него, – ты, наверняка, заметила, что твои будущие коллеги не разговорчивы, ты не подумай, это не всегда так, наоборот, обычно у нас весело и шумно, но сегодня немного другие обстоятельства. Видела мужчину, который вышел из конторы, когда ты только пришла? Это – наш главный проектировщик – Тимофей Михайлович – просто гениальный человек. Столько, сколько знает он, я, наверное, не буду знать и к ста годам. Но когда я рассказал ему о новом объекте работы, он запротестовал и наотрез отказался что-либо проектировать для этой фирмы.

– Речь о «Поиске»? – догадалась я, – он чего-то опасается?

– Мы все опасаемся, – смущённо улыбнулся Дима, – но я всё-таки принял предложение… ты, вероятно, догадываешься – почему.

– Ясен пень, из-за Жени – улыбнулась я, наваливаясь на спинку скамейки и с упоением вытягивая затёкшие ноги. Почему-то жутко клонило в сон в тени этих раскидистых деревьев, лёгкий ветерок, шелест листвы и шёпот воды напоминал колыбельную. Я потёрла глаза и посмотрела на дорожку, уводящую на неприметную тропку среди кустов. Тени причудливо мерцали на утоптанной земле, и на какое-то мгновение мне показалось, что кто-то совсем крохотный играет там в классики, прыгая по квадратам.

– Соня, не спи, – Дима дотронулся до моего плеча и почему-то смутился, – время обеда уже прошло, – произнёс он через какое-то время, – но тут неподалёку чудесная кафешка, может, перекусим? Я угощаю…

В эту ночь мне снился странный сон. Сон о том, что было много лет назад. Субботнее утро, ярко-голубое небо, золотые кроны деревьев. Ранняя осень начала нашей учёбы в колледже. Всё началось с Женькиного обещания показать мне его тайник. Я тогда засмеялась: ну взрослые же люди, а тайник – это так по-детски. Но Женька не обиделся. Лишь загадочно улыбнулся, взял меня за руку и повёл к трамвайной остановке. Десять минут мы ехали до края города, потом ещё полчаса брели по дороге, пролегавшей то ли в окультуренном лесу, то ли в заброшенном парке. Раньше по этой дороге часто ездили, но с открытием шоссе, рассчитанного специально под антигравы, машины здесь появлялись крайне редко. Дорога вывела нас на пригорок, перед нами была холмистая местность, следующий лесок начинался лишь километрах в семи. На заросших холмах были рассыпаны цветы, а на втором от нас возвышался старый замок. Мы разговаривали о нём все тридцать две минуты пути. Женька, пиная перед собой камушек, спросил меня, что я знаю об этом месте. Но единственное, что я могла вспомнить, это то, что сейчас там расположены лаборатории, в том числе и та, где работает Женина мама.

«Это здание имеет богатую историю, полную тайн, – камушек отрикошетил от дерева и улетел в кусты. Женя улыбнулся и повернулся ко мне:

– Ты знаешь, что его построили двести с лишним лет назад? «Особняком» и «замком» его кличут из-за больших размеров. На самом деле изначально это была загородная резиденция одного богатого купца. Он выкупил прилежащую землю и начал строительство на пике карьеры, однако пожил в нём бедолага недолго, полгода от силы и умер при весьма загадочных обстоятельствах. Через год после того, как он перебрался туда, произошла революция. Здание быстро прибрали к рукам власти города и открыли там пансион. Но идея не увенчалась успехом. Пансионат для отдыха правительственных шишек просуществовал всего десять лет. Многие, приезжавшие туда, жаловались на странные звуки, нарушение сна, пугающие тени. И тогда это место начало обрастать легендами. Кто-то сказал, что купец был таким богатым потому, что когда-то привёз из дальних стран сокровища и теперь ходит по дому, охраняя оставшиеся заклятые деньги от посягательств живых. Кто-то был уверен, что хозяин дома просто вернулся, чтоб мстить своим обидчикам. Ещё была версия, что особняк построен на какой-то «нехорошей» зоне специально. Что хозяин пытался приручить высшие силы и добиться от них богатства. Ну, ты ведь знаешь, на что способна людская фантазия. В любом случае пансионат закрыли и о здании забыли на целых сорок лет. Нет, его не забросили. Тут порой устраивали балы, держали «прислугу», но обслуживающий персонал жил в поздних пристройках, а после балов все разъезжались по домам. Время текло, власть менялась, балы вышли из моды, и здание передали в руки литераторов. Здесь устроили литературные дачи. На мой взгляд – гениальная идея. Дом с привидениями как ничто другое стимулирует талант, а писатели по натуре – психи, им, чем страшнее, тем захватывающе и интереснее. Нечего и удивляться, что литературная дача просуществовала семьдесят четыре года, пока в этом здании не случился первый пожар. – Женька достал из кармана орешки, отсыпал горсть мне в карман и продолжил историю. – Пожар этот окутан тайнами и домыслами. Есть красивые версии, что один поэт позавидовал другому, убил его, а пожаром хотел скрыть следы, ещё одна версия говорит о свихнувшейся писательнице, на которую напали призраки, и она отмахивалась от них канделябром со свечами, из-за чего подожгла штору. И, конечно, банальные версии со старой проводкой тоже имели место.