– У нас пара комнат свободна…
Василиса металась тревожным взглядом между матерью и Танькой, в комнате повисла напряжённая тишина. Девушка встретилась глазами с Леной и вспомнила её: «Вы с Альтадаром одинаковые!» «Ни хрена мы не одинаковые! Ни с Альтом, ни с Игнатом и даже не с Василисой! Я сама буду решать!» Таня нервно дёрнула верхней губой и в упор посмотрела на Гения:
– Я считаю… Что Лис и Лес – члены нашей семьи…
– Клана. – подсказала Пикси.
– … клана… Мы не будем бросать своих в беде.
– Мы всех порвём! – беспечно тряхнула чёрными кудрями девчонка, – Сча поедим, и я вам тут всё покажу.
Лиссия и Лесиэн взволнованно переглянулись, Василиса, тяжело вздохнув, пошла помогать с завтраком, бормоча себе под нос ругательства.
– Ген, не пора ёлку-то убрать? Май месяц на улице. – Танька вскочила, чтобы придержать дверь перед входившей с противнем Сашей.
– А чем тебе моя ёлка мешает? – недовольно огрызнулся эльф, выстреливая в гостиной золотой пылью. Овальный стол медленно пополз в длину. Увеличившись почти на два метра, он упёрся в мохнатые лапы живого дерева. – Ну ладно, уговорила. Весна, так весна.
Под оседающей мерцающей пылью, изменился цвет скатерти и рисунок на обоях; лёгкой кисеёй колыхнулись занавески. Лена, со счастливым выражением на лице, подставила открытую ладонь, в которую упала и тут же растаяла в воздухе нежная веточка цветущей яблони.
– Обожаю это!.. – прошептала она, бросив благодарный взгляд на пикси, Гений незаметно ей подмигнул.
– Пойду схожу в подвал ещё за стульями. – вздохнул Илья.
Глава 2. Клан
День прошёл на удивление спокойно. Пикси и Али ушли с Лесом и Лисой; Нэмо с Мелесом и Настей свалили репетировать в клуб; Лена уехала на смену; старики разошлись по своим делам. Сашка с Натальей сидели за столом в гостиной, просчитывая ассортимент для прилавков и необходимую закупку продуктов для открытия.
– Эта девочка… Сиси… Она кто? – Маринэль отлепилась от дверного косяка, откуда она наблюдала за Сашей, и вернулась в кабинет. Они с Танькой и Василисой, как раз закончили обсуждать идеи для коллекции аксессуаров и платьев из кружева.
– Это две буквы «эс», аббревиатура от Саши Селезнёвой. Очень талантливая девочка, в этом году заканчивает кулинарный колледж. У неё уже есть свой небольшой бизнес, торты и пирожные делает на заказ – совершенно потрясающие. Мы взяли её шефом.
– Надо же…. А я вот совсем не люблю готовить… Ты знаешь, что она влюблена в Нэмо?
Таня усмехнулась и подняла глаза на подругу, эльфийка всё просекла с первого раза.
– Да уж…. Девчонки тут уже втихаря тотализатор из этого устроили, кто первый из них сломается.
– Так он уже её сломал, давно… У неё всё сердце кровоточит.
– Да ладно!.. Вот ведь партизаны… – Василиса подошла к двери и незаметно выглянула в гостиную. Саша, убрав ярко-синие волосы за ухо, проколотое десятком колечек, что-то сосредоточенно писала и зарисовывала в тетрадке. Дочь полицейского была тем ещё крепким орешком. Маринэль бесшумно подошла к двери:
– Мне она нравится, хорошая девочка.
– Состарится только быстро, не то что твой оболтус. – прищурилась чародейка, быстро смекнув, что к чему, – Знаю я, как её сердцу помочь.
– Нет, не смей… Как там наша Лена говорит? Любовь витает в воздухе? Да… Пожалуй я в этом с ней соглашусь… Здесь происходит нечто удивительное… Такое состояние… Как будто сама богиня любви осенила это место своим крылом… Хочется влюбиться…
– Максимку позвать? – съязвила Василиса. Маринэль улыбнулась, оставив её колкость без внимания:
– Вась, ты же не только успокоительные зелья варить умеешь, но и секреты долголетия знаешь…
– Чёй-то мне они не помогли. А жить молодому мужику со старухой, это по-твоему как? А ей каково будет?
– Придумаем что-нибудь. Мы же… клан? И каждый его сильный член, делает сильнее в нём всех. Я с ней поговорю.
– Ещё чего удумала! Я сама поговорю. – Василиса вышла в коридор и, грозно подбоченясь, зычно крикнула на весь дом: – Сашка! Ну-ка, поди-ка сюды!
– Ох… – Танька схватилась за голову, – Может лучше я?
– Чего, бабуль? – девчонка растерянно улыбнулась, увидев в кабинете Маринэль.
– Заходь. Разговор есть. – Василиса закрыла за ней дверь. – Ну-ка, рассказывай, что у тебя с этим паршивцем было?
– С к.. каким… бабуль? – Сашка вся внутри сжалась, но не сдалась.
Маринэль приблизилась к ней и обошла кругом:
– Ты с ним спала… Я чувствую его след…
– Это было… очень давно… – прошептала девчонка, опустив глаза, – Это в прошлом… Он даже не помнит…
– Ещё как помнит. Меня не обмануть.
– Простите, мне нужно работать… – Саша развернулась, готовая броситься вон из комнаты, но эльфийка удержала её за руку.
– Постой… Мой сын – единственное, чем я дорожу в этой жизни… И я желаю ему счастья.
– Я…
– Не перебивай. – Маринэль ласково улыбалась, – Ты ведь теперь знаешь, кто он?
Девчонка молча кивнула, по её щекам потекли крупные слёзы, размазывая чёрную подводку глаз.
– И ты знаешь причину, почему он не хочет связывать себя ни с кем отношениями. Я не знаю… Назвать это трусостью или… порядочностью… Но… Даже короткие мгновения любви стоят вечности. У тебя сильный характер и… красивые глаза… – Маринэль провела пальцами по лицу Сашки, убирая грязные разводы под её глазами.
– Тока одежда уродливая. – встряла Василиса, – Я одну никак не могу от штанов отучить, а тут вторая на мою голову свалилась!
Девчонка молча спустила с одного плеча рубаху, оголив крупную татуировку. Во всю ширину предплечья была нарисована гитара, в окружении роз, и красное сердце, в котором готическим шрифтом было написано «Нэмо».
– Эт чёй-то… такое? – чародейка возмущённо задохнулась, – Это гдей-то видано? Ты смотри! Даже имя этого паршивца на себе нацарапала!
Саша, продолжая смотреть в пол, вернула рукав на место и прошептала безжизненно:
– Мне надо идти… Скоро открытие кафетерия, я хотела сегодня изготовить образцы новых пирожных…
– Никогда не видела, как делают пирожные. Покажешь? – Маринэль обняла девчонку рукой за плечо, – Я заварю свой лучший травень, посидим, поболтаем.
Они ушли. Танька покачала головой и тяжело вздохнула, глядя на старушку.
