– Ме-е-е-е-дленно, по-маленьку… – бубнил Димон.
Сто метров, девяносто два, шестьдесят четыре… показывал высотомер.
В инфракрасном режиме землю всё равно не видно – неясная мельтешащая чернота, над которой раскинулось яркое небо. Лишь бы внизу не оказалась вода или верхушки деревьев.
Оба бес-пилота ткнулись в землю. Алёна скатилась с них и шевельнулась.
«Где я?» – услышал в динамиках.
– На земле.
Я повертел головой, отыскивая в небе силуэт «Сестрёнки». Забавно было смотреть на аэронеф снизу. Я одновременно был и там и тут. Теперь понятно, почему операторы бес-пилотов иногда теряли ориентацию в пространстве.
– Тьфу-ты, Бориска. Ты притягиваешь неприятности, – сказал Лев Николаевич. – Под командованием твоего папаши мы ходили без происшествий. Пять сотен эльфранков чистой прибыли. А ты в первый же день столько же убытков организовал.
Странно, что хрыч не прибавил, ни «сопляк», ни «гундос». Словно впервые затруднялся, как меня обозвать.
Эпизод 3. Тайны Имперской Канцелярии
1
Всю дорогу до Моску я старался не показать Алёне, что боялся её.
На авиадроме не выдержал и остановился у выхода, ведь за дверью здания меня ждала неизвестность. Алёна, конечно, успокаивала, что со мной не произойдёт ничего страшного, но кто поверит канцеляритке? Они все говорят одно, делают другое, подразумевают третье.
Достав наладонник, я выбрал контакт отца и нажал кнопку записи:
– Пап, я в Моску. Судя по тому, что ты меня не встретил, ты не получил предыдущие сообщения. Напоминаю, я пробуду в столице дня два. «Сестрёнка» в эллинге Бамако, в провинции Фужере. Проходит небольшой ремонт, который, оплачивает Имперская Канцелярия. Подробности – при встрече. Я остановлюсь в гостинице…
– Какая ещё гостиница? – Алёна выхватила наладонник и сказала: – Салют, папа Бориса, меня зовут Алёна Бастьен, канцеляритка. Борис будет жить у меня. По адресу: улица Пилатра Розье, дом двенадцать.
Алёна отправила сообщение и вернула мне наладонник. Правая рука канцеляритки была в гипсе, поэтому весь багаж нёс я. Мы влились в поток пассажиров, перемешанный с таксистами и рекламщиками.
Один рекламщик, воспользовавшись беспомощностью Алёны, сунул буклет прямо в щель между её гипсом и рукой. Я отчаянно подумал, что суматоха – это мой крайний шанс сбежать, но…
У двери нас поджидал широкоплечий мужчина в чёрном кителе и тёмных очках. Отобрав у меня чемоданы, уложил их в багажник чёрного пежо с эмблемой Имперской Канцелярии на номере. Пежо было припарковано прямо у входа, под знаком, запрещающим остановку.
Вокруг нас мгновенно собралась кучка людей:
– Канцеляриты замели кого-то.
– У пацаничка рожа-то шпионская.
– Может наоборот, законспирированный канцелярит? Инфан с задания вернулся.
– Хе-хе, известно, чем инфаны завлекают.
– Сосал ханаатские гостайны, петушок.
От стыда я не знал, куда деться – двери пежо ещё закрыты.
В толпе кто-то продолжал:
– Слышали по новостям? В Ханаате мужеложникам разрешили по закону женихаться.
– Вымрет Конурский Ханаат. Детей не через задницу рожают.
– Вымрет, не вымрет, но они на Луну лететь собрались. Не то, что наши…
– А что наши? – возмутился более патриотичный зевака. – Что ты против наших имеешь? Они, может, уже давно на Луне были, да помалкивают.
Наконец, Алёна открыла дверь, и я нырнул в салон. Опять эти инфаны! Теперь меня за одного из них приняли. Наваждение какое-то.
2
Канцеляритский пежо ехал быстро, игнорируя красный свет. Сквозь тонированное стекло улицы Моску выглядели мрачно, словно подтверждая мои страхи.
– Переживаешь за отца? – осведомилась Алёна.
Не мог же я признаться, что больше переживал за себя:
– Он больше года без казино и бухла.
– Хочешь, я использую служебное положение? Могу отследить местоположение гражданского чипа твоего отца.
– Разве это законно?
– Без санкции прокурора нельзя. Но если надо, то можно.
– Не надо. Приберегу твоё предложение об услуге на будущее.
Я отвернулся к окну.
Пежо вылетел на встречку. Патрульные бес-пилоты жандармерии отреагировали на нарушителя, снизились, но, просканировав номер, взмыли обратно.
– Стыдно ехать в машине канцеляритов, – не выдержал я.
– Почему?
– Народ вас боится и презирает. А я – народ.
– Бориска, поверь, никто не знает народ так хорошо, как Имперская Канцелярия. Чем больше вы нас боитесь, тем позже поймёте, что настоящая сила в Империи – это не мы, и даже не Император, а сам народ.
Пежо в очередной раз заехал на тротуар, распугивая прохожих. Алёна показала в окно загипсованной рукой:
– Любой из них оказался бы на твоём месте с радостью.
– Если бы я не видел, как ты пожертвовала собой, чтобы спасти аэронеф, то решил бы, что ты лживая канцеляритка.
