– Знаете, что? Вы бы проверили их как-нибудь. Чует мое сердце измену. Не дайте им меня убить…
– Марк Антонович, проверим, – сказал темный.
– Спасибо, Сережа. Я вам верю.
Глаза генерала слегка увлажнились, и он вытер их тыльной стороной ладони.
– Вы, ребята – отличные чекисты. Мне не стыдно было бы представить вас ни академику Семённому, ни даже самому Феликсу Эдмундовичу, если бы он был жив. Знаете, это очень важно – беречь в себе внутреннего чекиста! Но не менее важен и внешний чекист. Внешность – это отражение внутреннего содержания. Внутренне красивый человек не может быть уродливым внешне. Даже если его не наградила природа, он найдет, как придать себе внешнюю привлекательность. Но уродливый внутренне никогда не сможет сделать внешнюю красоту своим естественным состоянием, не сможет быть красивым легко и непринужденно. Он обязательно выдаст себя, проявит свое внутреннее уродство: в словах, в действиях. То же самое с жиробасами. Самый простой способ отличить настоящего чекиста от ненастоящего – узнать по внешности, посмотреть на его тело. Если жиробас, значит ненастоящий чекист.
Светлый снова подобрался, в его планы не входило потерять в себе ни внешнего, ни внутреннего чекиста.
– Так что берегите, берегите в себе чекиста! Любите его, лелейте его…
На этих словах хозяин кабинета прикрыл лицо руками и всхлипнул. Некоторое время он так и сидел, потом рука, прикрывающая лицо, плавно опустилась на колено. Глаза генерала были закрыты. Он спал. Его тело неспешно растеклось по креслу. Голова склонилась на грудь, из-за чего из горла начало доноситься негромкое похрапывание. Орлята сидели молча. Изредка переглядывались. Через двадцать минут один из них посмотрел на часы. Минут через сорок Марк Антонович зашевелился, закрякал, прочищая горло, вытер с бороды подтекшую слюну. Несколько секунд он протирал глаза, делал жевательно-глотательные движения ртом. Потом с удивлением уставился на присутствующих.
– Чего это вы здесь делаете? – наконец произнес он слегка заплетающимся языком.
Генерал быстро взял себя в руки и выровнялся в кресле.
– Ну и уморили же вы меня, старика. Идите, товарищи, работайте.
Мужчины встали из-за стола, и направились к выходу.
– Хотел я вас смородиновым листом угостить, да извиняйте, все Глушко-прохвосту отдал. Жду вас сегодня в семнадцать часов на богослужении у отца Онуфрия, там же, на Третьей Забоевской, – бросил он на прощанье.
Глава 4. Мужское решение
Миша проснулся около полудня. Привел себя в порядок, позавтракал тем, что нашел на кухне. Потом проверил содержимое бара. В нем было почти все, что он любил, и даже больше. «Хорошие напитки – вещь интернациональная», – улыбнулся парнишка, разглядывая ряды разнокалиберных бутылок.
Потом он позвонил своим новым московским знакомым. Особенно была рада Оксана Вадимовна, которая очень за него переживала и собиралась к вечеру обращаться в розыск. Миша рассказал ей о своих знакомствах, опустив момент с исцелением. Федор таксовал поблизости и был готов подскочить в любой момент. Отец Онуфрий сказал, что у него с утра сидит страдающий похмельем Витюша, который извиняется за постыдное поведение и очень просит Мишин номер телефона.
Вечером мужчины собрались в уютном пабе недалеко от Мишиной квартиры. Паб имел выразительное название «Рыжий лепрекон». По своей концепции он напоминал подобное заведение на Лонг-Бич, где Миша пару раз отдыхал с Эндрю. Всей компании, как новичкам, выдали высокие матерчатые шляпы зеленого цвета с символикой паба. Мужчины пили эль, разговаривали, шутили.
Тройку новых друзей, чудесным образом обретенных в первый день приезда, Миша в шутку назвал «святой троицей». Вите с Федором такое название очень понравилась, а отец Онуфрий, как всегда, хмурил брови.
*
Весь следующий день Миша, не жалея ног, колесил пешком по Москве. Он обошел весь центр от Китай-Города до Арбата, разглядывал здания, всматривался в проходящих мимо людей. Остановившись перекусить у вагончика фастфуда «Русский кебаб», он угостил чебуреком растрепанного бомжа с распухшей щекой.
«Кофеек так себе, – отмечал Миша, запивая сочную шаверму коричневым напитком из пластикового стакана, – а вот шавуха – просто нечто».
Он неспешно жевал, посматривая по сторонам. Его внимание привлек яркий агитационный плакат социальной рекламы на торце дома напротив. «Не служил – не мужик!» – гласил лозунг сверху. На плакате накачанный, блестящий от масла мужчина в портупее и кожаной фуражке держал в одной руке плеть, в другой – конец цепи-поводка. На поводке сидел субтильный мальчишка-подросток в черном кожаном наморднике. Руки парня были поджаты, как у зайчика. «Будь мужиком – служи!» – усиливала эффект надпись снизу.
После перекуса Миша двинулся по Бульварному кольцу. Агитационные плакаты были повсюду. На одном суровый буденовец вопросительно тыкал в зрителя пальцем: «А ты зассал в армейку сходить?» На другом был изображен бритвенный станок и пара куриных яиц, обмазанных пеной для бритья. Надпись гласила: «Мужик – не тот, кто яйца брил, а тот, кто в армии служил». На следующем плакате крепкие ребята в военной форме силой снимали носки у испуганного хиляка. «Если ты не отслужил, то носки не заслужил», – поясняла надпись снизу.
«Сколько экспрессии и национальной харизмы! Как много всего мне еще предстоит постичь на родной земле», – удивлялся про себя Миша.
Он замедлил шаг, просматривая ролик на светодиодном экране наружной рекламы. По улице маршировал худенький солдатик в камуфляжной форме. Мимо него ехал дорогой автомобиль с открытым верхом, полный красивых девушек. За рулем сидел надменного вида молодой мажор. Девушки мажора с вожделением смотрели на солдатика. В следующий момент красотки вышвыривали мажора из машины и призывно махали солдату. Через секунду парень в камуфляже, облепленный девушками, восседал за рулем на месте мажора. На следующем кадре вся компания отдыхала в джакузи, распивая шампанское, причем улыбающийся солдат сидел в купели в своем камуфляжном костюме. Клип заканчивался словами, выведенными во весь экран: «После армии – вся жизнь к твоим ногам. Вступай в ряды вооруженных сил». Далее всплывала приписка более мелким шрифтом: «В армии ты можешь получить диплом повара IV-го разряда, а также отучиться по нескольким строительным специальностям и не только».
**
Решение пришло внезапно, как разряд молнии. Оно казалось самоочевидным и абсолютно логичным. Миша достал телефон и набрал номер, указанный на агитационном плакате.
– Здравствуйте, я хотел бы отслужить в армии, – четко и уверенно произнес он, услышав голос на конце трубки.
В процессе разговора Миша пояснил, что желает исполнить гражданский долг и пройти срочную воинскую службу. После ответа на ряд вопросов, а также узнав некоторые обстоятельства (возраст и место жительства в США), ему вежливо отказали и положили трубку. Во второй раз Мише объяснили, что он старый и необразованный для солдата-новобранца (американское образование не считается) и вообще должен решать такие вопросы по месту прописки, после чего снова положили трубку. В третий раз над ним смеялись, поставив телефон на громкую связь. В четвертый – попросили больше не звонить и не отвлекать людей от работы. На пятый – ругали и угрожали расправой.
– Сколько было злости и угроз! – возмущенно вспоминал Миша в конце дня, сидя с товарищами за кружкой горького «Гиннесса». – Обещали «найти и отпиздить», «засунуть ноги в жопу». Но я не остановлюсь, завтра я поеду к ним сам!
– Их, конечно, можно понять. Мало ли хулиганов у государевых людей время отбирает, но ноги в жопу – это слишком! – соглашался отец Онуфрий.
– Откуда же в нас, русских, этот ненормальный интерес к жопам? – усмехался Федор.
– Ну почему ненормальный – абсолютно нормальный интерес, – вступал Витюша. Для нас, русских, жопа – это больше, чем просто часть тела – это сакральное место, начало начал. Только у нас есть выражение – «жопа мира», «рукожоп», «делать через жопу», «жопа пришла». А куда можно спрятать что-то важное, чтоб никто не нашел, а? Если бы Иисус Христос в те года у нас появился, то его бы не распяли, а на кол посадили, правда, батюшка?
Витюша был очень доволен возможности проявить интеллект.
– А так-то ты, Миша, все верно говоришь. Если бы не инвалидность, я бы вместе с тобой к этим воякам на разборки поехал.
Следует отметить, что Федор и отец Онуфрий, равно как и Оксана Вадимовна встретили Мишино решение весьма сдержанно. Федор сказал, что это будет впустую потраченное время, что Миша будет чистить на кухне картошку и драить унитазы. А вот Витюша горячо поддержал идею: «Еврейский спаситель откосил, а наш – сам добровольно в армейку просится», – шутил он, ухмыляясь во все передние зубы.
«Я вдруг понял, Эндрю, что должен отдать дань уважения Родине, выплатить гражданский долг, – говорил Миша в камеру, записывая перед сном очередное видеообращение в Америку. – И не потому, что я что-то кому-то задолжал. А для того, чтобы единиться с народом, чтобы никто не мог сказать мне, что я отсиделся у мамки под юбкой или в трюме на яхте».
В ту ночь Миша засыпал очень плохо. Он переживал за фиаско, которое потерпел в ходе переговоров с рекрутерами из военного комиссариата.
***
В восемь тридцать на Мишин мобильный позвонили. Знакомый голос из военкомата вежливо извинялся за вчерашнюю горячность и приглашал приехать в ближайшее время с имеющимися документами на призывной пункт. По окончании разговора Миша вызвонил Федора и побежал в душ. Через пятнадцать минут Федор стоял у подъезда. Парень впопыхах допил кофе с молоком и опрометью поскакал вниз по лестнице.
Почти целый день Миша проходил всевозможные медицинские и психологические освидетельствования, сдавал несчетное количество компьютерных тестов, отвечал на разные неудобные вопросы (в том числе – не является ли он геем, наркоманом или агентом иностранных спецслужб). Некоторые тесты и собеседования он проходил, будучи подключенным к каким-то аппаратам. (Миша решил, что это детекторы лжи.)
В тот день в комиссариате находились какие-то важные шишки, которые наблюдали за происходящим со стороны, изредка перешептывались, заставляя нервничать военкомовский персонал. Нервозность передавалась и Мише.
На вопрос, где бы он хотел служить, Миша честно заявил, что хотел бы служить там, где сложнее всего, где наиболее полно мог бы раскрыться его потенциал солдата, гражданина и патриота своей страны. Он очень переживал, что врачи найдут какую-нибудь болезнь или противопоказание. Боялся ответить как-то не так суровым интервьюерам в погонах и без. Особенно его настораживали пожилые дядьки в штатском, которые сидели поодаль, делая вид, что их ничего не интересует.
Наконец, испытания закончились. Миша был признан годным к несению военной службы и распределен в войска специального назначения. «Спецназ – мечта любого русского паренька, а счастливый билетик выпал мне», – думал про себя Миша, расцветая от счастья. Каково же было его изумление, когда на основании совокупности результатов оценки интеллектуальных и психологических качеств, уровня образования, физической формы, компетенций и умений Мише было присвоено офицерское звание «капитан». Ему это очень льстило, но он считал свое «капитанство» заслуженным и символичным. Заслуженным, так как кроме всевозможных компетенций и личных качеств он все-таки умел управлять собственным судном. Символичным по этой же причине, ведь он действительно был капитаном у себя на яхте. Кроме того, Мише сообщили, что ему неслыханно повезло. Как раз в тот день происходил набор в какую-то сверхсекретную экспериментальную воинскую часть.
На сборы был дан один день. В девять утра следующего дня он должен был явиться в военкомат для отправки к месту службы. Ему выдали форму и заранее взяли подписку о неразглашении названия и места дислокации учреждения, где Мише предстояло обучаться военному ремеслу.
Оказавшись за дверьми военкомата, Миша тут же набрал своей московской святой троице и с гордостью похвастался результатами. Витюша предложил устроить классические проводы с песнями, танцами, конкурсами. Мише казалось, что это слишком. В итоге проводы решили устроить скромными, без привычного по такому случаю шума. Приятели просто собрались в «Рыжем лепреконе». Общались, говорили напутствия, каждый дарил новобранцу нехитрые подарки: канцелярские принадлежности, конверты, средства личной гигиены. Миша сидел в новенькой военной форме, которая удивительно хорошо на нем смотрелась. Витюша «подогнал» Мише интересную металлическую зажигалку («порадовать дедушек»), рассказывал премудрости солдатского уклада, объяснял правила поведения. По видеосвязи от души порадовалась и благословила Мишу Оксана Вадимовна, отметив, как идет ему военный стиль. Увидав, что проводы происходят в питейном заведении, она попросила его не налегать на спиртное. Но это было лишним. Миша понимал серьезность предстоящего мероприятия и выпил за вечер только две кружки легкого светлого лагера.
«Ты не представляешь, как я счастлив, Эндрю! Завтра я поеду на воинскую службу! – говорил он на камеру, демонстрируя в разных ракурсах свою чудесную, очень современную зеленоватую форму. – Радость и волнение переполняют мое сердце. Понимаю, что будет нелегко, но я собираюсь с достоинством пройти это испытание, чтобы потом с гордостью носить звание солдата и офицера. И не прятать глаза, а смело говорить «да!», отвечая на вопрос: «служил ли ты в армии?»
****
На следующее утро в назначенный срок Федор привез Мишу к пункту сбора. Оттуда к месту службы его везли на автобусе. Дорога заняла несколько часов. За это время ребята-новобранцы успели перезнакомиться и немного сдружиться. Все оказались довольно позитивными и, конечно, все были рады, что служить придется недалеко от дома.
Сразу по приезду солдат выстроили на плацу и привели к присяге. На ритуале присутствовала вся воинская часть. Играл оркестр, выступали какие-то высокие чины и старожилы службы, нарядные солдаты в белых перчатках торжественно стреляли в воздух из боевых автоматов. Новобранцам объяснили распорядок дня, правила поведения, накормили и распределили по койкам. На сегодня им было разрешено отдохнуть и освоиться.
