Вторая война за независимость США. Соединенные Штаты против Британской империи: сражения на суше и на море

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Центрполиграф», 2023

© Художественное оформление, ЗАО «Центрполиграф», 2023

Глава 1

Причины войны

Период после окончания американской революции в 1783 году и до начала войны в 1812 году характеризовался кризисом международных отношений как в Соединенных Штатах, так и в Великобритании. Для молодых Соединенных Штатов первоочередная задача состояла в том, чтобы выжить и создать такую форму правления, которая смогла бы удержать вместе 13 непохожих друг на друга штатов. Через десять лет проблема осложнилась войнами, последовавшими за французской революцией, в которые Соединенные Штаты, изначально коммерчески нейтральные, неизбежно оказались втянуты. К 1803 году эти же войны стали угрожать вторжением и завоеванием Британии, и вся ее внешняя политика была полностью подчинена задаче победы над Францией.

В то время отношения между Британией и Соединенными Штатами складывались весьма непросто. Впрочем, после успешной антиколониальной революции едва ли можно было ожидать иного. В Британии многим казалось невероятным, что разрозненные дезорганизованные колонии по ту сторону Атлантики смогли завоевать независимость. Они надеялись и ждали, что «власть толпы», возобладавшая в этой новоявленной независимой стране, быстро приведет к краху. Таким людям, которые, как Чарльз Джеймс Фокс, видели в этом заморском эксперименте надежду на свободу, противостояло подавляющее большинство сквайров тори, видевших в нем только анархию и хаос, охвативший главную колонию Британской империи.

В послереволюционной Америке в отношении британцев господствовали неприязнь и недоверие. Многие жители Соединенных Штатов видели в Британии страну, задавленную гнетом тиранической монархии и порочной аристократии. Они намеревались показать упадочным европейским державам, как может жить страна в условиях свободы и безопасности. Несмотря на то что образованные американцы по-прежнему читали британские книги, лелеяли свое британское наследие и торговали с Британией, они видели себя продолжателями традиции свободы, которую Британия утратила. Многое в Британии восхищало их, но они возражали против того, как управлялась эта страна. Только в Новой Англии существовала группа, готовая принять ее сторону, и революция не разорвала коммерческих связей этого региона с метрополией.

Усилению взаимного недоверия способствовали и практические аспекты постреволюционных англо-американских отношений. Одной из существенных причин будущих сложностей являлось быстрое развитие коммерческого соперничества между двумя странами. Несмотря на все жалобы американцев, до 1775 года их судоходная индустрия в рамках Британской империи заметно выросла. Благодаря британскому навигационному законодательству и традициям мореплавания метрополии к 1780-м годам американцы плавали по всему миру. Их корабли были быстрыми и маневренными, а команды хорошо подготовленными.

В последние годы революции меньшинство под началом Питта и Шелбурна утверждало, что в интересах Британии установить свободные и открытые коммерческие отношения с Соединенными Штатами. Некоторые надеялись, что такие коммерческие связи, уже в значительной степени сформировавшиеся до революции, помогут укрепить политический альянс. Однако вопреки усилиям Питта и Шелбурна в стране возобладала логика тех, кто утверждал, что Америка объявила о своей независимости и должна быть выведена за пределы британской коммерческой системы. Аргументы противников Соединенных Штатов были подкреплены их убежденностью, что отказ от соблюдения навигационных законов не только приведет к потерям в торговле, но и ослабит британский торговый флот. Это, в свою очередь, подорвет силы регулярного военно-морского флота и вызовет общенациональный упадок.

Сначала судоходство Соединенных Штатов пострадало от того, что лишилось привычных торговых каналов, однако оно быстро нашло другие пути доступа на рынки, закрытые британцами, и превратилось в одного из главных конкурентов британского судоходства. Это соперничество стало заметно задолго до 1793 года, но с того времени оно сделалось более острым из-за начавшейся войны в Европе. Положение Америки как основного нейтрального коммерческого игрока давало ей новые обширные торговые возможности, что сильно ударило по интересам британской торговли.

Другим важным источником трений в послереволюционные годы было продолжающееся британское правление в Канаде. Неопределенность в деталях пограничного урегулирования 1783 года порождала сложности на протяжении следующих 60 лет. Но более серьезным источником споров стало соперничество за обладание областями на Старом Северо-Западе Америки и убежденность британских властей в Канаде, что следует аннулировать некоторые уступки, сделанные в этом отношении в 1783 году.

После революции американские поселенцы стали перебираться через Аппалачи на запад, в долину Огайо. Между 1783 и 1812 годами население Кентукки выросло с 12 тысяч до 400 тысяч с лишним. В 1783 году во всей плодородной области за рекой Огайо, охватывающей современные штаты Огайо, Индиана, Иллинойс, Мичиган и Висконсин, проживала лишь горстка поселенцев. В то время эти штаты были владениями многочисленных индейских племен. Когда революция завершилась, британцы согласились, чтобы вся эта область стала американской и чтобы британские войска отошли от линии сторожевых постов, располагавшейся вдоль южной оконечности Великих озер. Однако, несмотря на это соглашение, реальный отвод войск затянулся более чем на десять лет. Сначала это было сделано, чтобы сохранить контроль над индейцами и торговлю мехом, и к 1790-м годам многие канадские чиновники надеялись, что сохранение оккупации даст возможность изменить границу. В начале 1790-х агенты департамента Британской Индии в Канаде стали подталкивать индейские племена к тому, чтобы они сопротивлялись продвижению американских поселенцев, что, впрочем, оказалось совершенно бесполезным. К 1810 году население Огайо составляло более 230 тысяч человек, и поселенцы тысячами проникали в Индиану и Иллинойс. Американцев возмущало, что британцы сохранили свои сторожевые посты на Северо-Западе и после 1783 года, а поддержка, которую они оказывали индейцам, вызывала ненависть. До сих пор живы воспоминания об англо-индейских рейдах в долине Вайоминга и в Кентукки, сопровождавшихся резней американских первопроходцев.

Несмотря на то что коммерческое соперничество и напряженность вдоль канадско-американской границы порождали враждебные действия и непонимание между двумя странами, они, по-видимому, не создавали для Соединенных Штатов реальных причин для объявления войны. Американцы не желали рисковать всем тем, что они завоевали за восемь лет революции. И хотя многие британские политики были бы рады увидеть крах Соединенных Штатов, у них не возникало желания втягиваться в очередную долгую бесславную войну в попытке добиться этого счастливого события. Только французская революция и последовавшие за ней войны привели Британию и Соединенные Штаты к открытым военным действиям.

Войны, сопровождавшие французскую революцию и империю, затронули Соединенные Штаты с такой же неизбежностью, как войны 1914–1918 и 1939–1945 годов. С тех пор как в 1783 году Соединенные Штаты добились независимости, Британия только трижды была вовлечена в большие европейские конфликты, сопровождавшиеся крупномасштабными военными действиями на море. И в каждом случае Соединенные Штаты в конце концов вступали в войну. Основной проблемой была торговля. Соединенные Штаты имели обширные коммерческие связи за рубежом, и, поскольку они хотели продолжать торговать, их торговля неизбежно оказывала помощь одной из воюющих сторон.

В 1793 году торговля Соединенных Штатов оказывала огромную непосредственную помощь Франции. После начала войны между Британией и Францией британский флот стал сразу же угрожать коммерческим связям Франции с ее колониями в Вест-Индии. С целью избежать британской блокады французы распахнули двери для торговли Франции и ее колоний с нейтральными странами, и американские корабли устремились в Вест-Индию, чтобы занять место французских судов. Пытаясь заблокировать эту возможность, Британия воспользовалась Правилом 1756 года, согласно которому торговля, запрещенная в мирное время, не могла быть объявлена разрешенной во время войны, и приказала своим капитанам захватывать американские корабли, участвовавшие в торговле с Францией. Рвение, с которым осуществлялись эти захваты, вызвало тяжелый кризис в англо-американских отношениях, кризис, породивший у многих американцев желание начать войну. Они указывали не только на то, что американское судоходство было нарушено, но и на то, что американские войска и поселенцы на Старом Северо-Западе сражались с индейцами, получавшими помощь и поддержку от британцев из Канады.

В 1793–1794 годах войны удалось избежать благодаря американским политическим соображениям и тому, что британская политика морского права находилась еще в зачаточном состоянии. Движение французской революции от ее конституционной к более экстремистской фазе, атака на все аспекты существующего порядка и использование гильотины шокировали многих состоятельных жителей городов на Восточном побережье Соединенных Штатов. Особенно сильно это ощущалось в Новой Англии, где существовали прочные личные и коммерческие связи с Британией. Федералистская партия, которой предстояло править Соединенными Штатами до 1801 года, не доверяла французским «якобинцам» и говорила о них примерно то же самое, что говорили британцы об американских «демократах». Некоторые из федералистских лидеров приходили к заключению, что теперь по сравнению с эксцессами французов их старый враг Британия – это бастион здоровой конституционной свободы.

В 1794 году президент Вашингтон отправил своего верховного судью Джона Джея в Британию в качестве специального посланника, и подписание договора Джея[1] в ноябре того же года помогло восстановить добрые отношения между двумя странами. Договор подвергся критике со стороны американской оппозиции, посчитавшей его предательским, поскольку в нем ничего не говорилось о правах Америки как нейтрального государства. Однако он помог избежать войны, и Британия наконец ушла с Северо-Запада. Федералисты не хотели войны с Британией и, чтобы ее избежать, были готовы рискнуть отношениями с Францией.

После подписания договора Джея франко-американские отношения резко ухудшились. Французы вполне естественно считали, что решимость Америки иметь хорошие отношения с Британией направлена против них, и с этого момента их действия, касающиеся американского судоходства, стали гораздо более агрессивными. К 1798 году Соединенные Штаты оказались втянуты в необъявленную морскую войну с Францией. В то же время перспективы добрых отношений с Британией выглядели блестяще. В эти годы Британия проводила мягкую морскую политику, что способствовало улучшению англо-американских отношений. Кроме того, свою роль сыграло снятие напряженности на Северо-Западе. После военной победы Америки над индейцами в битве при Фоллен-Тимберс в августе 1794 года и подписания договора Джея Британия на время прекратила поддерживать индейцев на границах Соединенных Штатов. Улучшение британо-американских отношений достигло вершины в начале XIX века, когда Амьенский мир[2] на время приостановил войну в Европе и позволил американской коммерции беспрепятственно распространяться по всему миру.

Возобновление войны в Европе весной 1803 года привело к ухудшению британо-американских отношений, достигшему кульминации в июне 1812 года, когда Америка объявила Британии войну. И снова основная проблема касалась моря. Соединенные Штаты возражали против главенства британских морских практик, многие из которых использовались и в 1790-х, но далеко не так широко, как после возобновления войны. Причина более жесткой политики Британии заключалась, прежде всего, в том, что после 1803 года возникла острая опасность вторжения Наполеона. Казалось, что только пролив Ла-Манш и британский флот отделяют французов от завоевания Англии. В этом кризисе британцам было не до того, чтобы обращать внимание на чувствительность нейтральных стран; всему, что могло помочь Франции, следовало сопротивляться. Кроме того, с точки зрения интересов британского судоходства и тех, кто его поддерживал, нужно было отметить, что американский торговый флот получал огромную прибыль от войны в Европе и что развитие американского судоходства угрожало британскому коммерческому господству, британской военно-морской мощи и безопасности страны. Ограничения американской торговли наносили ущерб Франции и в то же время способствовали морским интересам Британии в ее коммерческом соперничестве с Соединенными Штатами.

Во время этой войны имели место споры по поводу самых разных вопросов, связанных с торговлей. Соединенным Штатам хотелось бы сохранять принцип «свободны суда – свободны грузы» и торговать по всему миру, но воюющие стороны, в особенности Британия, делали все возможное, чтобы оспорить эту точку зрения. Американцы признавали, что оружие следует рассматривать как контрабанду, но британцы хотели расширить этот список и включить туда все, что может быть полезно французам. Более того, британцы настаивали на своем праве останавливать и осматривать суда на предмет наличия нелегальных грузов, в то время как Соединенные Штаты старались сохранить правило, согласно которому проверке подлежали только судовые документы. Особое недовольство вызвали общие блокады определенных областей. Американцы доказывали, что подвергшийся блокаде регион должен снабжаться судами непосредственно у побережья, и возражали против «бумажной блокады», согласно которой британцы объявляли блокированной всю береговую линию, а затем захватывали суда, находившиеся далеко от берега, аргументируя это тем, что они снабжают область, на которую распространяется приказ о блокаде.

С решением о задержании и осмотре американских судов был связан взрывоопасный вопрос о насильственной вербовке. Из-за плохих бытовых условий на британских военных кораблях моряки частенько пользовались любой возможностью, чтобы дезертировать и остаться в американских портах. На американских торговых судах они могли получить более высокую оплату и более благоприятные условия. В случае если таких дезертиров обнаруживали на борту американских торговых судов, Британия оставляла за собой право арестовать их. По этой причине американские корабли часто останавливали, и, если британским капитанам требовались матросы, как это часто случалось, они без колебаний хватали как британских дезертиров, так и американцев. После начала войны 1812 года британцы признали военнопленными свыше 2500 американцев, служивших на британских кораблях, а заявления еще гораздо большего числа моряков о том, что они американцы, остались без внимания. Вся эта история усложнялась благодаря британской доктрине о неотчуждаемом подданстве, согласно которой каждый, кто родился подданным Британии, мог быть арестован, даже если задолго до этого эмигрировал в Соединенные Штаты. Мало какие вопросы вызывали у американцев такое возмущение, как то, что американские моряки гибли на британских кораблях во время войны с Францией или подвергались порке кнутом за отказ подчиняться приказам британских капитанов, которые захватили их силой. Начиная с 1803 года Британия в связи с опасностью вторжения прилагала все возможные усилия, чтобы увеличить численность своих моряков. Это привело к значительному росту насильственной вербовки и, как следствие, к еще большему возмущению американцев.

С 1803 по 1807 год Британия и Франция пытались победить друг друга коммерческими средствами. Британское правительство решило, что французские владения в Европе должны быть подвергнуты блокаде, а товары, поступающие к Наполеону, должны идти только через Британию, увеличивая тем самым ее благосостояние и мощь. Движение в сторону политики ограничений началось в 1805 году с принятия Эссекского решения[3], согласно которому было установлено, что американцам больше не будет позволено явным образом нарушать британский запрет на торговлю Франции с ее колониями. В конце 1790-х Британия разрешила эту торговлю с помощью так называемого «прерванного вояжа», в ходе которого американские суда проходили через американские порты. Теперь сделать это стало гораздо сложнее.

В 1806-м и в начале 1807 года движение в сторону полного ограничения торговли было отложено «министерством всех талантов»[4], которое пыталось действовать в отношении Америки локально, насколько, насколько это позволяла война с Францией. Но после прихода к власти тори в марте 1807 года на торговлю нейтральных стран были быстро наложены строгие ограничения. Сравнительная умеренность «блокады Фокса», установленной в мае 1806 года и означавшей строгую блокаду только от Остенде до Сены, и королевского Указа-в-Совете[5] от января 1807 года, запрещавшего нейтралам организовывать торговлю между портами, находящимися в руках врага, закончилась осенью 1807-го. Указы-в-Совете, принятые в ноябре, по сути, запрещали нейтралам торговать с французской Европой за исключение торговли через британские порты на основании британской лицензии.

В то время как Британия установила систему, сажавшую Францию на голодный паек и способствующую своему процветанию, Наполеон исполнился решимости разрушить благосостояние Британии и уничтожить финансовую основу противостоявшего ему альянса. Берлинский декрет от ноября 1806 года объявлял блокаду Британии и запрещал торговлю британскими товарами. Наполеон надеялся осуществить это не с помощью своего военного флота, который преимущественно ограничивался территорией порта, а с помощью закрытия континентальных портов для британских товаров. Его Миланский декрет от декабря 1807 года объявлял, что все нейтральные суда, подчиняющиеся британским торговым правилам, подлежат аресту. Теоретически это закрывало двери для американской коммерции, поскольку, если американские корабли игнорировали британские правила, они подлежали аресту со стороны британцев, а если они подчинялись этим правилам, то подлежали аресту со стороны французов. На практике торговля продолжалась при помощи специальных лицензий и массового уклонения от правил.

Какое-то время американский ответ на изменение ситуации на море после 1803 года определялся амбициями американцев в отношении испанских владений в Северной Америке. Но в более длительной перспективе он зависел от базовых убеждений президента Томаса Джефферсона и администрации, пришедшей к власти в 1801 году. Какое-то время после того, как в 1803 году Джефферсон купил у Франции огромную территорию в Луизиане, он надеялся, что с помощью дипломатического давления ему удастся убедить испанцев и французов, что испанская Западная Флорида, расположенная непосредственно к востоку от Миссисипи, тоже входит в стоимость этой покупки. Эта попытка провалилась, но до конца 1805 года из-за своих контактов с Испанией американское правительство с осторожностью реагировало на морскую политику Британии. Но когда Соединенные Штаты в полной мере ощутили влияние Эссекского решения, их поведение изменилось и раздражение в отношении британцев стало стремительно нарастать.

Реакцию американского правительства на политику Британии в годы, непосредственно следовавшие за 1805-м, определили идеализм Джефферсона, предшествующий опыт и военная неподготовленность. До революции американские колонисты достаточно успешно использовали против Британии экономический бойкот, поэтому Джефферсон и его государственный секретарь Джеймс Мэдисон считали, что с помощью экономических мер Соединенные Штаты смогут изменить политику европейских держав. Джефферсон хотел показать Европе, что война не единственный способ разрешения конфликтов между странами. Но все же помимо и прежде любых идеалистических соображений причиной финансовой политики, проводимой демократо-республиканцами после их прихода к власти в 1801 году, была настоятельная необходимость найти какой-нибудь отличный от войны способ противостоять давлению европейских держав. Джефферсон, который твердо верил в первостепенное значение экономики в управлении и главенство гражданского аспекта над военным, предпринимал решительные шаги для снижения военных расходов. В этом стремлении его с большим энтузиазмом поддерживал министр финансов Альберт Галлатин.

В результате такой политики экономии к тому времени, когда Соединенные Штаты вступили в период острого кризиса в международных отношениях, американская регулярная армия насчитывала меньше 3500 человек. Но еще более странно, что в эту эпоху проблем на море администрация Джефферсона начиная с 1801 года усиленно трудилась над сокращением американского военно-морского флота. Война с Триполи несколько пошатнула их линию поведения, но строительство 74-х[6], начатое при президенте Адамсе, было отменено, и военно-морской флот страдал от нехватки денег. Джефферсон сделал ставку на канонерские лодки, которые могли действовать только в прибрежных водах и были предназначены исключительно для обороны. Такая атака на военно-морской флот возникла не только из страсти к экономии, но и из боязни республиканцев, что рост флота приведет к сосредоточению слишком большой власти в руках коммерческого класса и потому представляет опасность для свободы нации. Даже несмотря на удары, которые наносил им европейский конфликт, Соединенные Штаты не готовились к войне.

В качестве альтернативы войне Соединенные Штаты попытались изменить политику европейских противоборствующих сторон экономическими методами. Первым неуверенным шагом в этом направлении стал принятый в апреле 1806 года закон о запрете импорта, который запрещал ввоз определенного вида товаров из Британии. Учитывая, что экспорт в Соединенные Штаты составлял значительную часть всего британского экспорта, была надежда, что применение такого закона вызовет давление на правительство Британии со стороны промышленников. На волне оптимизма, возникшей после смерти Питта в январе 1806 года и успехов Наполеона на континенте, Соединенные Штаты решили приостановить действие закона о запрете импорта в надежде, что это можно будет использовать, чтобы склонить Британию к подписанию общего соглашения. Назначенные специальными посланниками Вильям Пинки и Джеймс Монро должны были обеспечить подписание договора, согласно которому британцы прекратят насильственную вербовку, отменят Эссекское решение и возобновят коммерческую практику, соответствующую договору Джея.

Несмотря на то что в декабре 1806 года Пинки и Монро удалось добиться подписания договора, подразумевавшего некоторые уступки со стороны недолго продержавшегося у власти правительства вигов, Адмиралтейство наотрез отказалось менять положение о насильственной вербовке. Кроме того, при закрытии переговоров американским представителям была вручена нота, в которой говорилось, что от американцев ждут сопротивления действию недавно объявленного Берлинского декрета. Джефферсон не стал бы выносить такой неудовлетворительный договор в сенат на ратификацию, и в марте 1807 года после того, как отправилось в отставку злополучное «министерство всех талантов», всякая надежда на дальнейшие уступки исчезла. Первая попытка Америки изменить британскую морскую политику с помощью экономических мер закончилась провалом. Этому провалу суждено было продлиться.

Быстрое ухудшение ситуации в 1807 году сделало экономический ответ, который обещал дать закон о запрете импорта, совершенно неадекватным. Если экономическое принуждение должно было стать альтернативой войне, то ему следовало быть чем-то бо́льшим, чем запрет на ввоз британских товаров из какого-то списка. Первый после 1798 года всплеск военной лихорадки в Соединенных Штатах возник в июне после «чесапикского инцидента». Ранней весной несколько британских моряков дезертировали с кораблей, находившихся в Чесапикском заливе, и некоторые из них перешли на американский фрегат «Чесапик». 22 июня, когда американский корабль вышел в море, к нему подошел британский фрегат «Леопард», действовавший согласно приказам командующего Североамериканской станцией[7] вице-адмирала Джорджа С. Барклая. «Леопард» потребовал, чтобы все дезертиры были выданы, и, получив отказ, сначала выстрелил поверх носа американского корабля, а затем по нему, убив трех человек. Американский корабль спустил флаг, и британцы забрали четверых предполагаемых дезертиров. В Америке известие об этом нападении было встречено требованиями начать войну против Британии. Британские власти в Канаде были уверены, что начнется вторжение, и сразу же обратились за помощью к индейским племенам, обитавшим на границе с Соединенными Штатами. После 1795 года про индейцев забыли, но теперь британские посланцы снова отправились к югу от форта Малден на границу возле Детройта, и индейцы прибыли к своим британским друзьям, чтобы получить от них инструкции и боеприпасы. Их предупредили, чтобы они были готовы драться, если американцы объявят войну.