Поведенческое инвестирование

Нетерпение

Пытаясь понять, какие области мозга отвечают за терпение, Макклюр и его коллеги проводили измерение активности мозга участников, когда те решали задачи с немедленным или отсроченным денежным вознаграждением. Если речь шла о немедленном вознаграждении, активизировались вентральная часть полосатого тела, медиальная орбитофронтальная кора и медиальная префронтальная кора, то есть все те части мозга, которые связаны с наркотической зависимостью и импульсивным поведением. Перспектива немедленного вознаграждения обеспечивала выброс в кровь дофамина, перед которым респондентам было трудно устоять. При отсроченном вознаграждении активизировались лобная и теменная доли мозга, связанные с обдумыванием. Результаты исследования свидетельствуют о том, что мы не в полной мере способны контролировать свои краткосрочные импульсы алчности и что мозг в целом настроен на немедленное действие. Это хорошая новость, если вы ведете боевые действия, но очень плохая новость, если вы инвестор, который пытается накопить себе на пенсию[12].

Голод

К этому следует добавить, что ваш мозг не только устарел и не обладает терпением, но еще и является самой голодной частью вашего тела. Подобно устаревшей модели iPhone, он имеет ограниченную функциональность и вдобавок не способен долго работать без подзарядки. Составляя всего 2–3 процента от общего веса тела, мозг даже в состоянии покоя потребляет до 25 процентов всей энергии[13]. Из-за такого непомерного аппетита он постоянно ищет способы перехода в режим экономии энергии, то есть старается работать не так напряженно. И хотя это естественный и даже прекрасный пример гармоничности устройства нашего организма, его следствием является то, что мы часто полагаемся на идеи других и избираем путь наименьшего когнитивного сопротивления. Как правило, это приводит к тому, что мы принимаем решения, на которые затрачивается мало умственной энергии. Они достаточно хороши, но не идеальны. В подавляющем большинстве случаев это не причиняет нам никакого вреда (вы способны ехать домой с работы на автопилоте, почти не замечая ничего вокруг), но это может серьезно навредить при принятии инвестиционных решений, как мы увидим далее.

Ваш мозг – это чудо, с которым не могут сравниться даже самые совершенные технологии. Но это чудо создано для другого времени и места. После тысячелетий борьбы с голодом, войнами и повальными болезнями мы живем в обществе, где жизнь становится все легче, но при этом вынуждает нас вести битвы психологического характера. Ожирение убьет в этом году больше людей, чем голод. Самоубийства ежегодно уносят больше жизней, чем войны, терроризм и насильственные преступления, вместе взятые. Но ваш мозг все еще ведет войну, выигранную много веков назад, и вы должны подготовить его к новым битвам, которые выигрываются за счет терпения и последовательности, а не скорости и немедленных действий.

Деньги управляют всем

Некоторые критики поведенческой теории в сфере финансов высказывают предположение, что иррациональное поведение, демонстрируемое в лаборатории, когда речь идет о каком-то условном вознаграждении типа конфет, исчезнет, если на кону будут стоять реальные деньги. Проще говоря, при повышении ставок поведение, по их мнению, должно становиться более разумным. Чтобы проверить это предположение на практике, давайте сыграем в одну игру.

В ней участвуют два человека: один делает предложение, а второй либо соглашается, либо не соглашается с ним. На кону стоят 100 долларов. Первый игрок должен разделить их между обоими участниками таким образом, чтобы второй принял это предложение. Он может поделить деньги в любой пропорции, но по правилам игры сделка будет считаться состоявшейся лишь в том случае, если второй игрок согласится с таким решением. В противном случае никто ничего не получит. Предположим, вы находитесь на месте второго игрока. Как бы вы отнеслись к таким вариантам дележа денег?

• Сценарий № 1: первый игрок делит деньги поровну – по 50 долларов каждому.

• Сценарий № 2: первый игрок оставляет себе 99 долларов, а вам предлагает 1 доллар.

С высокой вероятностью вы легко согласитесь на первый сценарий. Вы сочтете его справедливым и взаимовыгодным и поэтому скажете «Да». При этом активизируется дорсолатеральная префронтальная кора – то есть область мозга, отвечающая за решение сложных проблем. Вы подходите к задаче с аналитических позиций и решаете, что она идет на пользу обеим сторонам.

А что со вторым сценарием? Если вы мало чем отличаетесь от меня, то, по-видимому, скажете: «Какого черта? Нет, конечно». И вы не одиноки. По данным журнала Harvard Business Review, участники отклоняли около половины вариантов, в которых им предлагалось, по их мнению, слишком мало. Они чувствовали себя оскорбленными и считали, что лучше наказать предлагавшего, чем самому заработать пару баксов[14].

Однако то, что поведение участников эксперимента различается в первом и втором случаях, – это еще не все. Оказывается, явно заниженные предложения обрабатываются совершенно другими участками мозга! Вместо всестороннего обдумывания в префронтальной коре, они попадают в переднюю островковую долю, то есть в ту часть мозга, которая отвечает за эмоции, например страх или раздражение. Интересно, что эмоциональная часть мозга содержит веретенообразные клетки, которые в большом количестве встречаются и в системе пищеварения. Джейсон Цвейг констатирует: «Когда вы “нутром чуете”, что какая-то инвестиция может выйти вам боком, то это не игра воображения. Просто веретенообразные клетки островковой доли, возможно, работают синхронно с такими же клетками в расстроенном желудке».

Прежде чем завершить рассказ об эксперименте, следует отметить, что рациональным ответом со стороны второго игрока всегда должно быть согласие на сделку. Каким бы несправедливым ни был дележ, предлагаемые деньги не принадлежали вам изначально, поэтому по итогу у вас в руках окажется бо́льшая сумма, чем до начала эксперимента. Однако, даже зная, что следует делать, трудно преодолеть свою эмоциональную реакцию и представление о справедливости. Похоже, что логика здесь совершенно не к месту.

Канонические модели экономики исходят из того, что деньги обладают косвенной ценностью, то есть они хороши лишь настолько, насколько хороши те вещи, которые мы надеемся купить за них, но неврология смотрит на это иначе. Данные исследований говорят о том, что деньги вызывают такую же реакцию дофаминового поощрения, как и другие первичные возбудители – красивые лица, смешные мультфильмы, спортивные машины и наркотики. Похоже, мы любим деньги как таковые независимо от того, что они могут сделать для нас.

Точно так же прежние модели потребления предполагали, что биржевые доходы интересуют людей только как средство, с помощью которого можно приобрести то, что нужно инвестору. Однако упрощенные модели не в состоянии дать точное описание реального мира, в котором инвесторы в первую очередь заботятся как раз-таки о высоких доходах независимо от того, какие мечты и желания можно реализовать с их помощью. Нас порой удивляют иррациональные действия сверхбогатых людей, которые лгут, жульничают и идут на воровство ради умножения и без того невероятного состояния. Однако наш мозг, похоже, запрограммирован на то, чтобы ценить деньги как таковые и никогда не довольствуется тем, что уже имеет.

Еще одно проведенное в Гарварде исследование было посвящено изучению нейронной активности людей, участвовавших в другой игре, где можно было потерять деньги. Ученые обнаружили большую активность в прилегающем ядре – той части мозга, которая отвечает за мотивацию, поощрение и возникновение зависимостей различного рода. Схожие процессы вплоть до почти полной идентичности наблюдались и в мозге наркоманов, прочно сидевших на кокаине. Полностью противореча тем, кто заявлял, что повышение ставок заставит людей мыслить более трезво, доктор Кнутсон писал: «Мы очень быстро обнаружили, что ничто не способно произвести на людей такой эффект, как деньги, – ни обнаженные тела, ни трупы. Деньги будоражат умы людей. Они мотивируют людей так же, как еда мотивирует собак»[15].

Скептики полагают, что деньги настолько важны для нас, что способны обострить наш разум и улучшить логическое мышление, но сканирование мозга говорит об обратном. Деньги, конечно, важны, но их важность настолько велика, что мы теряем разум, игнорируем собственную экономическую выгоду и отдаем предпочтение эмоциональному удовлетворению. Короче говоря, деньги сводят нас с ума.

Усвоение неправильного урока

Представьте себе, что вы с женой решили вечером сходить в ресторан, и вам нужна надежная няня, чтобы посидеть с маленьким ребенком. Вы просите близкого друга дать характеристику двум няням, которые готовы поработать у вас один вечер. Друг дает им следующие характеристики, а вам предстоит выбрать одну из нянь.

• Няня № 1: умная, трудолюбивая, импульсивная, любит поворчать, упрямая, завистливая.

• Няня № 2: завистливая, упрямая, любит поворчать, импульсивная, трудолюбивая, умная.

Итак, мама с папой, кого вы предпочтете? Будучи неглупыми людьми, вы, конечно, уже сообразили, что оба перечня качеств идентичны. Однако велика вероятность, что, повинуясь внутреннему голосу, вы сочтете первую характеристику более предпочтительной. Причиной является так называемый «иррациональный эффект первичности». Под ним понимается тенденция придавать большее значение информации, занимающей первое место в перечне или фразе. Оказывается, эта тенденция свойственна не только коммуникации, но и жизни в целом. Первый опыт, первое впечатление о каком-либо феномене оказывают влияние на то, как мы в дальнейшем относимся к нему. Первый выученный урок дольше сохраняется в памяти.

Сейчас в вашем распоряжении есть всего десять секунд, чтобы запомнить помещенный ниже список слов. По прошествии десяти секунд сразу закройте книгу и постарайтесь воспроизвести этот список по памяти, а затем сверьтесь с оригиналом. Начали:

• Враги

• Пустой

• Ежегодный

• Противоречивый

• Нервный

• Цветение

• Аллерген

• Бедро

• Столетие

Откройте снова книгу и оцените, как вы справились с заданием.

Воспроизведение списка, скорее всего, выглядело примерно так: «Враги, ежегодный… гм, что-то там такое… еще что-то… бедро». Вы запомнили первые и последние слова из этой последовательности. Психологи называют это эффектом края.

Тенденция запоминать первое и последнее находит свое отражение не только в ораторских приемах и относится не только к списку покупок, который вы составляете перед походом в магазин. Это важная составляющая процесса обучения, которая имеет большое значение для инвестирования. Ваши первый и последний опыт инвестирования определяют ваше субъективное представление о рынках, пожалуй, больше, чем следовало бы.

Выход из этой ситуации заключается в том, чтобы изучать историю рынков, не ограничиваясь только своим личным опытом.

Пытаясь определить участки мозга, задействованные в принятии решений о покупке, продаже или удержании активов, исследователи разделили участников на две группы и поместили их в разные рыночные условия, а затем составили карту их мозга с помощью электроэнцефалограммы (ЭЭГ). Первая группа начинала работу на рынке, который демонстрировал устойчивый положительный рост, а вторая группа была помещена на более волатильный рынок. Посвятив некоторое время торговле и изучению рынка, они поменялись местами: те, кто был на растущем рынке, перешли на волатильный рынок, и наоборот. И тут начали происходить поразительные события: люди использовали различные части своего мозга для принятия инвестиционных решений, основанных на предыдущем опыте рыночной деятельности.

Участники из первой группы, начинавшие эксперимент на упорядоченном и предсказуемом рынке, направили всю активность своего мозга на создание правил и поиск универсальных принципов, управляющих рынком. По словам исследователей, «в процессе принятия решений они опирались на сравнение предсказанных и фактических цен и старались понять, за счет чего возникает разница». Напротив, участники, начинавшие эксперимент в хаотичных условиях, задействовали совершенно иные участки мозга, которые ранее позволяли им справляться с волатильностью. Но поскольку волатильность не способствует формированию каких-то постоянных правил, они перенесли на более спокойный рынок прежний стиль работы, и их решения носили по-прежнему ситуативный характер (то есть принимались по наитию). Плохие результаты пугали их, но они так и не приступили к поиску правил и закономерностей, хотя для этого имелись все возможности[16].

То обстоятельство, что более ранний отпечаток на мозге определяет будущие решения, представляется вполне оправданным во многих областях жизни. Так, для ребенка, родившегося и живущего в истерзанной войной Сирии, целесообразно запрограммировать себя на постоянную бдительность с раннего возраста, в то время как ребенку из Беверли-Хиллз лучше расти в уверенности, что ему не грозит непосредственная опасность. Правда, условия, связанные с безопасностью места жительства, имеют более или менее постоянный характер, в то время как рыночные условия постоянно меняются, что может привести к неправильным решениям. Инвестор, начавший биржевую деятельность в конце 2007 года, может прийти к неадекватно отрицательной оценке рынка, в то время как тот, кто пришел на рынок в начале 1990-х годов, может охарактеризовать его как более предсказуемый и прибыльный, чем на самом деле.

Урок, который я хочу вам преподать и который будет раз за разом повторяться на протяжении всей книги, заключается в том, что ментальные процессы, которые оказывают нам добрую услугу в большинстве повседневных ситуаций, плохо годятся для мира инвестиций.

Вы никогда не будете довольны

В отличие от большинства религий, которые основаны вокруг бога, богини или даже нескольких богов, центральной фигурой буддизма является человек – Сиддхартха Гаутама, который сделал несколько проницательных наблюдений, касающихся человеческого мозга. Сиддхартха родился в царской семье и к 29 годам унаследовал небольшое царство. Приобретя в юном возрасте то, к чему многие стремятся всю жизнь, он пришел к выводу, что не удовлетворен своей жизнью, как и окружающие его люди. Всех – молодых и старых, богатых и бедных – объединяла общая неудовлетворенность.

Будда (как его стали называть впоследствии) заметил, что, испытывая недостаток в чем-то, мы тоскуем по дням процветания и довольства. Но когда приходит богатство и изобилие, мы быстро пресыщаемся и жаждем чего-то большего. Великое прозрение Будды заключалось в том, что человеческие страдания проистекают не столько из несовершенства жизни, сколько из неспособности контролировать собственный разум. Он считал, что страдание возникает, когда наши эгоистичные стремления и желания сталкиваются с неизбежностью боли в мире. Будда жил, предположительно, около 500 года до нашей эры, но сумел правильно подметить одну истину о мозге: когда дело касается денег, мы никогда не будем полностью удовлетворены.

Отчасти это разочарование связано с тем, что предвкушение вознаграждения приносит куда большее удовлетворение, чем само вознаграждение. Воображаемый успех не имеет потолка и не сопровождается никакими головными болями, как в реальности (например, налоги, избалованные дети и т. д.), поэтому мы получаем огромное удовольствие, строя замки в небе и обсуждая, на что мы потратили бы свой возможный выигрыш в лотерею. Разъясняя эту концепцию, Джейсон Цвейг говорил: «В тот момент, когда вы кладете деньги в карман, возбуждение от предвкушения угасает почти полностью – даже если вы получили то, что хотели. Конечно, получать деньги приятно, но не так приятно, как ожидать их получения»[17]. Неумение контролировать эти естественные ментальные процессы порождает формулу неудовлетворенности. Мы жаждем богатства, но когда это желание осуществляется, привлекательность того, на что мы так долго надеялись, быстро рассеивается. Психологи называют этот сизифов труд «гедонистической беговой дорожкой». Именно она заставляет нас совершать все новые попытки и терпеть все новые неудачи, пробуя не отставать от окружающих.

Все мы знаем о желании «быть не хуже, чем соседи», но вряд ли осознаем, насколько глубоко в нас укоренилась эта концепция и насколько сильно на нашем поведении сказываются неврологические процессы, о которых мы только что говорили. Каждый год Институт общественного мнения Гэллапа задает американцам вопрос: «Какая наименьшая сумма доходов для семьи из четырех человек была бы достаточной, чтобы чувствовать себя комфортно в своем окружении?» При этом выясняется, что сумма в ответах увеличивается по мере роста средних доходов респондентов. По-видимому, понятие «достаточно» представляет собой движущуюся цель, до которой наш несовершенный разум не в состоянии дотянуться. Количество денег, которое нам требуется для жизни, – это всегда чуть больше, чем у нас есть в данный момент.

В развитых странах важную роль играют понятия «относительного богатства» и «относительной бедности». Мы официально признаем наличие материальной нужды в этих странах – каждый день один из пяти американских детей голодает, – но представители среднего и высшего социально-экономических классов, определяя меру своего успеха, имеют обыкновение смотреть на других, а не пользоваться каким-то твердо установленным критерием богатства. Исследования показывают, что деньги на самом деле влияют на ощущение счастья, но преимущественно негативно! Мы видим, что очень богатые люди чувствуют себя всего немного более счастливыми из-за своего сравнительного финансового превосходства, но неимущие слои чувствуют себя абсолютно несчастными, глядя на более обеспеченных сограждан. Учитывая, что рост ощущения счастья незначителен, а богатые составляют лишь небольшую часть всего населения, тенденция людей рассматривать деньги в сравнительном плане является источником большого количества негативных переживаний.

Мозг подталкивает нас к тому, чтобы соревноваться в финансовом благополучии, но это приносит лишь преходящую радость. В то же время осознание собственной ограниченности в средствах – это первый шаг к тому, чтобы сделать иной выбор. Ведь западная тенденция выпячивать богатство и сравнивать себя с другими характерна далеко не для всех развитых стран. В качестве одного из примеров можно привести Швейцарию. Это очень богатая страна с диаметрально противоположной философией по отношению к богатству. В отличие от американской тенденции выставлять свое богатство напоказ, швейцарцы придерживаются другого подхода: «Если у тебя есть богатство, спрячь его, чтобы другие не завидовали». Швейцарская модель доказывает, что наши взгляды являются следствием воспитания определенного отношения к богатству, а не заложены в нас от природы. Мы не являемся абсолютным продуктом наших худших инстинктов, и только от нас самих зависит, будем ли мы поддерживать друг друга на пути к сбалансированной жизни и подлинному счастью или подталкивать друг друга к зависти и излишествам.

Под руководством Даниэля Канемана в Принстонском университете было проведено исследование с целью найти ответ на извечный вопрос: «Можно ли купить счастье за деньги?» Каким же был результат? В определенной степени, да, можно. Исследователи обнаружили, что небольшое количество денег само по себе не вызывает печали, но усиливает и усугубляет тревожные чувства. Например, среди людей, переживших развод и зарабатывавших меньше 1000 долларов в месяц, 51 процент отмечали, что испытывают грусть или стресс, в то время как среди тех, кто зарабатывает более 3000 долларов в месяц, это число снижалось до 24 процентов. По-видимому, наличие большего количества денег обеспечивает людям, переживающим непростую жизненную ситуацию, бо́льшую безопасность и ресурсы для решения проблем. Однако исследователи обнаружили, что фактор денег полностью перестает оказывать действие при возрастании годового дохода до 75 тысяч долларов.

Для тех, кто зарабатывает более 75 тысяч долларов в год, на первый план выходят индивидуальные различия, а не деньги. Хотя в исследовании не делается никаких конкретных выводов о том, почему именно 75 тысяч является магическим числом, я хотел бы сам попытаться сделать это. Для большинства семей, зарабатывающих 75 тысяч в год, этой суммы достаточно, чтобы жить в безопасном доме, посещать хорошие школы и качественно организовывать свой досуг. После удовлетворения этих базовых потребностей качество жизни определяется уже не деньгами, а скорее индивидуальными свойствами личности. В конце концов, тот, кто зарабатывает 750 тысяч долларов, может купить более быстрый автомобиль, чем тот, кто зарабатывает 75 тысяч, но его способность добраться из пункта А в пункт Б от этого существенно не изменится. Поэтому можно предположить, что после удовлетворения основных финансовых потребностей все остальное зависит только от нас самих.

Неразумное поведение

Древние греки предполагали наличие в сознании двух систем, которые определяют поведение человека. Одна из них заключается в поисках удовольствий, а вторая – в попытках избежать боли. Как и в случае с выражением «Познай самого себя», они были недалеки от истины. Когда перед нами вырисовывается перспектива потенциального вознаграждения, вступает в действие наша система поощрений. Невролог и биржевой трейдер Ричард Питерсон так объясняет этот процесс:

«Система поощрений пролегает от среднего мозга через лимбическую систему до новой коры мозга. Нейроны, которые переносят информацию между областями мозга, входящими в систему поощрений, относятся в основном к категории дофаминергических… Дофамин называют гормоном удовольствия, потому что люди, получающие электрическую стимуляцию в преимущественно дофаминовых центрах мозга, сообщают об усилении чувства благополучия. Дофаминергические пути системы поощрений активизируются также при употреблении запрещенных медикаментов»[18].

Далее он пишет, что активизация системы поощрений приводит к «повышенной импульсивности и готовности рисковать, а также усиливает физическое возбуждение». Все это отнюдь не способствует принятию важных финансовых решений. Разумеется, страх оказывает противоположный эффект, пробуждая в нас «робость, тревогу, стремление избегать риска и желание занять оборонительную позицию».

Вывод достаточно очевиден, но какое отношение он имеет к инвестициям?

Тот факт, что мозг более склонен к риску на бычьих рынках и проявляет склонность к консерватизму на медвежьих, означает, что мы имеем неврологическую предрасположенность к нарушению главной инвестиционной заповеди: «Покупай дешево и продавай дорого». Несовершенство мозга приводит к тому, что мы слабо ощущаем риск, когда его уровень на самом деле чрезвычайно высок. Говард Маркс называет этот феномен «извращенным риском».