Себя готовы превозмочь?»
«Для дамы сердца я готовый,
Отдать последние гроши,
Отдать свободу и желания,
Ах, эти очи хороши!
Прекраснее нет ее на свете,
Она стройна и высока!
Подобно радужной комете
Она прелестна и легка!
Ее желаю я так страстно:
Улыбки ангела и губ!
Ах, верно, это все напрасно.
И безнадежно: как я глуп!
Но никогда мне не проникнуть
В тот замок, где ее отец…»
Но что вы друг я всюду раньше
Проникнуть мог. Я – не юнец!»
А наша труппа Вам поможет.
Мы вместе к замку подойдем.
У пусть теперь Вас не тревожат
Все мысли Ваши о дурном!»
И путник наш, томимый страстью,
В моменты сладостной игры,
На струнах нежно и прекрасно,
Хвалил ее лица черты.
Настала ночь, не спится, слышно,
Как где-то стонет черный волк.
Елей стволы растут так пышно.
Воды струится темный шелк.
И снова в бездну сна свалился.
Настало утро, он тогда
Скорее хлебом подкрепился,
Гитару взял и, чуть дыша,
Залез в телегу, что артисты,
Специально в замок волокли.
"Ах, Камерона, то ли снится
Мне голос девственной любви?"
Телега тронулась, чуть крякнув.
Они явились во дворец.
«Кто едет там?» – спросил, пришмякнув,
Следящий смелый молодец.
«Артисты, девы, музыканты!
Барона-графа удивить!»
«Ступайте, музыки гаранты,
Велю вас тотчас пропустить!»
Прошли и встали у сарая.
Герой наш вылез на балкон.
Прошел окном, как тень немая,
Сквозь стражей, дальше, видит он
Окно большое и, о чудо,
