– Что ты сделал с моим напарником? – требовательно произнес Леонид, подходя к пленнику и пряча пистолет в кобуру.
– Ничего страшного. Небольшой электрический шок. Минут через пять очнется. Так же, как и тот. – Седой кивнул куда-то вниз. – Я имею в виду водителя.
– Так он жив?
– Кто? Водитель?
– Да на хрена мне твой водитель! Я о Степане, – выпалил Воловик.
– И Степан жив, и Рафик жив. Мне нужен был только Пузырь. Но он сам выбрал свою участь.
– Как ты это сделал? – недоумевал Воловик, оглядывая седого.
– Так же, как с вашей девушкой, – улыбнулся тот. – Обыкновенное электричество. – Он вытянул вперед скованные наручниками руки.
В это время позади него раздался приглушенный стон.
– Степа, ты как? – спросил Воловик.
– Что это было? – прокряхтел Бабийчук. – Ты взял его?
– Взял, – ответил Леонид, кивая на стоявшего рядом седого. – Идти сможешь?
– Попробую. Черт! Такое ощущение, будто все мышцы одеревенели.
– Вам сейчас необходимо теплое питье и покой, – сказал седой.
– Тебя забыли спросить! – огрызнулся Бабийчук.
– Думаю, он знает, что говорит, – возразил Воловик, помогая Степану спуститься с лестницы.
Ноги у Бабийчука подкашивались, голова кружилась, но он держался молодцом. Седой молча следовал за ними.
– Я тебя сейчас домой отвезу, а потом займусь этим, – кивнул Воловик в сторону седого, захлопнув за ним дверцу «жигуленка» и усаживая Степана на переднее сиденье.
– А если он?.. – недоверчиво оглянулся на задержанного Бабийчук.
– Не волнуйся, он будет паинькой, – ответил Леонид, усаживаясь за руль. – Правда? – Он тоже оглянулся на седого.
Тот смотрел в окно.
– А как быть с теми двумя, ради которых мы, собственно, сюда приехали? – поинтересовался Степан.
– Одного я приковал к трубе, – ответил Воловик, – а второму все равно уже не поможешь. Так что подождут до утра. Убийства тут нет, мы с тобой оба видели, что это самострел. Поэтому спешить некуда. А до утра у нас будет достаточно времени побеседовать с задержанным и выяснить, что он тут делал.
Леонид тронул машину с места, и они помчались по ночному городу, нарушая тишину тарахтением прогоревшего глушителя.
Глава 3
– Ну что, в обезьянник я тебя всегда успею определить, – сказал Воловик, повернувшись к задержанному, когда они остались вдвоем. – А сейчас я страшно проголодался.
– Можно зайти в какое-нибудь кафе, – отозвался седой. – Я бы тоже перекусить не отказался.
– Какое кафе, в два часа ночи? Хотя… Я знаю парочку, но там дорого.
– А вы не беспокойтесь, я угощаю, – сказал седой.
– Ну, ладно. Тебя за язык никто не тянул
Воловик притормозил возле одного работающего в это время кафе.
– Давай сюда руки, – сказал он седому. – Только я очень тебя прошу, не заставляй меня в тебе разочаровываться.
Седой не ответил и вошел в кафе.
Воловик вздохнул, покачал головой и вошел следом.
Охранник окинул их оценивающим взглядом и отвернулся.
В полутемном зале за столиками, отделенными ширмочками, ворковали припозднившиеся влюбленные парочки, ночные бабочки набивали себе цену изрядно захмелевшим клиентам. На небольшой сцене, освещенной фиолетовыми и красными лучами, происходило действо, отдаленно напоминающее эротический танец.
Воловик и седой сели за столик в углу и подозвали официанта. Ночное меню не отличалось разнообразием, однако Воловик отыскал в нем вполне подходящее для себя блюдо – люля-кебаб и попросил принести бутылку водки.
– Вы же за рулем! – удивился седой.
– Если мне и придется сегодня сесть за руль, то очень нескоро, ибо разговор нам предстоит долгий, – сказал Воловик.
– Хорошо. Тогда мне тоже люля-кебаб. А водку вы, надеюсь, не только для себя заказывали?
– Думаю, нам с тобой для начала одной бутылки на двоих хватит. А если будет мало, возьмем еще, верно? – Он повернулся к официанту, и тот покорно кивнул. – Да, и еще солененького чего-нибудь принеси: огурчиков, капустки. Найдется?
– Конечно, – ответил официант. – Что-нибудь еще?
– Маслинки прихвати и пару бутылок минералки, – сказал Воловик и, когда официант удалился, посмотрел на седого.
– Как тебя зовут?
– Геннадий Николаевич Ратов… Гена.
– А меня Леонид Сергеевич Воловик… Леня… А я ведь искал тебя, Гена. После того случая на пруду. Ты тогда смылся куда-то. Я опомниться не успел, а тебя и след простыл.
– А зачем вы меня искали?
– Слушай, кончай «выкать», а то неловко получается: сидит седой мужик и говорит мне «вы» – я себя стариком каким-то чувствую, а мне чуть больше тридцати. Кстати, тебе-то сколько?
– Двадцать восемь.
– Сколько?!
