Дом полный чудовищ

Глава 1

Этот случай был темным зимним вечером, молодая семья с маленькой девочкой сидели дома в уютной теплой гостиной, за окном которой громко завывала метель в ночи. Мать вязала очередной свитер, девочка же пела глупую песню на свой лад, сочиняя такое же глупое продолжение.

– Сколько можно заниматься херней – не выдержал мужчина по имени Мидос. Он сидел и разгадывал кроссворд в этот момент. Он не был глупым мужчиной и любил заполнять квадраты, но сейчас он был раздражен и никак не мог сконцентрироваться на занятие, которое коротало этот бесконечно долгий вечер. – да что ты вообще поешь?

Отец резко подошел к девочке, его глаза наполнились гневом, казалось будто девочка и впрямь совершила что то ужасное. Взгляд ребенка тут же стал затравленным.

– Мидос. – воскликнула миловидная женщина, которая была матерью девочки. – это же лишь детские игры. Обычные глупости.

Глаза мужчины загорелись огнем, он предвкушал ссору. В этот раз он медленно повернулся к своей жене и резко вздернув руку, ударил ее. Женщина крикнула, но не от неожиданности, а от боли, так как это как раз и было ожидаемым. Мужчина наклонился с высоты своего роста, схватил женщину за волосы и поставил на колени, четко и спокойно разговаривая:

– Да что ты, заступница ты наша. – казалась ситуация доставляла ему удовольствие, что так и было. – Что это за игры, ты хоть сама знаешь? Так поиграй!

С этими словами мужчина подошел к тихо плачущей девочке и швырнул ее к матери, которая еще стояла на коленях. От этого они упали вместе.

– Если я сейчас же не увижу ваших игр. Обе будете ночевать на улице. – тихо прошипел мужчина.

Женщина же плакала и пыталась успокоить дочь, такая неспешка не понравилась мужчине. Он схватил женщину, пнул ее и посадил ей на спину девочку.

– Играйте уже.

Женщина встала на четвереньки и сделала круг по гостиной. Ей было тяжело и она тихо сказала, что они сейчас сыграют в куклы.

Я шла поздним вечером по пустынному полю и не к месту вспомнила далекий из детства инцидент. Не к месту, так как я шла на свидание, поэтому тряхнув своей белокурой головой и запрятала эти воспоминания глубоко, чтобы никогда не доставать их оттуда. От моих волос пахло красными яблоками, и эта мелочь заставила меня улыбнуться.

Наше место встречи было поле, недалеко, но скрыто от любопытных глаз, учитывая время суток. Я не боялась ни темноты, ни места, хотя вдали частенько лаяли дикие собаки. Это местность я знала с детства, каждую кочку, каждый ручей, каждый родник и каждую трясину, которых было предостаточно, ведь жила наша деревушка практически на болотах. Кому приятнее говорить на родниках или ключах, но этот сладковатый запах тины, витающий по всему городу твердил все же о болотах. Тоже самое кричали лягушки, которые не замолкали ни на минуту. Они кричали во всю мощь днем и еще громче ночью.

Через пару минут я сидела под огромной луной на траве и предвкушала встречу со своим так называемым другом. Скорее я предвкушала не просто встречу, и друзьями мы были так себе, я ждала его поцелуев и непристойных прикосновений. От этих мыслей в животе становилась щекотно, и я то и дело улыбалась. Стояла абсолютная тишина, не считая комаров и жаб, я знала, что услышу его шаги, поэтому сидела спиной к дороге и просто любовалась звездами, как всегда прекрасными т освещающими всю деревушку, как в известной картине. Но я не услышала шаги, черт бы побрал Эрика и его кошачью походку, поэтому даже вскрикнула, когда кто то схватил меня сзади за грудь. Эрик резко повернул меня к себе и страстно поцеловал. Я ответила на поцелуй с тем же жаром и прекратив через минуту, поздоровалась с очаровательной улыбкой:

– Привет. – мой голос казался спокойным, но я была невероятно возбуждена обстановкой и близостью Эрика. Эрик же только улыбался, взгляда я не видела, несмотря на яркий лунный свет, но легко представляла его. Эрик часто на меня так смотрел, когда мы оставались наедине. Мы скрывали наши отношения, так как еще сами не разобрались кто мы друг другу. Еще недавно мы были лучшими друзьями и как ни смешно, подозревали все, кроме, нас двоих, что это во что то и выльется.

Сейчас же уже лежа на траве под Эриком, я и не вспоминала о нашей дружбе. Он целовал меня и ласкал.

– Это было здорово. – Ухмыльнулся Эрик. – Боже, не привыкну к этому.

– Не вспоминай Бога сейчас. – Фыркнула я.

Это подростковая глупость, да и только. Уверена, Эрик делал это только сам. С девушками же, возможно, занимался обычным стандартным сексом. У нас его не было. Не стандартного, ни какого. Я была девственницей, и как бы я не доверяла Эрику, пока хотела остаться ею.

И все же я не была такой фривольной не на публике, ни где то еще, кроме как с Эриком. Мы живем в маленьком городе, скорее деревушке, где все все о друг друге знали. Также знали меня, как дочь – отличницу одного из самых уважаемых мужчин, нашего пастора. А еще в нашей деревушке любили сплетничать, да при чем зло, и прибавляя грязных подробностей. Так что я не могла ошибиться ни в чем, даже мелочах. И даже своим любимым подругам, которых иногда ненавидела всей душой, я не признавалась о своем тайном романе.

Глава 2

Эрик проводил меня до дома, по пути что то болтая о байках или о учебе, я слышала лишь обрывки его болтовни. Сама же после его ласк я шла, как сомнамбула. Мы не целовались на прощание, так как я боялась, что это кто-нибудь увидит из любопытных соседей, но мы тепло обнялись. Эрик пах маслом и бензином как всегда, но я также почувствовала аромат той лужайки, где мы не совсем невинно забавлялись. Вспоминая об этом, я послала Эрику томный взгляд на прощанье, который он скорее всего не увидел в темноте.

Дома все было как обычно. Ад. То есть для кого то ад, это когда родитель – пастор, который вечно контролирует свою дочь, у которой в свою очередь, бушуют гормоны в связи с подростковым возрастом. Что ж, правда частично. Мой ад – когда родитель – пастор, это лишь ширма для других людей. Для соседей – мой отец – образцовый семьянин с проблемной женой, пьющей алкоголичкой, которая в добавок еще и изменяет ему. Он энергичен, красив, добр и великодушен. Но как только закрывается наша домашняя дверь, открывается новый мир, где главенствует не просто деспот, а нереальный сукин сын, который любит издеваться над всем живым, а особенно над более слабыми: женщинами, детьми и животными.

Моя мама алкоголичка, это правда, у который уже определенные проблемы на лицо. Алкоголичкой она стала не просто так, а как легкий способ уйти от реальности, где горячо ею любимый супруг регулярно избивал ее и унижал всеми способами. Когда то она была нереальной красоткой, наверно, можно сказать улучшенной версией меня. Я без зазрений совести скажу, что являюсь красивой девушкой, но все же моя внешность на любителя. Хотя у меня идеальная фигура, но у нас в городке я считаюсь плоской доской, а еще дылдой высоченной. Я бы сказала, что у меня параметры как у топ-модели, но в моем мире, где я живу, всем парням и девушкам важно не совсем это. Мама в молодости, то есть до встречи с папой была пофигурестей, по фоткам, я сравнивала ее с какой-нибудь валькирией. Волосы такие же как у меня волнистые, но еще светлее, она носила их раньше так же длинными до пояса, иногда собирая их небрежные косы. Лица у нас немного отличались чертами, хотя вроде и глаза те же, и скулы, но ее можно было назвать эффектной, на такую оборачивались люди.

Но сейчас она была уже не та, хотя времени прошло не так много, родила она меня рано, это и было причиной брака, не разобравшись за кого она выходила. Ей нравилось его лицемерие, с ним она чувствовала себя безбашенной и опасной. Все поменялось сразу после брака, все началось с пощечин, но закончился этот брак для нее весьма плачевно. Ее прекрасную внешность я видела лишь на фотографиях, в живую я не помню ее красивой. У нее короткая стрижка, чтоб волосы не мешали, но без единой укладки, она доже иногда не расчесывалась и редко мыла волосы. Когда то идеальные черты лица заплыли, но а сочная фигура высохла и сейчас все думают, что фигурой я в нее пошла.

Что касаемо наших с отцом отношений, он не бил меня, но так же унижал оскорблениями теми, что и мою мать. Поэтому я старалась вообще не попадаться по возможности ему на глаза. Быть постоянно чем то занятой, что и помогло мне стать отличницей в школе, да и преуспевающей во всем практически, за что бы я не взялась. В свои прекрасные пубертатные годы я умела готовить, и наш дом был идеально чист. В общем у меня была куча навыков, где я могла отличиться, благодаря железной дисциплине, творящей моим отцом. Спортсменка только никакая из меня была, так видимо для равновесия. Не то, что бы я была неуклюжей, скорее наоборот, но однако здесь, за что бы я не бралась, все выходило не просто плохо, а ужасающе. Я бралась за волейбол, с моим ростом, успех был гарантирован, но я не могла не прицелиться, ни ударить толком. Бралась за лыжи, но успехи были посредственными, не смотря на мое упорство. Наверно, меня уже просто не хватало на что еще.

В общем без ложной скромности я скажу, что была умной девочкой. А как же иначе, если растешь в семье с моральным уродом, который творил все, что хотел.

Но сейчас его не было дома, что неудивительно. Недавно приехала моя тетя с большого города. С ней был ее маленький сын, Нейл, которого я обожала, также она взяла с собой свиту из трех подруг. Все это было абсолютно не весело для меня и моей мамы. Так как моя тетя не из тех, которые приезжают к своим родственникам, чтобы печь кексы или ходить по магазинам. Эта приезжала сюда трахаться на стороне от мужа. Что ж шлюховатость видимо у нас в крови. Наша деревня об этом знала, и как всегда жалела нашего бедного пастора, ведь теперь к заботам о жене прибавился стыд за сестру, он же купался в своей так называемой славе. Но дома он трахался не только с подругами сестры, но и с некоторыми своими прихожанками. Что сказал бы Иисус? Один раз – не в счет. Ну или покайся и все будет ок. Я не издеваюсь над религией, но живя с пастором – оборотнем, мне позволителен скептицизм.

– Эти сволочи где то бухают – пожаловалась мне мать, как только я переступила порог нашего старого дома. – А меня оставили смотреть за Нейлом.

– Он не спит? – спросила я. Мне не особо хотелось возиться с ним, так как время было одиннадцать вечера и единственное, чего мне хотелось, это лишь душ и кровать.

– Спит. – Коротко ответила мать и горько вздохнула прикрыв глаза. Ей была невыносима мысль, что без нее где то бухают.

– Ты бы тоже легла. – Я хотела отделаться от нее, пока она не начнет жаловаться на отца. Я была единственным человеком, который поддерживал ее в этом. Разумеется никто не верил ей, когда она говорила, что то плохое о любимом пасторе. Я понимала, что ей одиноко и плохо, поэтому она и пьет, но возможно она любила отца, и вот этого я не понимала.

3 месяца назад я вернулась домой из школы лежащую мать в крови, отец спал на абсолютно неудобной софе на кухне после жесткой попойки, храпел так, что крушение Титаника было тихим делом по сравнению с этими звуками. Также в доме всюду была кровь. Я не сразу подумала о крови, так как она была изрядно запекшей, первой моей реакцией была злость и раздражение из-за этого свинства. Но пройдя дальше, я увидела маму. Мама в этой же крови лежала ровно посередине гостиной практически голой.

Глава 3

Я онемев от ужаса упала на колени возле нее и прислушалась к ее дыханию, оно было, и я не стала ее будить, а лишь только стала мыть везде. Дома было жарко, несмотря на погоду на улице, но я накрыла мать одеялом из-за ее наготы. Мне не хотелось представлять, что произошло здесь. Кровь была практически засохшей, мне приходилось прикладывать усилия, чтоб отмыть бурые пятна. Избиение моей матери пришлось с утра до обед, я уже разбиралась в этом.

Кто то скажет, что нужно не тем заниматься в таких случаях. Вызывать скорую и полицию, но если ребенка приучать к такому зрелищу и твердить, что это нормально, просто не стоит никому говорить, то ребенок растет с такой мыслью еще долго. Плюс к тому же в небольших городках (да и в больших тоже), побитая женщина и в самом деле норма, как бы это не звучало.

Время было и так вечернее, так как я училась во вторую смену, отец проснулся позже, и началось все заново, перепадая еще и мне, так как я плакала возле матери, которой опять прилетало. По крикам отца я поняла, что она изменила ему, а вернее он так думал.

Днем во время своего обеда он залез на нее, пьяную и сонную для любовных утех, она толком не проснувшись спросила, где Мидос (так его самого и звали). Он и решил, что она перепутала, его с любовником, что скорее всего так и было.

Он схватил ее за волосы в одну руку, а во вторую схватил за волосы меня и потащил в сад. Там он нас швырнул, я была в той же одежде, что и пришла со школы, но мать была голой по пояс снизу. А я говорила, что была зима? В этот момент наш сосед Эрик, который ковырялся у себя в гараже, уже перелез забор и набросился на моего отца. Эрику всего шестнадцать, но он был рослым и довольно энергичным парнем, который уже знал о ужасах нашей семьи, так как живя по соседству нельзя не услышать некоторые разборки, которые иногда проходили в саду. Он смог прекратить эту разборку в этот момент, но за это ему пришлось дорого поплатиться. Ударить пастора, которого уважал весь город и не объяснить за что, ему не простили этого. Объяснить причину – значило бы очернить мою мать в любом случае, какая бы правда не была. Также отец пригрозил, что даст понять людям, что ситуация в семье Эрика не есть нормальная, а именно его воспитывала одна лишь бабушка, у которой были проблемы с памятью. В добавок нам запретили общаться какое то время, пока он не отпустил ситуацию. Но самое удивительное и неприятное было не это. В тот момент, когда Эрик наносил удары Мидосу, моя мать с небывалой силой кинулась на Эрика с криками, что это ее муж, и как он смеет его трогать. Эрик отошел чтоб не поранить ее, так она еще пыталась дальше с ним драться. И это при том, что она выглядела не лучше трупа.

После этого случая во мне была гамма чувств. Я начинала понимать, что мать никогда не прекратит свой брак с этим человеком, более того, она любит его.

Поорав еще немного, отец впустил нас обратно в дом, вернее мать он тащил по снегу за волосы, я же шла на расстоянии вся в оцепенении. Кажется начинала сходить с ума. Эрик вернулся к себе во двор, не знаю смотрел ли он или ушел в дом, мне было стыдно обернуться посмотреть, да и не та ситуация, чтобы беспокоиться о Эрике. Отец только, что убедил Эрика, что обращение в полицию станет последним действием в этом городе для Эрика.

Дома отец швырнул мать на пол и обернулся ко мне:

– Что мне делать? Она изменяет мне! – по его глазам я видела, что он действительно интересовался у меня, но я молчала, так как единственное, что мне хотелось ему посоветовать, спросить у тех шлюх, с которыми он изменяет матери. – Надеюсь, твоя мать крякнет этой ночью, и мне не нужно будет с ней больше мучиться, труп только скину в болото и все закончится.

Он, действительно, считал себя святым мучеником!

– Дайте воды, пожалуйста! – умоляла мама. И как только я собралась сделать шаг, отец резко схватил меня за плечо. Его цепкие пальцы, будто пронзали меня насквозь, как крюком.

– Только попробуй, и я изобью тебя так, что ты не сможешь видеть. – я верила ему, но мама все стонала. Отец убедившись, что я послушалась его, пошел спокойно под стенания лежащей на полу матери своего ребенка смотреть телевизор. Он удовлетворительным вздохом плюхнулся на диван и включил передачу Окна, где радостно вещал харизматичный телеведущий. Я же в этот момент принесла маме чашку с водой, отец увидев это, выбил чашку у меня из рук.

– Видишь до чего ты довела ребенка? – истерично спросил Мидос у жены. – Она под страхом избиения несет тебе воду. Но ты, сука, ничего не получишь. А ты, Астрит, сейчас убираешь осколки стакана и бегом в свою комнату. И чтобы я тебя не видел до утра.

Я так и сделала, о чем, конечно, не горжусь, возможно мне стоило хоть как то помочь матери, но я слишком боялась за свою жизнь, да и на ум ничего не приходило. С такими тревожными мыслями я еле заснула.

Ночью я проснулась от стоном матери, выйдя из комнату, я не могла разобрать откуда шел приглушенный звук. В гостиной ее точно не было, в темноте я видела как кошка. Но войдя на кухню я тут споткнулась об свою мать, она медленно ползла сторону воды, я своими легкими шагами стараясь не скрипеть полом, пошла и снова налила кружку. Мама выпила всего немного, так как ей было тяжело держать голову. Я отнесла стакан обратно и помогла маме лечь на диван в гостиной, затем пошла обратно в комнату от всей души желая сдохнуть своему родному отцу.

Утро наступило довольно рано, было еще темно, так же как и ночью. Отца не было дома, от чего я вздохнула с облегчением. Мама тоже не спала, хотя ее глаза и были закрыты, сомневаюсь, что она вообще засыпала этой ночью. Я помогла перебраться ей на кухню, где набрала горячей воды и таз, чтобы она могла стереть с себя кровь и подмыться. Ей было легче, чем вчера, но все же мне приходилось придерживать ее. Она подмывалась, я подливала ей воду и видела, что с ее промежности идет кровь. Как я поняла, он прошелся там ножом, но я искренне надеялась, что это только моя догадка.

– Мама, он ударил тебя ножом туда? – как бы мне было неудобно лезть со своими вопросами и так замученной матери, все же я спросила. Но мама не ответила.

Через час было все также темно, и я даже не включала свет, лишь еле горевшую лампу, чтобы видеть хотя бы очертания. Мама уже сутки ничего не ела и отказывалась от пищи. Тут к нам пришла возмущенная Эйприл, сестра матери. Она встала, как вкопанная, видев побои моей матери, хотя мать лежала под одеялом, и она не видела и половины. Потом она начала громко причитать и призывать проклятия на голову Мидоса.

– Он рассказал о твоей измене всем в церкви, а там уже и вся деревня знает. – поведала Эйприл.

– А он рассказал о том, что избил маму? – спросила я.

– Нет, но никто не удивится этому, Астрит.– тон Эйприл немного смягчился. – И никто не осудит его.

– На этот раз все хуже. – сказала я, с мольбой глядя на свою тетю.

И она ушла, чтобы вызвать скорую. Приехало пару врачей, старых женщин, которые осмотрели маму. У мамы было сломано два ребра. И так как эта галоша отказалась ехать, они тут же перевязали ее и оставили. Заявление мама так же отказалась писать, и она ничего не сказала о ранах в паху. В этот момент пришел отец и застал врачей. Он ни слова не сказал, но я видела страх в его глазах. Однако женщины из скорой даже не посмотрели в его сторону.

– И что теперь за мной приедут? – спросил отец у матери довольно спокойным тоном.

– Нет, я сказала, что упала на льду. – оправдалась мама.

Как только отец ушел, я подошла к матери и села рядом на кровать.

– Зачем ты это сделала? – спросила я.

Мама посмотрела на меня со слезами на глазах и мне стало стыдно за свой вопрос, однако я, не отпуская глаз, решила выяснить, что к чему.

– Почему ты не заявила на отца? – спросила я настойчивее.

– Тише, – шикнула мать. – он же в соседней комнате.

– Почему ты набросилась на Эрика вчера? Он помочь пытался.

– Он бы не помог, он ребенок как и ты, который может остаться без семьи, как и ты. – логики было мало, но на меня подействовало то, что у Эрика могли быть проблемы из-за нашей семьи, мне не хотелось этого ни для кого, хватало и того, что мы с мамой жили в этом аду.

Ближе к обеду отец погрев себе фастфуда, выпил с своего горя и решил начать свои издевательства по-новому.

– Одевайся, шлюха, и уматывай. – Рявкнул он достав верхнюю одежду матери. – Я дал тебе ночь и на этом разойдемся.

Мама еле оделась, но я знала, что ползком, а по-другому она передвигаться не могла, она далеко не уйдет. Я накинула легкую куртку поверх майки-алкоголички и легинсов, чтобы выйти с мамой, поддержав ее, но как только мы вышли из дома, отец оттолкнул маму ногой, цепляя меня при этом за плечо. Мать упала на снег и вопросительно посмотрела на него.

– Хрен я отдам тебе мою дочь, ползи, сука, на четвереньках. – со смехом сказал отец.

И мама поползла по снегу, со звуком выдыхая при этом. Если я попаду в ад, я каждый день буду проживать этот день. Я стояла и смотрела при этом, не ощущая боли в плече, хотя отец снова вцепился в меня не на шутку. Затем он отпустил меня, и пошел за своей женой с улыбкой маньяка.

Глава 4

Сейчас я посмотрела на ее лицо, до боли похожее на мое. До боли, потому что эта версия была пьющей, не ухаживающей за собой алкоголички на двадцать лет старше. Те же светлые волосы, но из-за грязи, превратившиеся в сальные темные пакли из когда то почти белых. Те же голубые глаза, но пьяные и с темными кругами. То же лицо, но с воспалениями и угрями.

– Нет, я подожду, чтобы посмотреть в глаза этому сброду. Я знаю, что он трахается с Микаэллой. – мама сказала таким противным тоном, которые бывает только у алкоголичек.

Я лишь вздохнула, так как ее упреки ему, могли обернуться ей ударами вполне физического свойства, но пьяного человека очень тяжело переубедить, это я знала не понаслышке.

Лежа в кровати я должна была думать о нашей шалости с Эриком, но я даже не вспомнила об этом, как зашла. Я боялась за мать, как всегда. Может поэтому во мне отсутствовало чувство стыда, хотя его мне папаша прививал или прибивал с детства. Я лежала и прислушивалась ко всему, что происходило в нашем небольшом доме, мой годовалый братишка спал со мной рядом, и под его монотонное дыхание я заснула. Ночью ничего не произошло....в доме.

Проснулась я очень рано, дома все уже были чем то встревожены, бурно обсуждали, мне так и не удалось разобрать слова, но я подумала, что отец снова избил мать, поэтому пошла прямиком на кухню к источнику шума. На кухне стояли Фетида, моя тетя, с подругами, все резко замолчали при виде меня. Мамы не было, поэтому, не дождавшись комментариев, я сразу вышла на улицу в пижаме, во дворе ее тоже не было. Церковь стояла неподалеку от нас и там стояло около пяти человек, я направилась туда, там же был мой отец. Все посмотрели на меня, как на ненормальную, учитывая как я выглядела. Обычно я не была особо элегантной девушкой, но и пижаме не разгуливала. Но также их шокированность была смешана с недоумением, зачем я подошла и как меня отвадить. Мой отец стоял чуть дальше и бурно дискутировал с кем то, я не заметила с кем именно, так как на заднем фоне в кустах лежала обнаженная женщина, она была мертва. Над ней кружил рой мух, несмотря на утреннюю прохладу. Я не заметила сразу кучу крови или содержимое ее разбитой головы, так как Феникс, один из мужчин увел меня.

Феникс был одним из немногих людей в городе, кого я уважала, он был хорошим человеком, хотя бы потому, что мой отец не любил его. Феникс имел большое семейство, был добрым отцом и мужем, но не любил посещать церковь, не особо верил в деревенские сплетни, также он не считал пастора святым, что не угождало последнему.

Вот и сейчас вместо того, что дискутировать с пеной у рта со всеми о происходящем, он стоял молча и был лишь озадачен.

– Это мама? – очень спокойно спросила я.

– Что? Нет! – Феникс был шокирован моим вопросом. – Почему ты так решила?

Я не ответила, так как уже шла обратно, улыбаясь от облегчения. Мне не хотелось, что бы кто то видел этой улыбки. Это было ужасное происшествие, такого еще не было в нашем городке, и, думаю, уже в каждом доме это обсуждалось. Мать была у соседки, где они этим и занимались. Позже мама пришла домой. Я обняла ее. Ей показалось это чем то диким, что и было, учитывая полное отсутствие ласк друг к другу со стороны обеих.

– Что говорят об этом? – решила я спросить, ведь, конечно же, мне было это интересно, как любому.

– Черт, у нас в чулане замоченный топор весь в крови. – мама тут же побежала убирать, оставив меня в шоке от этих слов.

– Какого черта? – крикнула я, побежав за ней. – Это кто то из наших сделал?

– Нет! – Сирен крикнула и обернулась на меня. По ее глазам я видела, что она хотела меня ударить.

– В чем дело? – мы стояли в чулане, и мама достала топор из грязной воды, в чулане пахло ужасно, я удивилась как я раньше не заметила этого.

– И при чем здесь топор то? – я не могла отделаться от этого вопроса, хотя многие странности в доме пропускала мимо ушей. Любопытство не всегда хорошо вознаграждается.

– Твоему папе и Фетиде было вчера скучно, они развлеклись на свой лад....они забыли про топор, не хочу чтоб кто то его увидел и подумал невесть что. – мысли мамы как всегда путались, я поняла, что она немного уже поддала.

– Как они развлекались с топором? – спросила я тупо. У меня были плохие предчувствия.