– Да, конечно.
Приняв шубу, Владимир Николаевич решил не обременять себя походом в коридор, выбрав место на спинке кресла.
– Проходите. Чай, кофе?
– Чай, если можно, – с виноватым видом улыбнулась гостья.
Обменявшись взглядом с мужем, на что тот ответил недоумённым пожатием плеч, Екатерина Алексеевна со словами: «Сейчас приготовлю» – поспешила на кухню.
Владимиру же Николаевичу ничего не оставалось, как предложить гостье выпить коньяка.
– Коньяк элитный. Я даже ещё не успел открыть.
– С удовольствием, – согласилась незнакомка, не отрывая взгляда от камина.
Как только была вынута пробка, а янтарная жидкость, играя на свету, заполнила рюмки, гостья, пригубив напиток, воскликнула: «Какой, хороший коньяк! Настоящий «Кемью Гранд». Откуда?»
– Подарок, – не ожидая столь бурной реакции, произнёс в ответ Владимир Николаевич, – так сказать, презент от бывшей ученицы.
– Ваш чай!
Голос Екатерины Алексеевны заставил Владимира Николаевича перевести взгляд на вошедшую в комнату супругу.
– Я предложил гостье выпить рюмочку коньяка, и ты знаешь…
– Даже так, – не дала договорить Екатерина Алексеевна, – я думала, вы будете говорить о цели визита.
– Да, кстати, кто вы? – спохватился Владимир Николаевич.
Вернув чашку с чаем на стол, гостья подняла глаза и, поочерёдно глянув сначала на профессора, затем на Екатерину Алексеевну, произнесла: «Елизавета. Двадцать семь лет. Родилась в России. В данный момент проживаю с родителями во Франции. В своё время мама училась на вашем факультете, Владимир Николаевич. Несколько раз бывала с вами в экспедициях».
– И как зовут вашу маму? – проговорил профессор.
– Вознесенская Евгения Александровна.
– Вознесенская! – глаза хозяина дома посветлели. – Как же, как же! Помню! Высокая, стройная, необычайно красивая молодая особа. Помнится, по окончании университета ей было предложено продолжить обучение в аспирантуре, но она почему-то отказалась.
– Помешали обстоятельства.
– Какие могут быть обстоятельства, когда у человека талант?
– Такие, что должна была появиться я.
Глянув на гостью, Владимир Николаевич попытался собраться с мыслями, при этом, не зная, куда деть руки, зачем-то взял со стола вилку.
– Мне приходилось сталкиваться с ситуациями, когда личность, влюбившись, становилась заложником собственных ошибок.
– Мама так не считает. Она сожалеет, что не смогла продолжить обучение, тем не менее рождение дочери стало для неё подарком судьбы.
– Похвально.
Владимир Николаевич попытался найти поддержку в глазах жены, но взгляд той, озадаченный и в то же время настороженный, поверг профессора в смятение.
Мысль была потеряна, от этого все трое почувствовали, что разговор вот-вот зайдёт в тупик, поэтому предприняли попытку повернуть ситуацию вспять.
Екатерина Алексеевна собралась было задать гостье вопрос о цели её визита, как вдруг молчание нарушил голос главы семейства.
– Отец ваш и ваша мама случайно не однокурсники?
Вопрос был задан без особого смысла, но то, как отреагировала на него гостья, повергло чету Исаевых в шок.
– Мой отец вы, Владимир Николаевич.
Ответ был прост, но то, как тот был произнесён, превзошло все ожидания.
Поза застывшего в недоумении профессора с бокалом в руке и открытым ртом выглядела не столько смешной, сколько глупой, и в глазах человека не было ни грамма смеха.
Потребовалось какое-то время, чтобы Владимир Николаевич обрёл дар речи. Как только это произошло, профессор преобразился настолько, что невозможно было узнать. Взгляд обрёл дерзость, губы, сжавшись, не хотели размыкаться. отчего лицо приняло вид угрозы.
– Вы, девушка, в своём уме?
– В своём, – без тени смущения ответила гостья.
– Успокойся, Володя, – вынуждена была прервать диалог Екатерина Алексеевна. – Дай гостье высказаться до конца.
Зная мужа, как никто другой, та понимала – одно слово и его невозможно будет остановить.
– Да о чём тут говорить, Катя!? Бред! Провокация! Да, я помню Женю Вознесенскую, несколько раз выезжала с нами в экспедиции. Но это все!
– Не волнуйтесь вы так, Владимир Николаевич, – предприняла попытку успокоить профессора гостья. – Я никоим образом не собираюсь претендовать на роль дочери. К тому же в истории этой вашей вины нет никакой. Мама до последнего держала беременность в секрете, чтобы не поставить под удар вашу карьеру.
– Какая к чёрту карьера!? – взорвался Исаев.
– Владимир, успокойся.
Схватив мужа за руку, Екатерина Алексеевна попыталась призвать того к сдержанности, но глава семейства к тому времени был неуправляем.
– Подожди, Катя!
Плеснув в рюмку коньяка, Владимир Николаевич опрокинул содержимое в рот. После чего глянул на незнакомку так, будто принимал экзамен.
– Вы утверждаете, что, будучи студенткой нашего университета, ваша мама вступила в интимную связь с преподавателем, то бишь, со мной, в результате чего родилась девочка, которую впоследствии назвали Лизой? То есть, вы?
– Володя, веди себя достойно.
Екатерина Алексеевна готова была пойти на крайнюю меру, но терялась какую.
– Как я могу вести себя достойно, – сдерживая рвущийся наружу гнев, процедил, словно выкрикнул Владимир Николаевич. – В дом мой приходит непонятно кто с заявлением, что она моя дочь? Надеюсь, я правильно изложил, ничего не перепутал?
