1987 год. Зыбкое равновесие на пути к нулю

Глава 1

Какой уютный праздник все-таки Новый год. Подведены, наконец, итоги большого временного промежутка длиной в 365 дней, один к одному, натянутых как струна – года сложного, трудного и очень необычного. Сколько переживаний, сколько сомнений, сколько бессонных ночей он тебе преподнес и вдруг – пришел Дедушка Мороз – сказал.

– Все это за плечами, все уже в прошлом.

Можно расслабиться, отдохнуть и забыться. Весь мир отдыхает в это время, – в короткий период полусонного празднества. Как быстро он пролетает.

И вот на календаре уже рабочие дни нового января. На свежих листках, очень красивых в своей неисписанной пометками аккуратности, они тебе предвещают такой же чистый, полный событиями еще один год. Все плохое – в прошлом, и все хорошее – впереди.

Начинается январь непривычно – совсем не так, как год назад. Необычность – в тишине. Практически молчит в кабинете телефон, мне нет надобности, переключать его на секретаря – даже во время планерок и совещаний. Причина понятна – менее 90 кабельных повреждений на сети.

Зато остались самые трудные, а значит, и самые длительные. Давно устали владельцы этих 90 телефонов – добиваться их восстановления. Большинство, похоже, смирились с потерей в квартире своей, средства общения…

Но вот, наступила возможность связистам каждое из этих повреждений изучить детально и найти вариант устранения. Без спешки – хотя и медлить особенно нельзя. Очередной паводок впереди. Опять отвлечет все внимание на себя. Опять отбросит эти застарелые, до которых, не дай Бог, опять не дойдут руки – на потом…

Мысль о предстоящем апрельском паводке не покидает ни на секунду, в подсознании все авралы прошлого сезона отпечатались четко. Если не успеем причины, способствующие их возникновению устранить – во время паводка, опять они – авралы, начнут править бал.

Греет надежда – два с половиной месяца, самых благоприятных месяца для безаварийной работы подземных кабелей, – впереди. Это за сколько лет, своим временем, они, наконец, дают шанс войти в паводок наступившего года с чистого листа, а это значит – не шарахаться под гнетом большого количества повреждений, а работать с каждым вновь возникшим, своевременно, подготовленным и во всеоружии.

Без повреждений в паводок не обойтись – но они будут свежими не застарелыми, а это значит, что проклевывается реальная возможность, своевременно, в динамике управлять каждым возникшим, и оперативно принимать по нему меры, для быстрого устранения.

По сути, впервые за многие годы, складывается ситуация, когда цех ГТС будет работать на сети в принципиально новых условиях. Как с этим справится цех ГТС…

Как бы, не расслабились люди.

Посленовогодняя нега проходит очень быстро, начавшийся год берет свое – время начинает лететь с неимоверной быстротой.

Висящев, тонко чувствующий настроение в цехе своих людей, делится опасениями: кабельщики боятся, что начальство может пересмотреть начавшуюся складываться систему оплаты их труда. Слишком, по их мнению, быстрое снижение количества повреждений может создать, мол, у начальства иллюзию, что теперь это состояние сети можно содержать – не прилагая особых усилий, а значит, и оплату труда кабельщиков можно поприжать.

Мне очень интересно узнать – кто такой «умный» в линейно-кабельной бригаде подогревает подобные настроения, но это узнать практически невозможно. Очень дружно держатся кабельщики, когда дело касается их личных интересов. Работа под руководством Обухова все еще не выветрилась из их памяти.

Мне почему-то кажется, что мутит воду Цехменструк Саша – мужичок себе на уме, молчаливый, всегда старается держаться в тени, не вступает в дискуссии и очень внимательно все слушает и впитывает в себя, но при встрече взглядами – всегда уводит свои глаза в сторону…

Ни я, ни Висящев, ни Макарычев, находящийся, кажется, в дальней родственной связи с ним – не можем это утверждать с точностью. Но во время мимолетных встреч с бригадой, обязательно перебрасываюсь с ними несколькими словами, – при этом, я всегда незаметно слежу за поведением Цехменструка. Очень трудно разгадать его действительные мысли, но если я вижу, что, как мне кажется, – если ему импонирует предложенное, или сказанное мной, – то, безусловно, это найдет понимание и в бригаде, в целом.

– Александр Дмитриевич, задача снижения кабельных повреждений до нуля достижима – убеждаю Висящева. Убеждаю по инерции, теперь-то он и сам это знает.

Знать-то знает, но вот уже проходит первая половина января, а повреждения не только не снижаются, наоборот, на сегодня, на 13 января, их количество, непонятно по каким причинам, даже возросло и в утренней сводке сегодня их – 123. Вроде бы, и погода складывается благоприятно – ан нет, последнего, завершающего рывка к обнулению сводки кабельных повреждений, бригада кабельщиков не делает. Что-то не так…

На встрече с Александром Дмитриевичем, в ходе обсуждения ситуации, на высказанное мной недоумение он как бы, между прочим, бросает:

– Виктор Васильевич, кабельщики на вас обижаются – говорят, вот как не стало завала на сети, так сразу начальник про нас и забыл. Уже и встречаться с нами не хочет.

Я сразу схватываю, что имеет в виду Александр Дмитриевич. Все годы существования ТТС, как самостоятельного предприятия, кабельщики привыкли быть особой кастой, пусть, всеми ругаемой и осуждаемой, но – кастой, среди других профессий связистов. Они привыкли быть на особом, привилегированном, по отношению к своим товарищам по работе, положении, в силу собственной незаменимости.

Обслуживая ключевой для функционирования телефонов в городе участок, они выбили особое к себе отношение со стороны руководства. Привыкли к тому, что еще совсем недавно и руководил непосредственно их работой, по сути, сам начальник ТТС, который, будучи загнанным в угол, фактом отсутствия возможности создания альтернативной замены их, еще совсем недавно, некачественному, безответственному и наплевательскому труду, – просто вынужден был идти на поводу у их прихотей.

Люди психологически не были готовы к тому, что труд их – кабельщиков, может стать обычной, ничем не выделяющейся составляющей, в общем труде всего коллектива ТТС.

Логика мышления членов бригады была шита белыми нитками. – Меньше внимания стал уделять нам начальник – это значит, – что? – хочет сравнять нас с другими членами коллектива, лишить нас годами завоеванного привилегированного статуса. Нельзя этого допустить. Надо ему напомнить о себе.

Ну, ничего, не за горами паводок, он спишет на себя автоматически все, якобы, недочеты нашей работы. И если очень быстро забывает нас начальник, – ничего-о!., В паводок, неуправляемая стихия которого, на нашей стороне, обязательно представится испытанный годами и при разных начальниках очень удачно и своевременно примененный повод, о нас, кабельщиках, ему напомнить…

– Ну что ж – говорю Висящеву, – не будем ломать сформировавшиеся традиции. Назначайте встречу с людьми в моем кабинете, поговорить есть о чем…

Беспокоила ситуация с соединительным кабелем на АТС-7. Когда-то это был шестисотпарный пятикилометровый, добротный свинцовый кабель с диаметром жил 0,7 мм. И проработал-то он, всего ничего, – без малого, – десять лет. При пуске в эксплуатацию, как и положено, был поставлен под избыточное воздушное давление. Да вот беда – канализация, в которой он был проложен, постоянно была затоплена под завязку грунтовыми водами. Откачивать её теми средствами, которые имелись у ТТС, было практически невозможно. Замерзшей в каналах водой каждую весну этот кабель разрывало, и не было года, чтобы в паводок, или сразу же после него, связь с АТС-7 на долгие недели не прервалась. Отрезалась доступность всех её абонентов к общей телефонной сети. А что такое, отсутствие связи с важнейшими абонентами промышленных предприятий, находившихся в зоне её действия – я ощутил в полной мере на шкуре начальника в прошлом году.

В предписанные контрольные сроки устранить повреждение на этом кабеле теперь уже было просто невозможно. За годы загульной эксплуатации мимолетно приложили к нему нетрезвые руки многие забывшие профессиональную гордость горе-профессионалы. На неоднократно вскрывавшихся муфтах, жилы кабеля были некачественно сращены, значительная доля жил была распарована, причем в разных местах. Многие жилы были просто не соединены. К 1986 году, из-за потерянных телефонных пар, кабель с шумами, тресками внятными и невнятными переходами, прослушками между вышедшими на связь абонентами, с натяжкой, обеспечивал работу лишь в режиме четырехсотпарного.

Ни в коей мере я не хотел допустить перерыва связи с АТС-7 в новом, начавшемся году, тем более что способ – как избежать этого, – имелся.

Прошлой весной Управлением связи был выделен полиэтиленовый трехсотпарный кабель для прокладки на «семерку» резервной соединительной линии. Титанических усилий мне стоило удержаться от соблазна – пустить этот кабель на ремонтные нужды, минувшего тяжелейшего ремонтного периода. Удержался. И вот теперь, на предстоящей встрече, можно было с кабельщиками и поговорить о прокладке кабеля собственными силами резервной магистральной линии на АТС-7, чтобы обеспечить непрерывность связи с её абонентами в любое время года. И не только об этом…

Утром следующего дня, в полном составе, бригада с сосредоточенными, полными достоинства выражениями на лицах, подчеркнуто неспешным шагом, но организованно, в сопровождении Висящева и Бугаенко, заполняла кабинет. Некоторым не хватило стульев – замыкающие прихватывали их с собой из приемной. Расселись без суеты. В кабинете сразу же стало тесно.

Повисла неловкая тишина. Не торопясь, вглядываясь, задерживал я испытующий взгляд на каждом из присутствующих. Кабельщики уходили от прямых встреч глазами, но делали это естественно, без сумятицы. На выражениях их лиц читалось смелое достоинство. Каждый из них четко осознавал, что выполненная их бригадой самоотверженная работа в прошлом году, по наведению порядка на сети, не позволяет никому, и мне в том числе, подумать о них плохо и ничего странного в том, что они хотят лишний раз, лично с начальником предприятия уточнить правила игры – нет.

Мне встреча с людьми не претила. За год совместной работы, мое отношение к ним было понятным, откровенно уважительным и честным. Несмотря на исключительные трудности прошедшего года, я сумел удержаться от резких мер по отношению к ним и обеспечил медленный, но обязательный рост требований к качеству их работы методами, ни в малейшей мере, не оскорбляющими их достоинства. Сумел не допустить ни малейшего намека на панибратство, но при полной демократичности взаимоотношений, так необходимая для дела, дистанция между начальником и подчиненным, всегда четко соблюдалась.

В свою очередь, с их стороны, первоначально, заочно сформированное уважительное отношение ко мне, за год совместной работы – утвердилось и окрепло, – я это чувствовал. И намерен был это уважение закрепить и усилить. Необходимые кабельщикам, встречи со мной, были полезны и мне, я не чувствовал в них ничего зазорного, в первую очередь, это были встречи в интересах дела.

Не было секрета и в том, что именно Висящев и Бугаенко в полной мере, ценой гигантских, душевных и нервных усилий вели воспитательную политику в доставшемся им разболтанном коллективе. Самоотверженно вели, совершенно не принимая в расчет то, что именно такого рода усилия, наиболее эффективно подтачивают их здоровье, подготавливая и гарантируя им в скором времени, огромный букет будущих болезней. Многое выявленное и прораставшее позитивное у находившихся под их непосредственным управлением людей, – было их прямой заслугой. Действовали последовательно, спокойно и без криков. Трудно, очень трудно было наводить им порядок в цехе методами, не допускающими радикальных решений.

Все случавшиеся негативные действия и поступки очень своенравных и самоуверенных подчиненных, они в полной мере испытывали на себе. Сколько выдержки и самообладания необходимо было Висящеву с Бугаенко проявить, чтобы обычными человеческими методами, добиться добросовестного выполнения вверенным коллективом поставленных перед цехом задач.

И я понимал, что каждая моя встреча с людьми цеха, простыми грубыми мужиками, – среди членов кабельной бригады не было ни одного коммуниста, ни одного комсомольца, – должна быть проведена так, чтобы ненавязчиво, но неуклонно, авторитет Висящева и Бугаенко не только не был бы ущемлен, но наоборот – укреплялся. Александр Дмитриевич откровенно радовался, что я не уклоняюсь от этих встреч, и также ждал от них непосредственной помощи и поддержки, и самое главное – подтверждения, – его политики, проводимой в цехе и на сети.

За время паузы, окончательно сформулировав внутренне тезисы встречи – я начал разговор с сообщения, которое был уверен, гарантирует мне полное взаимопонимание со стороны гоношистого товарищества кабельщиков, в рассматриваемых вопросах.

Глава 2

Не было для коллектива связистов Области более неразрешимой проблемы как проблема обеспечения нуждающихся работников жильем, квартирами. Тормозом застопорилась на предприятиях областного Управления связи очередь на жилье. Несмотря на все активнее развивавшееся в городе жилищное строительство – со стороны городских властей количество выделяемых связистам квартир оставалось неизменным и чисто символическим – не более двух-трех в год. И разделить эти квартиры нужно было между десятками и десятками нуждающихся в жилье специалистами областного Управления, ЭТУС-а и городскими предприятиями – Почтамтом, Спецсвязью, Автобазой связи, Телеграфно-телефонной станцией… Полная безнадега.

Вожделенная для предприятия квартира выпадала один раз в несколько лет. И горе администрации того предприятия, которое нарушит, сотнями и сотнями глаз отслеживаемую очередь на жилье, в своем родном коллективе. На долгие месяцы, а может и годы – склока гарантирована.

Понятно – каким мощным стимулом в работе могла стать возможность реально получить квартиру. Как я убедился в мае прошлого года – для ТТС этот стимул работал вхолостую.

Именно в мае, полгода назад – выпало счастье распределить полученную новенькую двухкомнатную квартиру работнику Телеграфно-телефонной станции. Я как «новичок», оглушенный авралом на сети – не особо вмешивался в этот процесс. Решил тогда прислушаться к мнению членов администрации, профсоюзного комитета, настоятельно рекомендующих распределить квартиру инженеру Гриценко П, молодому специалисту, работавшему в цехе телеграфа.

Особенно усердствовал, расхваливая своего специалиста, Петр Романович. И таким этот Гриценко, оказывается, был патриотом предприятия, что подписывая совместное решение на выделение квартиры, я просто не мог не запомнить эту фамилию.

Буквально месяца через полтора, после получения им квартиры – пригласил в кабинет, с желанием ближе познакомиться. Катастрофическая нехватка специалистов в линейно-кабельном цехе стояла до неприличия остро, и я не оставлял надежд, разбавить цех свежими грамотными людьми. Одним из вероятных кандидатов в цех на руководящую должность – мог стать перспективный Гриценко.

Я был крепко обескуражен, когда Паша Гриценко крепко сбитый, приятной наружности, привлекательный с виду молодой человек, даже разговора не стал поддерживать о проблемах предприятия – а сходу огорошил меня сообщением, что работал он здесь только ради квартиры. А сейчас, да что там о линейно-кабельном цехе – о самой ТТС он слышать не желает, и уже, оказывается, написал заявление на увольнение и уже, оказывается, подыскал себе новую работу.

И действительно – подыскал, и действительно – скоро уволился, и квартиру за собой оставил.

Неприятный осадок оставил о себе этот «патриот». И все горе-ходатаи за него, в недоумении разводили руками. Кто бы мог подумать…

Для меня это был горький урок, и тут же внутри, на подсознательном уровне отпечаталось – если когда-то в будущем, – еще доведется распределять жилье – доверять в этом щепетильном деле буду только своей интуиции. Только ей! И для меня, при принятии решения, интересы дела будут превалировать.

И вот сейчас я готовился начать разговор с кабельщиками именно с квартирного вопроса. Вне всяких планов, совершенно неожиданно для меня, уже под закат уходившего года Макарычев пробил себе новую квартиру. Пробил – минуя Телеграфно-телефонную станцию, используя хорошие связи со строителями городских предприятий, с которыми он все более тесно взаимодействовал при выработке и выдаче им технических условий на телефонизацию строящихся объектов.

Напрямую через Горисполком, (а может быть, распределение ему новой трехкомнатной квартиры прошло втихую, без огласки в Управлении связи – не знаю), но квартиру в престижном Васильковском районе он получил. Когда он, как бы, между прочим, известил меня об этом – я искренне обрадовался его успеху. Заслужил он эту квартиру честным, достойным трудом. Как с юности пошел в связисты – так и закрепился по выбранной профессии. Достойно работала в ЛАЦе инженером и его жена. Он не чурался тяжелой работы, искренне любил обретенную профессию, прикипел к предприятию и искренне переживал за его успехи и недостатки.

Я знал о его репутации достойного связиста и ранее, но год его непосредственной со мной работы, в качестве главного инженера, приложенные им усилия на вывод предприятия из кризиса только подтвердили и укрепили мое к нему уважительное отношение.

Около десяти лет Александр Николаевич проживал в служебной двухкомнатной квартире на АТС-7. В принципе, это была неплохая квартира. Но служебное жилье – оно и есть служебное, и конечно же, владелец такого жилья не может не испытывать определенный дискомфорт и неудовлетворенность.

Весь светился от радости Александр Николаевич.

– Ну вот, квартирный вопрос решен, теперь он тоже, как и Гриценко может подыскать себе более комфортное и более высокооплачиваемое место работы и избавиться, наконец, от этих нескончаемых проблем городской связи. Промелькнула подобная мысль – и тут же погасла.

Александр Николаевич, безусловно, очень умный и честолюбивый человек, так же как и я, несомненно, почувствовал запах приближающегося стабильного порядка в организации работы Телеграфно телефонной станции, чему он тоже немало приложил усилий. Ожидался, явно ожидался за этими усилиями успех, и отказаться от плодов этого успеха вряд ли он решился бы. Я ведь и в себе чувствовал, что данная чуть менее года назад самому себе клятва, что вот только наведу порядок на работе, в которую волей обстоятельств, ввязался – и тут же уйду, – вряд ли сбудется.

Короче – освободилась вполне приличная служебная двухкомнатная квартира на АТС-7. Вдвоем с Макарычевым и решали мы – кого же туда поселить. И решили: – самое разумное – отдать её кабельщику Беккеру Андрею. Он ютился с женой и двумя детьми в какой-то каморке с невыносимыми условиями, и, конечно же, в мыслях не имел, что на него нежданно-негаданно может свалиться такой дар с неба, как квартира. Вполне приличная квартира – со всеми удобствами – сам главный инженер в ней жил! Ну и что – что служебная, – по сравнению с затхлой мрачной каморкой, этот пустячок был бы для него совсем никчемным.

Наше с Макарычевым решение – отдать квартиру Беккеру было совсем не случайным. Именно он, даже не кабельщик-спайщик по квалификации, а просто монтер, причем монтер с физическим недостатком, этот подслеповатый, в то же время – крепко сбитый статный мужчина ростом – под два метра, какой из него кабельщик – он и в колодец то не поместится. Андрей стеснялся носить очки. Ранее ему поручали в основном не очень сложную работу по устранению одиночных повреждений путем поиска в кабелях исправных пар и перекроссирования на них номеров с поврежденных линий. Как правило, он «подавал» прозвонку кабельщикам с оконечных устройств, работал в паре с измерителем Ларионовым.

Но именно от Беккера распространялись на бригаду характерные для его немецкого характера обязательность по данным обещаниям, конкретность при принятии решений – кратко оговоренная, без долгих слов, стремление к аккуратной законченности работы и исполнительность. И не случайно в долгих поисках бригадира – кабельщики отдали предпочтение ему.

С виду простачок, Беккер умеет ладить с людьми и спокойно и несуетливо находит способы добиваться приемлемого исполнения оговоренных на планерках в линейно-кабельном цехе планов. Грамотешки парню не хватает – а так, с учетом природных данных, мог бы из него получиться прекрасный руководитель.

По результатам работы во второй половине прошедшего года мы реально почувствовали, что привнесло организованности в работе линейно кабельной бригады согласие Андрея взять на себя обязанности бригадира.

Заслужил Беккер квартиру, более чем кто-либо другой – заслужил!

Вот и сейчас – сидит он среди своих товарищей, не может скрыть озабоченности на лице, даже не подозревает о сюрпризе его ожидающем.

– Ну что ж, начнем с необычного – произношу я – у нас появилась возможность перераспределить служебное жилье, которое освобождает Александр Николаевич. Квартиру на АТС-7. Что если мы предложим заселиться в неё вам, Андрей Васильевич?

Сосредоточенный взгляд Беккера рассыпается в растерянности, у него от неожиданности отвисает челюсть, и так немногословный, он едва выдыхает из себя.

– Как?..

– А вот так! Заселяйтесь и спокойно живите – очередь, в которой вы состоите на получение квартиры, за вами сохранится. До той поры, пока она не будет реализована, поживете в служебной. Думаю, она получше того уголка, где вы сейчас ютитесь.

– Виктор Васильевич – да это же хоромы… – голос Беккера никак не обретет силы, звучит полушепотом, в глазах его, все еще растерянных, появляется блеск неуверенной надежды. Он мнет свои руки и, похоже, душа его в кабинете отсутствует.

Сидящие рядом с ним товарищи тянутся к Беккеру, толкают его в бока, похлопывают по плечам и спине. Мое сообщение тоже явилось для них полной неожиданностью, но чувствуется – они рады за товарища – одобрительно гудят и переглядываются.

– Чем черт не шутит, не исключено, что наладив нормальную работу связи в городе, мы станем получать жилья гораздо больше, чем сейчас – завершая тему – бросаю я, и перехожу к проблемам, для проработки которых мы собственно и собрались.

Откровенно делюсь озабоченностью, что свинцовый пятисотпарный кабель на «семерку» вряд ли опять выдержит зимнее тисканье его льдом в протяженной промерзающей насквозь канализации. Подстраховать надо связь к АТС-7 на весенний период. Разбить, наконец, устойчивое неверие горожан, особенно тех которые проживают в Юбилейном микрорайоне в способность связистов обеспечить непрерывность работы их телефонов.

Хоть и работают там сейчас практически все телефоны – не ослабевает поток ходатайств через органы власти с просьбами, распоряжениями, приказами – переключить с «семерки» на «четверку» важные телефоны промышленной зоны и ответственных руководителей, проживающих в восточной части города. АТС-4 – надежнее.

Упорно отфутболиваю все это, игнорирую, выдерживаю нелицеприятные разговоры – убеждаю, что будет, наконец, связь в этой части города нормальной, но ведь и сам до конца не убежден, что так и будет.

Надо, надо именно сейчас проложить туда резервный кабель. Вот он на дворе – трехсотпарный, дожидается своего часа – виднеются через окно составленные в середине двора барабаны. Александр Дмитриевич уже договорился с ПМК-7 о выделении необходимых комплектующих, уже и необходимое количество муфт у них выпросил.

В ПМК-7, в отличие от нас, материалов достаточно. Нам они их дают всегда с условием – им оформить за «их предприятием» выданное количество – выполнение капитального ремонта. Закрываю на это глаза. Из многолетней практики знаю – тщательно за ходом выполнения капитального ремонта Управление не следит ему только цифры отчетности и выполнение подавай – в стране на государственном уровне поощряется обстановка приписок.

А главный бухгалтер у меня, Пильникова Надежда Васильевна похоже – очень сильный бухгалтер, честная пунктуальная и принципиальная. С отчетностью у неё все в порядке – границы отклонений от допустимых требований четко чувствует и умеет их не перешагивать. За год совместной работы с ней – это я уже понял.

ПМК-7 выполнить работы по прокладке кабеля не в состоянии, да и нельзя их сейчас допустить к работе на этом важнейшем для связи в городе участке. Работают непрофессионально, – как слоны в посудной лавке, все муфты переломают, большой фронт досадно возникших работ для исправления их огрехов создадут на предстоящий паводок. Нет, кабель нужно прокладывать самим – за счет капитального ремонта, который придется оформить через ПМК-7.