– Встретила Натали, и мы посидели в кафе. Поболтали о жизни, так что, можно сказать, прогулка удалась. Как там Эмма?
Мэри перестала возиться с подушками на кровати и тяжело опустилась на неё, хотя весила, как пёрышко.
– Девочка слишком мала, чтобы что-то понять. Отец сказал ей, что мама уехала, чтобы повидать дальнюю родственницу, поэтому Эмма не задаёт лишних вопросов. Только спрашивает, когда мама вернётся, а я не знаю, что на это ответить.
– Скоро. – Тихо произнесла Эвелин, целуя маму в лоб. – Говори ей, что мама скоро вернётся. Вот увидишь, так и будет.
– А если нет? – Нижняя губа Мэри зашлась в тряске. – Как объяснить четырёхлетнему ребёнку, что один из её родителей больше никогда не вернётся домой?
– Так же, как ты объясняла это нам.
– Не хочу проходить через это снова.
– Тебе и не придётся. Грейс сама всё объяснит, когда вернётся к нам. Ложись спать, утром все печали рассеются.
Мэри забралась в постель, как маленькая девочка, и Эвелин укрыла её пуховым одеялом, хоть раз в жизни беря на себя заботы о матери, как та делала это всё детство.
– Помнишь, я всегда говорила это вам с Грейс перед сном? – Предаваясь воспоминаниям, улыбнулась Мэри.
– И это действительно работает.
Это не сработало. Всю ночь Эвелин проворочалась в кровати, то погружаясь, то выходя из дрёмы. Сны смешивались с реальностью и превращались в фантастическое кино. Рассвет ещё не пожаловал в город, а Эвелин уже спустилась на кухню, не в силах больше бороться с беспокойным сном.
В это время Атланта уже стояла на ногах. Бретт бы давно выбрался из тёплой постели и читал газету, пока Эвелин готовила бы завтрак. Бретт был из тех, кто предпочитал старину всему новому, поэтому, несмотря на то, что был подписан на кучу новостных интернет-порталов, шуршание газеты по утрам было его любимым ритуалом.
Перед тем, как выключить свет вчера вечером, Эвелин захотелось услышать его голос. Они давно не расставались больше, чем на день, и не привыкли спать порознь. Не считая недавней деловой поездки Бретта в Нэшвилл . Односпальная кровать без сильных рук, обнимающих сзади, казалась чужой и холодной. Проговорив полчаса, Бретт пожелал ей спокойной ночи и напомнил, как сильно её любит.
– Я приеду, как только ты позовёшь. Хочу, чтобы ты знала это.
При мысли о Бретте Эвелин утонула в цунами теплоты и невольно улыбнулась. Пока он ждёт её в их квартире в Атланте, всё будет хорошо.
Стук в дверь подействовал, как таблетка после похмелья. Резкое отрезвление вывело Эвелин из задумчивости.
Полседьмого утра, за окном темень, мама ещё спит. Кого притащило сюда в такую рань?
Выглянув из окна около входа, Эвелин разглядела лишь чьё-то плечо в полицейской форме. Свет фонарей освещал дорогу около дома и патрульную машину, припаркованную у бордюра. Холодок живо промчался по всем конечностям Эвелин, и она запахнулась в домашний халат, что в её комнате на спинке стула оставила мама. Попыталась дышать ровнее. Столь ранний визит полиции ничего хорошего не предвещал.
Дверь скрипнула, когда Эвелин приоткрыла её.
– Доброе утро, – раздался низкий мужской голос.
Половина лица гостя была скрыта тенью, но Эвелин без труда узнала его.
– Джеймс?
– Эвелин?
Молчание зависло на пороге. Оба разглядывали друг друга, будто эта встреча была самой невозможной во вселенной.
– Ты вернулась? – Удивлённо спросил полицейский, когда пришёл в себя.
– На время. – Уклончиво ответила Эвелин, всё ещё заворожённо глядя на визитёра.
Он почти не изменился. Разве что стал ещё привлекательнее и серьёзнее, чем Эвелин могла припомнить. Стал короче стричься и стал шире в плечах, но всё так же носил полицейскую форму и не знал, куда деть руки, когда разговаривал с ней.
– Твоя мама дома? Мне нужно поговорить с ней.
– Она ещё спит, но я могу позвать её, если это важно.
Глаза полицейского потемнели, хотя свет из прихожей теперь ясно освещал его лицо. Ему не нужно было говорить, насколько это важно. Всё было понятно и без слов.
– Проходи, – Эвелин открыла дверь шире. – Сейчас я приведу маму.
Джеймс О’Хара неуверенно ступил в дом, но не пошёл дальше прихожей. Он сложил руки на ремне, наконец найдя им разумное применение, и глядел вслед Эвелин, которая поспешила по лестнице наверх.
– Джеймс!
Обеспокоенный голос Мэри Хартли прозвучал раньше, чем появилась она сама. Хрупкая, не выспавшаяся, в кое-как накинутом халатике и протёртых на пальце тапочках, она спустилась по ступеням, держась за перила, чтобы не упасть. Ноги не желали идти, подкашиваясь при каждом шаге. Эвелин шла следом, с беспокойством поглядывая на мать и готовая в любой момент подхватить её.
– Почему ты здесь? – Допытывалась Мэри, пытаясь по лицу полицейского разузнать, что могло заставить его вытащить её из постели. – Что случилось?
– Миссис Хартли, – ровным голосом начал Джеймс О’Хара, и сердце Эвелин ушло в пятки. Ведь таким тоном сообщают плохие новости? – Час назад мы выловили тело из реки.
Эвелин прижала ладонь к губам. Мэри же не желала делать никаких выводов до того, как гость закончит мысль.
– Это молодая женщина.
– И почему вы пришли к нам? – Строго спросила Мэри, отказываясь верить в происходящее.
– Миссис Хартли, мне очень жаль. Но это ваша дочь.
Глава 4
Карета скорой помощи увозила Мэри Хартли в темноту. Когда женщина побледнела, как снег, и начала оседать на пол, стало понятно, что сердечными каплями тут не обойдёшься. Пока Джеймс О’Хара бережно усаживал бедняжку на диван, Эвелин уже вызывала медиков. Пальцы едва нашли нужные цифры на дисплее, чтобы набрать диспетчера. Дрожь сбивала их от прямого попадания.
Врачи вкололи Мэри успокоительное и забрали в больницу, чтобы подержать под наблюдением. Женщина была чуть жива, когда дверцы скорой захлопнулись и включилась мигалка. Эвелин еле-еле нашла в себе мужество отпустить мамину руку, когда её погружали на кушетку и увозили прочь. Но она должна была остаться и выяснить, что произошло с сестрой. Мама в надёжных руках, к ней она заедет позже.
– Ты уверен? – Хрипло спросила Эвелин, присаживаясь на нижнюю ступеньку. Она не смотрела на полицейского, чтобы не видеть сожаления, с которым обычно смотрят на родственников погибших. – Это точно Грейс?
Джеймс возвышался над ней, подбирая слова. Но разве найдутся нужные, чтобы сообщить то, что он собирался?
– Это она, Эвелин. У нас нет никаких сомнений. Но её лицо раздулось от долгого пребывания в воде, и нам понадобится твоя помощь в опознании.
Но он всё же мог подобрать слова и помягче, одёрнул сам себя Джеймс, видя, как краска схлынула с лица Эвелин.
– Прости. Я должен был смягчить удар.
– Это невозможно, ведь ты бьёшь в самое сердце.
