Джеймсу захотелось приблизиться к ней, присесть рядом и укрыть эту женщину на своём плече, но он сдержался. В который раз заставил себя держаться подальше от Эвелин Хартли. Вместо слов утешения, он держался, как настоящий коп и решил говорить по существу. Волнение всегда подсказывало ему неверную стратегию.
– Мы уже сообщили её мужу, скоро он будет в участке, чтобы опознать тело. Будет не лишним, если кто-то ещё из родственников будет присутствовать. Я думал, что это сделает Мэри, но…
Звук сирен давно смолк, но фантомным эхом звенел в ушах.
– Я сделаю это. Дай мне пять минут.
– Буду ждать тебя у машины.
Джеймс было потянулся к Эвелин, чтобы помочь подняться, но неловко замер и опустил руки на форменный пояс. Там им самое место, а никак не на плечах этой женщины.
Эвелин поднялась к себе и натянула первые же попавшиеся джинсы и свитер, хоть что-то, что поможет согреться от нервного озноба. На ватных ногах она вышла за порог, забыв запереть дверь, и кое-как забралась в патрульную машину.
Сотни вопросов вертелись на языке, но он не поворачивался, чтобы их озвучить. Тело Эвелин парализовало, но лучше б уж парализовало мысли. Те обгоняли друг друга, вгоняя в голову острые ножи.
Грейс мертва. Её сестра мертва. Её тело выловили из реки. Пять лет Эвелин не видела её лица, но теперь увидит. Распухшее, раздутое, сморщенное. Одинокое в холодных стенах морга.
Она даже не запомнила, какой дорогой Джеймс довёз её до участка, как помог выбраться на студёный воздух и как открыл дверь, пропуская её в мрачные коридоры полицейского участка. Эвелин опомнилась, лишь когда они замерли перед дверью с ужасающей надписью «Морг». Через стекло проглядывался силуэт в тёмной одежде, стоящий у стола, у бугорка, накрытого белой простынёй.
– Муж Грейс уже здесь. – Уведомил Джеймс, видя, куда таращится Эвелин. – Ты готова?
Нет, она совершенно не была к этому готова. Когда-нибудь она обязательно бы повидалась с сестрой и её семьёй, но только не так. Не в вымораживающей комнате, где хранят трупы.
В морге висело гробовое молчание, стоял дикий холод, витала осязаемая скорбь. Эвелин медленно приблизилась к телу Грейс, скрытого невзрачной тканью. Стала плечом к плечу с человеком, которого не ожидала увидеть при подобных обстоятельствах. Фигура повернула к ней бесцветное лицо.
Эвелин набрала в лёгкие воздуха и прошептала:
– Здравствуй, Бен.
Шесть лет назад
– Не могу поверить, что он мог так поступить! – Мэри укачивала младшую дочь в объятьях, не находя нужных слов поддержки.
Она сразу поняла, что между Эвелин и её зятем что-то произошло, когда та появилась на пороге, навьюченная тремя огромными сумками. Всем, что удалось на скорую руку схватить и унести с собой из ненавистных комнат, в которых её больше никто не желал видеть. Сумки так и остались валяться в прихожей. Кому нужно разбирать вещи, когда сначала нужно разобраться с разбитым сердцем.
Мэри поглаживала Эвелин по голове, как маленькую девочку. Та перестала плакать, но щёки всё ещё были солёными от слёз, а тело вялым, как у тканевой куклы. В отличие от Грейс, Эвелин всегда пренебрегала объятиями и сторонилась проявления чувств с матерью, поэтому сейчас та наслаждалась близостью с дочкой. Пусть она была вызвана глубоким горем.
Захлёбываясь словами, Эвелин рассказала матери о том, как с ней поступил Бен. Как бесчувственно сообщил, что уходит, что она ему больше не нужна, что теперь в его сердце освободилось место для другой. Мэри до последнего не могла поверить, что Бен, их славный, замечательный Бен, мог так поступить. Но состояние Эвелин было наглядным тому подтверждением.
– Ничего, ничего, дорогая. – Шептала Мэри, убаюкивая дочь колыбельной из бесполезных слов. – Он того не стоит.
– Всем привет!
Радостный оклик Грейс из прихожей показался писклявой нотой, сыгранной невпопад. Хлопнула входная дверь, послышалось шуршание обуви по ковролину и почувствовался неуместный сгусток яркой энергии, который сопровождал каждый шаг Грейс.
– Почему у нас при входе валяются сумки?
Мэри прикрыла глаза, впервые в жизни раздражаясь от беспечности старшей дочери. Сейчас она стала камнем, летевшим в огород скорбящей Эвелин.
– Что происходит? – Грейс молниеносно очутилась рядом с непонятной фигурой, в которую сплелись её мать и сестра. – Эви…
– Это всё Бен… – Удалось выдавить из себя Эвелин. – Он подаёт на развод.
Грейс тут же вытянулась, побледнела и притихла. Стала совсем другим человеком.
– Он растоптал наш брак и выставил меня из дома. – Слёзы вновь пробили оборону и хлынули новым потоком соли на руки матери. – Я верила ему, любила, а он… – Горький всхлип. – Нашёл кого-то…
– Ну, ну, дорогая, успокойся. – В тысячный раз пробормотала Мэри. – Бен не достоин твоих слёз.
– На кого он мог меня променять? Что нашёл в ней такого, чего нет во мне? Грейс?
Эвелин отстранилась от матери и утёрла рукавом рубашки потёкшую тушь. Сестра молчала и была белее джемпера, натянутого на женственные плечи. Глаза Грейс забегали. Руки сами собой скрутились в тугой узел между коленей. Она выглядела потерянной, сбитой с толку и будто мечтающей сбежать отсюда подальше.
– Ты что-то знаешь? Ты видела их вместе?
Молчание.
– Грейс, прошу тебя, если ты знаешь, кто она, то просто скажи мне. – Не унималась Эвелин, но сестра будто проглотила язык.
И тогда всё стало понятно. Эвелин нетвёрдо встала на ноги и грозно нависла над старшей сестрой.
– Нет. – Прошептала она. – Нет, нет, нет. Грейс, скажи мне, что это не так. Скажи, что я сошла с ума и ошибаюсь.
Два пустых глаза размером с глобус взглянули на неё из-под длинных ресниц. Глаза, полные грусти, стыда и греха. Мэри ахнула. Эвелин схватилась за виски, в которые вонзилось сверло.
– Это ты. – Шёпот, полный ненависти, прорвался сквозь потрескавшиеся губы. – Это ты та женщина. Ты увела моего мужа!
– Я никого не уводила. – Неуверенно встала на свою защиту Грейс. Вскочила на ноги и попыталась коснуться сестры, но та оттолкнула её. – Поверь, я ничего подобного не хотела, но так получилось.
– Господи, Грейс. – Только и смогла произнести мать. Ей стало плохо, сердце налилось кровью, грудь стянуло верёвками.
– Так получилось?! – Эвелин с шёпота перешла на крик. Вся ярость выходила наружу. – Как так могло получиться? Ты моя сестра! Ты не должна была крутить роман с моим мужем!
– Мы не крутили роман, Эви, послушай…
– Я не желаю ничего слушать! Ты за моей спиной спала с моим мужем!
– Мы не спали…
– Ну конечно! Не спали. Кувыркались в постели, так это называется?!
– Эвелин, послушай. Между нами с Беном ничего не было. Мы решили подождать, пока между вами всё не будет кончено. Мы не хотели делать тебе больно.
– Не хотели делать больно?! Да как ты смеешь?! То есть, меня должен успокоить тот факт, что вы не трахались в моей постели?
За криками сёстры даже не заметили, как мать откинулась на подушки и прикрыла глаза.
– Он не любил тебя, Эв. – Примирительно произнесла Грейс, хотя в данной ситуации это прозвучало скорее как оскорбление. – С самого начала считал, что ваш брак – ошибка.
