Посланник МИД
И снова мне в голову пришло: «…имени Спартака». Тему о его восстании, как раз мы проходили в школе и все ребята просто в восторге от него. Расхватали все три книги о нём из библиотеки и чуть не подрались.
Восстание рабов в древнем Риме под предводительством гладиатора! То что надо!
Кстати, в 1918 году организатором революционных выступлений рабочих и солдат в Германии была группа «Спартак» и её руководителями были известные немецкие коммунисты Карл Либкнехт, Роза Люксембург и другие.
– Тогда и пионеров можно называть ещё и спартаковцами, – работала у меня мысль, а чей то голос в голове уже звонко напевал строчку походной песни пионеров: «…вперёд продвигались отряды спартаковцев юных бойцов…»
Следом за этим моя мысль пошла в сторону атрибутики. Ну тут ничего сложного… Американские «пионеры», то есть первопроходцы дикого Запада все носили галстуки, и бойскауты тоже…зелёные. А у нас будут красные. Ничего сложного… наделать из кумача «тупых» равнобедренны трёхугольников и повязывать их под воротником. – Основание будет в 100 см., а стороны по 60 см., высота тупого угла 30 см., – появились у меня в голове его размеры, которые я тут же записал вслед за предыдущими мыслями.
Но галстук нужно заслужить, то есть стать пионером.
Следующим атрибутом будут значки и нашивки. Но это потом.
Теперь приветствие.
Сейчас развернулась борьба с босяцкой привычкой здороваться через пожатие рук. Главный аргумент – антисанитария и передача разных болезней таким путём.
Поэтому рекомендовали ограничится простыми кивками или прикладыванием правой руки к козырьку фуражки или краю головного убора.
Почти как воинское отдание чести.
И тут меня осенило: – У пионеров будет салют! Приветствие взмахом правой руки с открытой сжатой ладонью и прикладыванием её ребром со стороны большого пальца к середине лба, – тут же я записал и попробовал.
– Ну ничего так…свободно выходит, – решил я.
А в голове появилась мысль о головном уборе – пилотке и о торжественных словах обращения к пионеру и его ответу. Например: «к борьбе за правое дело будь готов!» и ответ пионера: «всегда готов!»
Ответ будет на всё один и тот же, а вот обращения просто будут заканчиваться словами «будь готов». И снова чей то голос пропел строчку «…как Гагарин и Титов…». – Кто они такие?, – возник у меня тогда вопрос, но это я не стал записывать.
Дальше мне в голову пришла идея создать младшую коммунистическую детскую организацию для нашего «13-го отряда». – А то будут обижаться, если мы их к себе не примем, – решил я. А в голове уже созрело название «Октябрята», в честь Октябрьской Революции. От чего то её все называют октябрьской, хотя по новому стилю она случилась уже в ноябре.
У октябрят будет свой отличительный знак – значок в виде красной звезды с портретом маленького Ленина в середине. Уже есть такие открытки. Оказывается Ленин тоже был маленький, а не сразу с бородой. Ха-ха-ха.
Пока можно поручить малышне всем самим себе наделать таких значков из картона и разрисовать. А портретики маленького Володеньки есть тоже кому нарисовать на всех.
Над малышнёй вожатыми будут пионеры. А внутри… Октябрята будут разбиты на звёздочки … в идеале по пять человек, но для начала можно и по два-три, чтобы был соревновательный дух.
Кстати, и большая пионерская Дружина коммуны тоже будет разбита на отряды. Там будут выбирать себе командира, а те уже в свою очередь сформируют Совет Дружины, с секретарём и председателем. Но это уже детали… и скорее всего нам на эти должности «спустят» из райкома РКСМ Замоскворечья какого то деятельного комсомольца.
– И откуда у меня это всё взялось… явно газет и брошюр перечитал, – решил я, но всё тщательно записал, чтобы на следующем собрании нашей коммуны озвучить.
Стоит ли говорить, что это было как взрыв.
Верно сказал наш вождь товарищ Ленин, что «идея, брошенная в массы и подхваченная ими, становится материальной».
Сева потащил меня прямиком в городской комитет РКСМ, где его все знали, как очень активного товарища.
Там мы пошли прямо к секретарю МК РКСМ товарищу Рогову. Тот нас с внимание выслушал и сообщили, что мы очень вовремя. Так как 10 декабря прошлого года в секретариате Центрального комитета (ЦК) РКСМ обсуждался вопрос: «под чьим началом должна создаваться детская коммунистическая организация – комсомола или Наркомпроса?» Было решено, что это дело комсомола.
А 30 декабря на заседании научно-педагогической секции ГУСа было решено отказаться от попыток развития ДКД на базе скаутских организаций, но при этом указывалось на возможность использования скаутских методов в практической деятельности. Все вопросы по созданию организации были переданы РКСМ.
Также был поставлен вопрос… по примеру Западно-Европейских детских коммунистических групп…. «о создании детского движения» через комсомол.
Тут же в кабинете у товарища Рогова оказался Иннокентий Николаевич Жуков – педагог и скульптор, он был одним из разработчиков и руководителей обновлённого скаутинга 1914-1917 годах, – как нам его представил товарищ Рогов. Он тоже подключился к нашей дискуссии по созданию новой детской организации, так как в своей поездке в декабре прошлого года из Читы в Москву он уже сделал ряд докладов о своём видении и о методах организации детского пролетарского движения на основе длительной игры.
Причём, само название «пионер» – предложено мною, ему очень понравилось, как и вся моя аргументация к нему.
Так же его поразила вся моя концепция и продуманность пионерского движения. Начиная с названия: «Пионерская организация имени Спартака» и второго названия её участников – «спартаковцами», и заканчивая всей атрибутикой, а особенно красный галстук.
Через неделю Московский комитет (МК) РКСМ провел совещание совместно с представителями левых скаутов столицы.
На нем было предложено сотрудничество в создании новой детской организации.
Тогда же было создано временное бюро по руководству данной работой в составе: секретарь МК РКСМ товарищ Рогов, представитель МК во Всевобуче товарищ Измайлов, бывший скаут-мастер Зорин и я, – Сергей Козырев, воспитанник 1-го коммунистического интерната Замоскворечья.
2 февраля 1922 года бюро ЦК РКСМ приняло циркуляр о детских группах, а 4 февраля бюро МК РКСМ приняло решение о создании первых пробных групп детей рабочих.
10 февраля секретариат ЦК РКСМ принял решение о необходимости произведения опытов с детской группой в Москве и в других промышленных городах.
А уже 12 февраля в Москве, в нашем 1-м коммунистическом интернате Замоскворечья имени третьего Интернационала состоялся первый в истории сбор детской коммунистической группы.
Его провел мой друг Валериан Зорин.
Вот так я, и наш интернат вошли в историю создания Пионерской организации.
Параллельно, была создана и организация маленьких Ленинцев – Октябрят, подрастающая смена их старших товарищей – Пионеров.
В апреле 1922 года была нами завершена работа по подготовке «Временного Устава детских коммунистических групп: «Пионерская коммунистическая организация имени Спартака».
В нем была определена структура групп, символика и внешняя форма пионеров.
В Уставе приводятся тексты Торжественного обещания и Законов.
С 16 по 19 мая 1922 года в Москве на II Всероссийской конференции РКСМ был рассмотрен и одобрен опыт работы московского комсомола по созданию детских коммунистических групп юных пионеров.
Решение II Всероссийской конференции РКСМ положило начало созданию пионерских отрядов во всех уголках нашей страны.
Началось распространение пионерского движения по всей Советской Республике.
А, 19 мая стал навсегда днём Пионерии.
Но это я снова забежал вперёд.
А пока меня назначили секретарём дружины пионерских отрядов нашей коммуны, а председателем стал товарищ Валериан Зорин.
Мы с ним сработались и подружились ещё на этапе обсуждения в рабочих группах. И дальше наша жизнь переплеталась. Но это было позже. А пока была детская взрослая игра в пионеров.
Я тут же провёл решение к началу лета охватить пионерским и октябрятским движением всех учеников нашей школы.
Всех захватила идея пионерского всеобуча. Появился новый действенный рычаг давления на нерадивых учеников и воспитанников.
Самым страшным стало, быть либо непринятым в октябрята и пионеры, либо затем исключённым.
Стали практиковаться такие понятия как «пионерское задание», «честное пионерское слово», «пионер – во всём пример» и так далее.
На этой волне я поднял на новый уровень выполнения своей общественной нагрузки – обучению иностранным языкам воспитанников коммуны и учеников нашей школы.
Я выявлял успевающих и прикреплял их к отстающим, давая таким образом «пионерское задание» поднять уровень подопечного.
Необычно проявили себя попытки подслушивать иностранцев. Рассматривая на собрании секций языковых курсов записи подслушанных разговоров, я с интересом обнаружил их полезность.
Например, много разговоров касалось будущей конференции в Генуи.
Я как, библиотекарь, был обязан следить за поступлением не только книг в библиотечный фонд, но и переодики. И делать регулярно политинформацию на собраниях коммуны.
И конечно, я и все были в курсе предстоящей конференции. И то, что делегацию нашу возглавляет сам товарищ Ленин. По этому поводу я лично считал, что это лишнее.
И вот тут… в некоторых записка стали проскальзывать откровения иностранцев и я решил их суммировать.
«…стимулом для попытки решения русского вопроса является ….новая экономическая политика…. новая экономическая политика в глазах Англии представляется в качестве отказа Советского правительства от всякого социалистического строительства…. агитируя в парламенте за англо-русский торговый договор, Ллойд-Джордж указывал, что революции рождаются от нужды и нищеты масс…. помочь Советской России выбраться из ее плачевного экономического положения – это означало бы окончить период революционных потрясений в России и открыть период перехода Советского правительства на рельсы капиталистического развития…. в августе 1921 года, в речи посвященной голоду в России, Ллойд-Джордж развивает картину проникновения в Россию английского торгового капитала, который должен ускорить возвращение России к нормальному капиталистическому хозяйству… …невозможность справиться с политической и экономической разрухой, вызванной последствиями войны, принудила нас капиталистов к попытке разрубить узел на предстоящей Генуэзской конференции… где будет шанс даже устранить Ленина, если большевики упрутся…»
Ллойд-Джордж, как я знал, был сейчас премьер-министром Англии, как у нас Ленин был председателем Совета народных комиссаров (СНК).
– Значит, там будет покушение на Ленина, – кольнула меня мысль.
Следующий блок из подслушанных разговоров касался противоречий между Францией и Англией, как самыми главными капиталистическими державами.
«…опасность создания в лице Франции конкурента Англии в десять раз сильнее, чем была побежденная Германия… на Ближнем Востоке Франция всеми силами подрывает влияние Англии… Франция поддерживает возрождение Турции и, таким образом, угрожает уничтожить один из главных результатов войны для Англии – расчленение Турции… …созданием подводного флота Франция угрожает морской безопасности Англии, и так уже отказавшейся от владычества на море на Вашингтонской конференции…. Англия принуждена стремиться к усилению России, как континентальной силы, враждебной Франции…. Англия хочет создать в России базу не только для экономического возрождения Германии, но и для политического и военного возрождения… это толкает Англию на признание Советского правительства и заключение мира с Россией…. Англия пытается предварительно сговориться с Францией по всем спорным пунктам, она пытается создать новую Антанту на основе учета новых условий и новых противоречий…»
– Дааа…во дела… и что с этим делать?, – спросил я сам себя и тут же голос в голове ответил: «срочно передать в чека».
– Но кому?
– Там разберутся…просто иди на Лубянку…, – подсказала интуиция.
Глава 7.
Конечно же меня там просто послали…
– Тебе чего …пацан?
– К товарищу Дзержинскому?
– А ну щас… как надеру уши… сопля наглая!, – сделал попытку дежурный на входе меня поймать.
Но я «калач тёртый» и только пятки мои сверкали, когда я убегал от дома, про который говорили: «раньше тут был рос-страх, а теперь тут рос-ужас».
Как я недавно узнал, это от того, что на фасаде этого здания была огромная надпись «Страховое общество Россия». А теперь надписи нет, но всем известно, что тут сидит ужасная ЧэКа.
Отбежав от опасного здания на приличное расстояние, я стал лихорадочно думать, что мне предпринять дальше.
Мысль идти с этим к Палсэму отпала сразу же. Наш директор был Педагог с большой буквы, но трусоват в общении с начальством и всякими там идейными. Он даже Севу с товарищем Надей побаивался… в вопросах, не связанных с обычным воспитанием детей. Ну, а сами Сева и Надя были пылкими и быстрыми, как тот фейерверк, – один пшик и всё. Шуму много, а толку мало. Ими самими нужно руководить. Тогда они на что-то способны. Например «проводить в жизнь решение кого-то». А инициатива напрочь отсутствовала.
И вот что мне делать?
– Пойти к Зорину, – всплыла очевидная мысль, и добавила: – сразу нужно было…
– Ехать не идти, – подумал я весело, запрыгивая на подножку мимо проходящего в нужную мне сторону трамвая.
И уже через полчаса я разыскивал в коридорах ЦК РКСМ своего друга Валериана. Да, друга… Он всего то на 8 лет меня старше, как и товарищ Шацкис, который в 15 лет уже стоял у истоков РКСМ.
Меня тут уже все знали.
За январь и февраль, пока работали над прообразом пионерии, я тут примелькался.
– Привет Серый, – первым начал Валериан, протягивая мне свою руку.
– Привет, – ответил я на приветствие, крепко её пожав.
– Каким ветром? Что-то решить в Дружине?…, – спросил тот.
– Да неее… тут вот какое дело…, – начал я, оглядываясь вокруг.
– Аааа… секретное, – подмигнул мне Валериан, улыбнувшись, – ну тогда пойдём в Красную комнату, там сейчас никого, – и потянул меня за руку в её сторону.
Там действительно никого не было и я быстро изложил ему суть вопроса и конечно показал тексты разговоров.
– Молодцы…хорошая работа, – похвалил он меня, когда всё прочитал и тут же завалил вопросами:
– Это ты всё организовал? Сам? Без подсказки? Просто для тренировки в изучении языков? И сколько ты их сам знаешь? Пять?!! Итальянский и испанский хуже… только начал их изучать?
– Ну ты и вундеркинд, – был его вердикт в конце.
– Да неее…, – отмахнулся я, – ещё не хватало…прилепится кличка… не отлепишь, – подумал я, а в голове голос возразил: – полиглот не лучше!
Но в слух сказал:
– Просто слежу за политической ситуацией в Италии… там к власти фашисты рвутся, а в Испании идёт пока парламентская борьба с коммунистами во главе, хоть там и там есть короли…
– Верно ты Сергей заметил, непростое сейчас время, – протянул задумчиво Валериан.
– Ну так что? Поможешь?, – спросил я его с надеждой.
– Конечно помогу. К самому товарищу Ленину идти с этим бесполезно…он отмахнётся, не читая, – раздумывал вслух Валериан и тут же хлопнул себе по лбу, воскликнув:
– Ну конечно же Сталин… к товарищу Сталину пойдём, его Владимир Ильич послушает.
С этим мы выскочили из Красной комнаты и через пять минут уже были в приёмной у Сталина, который, как оказалось, совсем недавно начал работал в этом же здании на Старой Площади в Секретариате ЦК РКПб.
– Мы к Иосифу Виссарионычу, – запросто сказал Валериан дежурному в приёмной и даже не дожидаясь кивка ворвался в кабинет.
– Здравствуйте товарищ Сталин, – весело поздоровался мой друг, за которым в кабинет пробрался и я.
Там за столом сидел усатый чернявый мужчина лет 50-ти и что-то в это время писал. И как только мы вошли, оторвался от дела и тут же ожог нас своим пристальным взглядом, как в прицел… Но разглядев Валериана и меня в красном галстуке, сменил свою серьёзность на заинтересованную весёлость, сказал:
– Ааа, какие люди… комсомол… проходи… садись, дарагой Валериан и… как тебя зовут парень? Ми раньше нэ встрэчалысь, – слегка прорезался акцент у хозяина кабинета.
– Это товарищ Сталин… мой друг… секретарь совета первой в Советской России пионерской дружины, Сергей Козырев, – представил Валериан меня товарищу Сталину.
Тот уже поднялся из-за стола и подошёл к нам вплотную, протягивая руку для приветствия.
Валериан пожал её как обычно, а я вначале отдал пионерский салют, чем удивил Иосифа Виссарионовича.
Затем сев все вместе за стол для заседаний я ему поведал причину нашего прихода.
Сталин вначале слушал сидя, а затем встал, подошёл к своему столу, взял курительную трубку и стал её набивать смятой папиросой.
Затем уже когда я закончил, он молча раскурил её и пару раз затянулся. После чего снова медленно подошёл к нам и спокойно заговорил:
– То что молодёжь беспокоится о жизни нашего вождя – товарища Ленина, више всяких похвал… Ми тут в ЦэКа тоже такого же мнения…но кто такие ми…и кто такие молодёжь, комсомольцы и … пионэры, – при этом снова проявился акцент и Сталин взмахнул рукой с зажатой трубкой.
– Ви должны широко обсудить этот вопрос в своих коллективах и о решении оповестить все вышестоящие органы…как комсомола так и партийные…пишите нам в ЦэКа…пишите в Правду…
Затем он снова затянулся несколько раз и продолжил:
– А что касается подслушанных бесед … то…как я знаю «пионер» ещё имеет значение как «разведчик»… и тогда вам нужно теснее держать контакт с органами ГПУ, которое недавно было выделено из упразднённого ЧэКа …, – пояснил Сталин и снова пыхнул трубкой, пока мы переваривали сказанное им. Вернее, Валериан уже достал из недр своего английского френча блокнот и быстро в нём строчил химическим карандашом вслед за речью старшего товарища под одобрительным взглядом того.
– Так… срочно и мне такой нужен, – подумал я вначале про блокнот, а затем и про френч. Тем более, что похожий был и на хозяине кабинета. В моду у руководства входил полувоенный стиль, сменяя собою Ленинский в виде «пикейной тройки с кепкой» и комиссарский – кожаный с неизменным «товарищем маузером». Сейчас одни шли в непманы и там уже господствовали клетчатые английские пиджаки и котелки с тростями, а другие были верны военной форме без знаков отличия.
Я решил держаться последних. Что-то мне в этом кабине чётко подсказало, что непманы долго не протянут.
А Сталин продолжал про ГПУ:
– Там есть один товарищ…хорошо зарекомендовал себя в работе со мною в Реввоенсовете Республики… Артузов его фамилия… я ему позвоню и он выпишет на вас пропуска…
На этом наше посещение закончилось, так как в дверь заглянул дежурный из приёмной и сказал:
– Товарищ Сталин…Вы просили напомнить о…
– Спасибо, мы уже закончили, – поблагодарил он того, недослушав.
А мы поняли, что нам пора.
Тепло распрощавшись, мы покинули кабинет Сталина.
***
Как только дверь за посетителями закрылась, Коба, как звали его друзья и он сам себя в мыслях, вернулся к своей работе.
Ничего срочного у него не было, но с дежурным он договорился, что в любом случае через десять минут после того, как к нему кто-то придёт, заглянуть в кабинет и произнести эту условную фразу.
Если посетители были не очень важные, то Сталин имел повод с ними безобидно распрощаться, сославшись на неотложное дело, а если наоборот… то повышал их значение в их собственных глазах, продолжая разговор с ними. Но таких было немного. Пока немного…
– Эх…не вовремя Старик начал хворать, – пробурчал себе он под нос по-грузински.
Стариком он называл Ленина, с которым долго был в близких дружеских отношениях, правомерно считая его своим Учителем, а себя его правой рукой.
– А этот молодой пострел везде успел, – пронеслась у него в голове следующая мысль и он окончательно отвлёкся от своей работы и стал думать о своих последних посетителях:
– Верно ребята рассчитали…все бы от них отмахнулись…даже Старик ничего слушать не хочет и хочет самолично «дать бой в Генуи», как он сам выражается…
– Только я смогу его убедить не ехать…там и без него найдётся кому озвучить нашу позицию… Чичерин и Литвинов себя вполне дополняют…
– Чичерин больше демагог и переговорит всех там и самого Пуанкаре, не говоря о Ллойде…
– А Литвинов разобьёт все доводы Антанты своими сухими выкладками, подкреплёнными цифрами и документами
– А по дороге туда… в Берлине они подпишут Германо-Российское торговое соглашение и соглашение о взаимном признании… и отказ от репараций и других взаимных претензий…
– Хотя Литвинов настаивает на английском приоритете в этих делах…
– Да оно и понятно…он там долго жил…дружки его в руководстве новой лейбористской партии, которой прочат большое будущие и которая сменит либеральную Ллойд-Джорджа, да и жена молодая англичанка…
– Но ничего… пусть пока пыль в глаза там пускают…пока я тут буду укрепляться…
– «Уговорили» меня на свою голову принять новую должность генерального секретаря ЦК… и свалили всю бумажную работу и подготовку к XI съезду партии…
– Нет… говорите… по Уставу у нас главы Партии… ошибаетесь…товарищи…теперь будет…ха-ха-ха
Тут он снова вернулся к размышлениям над молодыми соратниками:
– Ну с Валерианом Зориным всё понятно… не наигрался в детстве в скаутов…
Сталин сам внимательно недавно прочёл все по этой теме и был в курсе кто такие скауты и как из них сделали пионеров.
Он тогда вспомнил и свои детские игры типа «казаков-разбойников», как он руководил ватагой малышни в своё родном Гори. Как они носились по его окрестностям, делились на команды, выбирали себе вожаков…интересно было…
– Ну что…может получится…с этой пионерией…
– Главное, чтобы над ними был крепкий руководитель…нужно будет подключится к этому…
– А то комсомол мне совсем не нравится…
– Скопировали себе структуру Партии…даже названия не особо отличаются… Тоже есть свои ЦК и секретари и такие же секретари на местах…
– Большим хитрецом оказался этот товарищ Шацкис…
– Сам в тени…просто член ЦК РКСМ…но он там всем заправляет…
– Это, по его мнению, что получается?…как только секретарь комсомола станет членом Партии, то может тут же претендовать на кресло секретаря парторганизации того же уровня? Например, даже ЦК?
– Шалишь…товарищ Шацкис… не всё так просто…
– В «ставку к Духонину» ты пересядешь, а не в члены ЦК Партии…
«Ставкой Духонина» со времён известных событий стали называть расстрел и Сталин и другие прошедшие гражданскую часто пользовались этим термином и сейчас.
– А этот пионер, как его…Сергей Козырев…тоже секретарь совета пионерской Дружины…но на карьериста не похож…ребёнок ещё…им это нравится…эти игры взрослых…, – усмехнулся в усы Сталин и вернулся к работе.
***
Как только мы выскочили из приёмной товарища Сталина в коридор, Валериан обратился ко мне:
– Так, Серый… у меня дела…дальше сам, – проговорил он озабоченно, протягивая мне два исписанных листика из своего блокнота.
Я их спрятал в карман брюк и поблагодарив друга за помощь, снова направился на Лубянку.
– Ты только там опять не ломись в центральный вход…там с боку есть приёмная для граждан и там же бюро пропусков, – напутствовал в конце меня Валериан, что подсказало мне «…он там бывал».
Так всё и было и через час я уже разговаривал с товарищем Артузовым.
Это был чернявый, бородато-усатый весельчак лет тридцати. И если бы не его невысокий рост, то сошёл бы за Донкихота, как его изображают в книгах.
В глазах его играла и хитринка и серьёзность одновременно.
Он меня внимательно выслушал и с ещё большим внимание прочёл мои записи. Сталин, кстати, не стал их читать. Что говорило прежде всего о широте охвата задачи – жизнь Ленина.
А тут, в стенах ИнО ГПУ НКВД, то есть иностранного отдела государственного политического управления народного комиссариата внутренних дел, важны были любые мелочи.
На последовавшие вопросы:
– Кто конкретно подслушал и записал тот или иной разговор? Где это было? Как выглядели иностранцы это говорившие? и наконец – Давал нам кто ни будь такое задание?, – я вынужден был ответить «не знаю» и «нет».
Но тем не менее, товарищ Артузов меня похвалил и просто посоветовал впредь всё это иметь ввиду и продолжать эту работу с учётом этого.
Тут же мне было предложено стать секретным сотрудником ИнО ГПУ, на что я с удовольствием согласился, подписав необходимые бумаги.
Так же, как и все сотрудники НКВД, я прошёл фотосъёмку во всех ракурсах и дактилоскопию. Так же мне было обещано выдать удостоверение с моим фото. Но в нём я буду значится, как «добровольный помощник милиции». Но меня товарищ Артузов заверил, что «там где надо»…при предъявлении его…будут в курсе с кем имеют дело. А так для всех…я простой активист, как и положено быть пионеру.