От нескольких последующих ударов Алена потеряла сознание. Подбежавшая к дому Ивана Оксана выхватила окровавленные вожжи из рук отца девушки .
– Перестаньте! Перестаньте! Это же ваша дочь!
– Она мне больше не дочь! Ты заступилась сейчас за убийцу своего мужа и ребенка. – Иван плюнул и зашел в дом, уводя с собой жену.
Односельчане стали расходиться, а Оксана подошла к девушке и села рядом с ней, положив ее голову к себе на колени. Она хотела узнать почему Алена так поступила. Через несколько минут девушка открыла глаза и еле слышно шептала.
– Я ненавижу вас всех, тебя особенно. А его люблю. Я так хотела быть с ним, все отдала бы что можно было. И сейчас, когда еще немного и я ушла бы с Гришей, отец меня поймал.
– Куда бы ты ушла с Гришей? Ты чего несешь?
– Он недалеко, с табором. Не горел он.. А ты теперь живи и мучайся – он жив, но ты его не найдешь. Я не скажу тебе куда они ушли! – Еле слышно произнесла Алена эти слова и последняя слеза скатилась из ее глаз. Ее дыхание остановилось и сердце перестало биться.
Вышедший на крыльцо Иван посмотрел на Оксану и все понял по ее глазам. Он стал черней тучи. Не сдерживая себя, сел на крыльцо и зарыдал. Он только сейчас понял что убил своего собственного ребенка и нет ему никогда за это прощения.
Оксана стояла у окна и долго смотрела куда-то вдаль.
– Девка, вот чего ты дурью маешься? Неужели ей поверила? Эта дурная что угодно сказать могла.
– Но не перед смертью…
–А чье тело тогда было? У нас в селе никто не помирал.
– Верно. – Оксана задумалась, но потом вновь перевела взгляд на женщину. – Баба Дуня, ты у нас все подмечаешь, от твоего взгляда мало что ускользает. Скажи, ты странного ничего не заметила? Может быть в тот день, когда сгорел дом, что-то было необычное?
–Да что необычного-то? Собрали мы после обеда миски да плошки, принесли ко мне в избу, Аленка пошла их мыть. Долго ее не было, но я как то отвлеклась тут на свою работу и не обратила внимание. А когда ее кинулась уже, подумала что домой сбежала, хотела уже за ней бежать. Но тут и она пришла, говорит, что после мытья посуды сбегала домой и взяла простыни чтобы на речке постирать, мол, пока погода жаркая, быстро высохнут.. А почем ты спрашиваешь?
– Понимаешь, Иван дочь свою поймал когда она из дому уходить собиралась. А куда ей идти? В табор что если. А зачем, к кому? Она перед смертью самой мне сказала что к Гришке шла, да отец остановил. Я думала, может бредит девка, а теперь уж не знаю. Девица она больно мудреная и хитрая. Пойти самой к цыганам к этим, что ли, разузнать.
– Вот уж не знаю куда она собралась идти, но цыгане аккурат в день пожара снялись и ушли.
– Удивительно. Тогда куда же Аленка собралась? Может быть она знала где их стоянка?
– Может. – баба Дуня пожала плечами. – А где же их теперь найдешь?
– Надо поездить по селам, поспрашивать.
– Да кто же тебе разрешит-то раскатывать?
– Я поговорю с председателем, может дед Кузьмич меня на лошади повезет.
Неделю ездила Оксана по соседним селам, но стоило ей напасть на след цыган, как тут же выяснялось что они снялись с места и перекочевали.
На восьмой день поисков удалось найти место стоянки цыган, молодая женщина слезла с повозки и кинулась к костру возле которого сидел пожилой смуглый и кареглазый мужчина.
– Здравствуйте.
– Здравствуй, здравствуй.– Он посмотрел на нее и усмехнулся.
– Меня звать Оксана. Может быть это и глупо прозвучит, но я задам вам вопрос: не видели ли вы у себя в таборе мужчину? Григорием зовут.
– Нет. У нас тут всего 12 человек, 8 из них женщины. Мужчин посторонних у нас нет.
– А никто у вас не пропадал? Может умирал кто?
– Ты с какой целью интересуешься? Сказано же тебе – нет тут никого. Никто не помирал. Ступай откуда пришла. – Он встал и зашел в палатку давая понять что разговор окончен.
Оксана растерянно огляделась и увидела как за палаткой темноволосая молодая девушка подает ей знаки и прикладывает палец к губам, призывая молчать. Та кивнула и тихонько подошла. Цыганка осмотрелась и прошептала ей на ухо.
– Через час жди меня возле леса на повороте к деревне. А пока иди, быстрее.
Цыганка задерживалась, дед Кузьмич нервничал и ерзал:
– Ты уверена, что она придет?
– Придет, она сама меня позвала.
– Прохиндеи все они. Думаешь, что-то знает?
– Думаю да.
– Ну тогда готовься, панталоны последние снимешь чтобы правду узнать.
– Да хоть душу свою отдам. Мне это важно, понимаешь? Даже если его здесь нет, она расскажет о том, что случилось в тот день.
Прошло уже минут сорок с назначенного времени и Оксана уже сама сомневалась что девушка придет, как та вышла из леса будто из-под земли выросла.
– Ждете еще? Боялась, что уедете. Еле от отца отвязалась.
– У тебя есть что сказать? Говори быстрее. – Оксана нетерпеливо ее подгоняла.
– Есть. Но ты же понимаешь, все стоит денег. Даже ваша любовь.
– Не поняла, о чем ты? Тебе деньги нужны? У меня с собой их очень мало, всего 26 рублей.
– Мне деньги не нужны. Больно кулончик у тебя красивый и сережки в ушах.
У Оксаны из глаз брызнули слезы. Эти украшения подарок ее мужа. Но , желание узнать правду оказалось сильнее. Цыганка ловко спрятала украшения в кармашек платья и села на траву.
– Присаживайся и ты. В двух словах-то не скажешь. – Сорвав травинку, девушка начала ее жевать и молчала с минуту, видно собираясь с мыслями. – Ты разговаривала с моим отцом. Ты знаешь как живет наш народ? Для нас воровство – это норма. Но, в нашем таборе есть одно правило – никаких краж по дворам. Мы предоставляем услуги , а нам за это платят. Вот и в вашем селе мы хорошо пополнили свой кошелек благодаря неразумной девушке Алене. Кстати, где она? Мы ее ждали в Глиняном, но она не пришла.
– В Глиняном? Это где?
– Это примерно 35 верст от вашего села на север.
– Мы даже не проезжали эту деревню.
– Это маленькая деревушка, не на всех картах ее еще и рисуют. Мы о ней знаем давно, там моя мама похоронена. Умерла от кашля. Навестить могилу решили, и Алену вашу дождаться. А она не пришла.
