Дз-з-з-ынь! Звенел, надрывался заведенный на семь утра будильник. Данька неохотно открыл глаза. Комнату заливал солнечный свет, занавеска была сдвинута и подколота лентой с бахромой – значит, мама уже приходила к нему. В окно был виден кусочек ярко-синего неба и буйная зелень росших прямо под окнами кустов жасмина и сирени. И никакого, ну просто никакого Серого Гуги!
Оставалось совсем немного времени до окончания летних каникул – шла последняя неделя жаркого августа. Будет здорово по утрам купаться в одном из озер, ходить в лес, собирать плотные, душистые говорушки и опята, варить из них вкуснейший бульон с пенкой. «Правильно говорить – по грибы, – мысленно поправил себя Данька и проснулся окончательно, – по воду, по грибы».
Он сладко потянулся, и на лице его появилась широкая улыбка. Было просто невозможно поверить, что ночью он совершил такое диковинное путешествие. Летал, видел удивительное место и таких необычных людей. Кто они? Почему были такие грустные? И тут же сам вспомнил, как грустил вчера перед сном и не мог понять почему. Но какая же красивая и невероятная эта Птица! Каков жрец и его помощники, что по их просьбе прямо с неба прилетела ОНА!
Данька сразу загрустил, что не успел посмотреть, что же было дальше, и раздосадовался на себя за то, что дал волю эмоциям, да так глупо. А еще этот будильник, будь он неладен. Зачем вообще он его завел?
«Ах да, сегодня же приезжает Тимка с родителями», – вспомнил он. Данька выбрался из-под одеяла, переоделся, ловко заправил постель, прихватил недоеденный мёд, веточки мяты и помчался вниз по лестнице на первый этаж, где уже наверняка собралась вся его семья.
В просторной гостиной стол накрывали к завтраку. Дымилась горка румяных ноздреватых блинов на глиняной тарелке, стояла плошка со сметаной и несколько пиал с разным вареньем. Первой он увидел маму – она несла горшочек с кашей в огромных смешных ухватках-варежках. Данька подбежал к ней, быстро пролез под ее руки, получилось, что она его обнимает.
– Доброе утро, сынок, – сказала она ласково, поцеловала его в макушку и сразу добавила, – осторожно, Данька, не обожгись, каша только что из печки!
– Доброе, мамочка! А где все? – спросил, выныривая из маминых «объятий».
– Папа на улице, уже заканчивает зарядку, Любава тоже где-то во дворе. Играет с Сержантом, у них там салочки на выживание, котофей спасается от нее бегством, – она поставила на стол кашу и принялась расставлять чашки.
– По-моему, у него мало шансов, – хохотнул, утаскивая с блюда блин.
– Да куда уж там удрать от генерала Любавы какому-то Сержанту?! – поддержала его мама.
– Тогда я тоже во двор, вижу, у тебя все готово, – договорил он, на ходу жуя блин.
– Да, малыш, иди.
– Мам!
– Прости, прости! Ты – большиш, бо-о-ольшиш! И скажи всем, что у них пятнадцать минут до момента превращения доброго повара в очень… очень… очень… – тут она схватила лежавшую рядом скалку и, скорчив страшную гримасу, стала в шутку наступать на сына, – в очень злого!
– Ого! Будет сделано, шеф! – отрапортовал он, поцеловал маму в щеку и пулей выскочил во двор.
Стояла теплая, солнечная погода, которая обещала к середине дня стать настоящим пеклом. Данька увидел отца – он уже закончил свои упражнения и собирался обливаться холодной водой возле бани.
Трехлетняя Любава сидела здесь же на крылечке и пыталась повязать носовой платок как косынку на голову все-таки пойманного ею черно-белого кота Сержанта. Кот был явно измучен игрой, но сдаваться не желал, периодически пытаясь освободиться.
– Пап! Привет! – Данька с отцом, обнявшись, похлопали друг друга по плечу.
– Здравствуй, сын! Не желаешь составить мне компанию? На озеро поздно…
– Давай! – мальчик стал снимать с себя одежду.
– Здластвуй, Дайка! – его все-таки заметила сестра и, решив с ним обняться, упустила Сержанта.
– Привет-привет, Ёжинька! – Данька крепко обнял девочку. – Мама звала в дом, беги, а то ты еще вон какая лохматая.
И девчушка побежала, крутя по сторонам головой, высматривая удравшего кота. Отец трижды облил ледяной водой из ведра сначала Даньку, потом себя, затем они растерлись полотенцами и ушли завтракать. Вскоре предстояла долгая дорога в аэропорт, встреча папиных друзей и их сына Тимура и обратный путь домой.
Данька предвкушал, как сядет на пассажирское сиденье, как они поедут по широким шоссе и эстакадам, как он будет сверять встретившиеся по пути названия населенных пунктов с картой. В таких поездках Данька был самым настоящим штурманом, он обожал их и всегда ждал с нетерпением. Но теперь, кроме привычного ожидания дороги и радости от встречи, в Данькины мысли постоянно вплетались воспоминания о его чудесном сне.
Глава 3
Теперь все были в сборе, обнимались и радовались встрече, рассматривали привезенные подарки. Не было только Любавы, которая, наигравшись за день, так и не дождалась гостей и уснула. Данька давно не виделся с Тимуром – сыном Сергея и Вики, и с радостью принялся тискать его и легонько трепать по короткому ежику волос. Пятилетний Тимка объявил, что он тоже кое-что привез в качестве подарочка хозяевам и стал выкладывать из многочисленных карманов небольшие камешки – целую россыпь!
– Что это? – спросил Сергей недоуменно.
– По-моему, Сережа, пока мы ждали вылета, наш сын насобирал щебня с газона и пронес тайно в самолет, а мы и не заметили, – предположила Вика.
– Каменный гость, – заключила Данькина мама и все дружно, кроме обескураженного Тимки, который ничего не понял, рассмеялись. – Давайте садиться за стол!
Все устроились на террасе по случаю теплой погоды, на душе было легко и весело. Данькина мама заварила душистый чай из мяты, на большом столе были выложены разнообразные пирожки, испеченные накануне, баранки, конфеты и овсяное печенье.
Друзья родителей – Сергей и Вика – оба военные, много лет уже несли службу на Северном Кавказе. Каждый их визит становился настоящим праздником. Веселые, обаятельные и щедрые, они всегда привозили горы самых разных фруктов, виноградный сок, теплые нарядные вещи ручной работы. Сегодня помимо обычного набора гостинцев были сложенные друг на друга традиционные круглые пироги с начинками из мяса, картошки, сыра, свекольной ботвы.
Данька любил пироги, обожал помогать маме их готовить, особенно ему нравилось возиться с тестом – оно казалось ему живым существом, тонко чувствующим отношение к себе и настроение повара. Скорее всего, так и назвали выпечку «сдобой», потому что делают с добром, вкладывая душу, передавая через руки тепло, с почтением оставляя тесто подниматься и отдыхать после того, как вытащат из печи.
Гости рассказывали много веселых историй, делились новостями об общих знакомых, о родных – такие встречи имели обыкновение затягиваться далеко заполночь. Раньше Данька слушал их с открытым ртом и, бывало, даже засыпал прямо в гостиной под неспешный разговор взрослых. Но сегодня ему очень хотелось опять оказаться в том волшебном сне, лететь над лесом в загадочную деревню, узнать, для чего золотая птица спустилась с небес. Постоянно теряя нить истории, он лихорадочно соображал, что же такое предпринять, чтобы вернуться в сновидение.
«Должен же быть какой-то способ, – рассуждал он, – всегда есть выход. Вот папа говорит, что из каждой сложной ситуации есть минимум шесть выходов, а совсем безвыходных не бывает в принципе».
– Завтра прямо с утра идем на озёра, подъем в семь! – сказал тем временем Данькин папа. – Погода отличная, завтрак берем с собой, обед наловим на месте. Удочек хватит на всех.
Данька автоматически кивал в ответ, а сам все думал, думал… Он отхлебнул из своей чашки и стал ложечкой ловить листочек мяты, попавший ему в чай. И вдруг что-то будто ужалило его изнутри. Он сорвался с места и побежал к бане под непонимающие взгляды взрослых.
– Данька, ты куда? – спросил папа.
– Сейчас, сейчас! – бросил тот на ходу и, зайдя внутрь помещения, осторожно вытянул веточку мяты, которая сушилась здесь среди других трав.
Вернувшись на террасу, он показал ее, сообщив, что будет проводить эксперимент, о котором расскажет позже в случае успеха. И еще попросил маму положить ему немного меда в маленькую тарелочку.
Получив желаемое, он больше уже не мог заставить себя усидеть на месте и, расцеловав всех, умчался в свою комнату. Там он спешно переоделся в белую пижаму, положил на прикроватный столик мяту и мед, завел будильник. Еще раз осмотрев комнату и убедившись, что обстановка точно такая же, как и вчера перед сном, он залез под одеяло и закрыл глаза. «Нет только Гуги!» – радостно подумал он и крепко уснул.
Глава 4
Как только глаза его открылись, он возликовал от счастья. Он был в лесу! В том или нет – непонятно, но точно в лесу. Данька немного удивился, потому что вчера в момент его чудесного водворения в лес был вечер, садилось солнце, светило сквозь стволы и ветви сосен-великанов. Сейчас же был совсем поздний вечер, темно-синее небо обсыпали звезды, и откуда-то сбоку робко лился серебристый лунный свет. И самое интересное – не было никакого движения: ни ветерка, ни шороха листьев и травы – ни единого звука. Лес был неподвижен. Данька стал оглядываться по сторонам, как вдруг за одним из деревьев мелькнула тень. Страха не было, одно лишь любопытство, и мальчик пошел осторожно в ту сторону. Неожиданно снова мелькнул едва различимый силуэт у растущего рядом дерева, и из-за него показалась девочка в длинном красном платье – босая, с длинной косой и белой лентой в темных блестящих волосах. Она звонко рассмеялась и побежала вглубь леса.
– Постой! Постой! Куда ты? – Данька бросился в погоню.
Девочка, смеясь, быстро бежала, оборачиваясь и дразня его. Сквозь деревья Данька увидел приближавшиеся огоньки и понял, что они приближаются к деревне. Это придало ему сил, и он почти догнал девочку. Добежав до того места, откуда он вчера вышел к деревне, она сама остановилась и, повернувшись к Даньке, заговорила:
– Ты что же так голосил на круге «крапива», «крапива»? Крапивы, поди, боишься?
– Не боюсь! Другая причина есть, поважнее.
– И что же это за причина? – она подняла с земли, видимо, заранее приготовленный увесистый букет крапивы и изготовилась хлестнуть им Даньку по босым ногам. Но в последний момент решила смилостивиться. – Ладно, сказывай!
– Все, что я вижу – это мой сон! – важничал Данька, хотя крапивы он и вправду не боялся. Они с отцом один раз ей даже хлестались. – И этот лес, и ты, и даже вся крапива здесь!
– Нет, – очень серьезно ответила девочка, – я существую взаправду. Жива-здорова вот уж сто тридцать месяцо?в.
