Старая театральная Москва
«Интеллигентская голова на солидном, плотном, грузном туловище. – Это наш знаменитый критик. Музыкант Кругликов. Поджарый, весь высушенный, весь нервы, – немец-музыкант, которому я указал С. Н. Кругликова, в отчаянии схватился за голову…»
«Празднуют 35-летний юбилей Ф. П. Горева. Всё был Макс Холмин, – и вдруг „Старый барин“. Как быстро несётся поток жизни! Словно это было только вчера…»
«Бедный, бедный Ленский! Он начал «Гамлетом» и кончил «Королём Лиром». Москва познакомилась с Ленским в Общедоступном театре, на Солянке. Это был деревянный театр. Даже лестниц не было…»
«На банкете в честь Варламова один присяжный поверенный поднялся и сказал: – Глубокоуважаемый Константин Александрович! Вы наш национальный артист. У вашего таланта русская душа. Мы – народ защиты! Везде. В жизни, в суде, на сцене…»
«Бедный, бедный Ленский! Он начал «Гамлетом» и кончил «Королём Лиром». Москва познакомилась с Ленским в Общедоступном театре, на Солянке. Это был деревянный театр. Даже лестниц не было…»
«Бедный, бедный Ленский! Он начал «Гамлетом» и кончил «Королём Лиром». Москва познакомилась с Ленским в Общедоступном театре, на Солянке. Это был деревянный театр. Даже лестниц не было…»
«Мистер Крэг сидел верхом на стуле, смотрел куда-то в одну точку и говорил, словно ронял крупный жемчуг на серебряное блюдо: – Что такое „Гамлет“? Достаточно только прочитать заглавие: „Гамлет“! Не „Гамлет и Офелия“, не „Гамлет и король“. А просто: „Трагедия о Гамлете, принце датском“. „Гамлет“ – это Гамлет!..»
«В темном углу, заросшем паутиной, с тихим шорохом отвалился кусочек штукатурки. Разрушается старый дом. Разваливается. Жаль! На днях, просматривая какой-то театральный журнал, я увидел портрет очень пожилого человека и подпись: „Вейхель. Скончался такого-то числа“. Как? Умер Вейхель?..»
«Мистер Крэг сидел верхом на стуле, смотрел куда-то в одну точку и говорил, словно ронял крупный жемчуг на серебряное блюдо: – Что такое „Гамлет“? Достаточно только прочитать заглавие: „Гамлет“! Не „Гамлет и Офелия“, не „Гамлет и король“. А просто: „Трагедия о Гамлете, принце датском“. „Гамлет“ – это Гамлет!..»
«Смерть Ферреро! Московские критики большие Неуважай-Корыта. Ферреро расхвалил Петербург. – Нам Питер не указ! – Мы сами с усами…»
«Прекрасная артистка! Среди пышных цветов красноречия, которыми вас засыпают сегодня московские критики, – примите скромный букет, – скорее «пучок», – воспоминаний – Старого москвича…»
«Смерть Ферреро! Московские критики большие Неуважай-Корыта. Ферреро расхвалил Петербург. – Нам Питер не указ! – Мы сами с усами…»
«Празднуют 35-летний юбилей Ф. П. Горева. Всё был Макс Холмин, – и вдруг „Старый барин“. Как быстро несётся поток жизни! Словно это было только вчера…»
«Неделя о Максе Линдере, и – неделя негодования. – Так, как Макса Линдера, встречали Толстого. О, господи! Мне вспоминается брошюрка, изданная на правах рукописи, которая лет 25 тому назад рассылалась по редакциям…»