Человек в теле кота ускорил ход, заглянул за угол и увидел, как лопается терпение женщины.
– Денис, ну что за детский сад? Ты весь день торчишь дома и не соизволил сделать себе пожрать! Я днями пашу, а ты занимаешься невесть чем! Когда ты последний раз садился за работу? Скажи мне?
Молчание.
– Я кого спрашиваю?
Парень виновато уставился в пол, он чувствовал, что его за что-то ругают, но не мог понять, за что. Он всего лишь хотел кушать. Зачем так кричать?
Марина вспыхнула, не дождавшись ответа, и ринулась из кухни. Денис вжался в стену, чтобы разозленная девушка по нему не потопталась.
Он редко видел, как она сердится, но сейчас, похоже, нервы у нее порядком сдали. Не хотелось бы ему стоять у нее на пути. Она отойдет и простит нерадивого кавалера, как оно всегда и бывает. Может быть, для этого будет достаточно и получаса. Но кто знает, какой осадок скапливается в глубине души у того, кто все время выглядит холодным и неприступным?
Маркиз стоял в раздумьях, и к нему, очевидно, пришло неотвратимое понимание, что ловить здесь нечего. Он присел на корточки, немного помедлил, и, зачерпнув пригоршню из кошачьей миски, тут же отправил ее в рот.
Вот так раз! – Денис остолбенел. – Может, ты и лоток мой пользуешь по старой памяти?
Но теперешние вкусовые рецепторы сыграли с Маркизом злую шутку – на второй горсти он поморщился и, кажется, встал перед тяжелым выбором: дожевать эту дрянь или остаться чуточку голоднее. Не без труда проглотив свой перекус, он выпрямился и вновь скорчил рожу.
Согласен, это тебе не колбаска. Неправильно ты, дядя Федор, бутерброд ешь – надо его ручками делать, а ты его в миске ищешь.
Гамма эмоций на лице Маркиза была такой сумбурной, что Денис не удержался от зубоскальства. Но приглушенные рыдания за закрытой дверью в один момент обратили его мрачное веселье в пепел, подхватили и унесли прочь, как ледяной шквал в теплый летний день.
***
Что-то было не так.
Атмосфера однокомнатной квартиры полнилась непривычными звуками и движением. И хотя источник их был не виден, колеблющийся воздух и потоки энергии распространялись по жилищу.
– Проходите, Татьяна Валерьевна, – Марина кратким жестом указала в комнату.
Странно. Он не слышал звука хлопающей двери.
Девушка потеснилась, и словно сквозь нее, вошла женщина в годах.
…Мама? Что она здесь делает? Что происходит? Она никогда не заявлялась к ним домой, никогда не напрашивалась, да и они не задумывались над приглашением. Марина позвала ее в гости? Но как и зачем, учитывая, что они были едва знакомы? Вдобавок мать довольно пренебрежительно о ней отзывалась, делая это лишь с очевидной целью обесценить его личную жизнь. Он и решился-то на переезд лишь оттого, что ему надоело это вкрадчивое зудение.
– Ка-а-а-кой мохнатик, – родительница потрепала по шапке волос бывшее тело Дениса, свернувшееся на диване клубком. И внезапно продолжила:
– Знаешь, я очень люблю кошек. Они всегда жили со мной, по одной, помногу, сколько себя помню. Жизни себе без них не представляю. Вот Муське-то уже скоро семнадцать лет будет.
– Мне они не очень нравятся, – призналась Марина, – я как-то больше по собакам. У нас в семье был пёс, когда я была маленькая, охранял меня, относился как к младшей. Мы так горевали, когда его не стало! После этого долго не хотели никого заводить, так было тяжело… Ну а Маркиз… его мне притащила сестра, подарила на день рождения. Кто-то раздавал полупородистых бесплатно, чтобы не топить…
– Очень красивый, – отметила мать, бросив взгляд мимо Дениса, куда-то в сторону его прежнего обиталища, приклеившегося пятой точкой к дивану.
– Да, кстати, – она вдруг вскинула палец, как будто вспомнила что-то чрезмерно важное, и полезла в пакет, невесть откуда нарисовавшийся у ее ног, – Ты же совсем ничего не видела.
Мать извлекла потрёпанный семейный альбом и открыла его в начале.
– Смотри, какой карапуз, – она хихикнула. Марина с интересом подвинулась к распахнутым страницам.
– Это мы в Анапе. Два года, а как носился по пляжу, голожопик!
Ну мама… – только и подумал Денис.
– Модная кепочка, – девушка не удержала улыбку.
– А здесь с бабушкой в деревне. Первый раз увидел корову.
– Детский садик. Видишь, с открытым ртом?
– Спектакль на утреннике. Был самым страшным в мире тигром!
– Первый класс. Весь зареванный, учительнице пришлось утешать. Думал, что его оставят там навсегда.
С потолка шлепнулся какой-то сгусток кремового цвета, прямо в центр альбома.
– Ездили в Тверь на экскурсию.
Кап. Кап.
– Снова в деревне…
Они словно не замечали, как странная жижа уже льется сверху вязким водопадом, растекаясь по столу и свисая с его краев, пока они продолжали обсуждать снимки как ни в чем не бывало.
Внезапно на комнату сверху, как лавина, обрушилась тьма, и сплошная черная пелена хлынула из окон, хотя только что на улице стоял ясный день. Только узкий столб бледного света спускался оттуда, где потолок источал густую субстанцию, рядом с люстрой. В этом неверном освещении фигуры двух людей размылись в неровные силуэты с тускло горящими угольками глаз.
К этому времени мерзость уже покрыла весь пол и поднималась вдоль стен, и тишину нарушало лишь ее плотное шевеление, будто в ее глубине копошилось множество земляных червей. Постепенно мрак начал редеть, но свет, казалось, не имел источника. Он распространялся из ниоткуда, рассеивая гущу тьмы между потолком и уровнем жидкости, которая теперь приобрела более темный цвет и будто покрылась бордовыми прожилками. Рядом со столом начал вздуваться пузырь, поднимаясь все выше и выше, и когда он расплылся по сторонам вместо того, чтобы лопнуть, перед Денисом предстало полусгнившее тело.
– Ты не справился, – раздался приглушённый голос, и Денис с ужасом узнал в нем Ольгу.
– Ты спрятался. Ты сдался.
Двое за столом наконец обратили на него взор, резко и с хрустом повернув к нему головы. И он пожалел о таком внимании, потому что они были под стать Ольге, гнилые и полуразложившиеся.
– Ты оставил нас…
– Я не виноват, что меня превратили в животное! Я пытался хоть как-то помочь! – он воскликнул в отчаянии и панике.
– Ты не суме…
***
– …Смотри, дёргает лапами.
Денис открыл один глаз и увидел прямо перед собой Марину.
– Наверное, приснилось что-то, – Она обернулась к парню, но тому было безразлично все, кроме двигающихся картинок.
