То, что мы сказали о торговом капитале, еще в большей степени применимо к ростовщическому капиталу. В торговом капитале оба крайние пункта, – деньги, бросаемые на рынок, и возросшие деньги, извлекаемые с рынка, – связаны, по крайней мере, через посредство купли и продажи, опосредствованы движением обращения. В ростовщическом капитале форма Д – Т – Д? сокращена, крайние пункты соединяются без всякого посредствующего звена: Д – Д?, деньги, обмениваемые на большее количество денег, – форма, противоречащая самой природе денег и потому необъяснимая с точки зрения товарообмена.
Поэтому Аристотель говорит:
«Существует двоякого рода хрематистика: одна относится к торговле, другая к экономике; последняя необходима и достойна похвалы, первая основана на обращении и потому справедливо порицается (ибо она покоится не на природе вещей, а на взаимном надувательстве). Таким образом, ростовщичество справедливо ненавидимо всеми, ибо здесь сами деньги являются источником приобретения и употребляются не для того, для чего они были изобретены. Ведь они возникли для товарного обмена, между тем процент делает из денег новые деньги. Отсюда и его название [???? – „процент“ и „порожденное“]. Ибо порожденное подобно породившему. Но процент есть деньги от денег, так что из всех отраслей приобретения эта – наиболее противна природе»[79 - Aristoteles. De Republica. Кн. I. Гл. 10. [С. 17.] (Примечание Маркса к изд. 3.)].
В ходе нашего исследования мы обнаружим, что и капитал, приносящий проценты, подобно торговому капиталу, является производной формой, а вместе с тем увидим, почему исторически оба они возникли раньше современной основной формы капитала.
Как видим, прибавочная стоимость не может возникнуть из обращения; следовательно, для того чтобы она возникла, за спиной обращения должно произойти нечто такое, чего не видно в самом процессе обращения[80 - «Прибыль при обычных условиях рынка не создается обменом. Если бы она не существовала раньше, она не могла бы существовать и после этой сделки». – Ramsay. Цит. соч. С. 184. (Примечание Маркса к изд. 3.)]. Но может ли прибавочная стоимость возникнуть откуда-либо еще, кроме процесса обращения? Обращение есть сумма всех меновых отношений товаровладельцев. Вне обращения товаровладелец сохраняет отношение лишь к своему собственному товару. Поскольку дело касается стоимости, это отношение ограничивается тем, что товар данного лица содержит известное количество его собственного труда, измеряемого согласно определенным общественным законам. Это количество труда выражается в величине стоимости его товара, а так как величина стоимости выражается в счетных деньгах, то оно выражается в цене товара, например в 10 фунтах стерлингов. Но его труд не выражается в стоимости товара плюс некоторое ее превышение, не выражается в цене, равной 10 и в то же время равной 11, не выражается в стоимости, которая больше самой себя. Товаровладелец может создавать своим трудом стоимости, но не возрастающие стоимости. Он может повысить стоимость товара, присоединяя к наличной стоимости новую стоимость посредством нового труда, например изготовляя из кожи сапоги. То же самое вещество имеет теперь больше стоимости, так как заключает в себе большее количество труда. Сапоги имеют поэтому большую стоимость, чем кожа, но стоимость кожи осталась тем, чем она была. Она не возросла, не присоединила к себе прибавочной стоимости во время производства сапог. Следовательно, товаропроизводитель не может увеличить стоимость и тем самым превратить деньги или товар в капитал вне сферы обращения, не вступая в соприкосновение с другими товаровладельцами.
Итак, капитал не может возникнуть из обращения и так же не может возникнуть вне обращения. Он должен возникнуть в обращении и в то же время не в обращении.
Мы получили, таким образом, двойственный результат.
Превращение денег в капитал должно быть раскрыто на основе имманентных законов товарообмена, т.е. исходной точкой должен послужить нам обмен эквивалентов[81 - После всего вышеизложенного читатель понимает, конечно, что это означает лишь одно: образование капитала должно оказаться возможным и в том случае, когда цены товаров равны их стоимостям. Его нельзя объяснить из отклонений товарных цен от товарных стоимостей. Если цены действительно отклоняются от стоимостей, то необходимо их сначала свести к последним, т.е. отвлечься от этого обстоятельства как совершенно случайного, чтобы иметь перед собой в чистом виде явление образования капитала на почве товарного обмена и при исследовании его не дать ввести себя в заблуждение побочными обстоятельствами, затемняющими истинный ход процесса. Известно, впрочем, что такое сведение отнюдь не является одним только научным, методологическим приемом. Постоянные колебания рыночных цен, их повышение и понижение, компенсируются, взаимно уничтожаются и сами собой сводятся к средней цене, как своей внутренней норме. Средняя цена является путеводной звездой, например, для купца или промышленника во всяком предприятии, рассчитанном на более или менее продолжительное время. Следовательно, товаровладелец знает, что, если рассматривать достаточно большой период в целом, товары действительно продаются не ниже и не выше, а как раз по своим средним ценам. Если бы незаинтересованное мышление было вообще в его интересах, то он должен был бы поставить проблему образования капитала следующим образом: как может возникнуть капитал при регулировании цен средней ценой, т.е. в конечном счете стоимостью товара? Я говорю «в конечном счете», потому что средние цены прямо не совпадают с величинами стоимости товаров, как думали А. Смит, Рикардо и т. д. (Примечание Маркса к изд. 3.)]. Наш владелец денег, который представляет собой пока еще только личинку капиталиста, должен купить товары по их стоимости, продать их по их стоимости и все-таки извлечь в конце этого процесса больше стоимости, чем он вложил в него. Его превращение в бабочку, в настоящего капиталиста, должно совершиться в сфере обращения и в то же время не в сфере обращения. Таковы условия проблемы. Hic Rhodus, hic salta![82 - Hic Rhodus, hic salta! («Здесь Родос, здесь и прыгай!» – В переносном смысле: «Здесь и покажи, на что ты способен!») – слова, обращенные к хвастуну (из басни Эзопа «Хвастун»), утверждавшему, что на острове Родос он совершал огромные прыжки. (Примечание Маркса к изд. 3.)]
Купля и продажа рабочей силы
Изменение стоимости денег, которым предстоит превратиться в капитал, не может совершиться в самих деньгах, ибо как покупательное средство и средство платежа они лишь реализуют цену товаров, покупаемых на них или оплачиваемых ими, между тем как застывая в своей собственной форме, они превращаются в окаменелости неизменных величин стоимости[83 - «В форме денег… капитал не производит никакой прибыли». – Ricardo. Principles of Political Economy. 3 ed. London, 1821. P. 267. (Примечание Маркса к изд. 3.)]. Столь же мало может возникнуть это изменение из второго акта обращения, из перепродажи товара, так как этот акт лишь превращает товар из его натуральной формы опять в денежную. Следовательно, изменение должно произойти с товаром, покупаемым в первом акте Д – Т, а не с его стоимостью, так как обмениваются эквиваленты, причем товары оплачиваются по их стоимости. Таким образом, это изменение может возникнуть только из потребительной стоимости товара как таковой, т.е. только из его потребления. Но извлечь стоимость из потребления товара нашему владельцу денег удастся лишь в том случае, если ему посчастливится открыть в пределах сферы обращения, т.е. на рынке, такой товар, сама потребительная стоимость которого обладала бы оригинальным свойством быть источником стоимости, – такой товар, действительное потребление которого было бы овеществлением труда, а следовательно, созиданием стоимости. И владелец денег находит на рынке такой специфический товар; это – способность к труду, или рабочая сила.
Под рабочей силой, или способностью к труду, мы понимаем совокупность физических и духовных способностей, которыми обладает организм, живая личность человека, и которые пускаются им в ход всякий раз, когда он производит какие-либо потребительные стоимости. Но для того, чтобы владелец денег мог найти на рынке рабочую силу как товар, должны быть выполнены различные условия. Обмен товаров, сам по себе, не содержит никаких иных отношений зависимости, кроме тех, которые вытекают из его собственной природы. А раз это так, рабочая сила может появиться на рынке в качестве товара лишь тогда и лишь постольку, когда и поскольку она выносится на рынок или продается ее собственным владельцем, т.е. тем самым лицом, рабочей силой которого она является. Чтобы ее владелец мог продавать ее как товар, он должен иметь возможность распоряжаться ею, следовательно, должен быть свободным собственником своей способности к труду, своей личности[84 - В реальных энциклопедиях по классической древности можно встретить нелепое утверждение, что в античном мире капитал был вполне развит, – «не хватало только свободного рабочего и кредитных учреждений». Г-н Моммзен в своей Romische Geschichte тоже совершает одну quid pro quo [нелепость] за другой. (Примечание Маркса к изд. 3.)]. Он и владелец денег встречаются на рынке и вступают между собой в отношения как равноправные товаровладельцы, различающиеся лишь тем, что один – покупатель, а другой – продавец, следовательно оба – юридически равные лица. Для сохранения этого отношения требуется, чтобы собственник рабочей силы продавал ее постоянно лишь на определенное время, потому что если бы он продал ее целиком раз и навсегда, то он продал бы вместе с тем самого себя, превратился бы из свободного человека в раба, из товаровладельца в товар. Как личность, он постоянно должен сохранять отношение к своей рабочей силе как к своей собственности, а потому как к своему собственному товару, а это возможно лишь постольку, поскольку он всегда предоставляет покупателю пользоваться своей рабочей силой или потреблять ее лишь временно, лишь на определенный срок, следовательно, поскольку он, отчуждая рабочую силу, не отказывается от права собственности на нее[85 - Поэтому различные законодательства определяют максимальный срок рабочего договора. У народов, у которых труд свободен, законодательство всегда устанавливает условия расторжения договора о найме. В некоторых странах, особенно в Мексике (до Гражданской войны в Америке также и на территориях, отвоеванных у Мексики, а по существу дела и в Дунайских провинциях до переворота Кузы, рабство существует в скрытой форме, в виде так называемого «пеонажа». Посредством ссуд, которые должны быть отработаны и обязательства по которым переходят из поколения в поколение, не только отдельный рабочий, но и вся его семья становится фактически собственностью другого лица и его семьи. Хуарес отменил «пеонаж». Так называемый император Максимилиан снова ввел его декретом, который в палате представителей в Вашингтоне правильно был заклеймен как декрет, восстанавливающий рабство в Мексике. «Мои особенные, телесные и духовные умения и мои возможности деятельности и ограниченное во времени пользование ими я могу отчудить другому, так как они вследствие этого ограничения получают внешнее отношение к моей целостности и всеобщности. Но если бы я отчудил все мое время, становящееся конкретным в процессе труда, если бы я отчудил мою производительную деятельность как целое, то я сделал бы собственностью другого самое сущность этой деятельности, мою всеобщую деятельность и действительность, мою личность». – Hegel. Philosophie des Rechts. Berlin, 1840. S. 104, §67. (Примечание Маркса к изд. 3.)].
Второе существенное условие, необходимое для того, чтобы владелец денег мог найти на рынке рабочую силу как товар, состоит в том, что владелец рабочей силы должен быть лишен возможности продавать товары, в которых овеществлен его труд, и, напротив, должен быть вынужден продавать как товар самое рабочую силу, которая существует лишь в его живом организме.
Для того чтобы кто-то имел возможность продавать отличные от его рабочей силы товары, он должен, конечно, обладать средствами производства, например сырьем, орудиями труда и т. д. Сапоги нельзя сделать, не имея кожи. Работнику необходимы, кроме того, жизненные средства. Никто, даже мечтатель, созидающий «музыку будущего», не может жить продуктами будущего, не может жить за счет потребительных стоимостей, производство которых еще не закончено; с первого дня своего появления на земном шаре человек должен потреблять ежедневно, потреблять, прежде чем он начнет производить и в то время как он производит. Если продукты производятся как товары, то после того, как закончено их производство, они должны быть проданы и только после своей продажи могут удовлетворять потребности производителя. Ко времени, необходимому для производства, присоединяется время, необходимое для продажи.
Таким образом, владелец денег лишь в том случае может превратить свои деньги в капитал, если найдет на товарном рынке свободного рабочего, свободного в двояком смысле: в том смысле, что рабочий – свободная личность и располагает своей рабочей силой как товаром и что, с другой стороны, он не имеет для продажи никакого другого товара, гол как сокол, свободен от всех предметов, необходимых для осуществления своей рабочей силы.
Вопрос, почему этот свободный рабочий противостоит в сфере обращения владельцу денег, не интересует владельца денег, который находит рынок труда в готовом виде как особое подразделение товарного рынка. И нас он пока интересует столь же мало. Мы теоретически исходим из фактического положения вещей, так же как владелец денег исходит из него практически. Одно во всяком случае ясно. Природа не производит на одной стороне владельцев денег и товаров, а на другой стороне владельцев одной только рабочей силы. Это отношение не является ни созданным самой природой, ни таким общественным отношением, которое было бы свойственно всем историческим периодам. Оно, очевидно, само есть результат предшествующего исторического развития, продукт многих экономических переворотов, продукт гибели целого ряда более старых формаций общественного производства.
И те экономические категории, которые мы рассматривали раньше, также носят на себе следы своей истории. Существование продукта в качестве товара предполагает определенные исторические условия. Чтобы стать товаром, продукт должен производиться не как непосредственное средство существования для самого производителя. Если бы мы пошли дальше в своем исследовании и спросили себя: при каких условиях все или, по крайней мере, большинство продуктов принимает форму товара, то мы нашли бы, что это происходит лишь на основе совершенно специфического, а именно капиталистического способа производства. Но такое исследование выходило бы за рамки анализа товара. Товарное производство и товарное обращение могут иметь место и тогда, когда подавляющая масса продуктов предназначается непосредственно для собственного потребления, не превращается в товары, и, следовательно, общественный процесс производства далеко еще не во всем своем объеме подчинен господству меновой стоимости. Для превращения продукта в товар разделение труда внутри общества должно развиться в такой степени, чтобы разграничение потребительной стоимости и меновой стоимости, начинающееся при непосредственной меновой торговле, было вполне закончено. Но эта ступень развития присуща исторически самым различным общественно-экономическим формациям.
Если мы остановим свое внимание на деньгах, то увидим, что они предполагают известный уровень товарного обмена. Различные формы денег – простой товарный эквивалент, или средство обращения, или средство платежа, сокровище и мировые деньги – указывают, смотря по различным размерам применения и сравнительному преобладанию той или другой функции, на весьма различные ступени общественного процесса производства. Тем не менее, как показывает опыт, достаточно сравнительно слабого развития товарного обращения, чтобы могли образоваться все эти формы. Иначе обстоит дело с капиталом. Исторические условия его существования отнюдь не исчерпываются наличием товарного и денежного обращения. Капитал возникает лишь там, где владелец средств производства и жизненных средств находит на рынке свободного рабочего в качестве продавца своей рабочей силы, и уже одно это историческое условие заключает в себе целую мировую историю. Поэтому капитал с самого своего возникновения возвещает наступление особой эпохи общественного процесса производства[86 - Характерной особенностью капиталистической эпохи является тот факт, что рабочая сила для самого рабочего принимает форму принадлежащего ему товара, а потому его труд принимает форму наемного труда. С другой стороны, лишь начиная с этого момента товарная форма продуктов труда приобретает всеобщий характер. (Примечание Маркса к изд. 3.)].
Этот своеобразный товар, рабочая сила, подлежит теперь нашему ближайшему рассмотрению. Подобно всем другим товарам он обладает стоимостью[87 - «Стоимость, или ценность, человека, как и всех других вещей, есть его цена, т.е. она составляет столько, сколько может быть получено за пользование его силой». – Hobbes Th. Leviathan. In Works, edit. Moleswortn. London, 1839—1844. V. III. P. 76. (Примечание Маркса к изд. 3.)]. Чем определяется последняя?
Стоимость рабочей силы, как и всякого другого товара, определяется рабочим временем, необходимым для производства, а следовательно, и воспроизводства этого специфического предмета торговли. Поскольку рабочая сила – стоимость, в ней самой представлено лишь определенное количество овеществленного общественного среднего труда. Рабочая сила существует только как способность живого индивидуума. Производство рабочей силы предполагает, следовательно, существование последнего. Раз существование индивидуума дано, производство рабочей силы состоит в воспроизводстве самого индивидуума, в поддержании его жизни. Для поддержания своей жизни живой индивидуум нуждается в известной сумме жизненных средств. Таким образом, рабочее время, необходимое для производства рабочей силы, сводится к рабочему времени, необходимому для производства этих жизненных средств, или стоимость рабочей силы есть стоимость жизненных средств, необходимых для поддержания жизни ее владельца. Но рабочая сила осуществляется лишь путем внешнего ее проявления, она осуществляется только в труде. В процессе ее осуществления, в труде, затрачивается определенное количество человеческих мускулов, нервов, мозга и т.д., которое должно быть снова возмещено. Эта усиленная затрата предполагает усиленное возмещение[88 - Древнеримский villicus, эконом, стоявший во главе сельскохозяйственных рабов, «поскольку на нем лежал менее тяжелый труд, чем на чернорабочих, меньше и получал». – Mommsen Th. Romische Geschichte. 1856. S. 810. (Примечание Маркса к изд. 3.)]. Собственник рабочей силы, трудившийся сегодня, должен быть в состоянии повторить завтра тот же самый процесс при прежних условиях силы и здоровья. Следовательно, сумма жизненных средств должна быть достаточна для того, чтобы поддержать трудящегося индивидуума как такового в состоянии нормальной жизнедеятельности. Сами естественные потребности, как то: пища, одежда, топливо, жилище и т.д., различны в зависимости от климатических и других природных особенностей той или другой страны. С другой стороны, размер так называемых необходимых потребностей, равно как и способы их удовлетворения, сами представляют собой продукт истории и зависят в большой мере от культурного уровня страны, между прочим в значительной степени и от того, при каких условиях, а следовательно, с какими привычками и жизненными притязаниями сформировался класс свободных рабочих[89 - Ср.: Thornton W.Th. Overpopulation and its Remedy. London, 1846. (Примечание Маркса к изд. 3.)]. Итак, в противоположность другим товарам определение стоимости рабочей силы включает в себя исторический и моральный элемент. Однако для определенной страны и для определенного периода объем и состав необходимых для рабочего жизненных средств в среднем есть величина данная.
Собственник рабочей силы смертен. Следовательно, чтобы он непрерывно появлялся на рынке, как того требует непрерывное превращение денег в капитал, продавец рабочей силы должен увековечить себя, «как увековечивает себя всякий индивидуум, т.е. путем размножения»[90 - Петти. (Примечание Маркса к изд. 3.)]. Рабочие силы, исчезающие с рынка вследствие изнашивания и смерти, должны постоянно замещаться по меньшей мере таким же количеством новых рабочих сил. Сумма жизненных средств, необходимых для производства рабочей силы, включает в себя поэтому жизненные средства таких заместителей, т.е. детей рабочих, и таким путем увековечивается на товарном рынке раса этих своеобразных товаровладельцев[91 - «Естественная цена труда… соответствует такому количеству предметов необходимости и жизненных удобств, которое по условиям климата и по жизненным привычкам данной страны необходимо для поддержания самого рабочего и для того, чтобы дать ему возможность содержать такую семью, которая способна обеспечить неослабевающее предложение труда на рынке». – Torrens К. An Essay on the external Corn Trade. London, 1815. P. 62. Здесь неправильно употреблено слово «труд» вместо «рабочая сила». (Примечание Маркса к изд. 3.)].
Для того чтобы преобразовать общечеловеческую природу так, чтобы она получила подготовку и навыки в определенной отрасли труда, стала развитой и специфической рабочей силой, требуется определенное образование или воспитание, которое, в свою очередь, сто?ит большей или меньшей суммы товарных эквивалентов. Эти издержки на образование различны в зависимости от квалификации рабочей силы. Следовательно, эти издержки обучения – совершенно ничтожные для обычной рабочей силы – входят в круг стоимостей, затрачиваемых на ее производство.
Итак, стоимость рабочей силы сводится к стоимости определенной суммы жизненных средств. Она изменяется поэтому с изменением стоимости этих жизненных средств, т.е. с изменением величины рабочего времени, необходимого для их производства.
Часть жизненных средств, например продукты питания, топливо и т.д., потребляется ежедневно и потому ежедневно же должна возмещаться. Другие жизненные средства, как платье, мебель и т.д., потребляются в течение более или менее продолжительных промежутков времени, а потому и подлежат возмещению лишь по истечении более продолжительного времени. Одни товары покупаются или оплачиваются ежедневно, другие еженедельно, раз в четверть года и т. д. Но как бы ни распределялась сумма этих расходов в течение, например, года, она должна быть покрыта из средних, поступающих изо дня в день доходов. Если масса товаров, ежедневно необходимая для производства рабочей силы, = А, масса товаров, требуемых еженедельно, = В, требуемых каждую четверть года, = С и т.д., то ежедневное среднее количество этих товаров =
365А +52В +4С + и т. д.
365
Пусть в этой необходимой для среднего дня товарной массе заключено 6 часов общественного труда; тогда в рабочей силе ежедневно овеществляется половина дня общественного среднего труда, т.е. требуется половина рабочего дня для ежедневного производства рабочей силы. Это количество труда, необходимое для ежедневного производства рабочей силы, составляет ее дневную стоимость, или стоимость ежедневно воспроизводимой рабочей силы. Если полдня среднего общественного труда выражается в массе золота в 3 шиллинга, или в один талер, то талер есть цена, соответствующая дневной стоимости рабочей силы. Если владелец рабочей силы ежедневно продает ее за один талер, то ее продажная цена равна ее стоимости, и по нашему предположению владелец денег, снедаемый желанием превратить свой талер в капитал, действительно уплачивает эту стоимость.
Низшую, или минимальную, границу стоимости рабочей силы образует стоимость той товарной массы, без ежедневного притока которой носитель рабочей силы, человек, не был бы в состоянии возобновлять свой жизненный процесс, т.е. стоимость физически необходимых жизненных средств. Если цена рабочей силы падает до этого минимума, то она падает ниже стоимости, т.к. при таких условиях рабочая сила может поддерживаться и проявляться лишь в хиреющем виде. Между тем стоимость всякого товара определяется тем рабочим временем, которое требуется для производства товара нормального качества.
В высшей степени дешевой сентиментальностью было бы считать слишком грубым это определение стоимости рабочей силы, вытекающее из самого существа дела, и жаловаться подобно Росси:
«Рассматривать способность к труду (puissance de travail), отвлекаясь от жизненных средств, поддерживающих труд во время процесса производства, значит рассматривать свое собственное измышление (etre de raison). Говорить о труде, говорить о способности к труду, значит говорить в то же время о рабочем и средствах его существования, о рабочем и заработной плате»[92 - Rossi. Cours d’Economie Politique. Bruxelles, 1843. P. 370, 371. (Примечание Маркса к изд. 3.)].
Способность к труду еще не означает труд, подобно тому как способность переваривать пищу вовсе еще не совпадает с фактическим перевариванием пищи. Для того чтобы мог состояться этот последний процесс, недостаточно, как известно, иметь хороший желудок. Кто говорит о способности к труду, тот не отвлекается от жизненных средств, необходимых для ее поддержания. Стоимость ее как раз и выражает собой стоимость этих жизненных средств. Если способность к труду не может быть продана, рабочему от нее нет никакой пользы. Более того, в этом случае он воспринимает как жестокую естественную необходимость тот факт, что его способность к труду потребовала определенного количества жизненных средств для своего производства и всё снова и снова требует их для своего воспроизводства. Он делает тогда вместе с Сисмонди следующее открытие: «Способность к труду… есть ничто, раз она не может быть продана»[93 - Sismondi. Nouveaux Principes d’Economie Politique. T. I. P. 113. (Примечание Маркса к изд. 3.)].
Своеобразная природа этого специфического товара, рабочей силы, выражается между прочим в том, что по заключении контракта между покупателем и продавцом его потребительная стоимость не переходит еще фактически в руки покупателя. Его стоимость, подобно стоимости всякого другого товара, была определена раньше, чем он вступил в обращение, потому что определенное количество общественного труда уже было затрачено на производство рабочей силы, но ее потребительная стоимость состоит лишь в ее позднейших активных проявлениях. Таким образом, отчуждение силы и ее действительное проявление, т.е. наличное бытие в качестве потребительной стоимости, отделяются друг от друга во времени. Но при продаже таких товаров, формальное отчуждение потребительной стоимости которых отделяется во времени от ее фактической передачи покупателю, деньги покупателя функционируют обыкновенно как средство платежа[94 - «Всякий труд оплачивается лишь по его окончании». – An Inquiry into those Principles, respecting the Nature of Demand etc. P. 104. «Начало коммерческого кредита должно быть отнесено к тому моменту, когда рабочий – первоисточник всякого производства – получил возможность благодаря своим сбережениям ожидать платы за свой труд до конца недельного, двухнедельного, месячного, трехмесячного и т. д. срока». – Ganilh Ch. Des Systemes d’Economie Politique. 2eme edit. Paris, 1821. T. II. P. 150. (Примечание Маркса к изд. 3.)]. Во всех странах с капиталистическим способом производства рабочая сила оплачивается лишь после того, как она уже функционировала в течение срока, установленного договором при ее купле, например в конце каждой недели.
Таким образом, везде рабочий авансирует капиталисту потребительную стоимость своей рабочей силы; он предоставляет покупателю потреблять свою рабочую силу раньше, чем последний уплатил ее цену, одним словом – везде рабочий кредитует капиталиста. Что этот кредит не пустая выдумка, показывает не только потеря кредитором заработной платы в случае банкротства капиталиста[95 - «Рабочий… ссужает свою производительную силу», говорит Шторх, но, добавляет он лукаво, он «не рискует ничем», кроме «потери своего заработка… так как рабочий не вносит в производство ничего материального». – Storch. Cours d’Economie Politique. Petersbourg, 1815. T. II. P. 36, 37. (Примечание Маркса к изд. 3.)], но и целый ряд фактов, оказывающих более продолжительное влияние[96 - Вот пример. В Лондоне существуют двоякого рода булочники: full priced, продающие хлеб по его полной стоимости, и undersellers, продающие его ниже стоимости. Последняя категория булочников составляет около ? общего их числа (с. XXXII в Report правительственного комиссара X. О. Трименхира относительно Grievances complained of by the journeymen bakers etc. London, 1862). Эти undersellers продают почти исключительно хлеб с примесями квасцов, мыла, поташа, извести, дербиширской каменной муки и другими столь же приятными питательными и здоровыми ингредиентами. (См. цитированную выше Синюю книгу, а также отчет Committee of 1855 on the Adulteration of Bread и сочинение доктора Хасселла Adulterations Detected. 2
ed. London, 1861.) Сэр Джон Гордон заявил в своих показаниях перед комитетом 1855 г., что «вследствие такой фальсификации бедняк, дневное пропитание которого составляют два фунта хлеба, в действительности не получает теперь и четвертой части питательных веществ, содержащихся в таком же количестве нефальсифицированного хлеба, не говоря уже о вредности примесей для его здоровья». На вопрос, почему же «значительная часть рабочего класса», будучи прекрасно осведомлена относительно этой фальсификации, всё же покупает квасцы, каменную муку и т.д., Трименхир (вышеупомянутый Report. С. XLVIII) отвечает, что рабочие «вынуждены брать у своего пекаря или в своей chandler’s shop [„лавочке“] такой хлеб, какой соблаговолят им предложить». Так как труд их оплачивается лишь в конце рабочей недели, то и они, в свою очередь, «лишь в конце недели могут оплатить хлеб, потребленный их семьями в течение недели», и, добавляет Трименхир, подтверждая это свидетельскими показаниями, «несомненно установлено, что хлеб с такими примесями изготовляется специально для покупателей этого рода» (It is notorious that bread composed of those mixtures, is made expressly tor sale in this manner). «Bo многих сельскохозяйственных округах Англии» (и особенно Шотландии) «заработная плата выплачивается раз в две недели и даже раз в месяц. Сельскохозяйственный рабочий вынужден при таких продолжительных сроках уплаты покупать себе товары в кредит… Ему приходится платить повышенные цены, и он фактически привязан к тому лавочнику, который дает ему в долг. Так, например, в Хорнингсеме в Уилтсе, где заработная плата выдается раз в месяц, ему обходится в 2 шилл. 4 пенса стон такой же самой муки, которую он в другом месте мог бы купить по 1 шилл. 10 пенсов за стон». – Sixth Report on Public Health by The Medical Officer of the Privy Council etc. 1864. P. 264. «Ручные набойщики ситца в Пейсли и Килмарноке» (Западная Шотландия) «добились в 1853 г. при помощи стачки сокращения срока выплаты с одного месяца до 14 дней». – Reports of the Inspectors of Factories for 31
October 1853. P. 34. Как дальнейший ловкий шаг в развитии кредита, оказываемого рабочим капиталисту, можно рассматривать метод многих английских углепромышленников, которые платят рабочему по истечении месяца, а до получки дают ему ссуды, зачастую товарами, за которые рабочий вынужден платить выше их рыночной цены (Trucksystem). «Среди углепромышленников вошло в обыкновение платить раз в месяц и давать рабочим ссуды в конце каждой недели. Ссуда выдается в лавке» (а именно в tommy-shop, т.е. в лавке, принадлежащей самому хозяину предприятия); «рабочие получают деньги в одном углу ее и тотчас же отдают их в другом». – Children’s Employment Commission, 3
Report. London, 1864. P. 38. №192. (Примечание Маркса к изд. 3.)].
Однако характер самого товарообмена не изменяется от того, функционируют ли деньги в качестве покупательного средства или в качестве средства платежа. Цена рабочей силы установлена при заключении контракта, хотя реализуется, подобно квартирной плате, лишь впоследствии. Рабочая сила уже продана, хотя плата за нее будет получена лишь позднее. Но для того, чтобы исследовать данное отношение в его чистом виде, полезно предположить на время, что владелец рабочей силы одновременно с ее продажей получает всегда и обусловленную контрактом цену.
Мы познакомились теперь с тем, как определяется стоимость, уплачиваемая владельцем денег владельцу этого своеобразного товара, рабочей силы. Ее потребительная стоимость, которую владелец денег, в свою очередь, получает при обмене, обнаружится лишь в процессе действительного использования, в процессе потребления рабочей силы. Все необходимые для этого процесса вещи, как сырой материал и т.п., владелец денег покупает на товарном рынке и оплачивает полной ценой. Процесс потребления рабочей силы есть в то же время процесс производства товара и прибавочной стоимости. Потребление рабочей силы, как и всякого другого товара, совершается за пределами рынка, или сферы обращения. Оставим поэтому эту шумную сферу, где всё происходит на поверхности и на глазах у всех людей, и вместе с владельцем денег и владельцем рабочей силы спустимся в сокровенные недра производства, у входа в которые начертано: No admittance except on business [Посторонним вход воспрещается]. Здесь мы познакомимся не только с тем, как капитал производит, но и с тем, как его самого производят. Тайна добывания прибыли должна наконец раскрыться перед нами.
Сфера обращения, или обмена товаров, в рамках которой осуществляется купля и продажа рабочей силы, есть настоящий эдем прирожденных прав человека. Здесь господствуют только свобода, равенство, собственность и Бентам. Свобода! Ибо покупатель и продавец товара, например рабочей силы, подчиняются лишь велениям своей свободной воли. Они вступают в договор как свободные, юридически равноправные лица. Договор есть тот конечный результат, в котором их воля находит свое общее юридическое выражение. Равенство! Ибо они относятся друг к другу лишь как товаровладельцы и обменивают эквивалент на эквивалент. Собственность! Ибо каждый из них располагает лишь тем, что ему принадлежит. Бентам! Ибо каждый заботится лишь о себе самом. Единственная сила, связывающая их вместе, это – стремление каждого к своей собственной выгоде, своекорыстие, личный интерес. Но именно потому, что каждый заботится только о себе и никто не заботится о другом, все они в силу предустановленной гармонии вещей или благодаря всехитрейшему провидению осуществляют лишь дело взаимной выгоды, общей пользы, общего интереса.
Покидая эту сферу простого обращения, или обмена товаров, из которой фритредер vulgaris черпает все свои взгляды, понятия, масштаб всех своих суждений об обществе капитала и наемного труда, – покидая эту сферу, мы замечаем, что начинают несколько изменяться физиономии наших dramatis personae [действующих лиц]. Бывший владелец денег шествует впереди как капиталист, владелец рабочей силы следует за ним как его рабочий; один многозначительно посмеивается и горит желанием приступить к делу; другой бредет понуро, упирается как человек, который продал на рынке свою собственную шкуру и потому не видит в будущем никакой перспективы, кроме одной: что эту шкуру будут дубить»[97 - Маркс К. Капитал. Т. I. Гл. IV: Превращение денег в капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2. Т. 23. М.: ГИПЛ, 1960. С. 166—188.].
«Но рабочий, который на первой стадии был продавцом, торговцем собственной рабочей силой, на второй стадии как покупатель, как владелец денег противостоит капиталисту как продавцу товаров; таким образом деньги, затраченные капиталистом на заработную плату, притекают к нему обратно. Поскольку продажа этих товаров не связана с надувательством и т.д., поскольку при этом в виде товаров и денег обмениваются эквиваленты, постольку такая продажа не представляет собой процесса, посредством которого обогащается капиталист. Он не оплачивает рабочего дважды: сначала деньгами, а потом товарами; деньги капиталиста возвращаются к нему, когда рабочий обменивает деньги на товар этого капиталиста»[98 - Маркс К. Капитал. Т. 2 // Там же. Т. 24. М.: ГИПЛ, 1961. С. 468.].
[Кто покупает прибавочный продукт…]
___________________________
[Обобществление (англ. socialization, нем. Vergesellschaftung; обобществлять – нем. vergesellschaften) – процесс перехода от частных форм владения к общественным формам владения средствами производства. Дефиниции обобществления представлены в марксистской теории в рамках капиталистического развития и в последующих социологических теориях как вообще становление человеческого общества.
Обобществление в рамках капиталистического развития.
Формы обобществления: акционерный капитал, кредит.
Марксистская теория выдвигает положение, что капиталистический способ производства с определенного этапа характеризуется обобществлением труда и переходом от частнособственнического владения средствами производства к общественному владению средствами производства[99 - Там же. Т. 4. С. 282, 424, 429, 439; Т. 20. С. 200, 280—285, 288; Т. 23. С. 397, 772, 773; Т. 25. Ч. I. С. 90—97, 104, 115—116, 292, 422, 424—427, 481, 887, 927, 959—960, 962.]. Переход обусловлен перманентным процессом разделения труда и, соответственно, новым, более высоким уровнем производительных сил.
Обобществление – главный вопрос социализма, т.к. процесс с точки зрения марксизма раскрывает реальные переходные и реальные социалистические формы общественного владения средствами производства. Реальное обобществление неразрывно связано с процессом исчезновения классов и, как следствие, института государства[100 - Для понимания процесса исчезновения государства необходимы знания, как государство возникло. – Там же. Т. 21. С. 100—108, 109—119, 120—129, 171—172. Исчезновение государства непосредственно связано с исчезновением классов, разделением труда и новым уровнем производительных сил, связано с внутренними законами развития капиталистического способа производства. – Там же. Т. 20. С. 288—290, 291—292, 293—295.]. Чем выше реальное обобществление, тем больше разложение всех классов общества без исключения, тем бледнее свойственные им проявления, тем меньше их поляризация, тем более сглажены их антагонизмы в той части общества, которая переходит на новый способ производства[101 - Марксистская теория придерживается прямо противоположного взгляда, основанного на фактах восходящего капитализма, как классовой борьбы вообще, так и классовой борьбы в капиталистическом обществе в частности.Там же. Т. 4. С. 24, 44, 64, 144, 146, 155, 183, 312—313, 332, 334, 372—373, 393, 431—437, 491; Т. 7. С. 9—95; Т. 23. С. 17, 18, 186, 246, 263, 280, 292, 294, 301, 304—305, 308, 311, 407, 420, 438—439, 568—569, 668, 772; Т. 24. С. 381—384, 463—464, 579—580, 587—589; Т. 25-I. С. 11, 120, 143, 217; Т. 25-II. С. 334—335, 394—395; Т. 27. С. 284, 405, 471, 474; Т. 28. С. 31; Т. 29. С. 482; Т. 31. С. 63, 376, 443; Т. 32. С. 499, 560, 563—564; Т. 33. С. 175, 282—283, 424, 440; Т. 34. С. 300, 316, 318, 320—322; Т. 35. С. 217, 312, 319; Т. 36. С. 48, 417—418, 433; Т. 37. С. 428; Т. 38. С. 128, 479; Т. 39. С. 8.Но уже американское капиталистическое общество в XIX в., где средства производства и, соответственно, производительные силы развивались с невиданной быстротой и свободой, опровергало выводы марксизма, так как общий уровень благосостояния был намного выше европейского.Зомбарт В. Почему в Соединенных Штатах нет социализма. СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1907. С. 62—64, 71—72, 87—106, 108—110. С ростом общественного благосостояния и общественного богатства европейская политическая мысль склонялась к реформам в социальной жизни общества.Шмоллер Г. Борьба классов и классовое господство. М.: Изд. В. Д. Карчагина, 1906. С. 18—19, 28; Речь Г. Шмоллера, произнесенная в г. Эйзенах 6 октября 1872 г. при учреждении «Союза социальной политики» // МЭМ. Сквозь призму веков. Т. III: Эпоха социальных переломов. М.: Мысль, 2005. С. 117—120.].
Марксизм противоречиво раскрывает процесс обобществления. С одной стороны, он точно указывает реальные формы обобществления частных капиталов, частного труда, с другой – упрощает понимание процесса, представляя государственную монополию, т.е. монополию наиболее могущественной группы доминирующего класса, как обобществление[102 - Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2. Т. 20. М.: ГИПЛ, 1961. С. 289—290.]. Это положение входит в противоречие с классической идеей об исчезновении классов и государства в социализме, а на практике – к упрощению и вульгаризации социалистической идеи[103 - Государство продолжало присутствовать на всем протяжении советского строя и не могло преодолеть само себя по сугубо материальной причине. Общество не было социалистическим, средства производства не принадлежали рабочему классу, внутренние законы требовали возрастания роли государства как для доминирующего феодально-капиталистического класса – партийной элиты, уходящей эпохи, так и для нарождающегося капиталистического класса грядущего капитализма. Разложившееся феодальное государство должно было уступить место капиталистическому государству. Государство не могло преодолеть себя, т.к. в нем существовали и развивались классы и потому что государство начинает исчезать не в социализме, а в капитализме, которого не было в советском, наполовину феодальном, обществе, которому еще предстояло совершить переворот и стать доминирующим способом производства в конце ХХ в. Все эти сугубо материальные причины обуславливали наличие и развитие государства, а не его исчезновение, как того требовала социалистическая теория.].
Диалектика обобществления. Сущность движения (развития)
В основании идеи обобществления средств производства лежит диалектическое понимание общественного развития, когда процесс возвращается в свою исходную точку, вобрав в себя всё богатство исторического развития, все его достижения и результаты разрешенных противоречий, – возвращается к своей изменившейся за время развития сущности[104 - «Но раскрытие того, что единственно только и может быть истинным методом философской науки, составляет предмет самой логики, ибо метод есть осознание формы внутреннего самодвижения ее содержания. В „Феноменологии духа“ я дал образчик этого метода применительно к более конкретному предмету, к сознанию (позднее же – применительно и к другим конкретным предметам и соответственно частям философии). Там я показал формы сознания, каждая из которых при своей реализации разрешает (auflost) в то же время самое себя, имеет своим результатом свое собственное отрицание, – и тем самым перешла в некоторую более высокую форму. Единственное, что нужно для научного прогресса (Fortgang) и к совершенно простому пониманию чего следует главным образом стремиться, – это познание логического положения о том, что отрицательное равным образом и положительно или, иначе говоря, противоречащее себе не переходит в нуль, в абстрактное ничто, а по существу лишь в отрицание своего особенного содержания, или, другими словами, такое отрицание есть не отрицание всего, а отрицание определенной вещи, которая разрешает самое себя, стало быть, такое отрицание есть определенное отрицание и, следовательно, результат содержит по существу то, из чего он вытекает; это есть, собственно говоря, тавтология, ибо в противном случае он был бы чем-то непосредственным, а не результатом. Так как то, что получается в качестве результата, отрицание, есть определенное отрицание, то оно имеет некоторое содержание. Оно новое понятие, но более высокое, более богатое понятие, чем предыдущее, ибо оно обогатилось его отрицанием или противоположностью; оно, стало быть, содержит предыдущее понятие, но содержит больше, чем только его, и есть единство его и его противоположности. – Таким путем должна вообще образоваться система понятий, – и в неудержимом, чистом, ничего не принимающем в себя извне движении получить свое завершение». – Гегель Г. В. Ф. Наука логики. СПб., 1997. С. 107—108.].
