Книги жанра повести
«Те двое прилепились прямо к стене, как раз у окон квартиры, где жил Масленников. «Как мухи», – подумал Мендель. И правда, в их черных фигурах было что-то от назойливой помоечной нечисти, на которую так богато пыльное городское лето…»
Вожатая Лена умеет находить контакт с подростками. И со всеми ребятами из отряда у нее замечательные отношения, только вот Лерка остается «темной лошадкой». Что творится у этого мальчишки внутри?
Васька Снегирев первый раз в жизни отправился в настоящий поход, да еще и с ночевкой! И задание ребята ему дали ответственное – нести барабан и палочки для него. Только иногда это не так просто…
Дарья Иванова живет в двух мирах: в одном – она президент Московской Федерации, в другом – искалеченная судьбой женщина в перестроечной России.
«Пашка Гераскин всегда жалеет, что не родился Наполеоном. Он уже нашел у себя несколько наполеоновских достоинств. Он умеет заниматься сразу несколькими делами. Например, если он пишет сочинение, то обязательно при том слушает последние известия и дышит по системе йогов…»
Возможны ли чудеса в мире, насквозь пронизанном волшебством? В мире, где живут дипломированные чародеи, где магию зовут Высокой Наукой и применяют повсеместно? Не спешите делать выводы – и колдун может столкнуться с чудом, выходящим за пределы его могущества. Ментальный паразит-захребетник цепляется к юному мастеру клинка. Снулль, похожий на спрута разносчик снов, терзает по ночам спящего в гробу …
«– Вот чего я вообще не понимаю – как он, трах-тарарах, в принципе попал на эту распроклятую ярмарку?! – Все остальное ты понимаешь? – Остальное уже вытекает из этого…»
Стереть этот кошмар из памяти было невозможно: как ни старался Аркашка, как ни прятал голову под подушку – перед его глазами скакала жуткая Овечья Смерть… В ушах стоял скрежет ее костей. Неужели изматывающая летняя жара вызвала к жизни эту жуть – и теперь, как только пробежит белый призрак мимо загонов с овцами до восхода луны, будут гибнуть ни в чем не повинные животные? Страх, смертельный страх …
По замыслу автора повесть «Хлеб» является связующим звеном между романами «Восемнадцатый год» и «Хмурое утро». Повесть посвящена важнейшему этапу в истории гражданской войны – обороне Царицына под руководством товарища Сталина. Этот момент не показан в романе «Восемнадцатый год».
«– Кыш! Крыса шмыгнула острым носиком. – Кыш, чтоб тебя! Сверкнув бусиной глаза, крыса подошла ближе. Она совсем не боялась Петера, и надо отдать должное крысиной проницательности: испугаться бродягу-лютниста сейчас могла разве что мокрица, выбравшаяся из щели меж камней. Длинный и голый хвост волочился по полу, выражая живейший интерес к узнику замка Хорнберг; лоснилась серая шерстка, а морда зао…
«Опасного она заметила сразу. Сидит в углу, не откидывая капюшона, постреливает взглядом из-под черных слипшихся волос, длинные пальцы с обломанными ногтями крошат хлеб на столе… Хорош. Знаем, чего от таких ждать. На всякий случай велела Сыру, чтобы приглядывал…»
«Дорогу лучше рассматривать с высоты птичьего полета. Это очень красиво: дорога с высоты. Ни пыли, ни ухабов, – шел коробейник, обронил ленту. Бери, в девичьи косы заплетай! Обочина течет июльским медом, февральской сметаной, овсяным киселем ноября, пестрой волной мая. Мозоли, усталость, еж в груди остались внизу, на дороге – птице над дорогой этого не понять. Ей, стрижу-ястребу, тощей пигалице ил…
«У Петера болели пальцы, а в глотке поселился колючий еж. – Играй! Он играл. – Пой! Он пел…»
«Каваррен гудел растревоженным ульем в момент явления пасечника. Вот он снимает крышку, вырезанную из душистого тополя: пчелы-каварренцы сердито жужжат, щетинятся жалами рапир, шпаг и палашей, суетятся… Но вселенскому пасечнику нет никакого дела до возмущения крылатых бестий. Он пришел за положенной данью. Именно таким представлялся сейчас город Петеру Сьлядеку, когда бродяга шел по кварталам, и в…
