Книги жанра премия «Великое Кольцо»
Легендарный роман в классическом переводе Виктора Голышева читает Егор Бероев. «Новояз», «мыслепреступление», «Министерство Правды» – сатирик-визионер Джордж Оруэлл так ярко и беспощадно точно изобразил тоталитаризм, что мы до сих пор пользуемся его образами, говоря о современной реальности. Эталон антиутопии – описание общества, где царит полный контроль государства над людьми, их мыслями и чувст…
Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим? В государстве Океания у граждан нет прав, а значит, власть партии абсолютна. Повседневная жизнь героев проходит в условиях страха и постоянных потрясений. Здесь перечеркнуты свобода слова, свобода печа…
Действие рассказа происходит в 1917 году, накануне Октябрьской революции. Два юнкера Николай и Юрий несут дежурство у здания Смольного, попутно ведя философские беседы на различные темы. Так, например, Юрий рассказывает о том, что у каждого человека в этом мире есть своя миссия, которая может оказаться неожиданной даже для него самого. На вопрос, как узнать свою миссию, Юрий открывает, что когда-т…
Действие рассказа происходит в 1917 году, накануне Октябрьской революции. Два юнкера Николай и Юрий несут дежурство у здания Смольного, попутно ведя философские беседы на различные темы. Так, например, Юрий рассказывает о том, что у каждого человека в этом мире есть своя миссия, которая может оказаться неожиданной даже для него самого. На вопрос, как узнать свою миссию, Юрий открывает, что когда-т…
Сегодня Гед – величайший маг Земноморья, а в молодости он безрассудно рвался к могуществу и знаниям. Ступив на путь, казавшийся самым коротким и легким, юноша прикоснулся к древней тайне, и по его вине в мир проникло великое зло. Чтобы исправить содеянное, надо пройти иной путь – длиною в жизнь. Рискуя на каждом шагу, преодолеть немыслимые препятствия, измениться до неузнаваемости, понять свое пре…
«– Да поразит тебя металл! – вопила Мать. – Да заползет он тебе в руку, когда уснешь! Да лишишься ты рассудка и поднимешь металл с земли! Чага стояла бледная, как пепел. Уронив костяной гребень, она смотрела под ноги – на неровную, глубоко процарапанную черту, навсегда отделившую ее от живых. Вокруг песчаной проплешины шуршала, качалась трава, а живые по ту сторону стояли так тихо, что временами ч…
«– Да поразит тебя металл! – вопила Мать. – Да заползет он тебе в руку, когда уснешь! Да лишишься ты рассудка и поднимешь металл с земли! Чага стояла бледная, как пепел. Уронив костяной гребень, она смотрела под ноги – на неровную, глубоко процарапанную черту, навсегда отделившую ее от живых. Вокруг песчаной проплешины шуршала, качалась трава, а живые по ту сторону стояли так тихо, что временами ч…
Аркадий Натанович и Борис Натанович Стругацкие – классики современной научной и социальной фантастики. Произведения Стругацких издавались в переводах на 42 языках в 33 странах мира. На русском языке вышло четыре полных собрания их сочинений. «Улитка на склоне» – самое сложное и необычное произведение братьев Стругацких. Это повесть-загадка, в которой каждый читатель видит свой смысл: политическую…
«Когда Ирма вышла, аккуратно притворив за собой дверь, худая, длинноногая, по-взрослому вежливо улыбаясь большим ртом с яркими, как у матери, губами, Виктор принялся старательно раскуривать сигарету. Это никакой не ребенок, думал он ошеломленно. Дети так не говорят. Это даже не грубость, это – жестокость, и даже не жестокость, а просто ей все равно. Как будто она нам тут теорему доказала – просчит…
В средневековый город попадает наш современник – врач. Никакого мракобесия. Никто не тащит его в костер, не обвиняет в ереси или колдовстве. Он допущен к больным и стремится им помочь. Но концовка не будет гладкой.
В одно прекрасное утро для обитателей небольшой турбазы творческих работников мир изменился.
В одно прекрасное утро для обитателей небольшой турбазы творческих работников мир изменился.
«Лейтенант Акимушкин нервничал. Он сидел неестественно прямо, и рука его, сжимавшая молоточкоообразный микрофон, совершала непроизвольные заколачивающие движения, словно лейтенант осторожно вбивал в пульт невидимый гвоздь. Наконец Акимушкин не выдержал и, утопив на микрофоне кнопку, поднес его к губам…»
