– Так ты прощаешь папу?
– Нет. Но мама же его любит. Я с ним поговорил, он пообещал, что загладит свою вину перед мамой. Так что надо им побыть вместе, я только мешаться буду.
– Ты не думаешь, что они будут переживать, как ты тут?
– Ты направишь им письмо из Валахии, напишешь, что всё хорошо. А сейчас поехали уже.
– У вас все в семье такие упрямые? – проговорил Оташ.
– Разве я упрямый? – удивился Юрген.
– Шутишь?
– Я думал, что из нас двоих упрямый – это ты.
– Нет, я терпеливый.
– Мы едем или нет? – поинтересовался Альфред.
– Едем, – вздохнул Оташ.
– Мы едем на праздник! – радостно воскликнул Феликс и захлопал в ладоши.
Эпилог
Юрген устал от шума городской суеты ещё быстрее, чем Оташ, и был очень рад вернуться в замок, чтобы отдохнуть в роскошных гостевых покоях. Рухнув на постель, Шу проговорил:
– Всё-таки здесь комнаты богаче, чем у нас во дворце.
– Ты каждый раз это говоришь, когда мы приезжаем в Нэжвилль, – наливая себе вина, ответил Оташ.
– Ты не подумай, что я завидую. И вообще это моя родина. Я люблю Нэжвилль.
– Покажи мне лучше, что ты купил на ярмарке, – попросил шоно.
– А он там лежит, на столике у входа, – махнул рукой Юрген.
Поставив бокал, Оташ подошёл к столику и взял в руки фарфоровую куклу, изображающую шута.
– Ты хочешь его подарить кому-то из детей?
– Не знаю. Мы ведь уже и Шелдону, и Фелиции всё подарили. Феликсу вон тоже.
– Тогда зачем тебе кукла? Сам играть собрался? – Оташ посадил шута на место.
– Он мне понравился. Ты ведь знаешь, что когда-то была традиция, и у королей были свои шуты?
– Ну да, слышал. Но у Фарлея шута нет.
– Зачем ему шут? У него Шепард есть, – рассмеялся Юрген.
– Ты главное Шепарду это не говори, – усмехнулся Оташ.
– Да ладно, что он мне сделает? Я его не боюсь.
– А я понял, к чему ты про шута.
– Удиви меня.
– Это как вот если бы я был король, а я ведь, по сути, король, просто название другое, то моим шутом был бы как раз ты.
– Нет, – Юрген схватил подушку и кинул её в Оташа.
– Ты опять за старое? – увернувшись, проговорил шоно.
– Я не шут! – в Оташа полетела вторая подушка. – Я визирь!
– Одно другому не мешает, – поймав подушку, шоно кинул её обратно, и она прилетела прямо в Юргена.
– Ну и ладно, – проговорил тот. – Бывало ведь и так, что шуты на самом деле правили государством.
– Знаешь, кто ты? – Оташ поднял с пола первую подушку. – Ты мелкий бунтовщик! – и он бросил подушку в Юргена.
– Почему же это мелкий? – возмутился Шу. – Я всего лишь немного ниже тебя.
– На голову.
– На полголовы!
– Меряться будем?
Юрген хотел ответить, но не успел, потому что в покои заглянул принц Густав.
– Извините, если помешал, – с улыбкой произнёс он.
– Нет, ваше высочество, – отозвался Шу. – Я просто пытался доказать великому шоно, что у него испортился глазомер.
– Юрген, мы же вроде договорились, что ты зовёшь меня по имени, – проговорил принц. – Но мне думается, что у Оташа всё в порядке с глазомером.
– Благодарю, Густав, – улыбнулся шоно. – Приятно иметь сторонников.
– Таво – предатель, – изобразил обиду Шу.
– Вообще-то я по делу, – сказал принц. – Мы хотим устроить тихий вечер только для близких. Флай просит меня сыграть на арфе и спеть, а я подумал, что ты можешь присоединиться ко мне и сыграть на флейте. Ты же не возражаешь, Юрген?
– Не возражаю, – улыбнулся тот.
В зале действительно собрались только близкие для короля Фарлея люди. Его супруга Асима, его верный друг и охранник Шепард, принц Густав и со своим другом и телохранителем Жоржем Кафаром, начальник тайной канцелярии советник Артур Латимор, главный королевский лекарь Жюль Леруа, первый министр Даниель Шарли и гости из Шоносара: великий шоно Оташ и его визирь Юрген.
