Ловко отвинтил крышку и передал ей.
– А ты не… – я помахал рукой около её груди, куда приклеился мой взгляд, – не кормишь грудью?
– Уже нет. Пять с половиной месяцев откормила, а потом у меня резко закончилось молоко. Поэтому он на смеси, овощных пюре, кашах и иногда в качестве лакомства даю ему фрукты.
Чёрт, при слове «лакомство» мой член вздрогнул, явно намекая на то, что ему так хотелось получить на десерт. И на основное.
Это какое-то наваждение, но я ничего не мог поделать со своим телом. Оно просто не подчинялось мне, а мозг хоть и пытался отдавать здравые сигналы, терпел поражение в битве с природой.
Селеста попыталась усадить Такера в высокий детский стульчик, но как только его задница коснулась сиденья, он заорал ещё громче, проверяя на прочность наши барабанные перепонки. Девушка разочарованно покачала головой и нервно зачесала волосы назад. Потянувшись за банкой с овощным пюре и ложкой, она случайно смахнула со столешницы пару ложек, которые со звоном упали на мраморный пол. Я метнулся и быстро поднял их, желая чем-то занять себя.
Я кожей ощущал, насколько уставшей и потерянной была Селеста. Плюс, моё появление явно не способствовало её спокойствию. Я не знал, куда деть себя и свои глаза, но продолжал наблюдать за тщетными попытками накормить орущего пацана. Он извивался, отталкивал руку Селесты с протянутой ложкой, прогибался в спине, словно пытался вылезти из стульчика, и постоянно крутил головой.
– Я не понимаю, что тебе не нравится, – взмолилась Селеста дрожащим голосом.
Её интонация мгновенно отправила меня на полтора года назад, когда она приблизительно в таком же тоне кричала, что любит меня и умоляла не делать то, что я делал с её на тот момент лучшей подругой. Мне стало не по себе. Эта сцена слишком долго прокручивалась в моей голове и приходила в кошмарах, и только недавно меня наконец отпустило. И вот опять.
– Может, он просто не голоден? – задал, как мне показалось, резонный вопрос.
– Исключено. Он ел пять часов назад. В его возрасте это долго, – глубоко вздохнула Селеста, бросив попытки накормить его. Отложив пюре с ложкой, она снова взяла парня на руки и принялась покачивать его. Уткнувшись губами в его влажный висок, она спросила у него: – Ну что не так, сынок?
Разумеется, он не ответил. Вместо этого он заорал:
– Уа-а-а-а-а!
Селеста, продолжая ритмично покачивать его, подошла к плите и поставила на конфорку кашу. Мне казалось, что я попал в дурдом. Все дети такие?! Как с ними справляются? Ведь он не может ответить, что его так взволновало, а ты каким-то чудесным образом должен сообразить, в чём дело и решить эту проблему.
Только Селеста отвернулась, как каша начала со скоростью звука подниматься по краям маленькой кастрюли и с шипением плеваться во все стороны, заливая конфорку. В этот же самый момент Такер схватил свою маму за волосы и сильно дёрнул. Не знаю, что за инстинкт во мне проснулся, но я стремглав оказался около них, быстро снял кастрюлю с плиты и повернулся к девушке.
– Дай мне его и выдохни.
В глазах Селесты стояли непролитые слёзы, подбородок дрожал. Она с трудом сдерживала свою собственную истерику и выглядела бомбой замедленного действия. Такер ещё раз дёрнул её за волосы, и я протянул руки. Никогда в жизни прежде мне не доводилось общаться с детьми такого возраста, но инстинкты подсказывали просто постараться помочь.
Девушка с трудом высвободила прядь волос из мёртвой хватки своего сына и неуверенно передала мне ребёнка. А дальше случилось чудо. Стоило Такеру оказаться у меня на руках, как он тут же замолк. Просто за секунду в кухне воцарилась звенящая тишина, правда у меня в ушах продолжали эхом отдаваться его крики. Я неумело повернул ребёнка лицом к себе и взял так же, как до этого держала его Селеста. Согнув руку в локте, я прислонил его к своему торсу. Парень округлил глаза и уставился на меня. А у меня в груди что-то защемило. Какое-то странное и неизведанное чувство заставило улыбнуться.
– Ну привет, крикун. Зачем маму выводишь из себя, а? – спросил я, вытирая его слёзы с пухлых щёк большим пальцем.
– Тя-тя-тя, – залепетал он, заикаясь из-за продолжительной истерики. – Ма-ма-ма.
Скользнул взглядом по Селесте и с разочарованием заметил, что по её щекам потекли слёзы. Она попыталась отвернуться, явно не желая демонстрировать свои эмоции, но я аккуратно обхватил её за запястье, заставив посмотреть на меня.
– Эй, ну ты чего?
– Ничего, – она быстро замотала головой, вытирая слёзы. – Всё в порядке. Просто… устала. У нас был ранний рейс из Колумбии, Такер ночью плохо спал. В итоге я уже сутки на ногах, а он ещё и истерит по неведомой причине.
Что делают мужчины, когда видят плачущую девушку? Есть те, кто убегает, сверкая пятками. Кто-то (откровенные дебилы) начинает орать, чтобы как-то прекратить этот хаос. Но в большинстве своём нам хочется как-то утешить.
Так вот, я никогда не любил плачущих девушек, потому что терялся и не знал, как себя вести с ними. Но сейчас, очевидно, я отнёс себя к последней категории. Сам не ведая, что творю, потянул её за запястье, с сожалением отметив, что она запротестовала. Но я сильнее, поэтому через пару секунд она оказалась прижатой ко мне с другой стороны от своего сына. Всё-таки я и впрямь тактильный человек и любил разные прикосновения.
Аромат клубники тут же проник в ноздри, и в мозгу, как фрагменты киноленты, вспыхнули воспоминания с момента нашего знакомства и до той злополучной вечеринки. Каждая наша встреча проносилась со скоростью звука перед глазами. Каждая её ослепительная улыбка. Каждая слеза. Каждое прикосновение. Я слишком хорошо всё помнил, хоть и пытался забыть.
Ощущение её тела, льнувшего к моему, вскружило голову. Я крепче прижал девушку к себе и невольно уткнулся носом в её макушку. Сделав глубокий вдох, я сжал челюсти, чтобы не застонать. Как же мне не хватало её запаха. Да кого я обманываю?! Мне её не хватало. От кончиков волос до кончиков пальцев. Сказать, что я скучал, значит, озвучить грёбаную банальность. Я не хотел этого испытывать, но так или иначе испытывал. Боролся с собой, заглушал настойчивые мысли, игнорировал непреодолимое желание связаться с ней, просто чтобы узнать, как она. В общем-то, мне кажется, я преуспел во всём, кроме одного.
Я дико тосковал по ней.
– Чем я могу помочь? – хриплым голосом спросил в её волосы. От моего горячего дыхания аромат клубники буквально пропитал мои губы и нос. И это такой кайф, честно говоря.
– Ничем. Ты уже помог тем, что взял его на руки.
К слову, Такер продолжал молча сидеть у меня на руках. Так странно – я обнимал чужую жену и чужого ребёнка, но не чувствовал угрызения совести. Как раз наоборот. Почему-то всё казалось таким правильным.
– Подумай получше, – настоял я, продолжая дышать этой проклятой клубникой. Меньше всего мне хотелось отпускать её, но и помочь я бы не отказался. Во-первых, мне действительно хотелось разгрузить её, пока ждал Серхио. Во-вторых, любая банальная занятость могла поспособствовать отвлечению моего члена от навязчивых мыслей.
– Я мечтаю сходить в душ, – пробормотала она, слабо трясясь от рыданий.
Непрошеные картинки её обнаженного и влажного тела как по заказу встали перед глазами.
Мать вашу, мне не выбраться живым из этой ситуации. Я бы мог предложить ей помочь в душе. Ну там спинку потереть, но я прекрасно понимал, что подобная помощь останется в моей больной голове.
– Иди, – прошептал я. – Я подержу его.
Селеста отстранилась и, задрав голову, вскинула на меня свои нереальные глаза.
– А что, если тебе вдруг надоест присматривать за ребёнком?
Её вопрос больно уколол. Разумеется, она ненавязчиво напомнила мне мои же слова, сказанные на той вечеринке, что мне надоела она и всё, что с ней связано. И кто бы мог обвинить её в нежелании доверять мне?
– Селеста, я, конечно, подонок, но не оставлю ребёнка одного, пока ты будешь занята собой.
– Ты уверен? Я, конечно, выработала навык мыться за две минуты, но всё же…
– Иди, – натянуто улыбнулся я. – Спокойно прими душ и никуда не торопись. Хоть я и не умею обращаться с детьми, но что-нибудь придумаю, если вдруг он снова решит устроить проверку моим барабанным перепонкам.
Она с нескрываемым сомнением покосилась на своего ребёнка, который увлечённо ощупывал мою толстовку. Затем снова посмотрела на меня. В её глазах что-то мелькнуло, что я не успел распознать. То ли вселенская грусть, то ли замешательство. С минуту она рассматривала меня с Такером на руках, нервно покусывая нижнюю губу, из-за чего та стала цвета малины. Наконец она кивнула и шагнула назад, продолжая смотреть на нас.
– Я быстро.
– Не торопись. Знаю, что ты мне не особо доверяешь, и у тебя есть все основания для этого, но я постараюсь не угробить твоего сына, пока ты принимаешь душ.
– Ты не обязан этого делать, – прошептала она, отведя взгляд.
– Я никуда не уйду, – пообещал я.
Прозвучало как-то слишком многообещающе, но чёрт…
Не уйду же я с её сыном, в конце-то концов.
На выходе из кухни она ещё раз оглянулась и могу покляться, что-то в её взгляде изменилось. Но я решил не придавать этому значения. Всё-таки мы давно не виделись, а расстались на плохой ноте, поэтому её меланхолия вполне могла отражать наше общее прошлое. Как только Селеста скрылась из виду, я посмотрел на Такера.
