И на другой рекламе:
«СПЕЦИАЛЬНОСТЬ:
Металлические роскошные украшения для могил – в византийском, романском и готическом стиле. Н.-т. памятники, часовни, фигуры, балдахины, решетки, металлические и бисерные венки и проч.
У Э. ВИЛЛЕРА
Маросейка, дом Леоновых.
Фабрика, Басманная, Гороховский пер. Собственные дома 15–25, Москва»
Сегодня Гороховский переулок, как и вся бывшая Немецкая слобода – одно из исторических мест Москвы. (От Спасской башни Кремля туда можно попасть пешком, через Покровку.) Все здания находятся под защитой государства, как культурное наследие: Дворцовая усадьба богатого заводчика И.И.Демидова (дом № 4), ныне Московский государственный университет геодезии и картографии. Частная женская гимназия В. Н. фон Дервиз (№ 10), ныне «Центр образования». Особняк статского советника К.В.Паженкопфа (№ 12), ныне посольство Эквадора в России. Особняк Морозова (№ 14), сейчас в нем редакция журнала «Международная жизнь». А «Приют для сирот Евангелического попечительства о бедных женщинах и детях» (дом № 17) похож на средневековый готический замок из какой-нибудь сказки…
Прадеду в Гороховском переулке принадлежало несколько каменных домов – под номерами, как отмечено в рекламке, с 15 по 25. Его дети с семьями имели в них свои апартаменты. В том числе и семья моего дедушки.
Дома Э.Виллера в Гороховском переулке
В «Исторической справке туристического проспекта города Москвы» говорится: «Комплекс разноэтажных зданий, выполненных в стиле неоклассицизма, принадлежал семье потомственного почетного гражданина Эриха Готфрида Эдуарда Виллера, владевшего крупным производством по изготовлению скульптуры, памятников, бронзовых изделий, церковной утвари.» Только где теперь этот «комплекс разноэтажных зданий», никто из его потомков найти не может.
В деловых кругах Москвы Э. Виллер имел репутацию честного, энергичного и профессионально состоявшегося человека, обладавшего художественным чутьем. О чисто человеческих его качествах говорит хотя бы такой эпизод: В смутном 1905 году семья владельца художественно-кузнечной мастерской, талантливого литейщика Евграфа Сергеевича Куприянова (автора ворот и ограды перед Банком России, на Неглинной), практически оказалась выброшенной на улицу. Прадед не побоялся протянуть ему руку помощи, предложив не только место старшего мастера на своем предприятии, но и жилье в одном из своих домов.
Возлюби ближнего своего как самого себя
Заметив на груди прадеда, на одной из фотографий (подчеркиваю – всего на одной-единственной) целую «кавалерию» (как тогда говорили) знаков то ли медалей, то ли орденов, я заинтересовалась, отсканировала фото, увеличила его и начала их изучать. Хотелось понять, что это и за что. Яснее всего виднелись два из них – один на шее, другой слева на груди.
Тот, что слева – Знак Российского Общества Красного Креста. Он выполнен из серебра, позолоты и рубиновой эмали, имеет форму белого щита, увенчанного короной монарха, с наложенным на него красным крестом. Учрежденный в 1899 году указом императора Николая II, он вручался «за услуги, оказанные делу человеколюбия в период военных действий и во время общественных бедствий; за продолжительную полезную деятельность в мирное время; за пожертвование не менее определенной Правительством суммы» (5 000 руб).
Надпись на знаке призывала цитатой из Библии на церковнославянском языке: «ВОЗЛЮБИШИ БЛИЖНЯГО ТВОЕГО IАКО САМЪ СЕБЕ». Знак выдавался Главным управлением Российского Общества Красного Креста с разрешения императрицы Александры Федоровны, его покровительницы. Почетными членами Общества были сам император, все великие князья и княгини, многие высокопоставленные светские лица и представители высшего духовенства. Сведения эти я позаимствовала из энциклопедии. А о том, что прадед мой занимался благотворительностью, делал щедрые пожертвования на богоугодные дела, в частности – активно помогая Общине сестер милосердия «Утоли моя печали», я узнала, в частности, из царского указа Николая II.
Утоли моя печали
Общину сестер милосердия создала, на собственном энтузиазме и собственных средствах, княгиня Наталья Борисовна Шаховская (1820–1906), начав со строительства в Немецкой слободе (в ту пору уже Лифортово) главного здания общины и церкови. А потом и многочисленных филиалов. Взращенные ею сестры милосердия самоотвер-женно, с полной отдачей, иногда – рискуя собственной жизнью (при эпидемии холеры, например, в 1872, и на полях сражений) ухаживали за тяжело больными и ранеными, отправляясь за ними в самое пекло, а также – за немощными, бездомными, психически неполноценными людьми, оказывая помощь всем, кто в них нуждался.
После того как император Александр II за высокие заслуги общины взял ее под свое личное покровительство, она начала называться Александровской общиной «Утоли моя печали». Высшее покровительство с той поры было ей обеспечено преемниками императора – Александром III и Николаем II. К началу ХХ века община «Утоли моя печали» превратилась в благотворительную империю. Одни помогали благому делу своими знаниями и навыками, другие – сердечным теплом и заботой, как сестры милосердия, третьи поддерживали общину материально. В числе таких благотворителей был и мой прадед.
За щедрые пожертвования и поддержку Э. Виллер получил звание Почетного члена Александровской общины сестер милосердия «Утоли мои печали» и Знак Общества Красного Креста.
Кавалер ордена и почетный гражданин
А за участие в общественной жизни города – Орден Святого Станислава III степени и почетного потомственного гражданина Москвы.
Ниже привожу соответствующие указы:
«Божиею Милостию МЫ, Николай Вторый, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский и прочая и прочая и прочая
Нашему московскому 2 гильдии купцу, почетному члену Александровской общины сестер милосердия «Утоли моя печали» Эдуарду Готфриду Виллеру. В воздаяние особых трудов и заслуг, оказанных Вами, согласно положению Комитета о службе чинов гражданского ведомства и о наградах, всемилостивейше пожаловали МЫ Вас, Указом в 23 день Апреля 1899, Капитулу данным Кавалером Императорского и Царского Ордена Нашего Святого Станислава третьей степени с правами по 148 ст…»
Орден третьей степени (золотой с крестом, залитым красной финифтью) предназначался для поощрения выдающихся российских граждан нехристианского вероисповедания – за принесенную государству пользу и общественно-полезную деятельность. (Кресты орденов Св. Георгия, Св. Владимира, Св. Анны и Св. Станислава принято было носить на шее.)
А вот царский указ на присвоение прадеду звания почетного потомственного гражданина Москвы:
«Божиею Милостию МЫ, Николай Вторый, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский и прочая и прочая и прочая
Манифестом в 10 день Апреля 1832 года установлено сословие почетных граждан на правах, в оном предначертанных; а как верноподданный Наш Московский второй гильдии купец и кавалер ордена Св. Станислава 3 ст. Эрих-Готфрид-Вениамин Эдуардов Рудольфов Виллер представленными актами доказал право на почетное потомственное гражданство, то, возводя оного Эриха-Готфрида-Вениамина Эдуардова Рудольфова Виллера с женою Эммою-Маргаритою Александровою Михайловою, сыновьями Александром-Бруно, Николаем-Александром, Леонидом-Августом-Альфредом, Робертом-Александром-Эдуардом, Бернгардом-Оскаром-Эдмундом и дочерьми Лидиею-Каролиною и Женни-Каролиною-Эммою в сословие почетных граждан всемилостивейше повелеваем пользоваться как ему так и его потомству всеми правами и преимуществами Манифестом сему сословию дарованными. В свидетельство чего повелели МЫ сию грамоту Правительствующему Сенату подписать и государственною НАШЕЮ печатью укрепить.
Дана в Санктпетербурге……….дня 1902 года.»
Почетный Потомственный Гражданин – это сословие. А «потомственный» означало, что все его потомки, начиная с детей, автоматически обретают тот же статус. Звание это было введено в 1866 году и просуществовало до 1917 года, упраздненное вместе с другими чинами и званиями царской России. Присваивалось оно Московской городской думой за особые заслуги перед москвичами и утверждалось императором.
Теперь к имени прадеда неизменно добавлялись все его регалии: меценат, фабрикант, член гильдии московского купечества 2 степени (или просто купец 2 гильдии), почетный потомственный гражданин Москвы, Кавалер Императорского и Царского Ордена Св. Станислава III степени, почетный член Александровской Общины сестер милосердия «Утоли мои печали».
От монументов до надгробий
Прадед регулярно принимал участие в крупных конкурсах, определявших, какому предприятию поручить осуществление проекта по сооружению памятника в том или ином городе, и часто выигрывал, получая престижнейшие заказы, с которыми блестяще справлялся. К сожалению, мне известно лишь о некоторых из них.
В 1880 г. на его заводе были отлиты декоративные детали к памятнику Пушкина (А.М. Опекушина) – гирлянды-цепи и лавровые венки вокруг 18 гранитных тумб, четыре чугунных фонаря потрясающей красоты и бронзовые детали пьедестала. Памятник был установлен в начале Тверского бульвара на Страстной площади (ныне Пушкинская). Значительно позже, в 1950-м весь комплекс переместили на противоположную сторону площади, где он и находится по сей день.
В выполнении этого заказа мой дед (Бернард) – первоклассный литейщик и скульптор, участия не принимал, по той простой причине, что в 1880 году ему было всего 7 лет от роду. А вот в другом выигранном его отцом конкурсе – на изготовление памятника Гоголю и металлических деталей всего комплекса – принимал самое активное участие. Автор памятника скульптор Н. Андреев, а автор всего проекта архитектор Ф. Шехтель.
На заводе Виллера был отлит в бронзе сам монумент, четыре тематических барельефа пьедестала, цепи и четыре декоративных фонаря. (В семейном альбоме дедушки сохранилась фотография, как он извлекает из гипсовой формы базу фонаря, составленную из трех смотрящих в разные стороны львов.)
Бернард Виллер (дедушка) за работой
Торжественное открытие памятника на Пречистенском (ныне Гоголевском) бульваре, в Москве, было приурочено к столетию со дня рождения писателя в 1909 году. Длилось оно целых три дня при огромном скоплении людей – юбилей Гоголя вылился в Москве в общенациональный праздник.
Несмотря на неоспоримые художественные достоинства, андреевский вариант Гоголя, сидящего в согбенной позе и в упадническом настроении, вызывал много толков и недовольства. Он простоял 42 года, после чего несколько раз менял «местожительство», пока окончательно не перекочевал во двор бывшей усадьбы графа А. П. Толстого, на Никитском бульваре, где Гоголь провел последние четыре года своей жизни. Хмурого Гоголя заменил Гоголь жизнерадостный, «стоячий», работы Н. Томского. Но фонари со львами остались на прежнем месте, все также украшая собой Гоголевский бульвар…
Затем было участие в сооружении мемориальной часовни в Петербурге – в память о павших воинах. Я попыталась узнать о ней подробнее, но ничего не нашла. А изображения двух памятников в городах Славянск и Чухлома, установка которых тоже была поручена Виллерам, сохранились только на открытках 1910 года.
В том же году к 50-летнему юбилею отмены крепостного права Бернард Виллер собственноручно изваял фигуру императора Александра II в полный рост, в мантии, со скипетром в левой руке и свитком манифеста в вытянутой правой. Скульптуру отливали у себя на заводе в серийном режиме, после чего она была приобретена многими городами России.
В числе других крупных конкурсных побед заказы на сооружение многофигурной композиции памятника Царю освободителю в Саратове, (автор С. Волнухин), памятников ему же в Твери, и Александру III в Нижнем Новгороде.
В 1912-м на заводе Виллера были отлиты металлические детали дизайна Бородинского моста, посвященного столетию Отечественной войны 1812 года и в память о Бородинском сражении. Перекинувшись через Москву-реку в двух километрах от Кремля, он соединял Смоленскую улицу с Большой Дорогомиловской и Киевским вокзалом. (Позднее, при сооружении нового моста, от него использовали только опоры.)
Чтобы осуществлять столь крупные и трудоемкие заказы, нужны были опытные умелые руки не одного и не двух специалистов. В печатной литературе, посвященной Эриху Виллеру, мне не раз попадались оценки, подобные этой: «Такому выходу на один уровень с известнейшими предпринимателями он обязан исключительно своим деловым неординарным способностям, художественному вкусу и умению подбирать талантливых лепщиков, формовщиков, кузнецов, литейщиков». Могу добавить: помимо всего прочего, немаловажную, если не главенствующую роль играло высочайшее качество литья, предлагаемое Виллерами.
Свою продукцию они выставляли на художественно-промышленных выставках в Нижнем Новгороде. Ассортимент изделий был более чем широк и разнообразен: статуи, художественно выполненные чугуннные ворота, детали изгороди и другие элементы городского декора; скульптурные работы в бронзе: бюсты, барельефы, статуэтки. А также – настольные часы, бра, люстры и прочие предметы интерьера.
Предприятие Виллера в разное время называлось по разному, хоть смысл был заложен один: «Художественно-строительная, бронзо-цинковая и литейная фабрика». «Фабрика Художественных работ из разных металлов» «Бронзо-медно-литейный, чугуно-литейный и арматурный завод и фабрика».
Отдельной отраслью завода было выполнение частных заказов на оформление могил – мемориальных памятников, чугунных оград и цепей, усыпальниц, часовен и т. д. Мама рассказывала, что ее дед (мой прадед) выписывал из Германии фарфоровые гирлянды и букеты потрясающей красоты цветов для тех же нужд.
Заказы на надгробия выполнялись и для других городов, о чем сейчас, так много лет спустя, можно узнать разве что случайно – наткнувшись, например, вот на такую фразу о пермских двух кладбищах в книге «Перми старинное зерцало», В.Гладышева: «На рубеже веков художественные намогильные кресты выполняла московская фабрика «Э. Виллер на Покровке». Великолепные образцы «расцветших» крестов (правда, поржавевших) – в семейных оградках священников Будриных, Петровских и Пушиных (с фигурой архангела), купцов Досмановых (VIII). С конца 90-х кованые железные кресты появляются и на Егошихинском».
Основная часть такого рода заказов, естественно, исходила от единоверцев, жителей Немецкой слободы. Поэтому особенно много авторских надгробий, выполненных самим Бернардом Виллером и им же отлитых в металле, было на Немецком (Введенском) кладбище.
С детских лет я ездила туда с мамой и бабушкой. Они показывали мне могилы наших предков, сгруппированные в одном месте и занимающие довольно обширную территорию недалеко от главного входа, рассказывали о каждом. Больше всего – о самых близких… Здесь, в фамильной усыпальнице, похоронены практически все члены семьи Виллеров. Теперь вот бабушка и мама присоединились к ним, обретя здесь вечный покой.
