Тени воллюста

Тень первая

Сперма…

Он знал, что сейчас она вытекает из неё, будто покидает ночлежку, куда пустили лишь для того, чтобы справить нужду. Что ж, потребность утолена, все на выход. Догадывался и о другом: если поддаться искушению и взглянуть на её вульву хоть одним глазком, будто на женское божество, пускающее слюну, то Ирину утянет назад. И она опять станет собой – фригидной монашкой, неспособной открыть рот навстречу пенису. Не говоря уже о том, чтобы изобразить голого старателя и добыть себе на грудь хоть немного белого золота.

Господи, настоящая агония на супружеском ложе: части организма, собранного из мужчины и женщины, только и ждут, когда отомрут и отслоятся друг от друга!

Игорь сел на край кровати, включил лампу и вздрогнул, обнаружив немигающий взгляд Гильотины. Чёртова кошка, расположившись на комоде, всё это время таращилась на них. Её непринуждённая, но высокомерная осанка говорила о многом. Например, о плохом исполнении с его стороны. Мало прилежания, дружочек.

– Извращенка, – пробормотал Игорь. Поднявшись, направился в ванную. Хотелось смыть не только пот, но и этот презрительный взгляд.

Едва муж вышел из спальни, Ирина распахнула глаза. Приятное ощущение расслабленности, возникшее у век, сообщило, что она последние несколько минут усиленно жмурилась. Грудь дёрнулась, отзываясь на всхлип. Ноги сдвинулись. Демонстрация последствий секса – лишь очередная жалкая попытка перевалить через барьер. Борьба, осушающая редкие озёрца уверенности в себе.

– Ты хороший строитель, мама. – Голос Ирины с каждым словом звучал всё тише и тяжелее. – Твоя дочь до сих пор томится в сотворённых тобой казематах.

Она подтянула к себе одеяло и прошлась им по промежности. Жаккардовый сатин, идеально подходящий для сентябрьских сновидений, впитал остатки спермы. Утром она будет корить себя за это, но мысль о принятии душа вызывала болезненное покалывание в висках. Там сейчас Игорь, а Ирине не хотелось, чтобы он видел её опухшие веки.

Слёзы, будто купюры, не скрыть.

Ей нужен специалист. Какой-нибудь мозгоправ, который будет достаточно компетентен, чтобы убедить её, что быть сексуально раскрепощённой – естественно, нормально и полезно.

Полезно…

Это может быть полезно только для одного: создания потомства. Иного оправдания этим прыжкам через себя Ирина не находила. Она ступала в эти твёрдые, пахучие воды по принуждению хлыста, на рукоятке которого было выгравировано слово «ребёнок».

Раздалось мурлыканье, и на кровать запрыгнула Гильотина. Наследница сиамских кровей ткнулась девушке в бок и привалилась к нему. Кошачий моторчик кашлянул и прибавил ещё пол-оборота.

– Как я себя показала? – Ирина шмыгнула носом и погладила Гильотину. – Очень сложно, знаешь ли, после секса лежать с раздвинутыми ногами.

Вздох кошки сказал, что она просто хочет спать, и Ирина улыбнулась.

Не зная о том, что в этот момент творится на душе супруги, Игорь, застыв под горячими струями воды, колупал ногтями плитку ванной. Возможно, ответ находился за ракушкой, лежавшей на берегу моря. Что не так? В какую дыру они катятся? Третий год брака напоминал разваренную свёклу, выброшенную на солнце.

Ни плотности, ни вкуса – лишь бледнеющий цвет, сжираемый лучами.

Он посмотрел на пенис, ставший проводником струи воды. Дело же не в этой штуке?

Большинству женщин вообще нет никакого дела до размеров хозяйства. Это типично мужской заскок, и Игорь это давно усвоил. Стремление иметь больше ничем не отличалось от желания съесть здоровенный кусок пиццы или торта. Что угодно, без разницы, лишь бы толще и крупнее.

А член… ну, член просто заводной винтик большой игрушки под названием человек. Поигрался – сложи обратно в коробочку между ног. До следующего раза, приятель.

Решив, что на сегодня самокопания достаточно, Игорь закрыл воду и вытерся. Стиснув зубы, вернулся в спальню голым. Уж в этом он не уступит. Ирина, напихав между ног одеяло, дремала. Гильотина, свившая гнездо у её правого бока, подняла голову. Зелёные глаза сигнализировали о том, что он опять облажался.

– Заткнись лучше, – произнёс Игорь одними губами и лёг рядом с женой. Дотянулся до прикроватной лампы и погасил свет.

В голове опять заворочались мысли – тяжёлые и скользкие, будто клубок змей. И этот клубок надо было каким-то образом выложить на тарелку и сунуть под нос Ирине. Иначе оба охладеют до такой степени, что между ними можно будет класть кусок говядины, чтобы через час забрать – уже покрытый инеем.

– Ирин, слушай, может, хочешь… господи, не знаю… может, хочешь поэкспериментировать?

Шуршание подушки в темноте сказало, что она повернула голову.

– О чём ты?

Игорь вздохнул и решил вывалить всё разом.

– Я тебя не удовлетворяю и не завожу. А мне это, чёрт возьми, нужно! Что с тобой? У тебя кто-то есть?

– Ты в своём уме? Я… я всегда была такой, если помнишь.

– Да. Да, чёрт побери. А хочешь попробовать секс втроём?

Сумасшедший и обидный вопрос осел на щеках и вульве Ирины жаром.

– Нет. Это глупо.

– Давай хотя бы порно начнём смотреть, а? Мы ведь муж и жена – мы должны проказничать.

Не дожидаясь ответа, Игорь потянулся за смартфоном. Включил. Быстро ввёл в поисковой строке браузера слово «порно». Поднёс устройство к перепуганному лицу Ирины. Скабрёзная картинка, на которой чей-то напомаженный рот поглощал черно-розовый пенис, словно туннель – едущий поезд, отозвался резонирующей болью в её мыслях.

В голове Ирины, словно гром, ударил дребезжащий голос чудовища:

«Дрянная сучка! Так нельзя! Я выбью из тебя эту крестьянскую дурь!»

– Нет, нет! – Ирина, захлёбываясь от ужаса, оттолкнула руку мужа.

Выбитый смартфон упал на прикроватный коврик с планетами. Вышел на орбиту Сатурна, словно порнографический спутник, нёсший очевидное послание иным формам жизни.

– Господи, да тебе лечиться надо! – Игорь едва мог скрыть раздражение.

– Да, надо, – согласилась Ирина. Она отвернулась и обняла Гильотину.

Осознав, что переговоры зашли в тупик, Игорь вполголоса чертыхнулся и подобрал смартфон. Сгорбившись на краешке кровати, открыл новости. Первый попавшийся заголовок не сообщал ничего нового: «Люди боятся парков. Продолжается отлов своры, разорвавшей женщину на западе Химок».

Игорь поморщился. У него не было сил, чтобы ещё раз углубляться в подробности вчерашнего происшествия. Да, собаки. Да, Химки. Не подыскивать же теперь жильё в другом городе из-за этого?

«Самсунг» пискнул, и на экране выскочило сообщение от Лады.

«Знаешь, о чём я сейчас думаю?»

Игорь встрепенулся, с опаской покосился на тёмный, неподвижный силуэт супруги. Большие пальцы быстро набрали ответ.

«О чём же?»

«О том, какой ты сладкий».

Игорь улыбнулся, уже зная, по какому съезду отправится эта беседа.

«И где же я сладкий?»

«Везде. Но там – особенно».

Смартфон попискивал и слал вибрацию, недвусмысленно обличая ночную переписку. Но кого это волновало? Только не Ирину, только не его благоверную, зажатую в тисках какого-то странного психического блока. С таким же успехом Игорь мог напрямую позвонить Ладе и обсудить подробности утреннего секса, случившегося в пятницу. Кофе, шоколадка, поза – на стуле сзади. Кстати, на юбке оставил пятнышко, извини.

Безразличие, поселившееся в их спальне, едва не заставляло Игоря читать сообщения вслух.

Ирина слышала, что муж с увлечением участвует в полуночной переписке. И она верила ему, полагая, что у столь позднего обмена любезностями были свои причины. Нет, не так. Она не верила, что в мире существуют люди, которые нуждались бы в сексе, жили им и смаковали его дары.

На ум Ирине неожиданно пришли двое парней, которых она частенько видела по утрам. Эти двое, смуглый и блондин, казалось, намеренно околачивались в парке. Будто бы заявлялись туда ради одного – чтобы поглазеть на неё. Вероятно, эта парочка была слеплена из теста, что принимало исключительно фаллические формы, как его ни крути.

С этими мыслями Ирина уснула, оставив всё как есть: остатки спермы во влагалище и боль в душе́.

Там же дремало чудовище, наложившее проклятие на всю её жизнь.

Тень вторая

Камиль не сводил глаз с жирных складок на спине соседки, пока он раз за разом бился о ее окорока. Стоявшая на карачках, словно пухлая подушка на распорках, Тоня ахала и трясла платиновой гривой. Не так эротично, как хотелось бы, но Камиля устраивало. Хоть какая-то баба, пусть и старше его на целый тридцатник. Как говорится, халявные дырки не пахнут.

– Ты скоро? – спросил его Блонда. – А то Мисс Сдержанную Сексуальность пропустим.

Тоже голый, он развалился на продавленном кресле и со скуки оттягивал свою крайнюю плоть. Он уже кончил и теперь наслаждался видом колыхавшихся отвисших грудей и холмов жира, по которым скользили смуглые руки Камиля.

– Не мешай, утырок!

Блонда с глубокомысленным видом кивнул и рассмеялся, когда на лицо приятеля наполз звериный оскал. Впрочем, оскал сейчас же исчез, раскатанный протяжным выдохом. Оргазм заставил Камиля чуть приподнять блаженно улыбавшуюся соседку.

– Это просто… просто ни о чём! – заявил он, откидываясь на кровать.

Тоня не обиделась. Потянулась за широкими сатиновыми трусами. Те со щелчком заняли положенное место на долинах ожирения.

– Угостите даму завтраком, мальчики?

Блонда передал ей бутылку водки с тумбочки:

– Приятного аппетита, миледи.

Тоня сгребла в охапку синие капри в горошек и футболку, после чего закутала в них бутылку. Затем направилась к входной двери, нисколько не заботясь о том, в каком виде окажется в межквартирном коридоре через мгновение. Настоящее ходячее бесстрашие, запакованное в сатин.

– В любое время, мальчики. В любое.

– Иди уже, – буркнул Камиль.

Когда женщина с хихиканьем вышла, он растянулся на кровати. Взглянул на часы: начало седьмого. Мисс Сдержанная Сексуальность вот-вот придет на станцию, чтобы сесть на свою электричку до Москвы, отправлявшуюся в шесть сорок пять. Придется поспешить, если они хотят полапать ее взглядами.

– Надо бы дать ей кличку, – заметил Блонда, натягивая джинсы.

– Кому? – не понял Камиль.

– Тоньке. Назовем ее Половичкой.

– Опять ты со своей придурью. Почему Половичка?

– Потому что она скрипит, когда ее дерут.

В съемной квартирке с прокуренными обоями грянул хохот.

Месяц назад, в начале августа, Камиль и Блонда приехали в Химки, чтобы устроиться на работу на огроменный склад, расположенный на Станиславского. Шестьдесят дней вахты на борту TJ Logistic, обслуживавшей таких гигантов онлайн-продаж, как Ozon, Wildberries, AliExpress, а также рыбешек поменьше.

Камиль прикатил из Тулы, а Блонда, получивший кличку за желтый цвет волос, оставил за спиной Брянск. Оба давно смирились с положением работяг-неудачников, и потому шутка о смолившей голышом королеве сделала их друзьями еще на собеседовании. С тем же смехом они арендовали однокомнатную квартиру на Ленинском проспекте.

Недостаток женщин восполняла перезрелая нимфоманка, жившая на одном этаже с ними. Обладательница крупных форм зашла к ним в первый же вечер, скромно представившись Тоней. И так же скромно предложила сделать минет за выпивку. Камиль и Блонда с радостью согласились.

Но всё чаще секс с Тоней напоминал кастрюлю с теплой варёной картошкой, куда лишний раз не хотелось заглядывать.

– О чём задумался? – поинтересовался Блонда.

– О том, что мы в Химках уже месяц, а из воспоминаний только эта толстая жопа.

– У-у, разборчивый. Одевайся, пока наша королева фантазий не прошла.

Камиль кивнул и быстренько влез в камуфляжные штаны и натянул футболку. Четвертое сентября обещало быть ясным и теплым.

Через десять минут они уже поглядывали на прохожих, скользивших по теням парка имени Толстого. Сам парк располагался на северо-западном берегу канала имени Москвы1 и представлял собой современную зону отдыха, разбросанную на сорок гектаров. Парк дарил возможности. Здесь можно было прогуляться по экотропе, заняться спортом, одному или с детьми, и даже затеряться в зелени, чтобы безбоязненно блевануть после неудачного хот-дога.

Развалившись на скамейке, Камиль и Блонда посасывали кофе. Мышцы приятно ломило. Сказывались ночь перетаскивания покупок каких-то жлобов и сальный секс с Тоней. Как считал Камиль, последнее вполне заменяло им ненужный тренажерный зал. Что ни говори, а бежать за морковкой приятно и по такой жирной беговой дорожке, как Тоня.

– Спорим, она сегодня не придет? – вдруг сказал Блонда. Многочисленные значки на его джинсовой безрукавке блестели. – В парках теперь небезопасно – особенно если тебе за сорок, а в зубах у тебя палки для скандинавской ходьбы.

– Выкуси, сейчас людно, – с ленцой отозвался Камиль. Мошонка приятно стягивалась к брюшине, пряча полупустые яйца. – Вдобавок такие, как она, ходят как швейцарские часы… смазанные швейцарским шоколадом и сыром. Она пройдет здесь, будь уверен.

– Хорошо. Если она и сегодня будет как Швейцария – трахнем ее. И я буду первым.

– Первым ты будешь только у Тони. Да и то у ее волосатого дупла.

Они расхохотались.

Каждый будний день, ровно в шесть тридцать, тенистые дорожки юго-западной части парка пересекала настоящая богиня. Каштановые волосы. Лицо – изящная ваза, сотворенная хмурым художником. Тело – храм чувственности с крепкими куполами. Возраст – от двадцати пяти до двадцати семи, не больше.

Впервые Камиль и Блонда увидели ее пятого августа. В тот день первая ночная смена на складе едва не вытрясла из них всю душу. Разумеется, им потребовались выпивка и курево, чтобы забыться и проспать до вечера. Только тем утром они обрели куда больше, чем запас никотина и алкоголя. Сами того не замечая, они подсели на странную незнакомку, если так можно выразиться в отношении человека.

Камиль уставился на парковые часы. Стрелки за одутловатым окошком, покрытым голубиным пометом, показывали шесть тридцать четыре. Только он собрался заявить о непостоянстве женщин, как появилась она, внеся смуту в его заколотившееся сердце.

Как всегда, ее цвета кричали о бьющей через край сексуальности, словно пирожное генерировало заварной крем, слизнуть который было некому. Лососевого цвета туфельки и юбка-тюльпан, белая майка и красный, невыносимо красный клатч. Сама девушка при этом напоминала перепуганного кролика, застигнутого ревущим пожаром. Взгляни на такую тверже обычного, и она сбежит, обесценивая собственные вопящие цвета.

В ее опущенной левой руке покачивался закрытый стаканчик кофе с узнаваемым логотипом «Кофе Хауз», кофейни, караулившей северный вход в парк.

Дорожка пролегала перед скамейкой с приятелями, и они подобрались. До контакта с ароматом айвы и грейпфрута оставались считанные секунды.

Камиль мотнул головой и наклонился к приятелю, готовясь выдать очевидное.

– А ведь я и правда хочу ее трахнуть.

– Кто ж не хочет.

Неожиданно для себя Блонда вскочил. Удивляясь собственной смелости, он ступил на дорожку, но так, чтобы со стороны не показалось, будто он загораживает проход. Сверкнула улыбка, отражая сияние значков.

– Простите, мы с другом поспорили о том, как вас зовут. Он говорит, что Эмма, а я считаю, что вы – Нелли. Не разрешите наш спор?

Девушка на мгновение задержалась. В серых глазах взметнулась необъяснимая смесь из злости и страха, вызвав оторопь у Блонды и Камиля.

Наконец незнакомка разлепила губы:

– Ирина. Дайте пройти.

Блонда вскинул свободную руку, показывая, что он уже удаляется, и отступил.

Девушка, назвавшаяся Ириной, зашагала дальше по дорожке. Ее недопитый кофе отправился в парковую урну следующей скамейки. Словно нежелательная беседа лишила ее аппетита. Вытекший из-под урны подол шоколадно-орехового пралине подхватил чей-то окурок.

– Заносчивая какая. – Темные глаза Камиля обрели нездоровый блеск. – Знаешь, Блонда, когда-нибудь мы возьмем члены и ими, будто битами, собьем с этой головки гнездо спесивости.

– Чего?

– Мы ее поимеем.

– А, мечта.

– Кто знает.

Утро четвертого сентября в очередной раз выступило свидетелем их смеха.

Тень третья

Серебристые двери лифта разошлись, и на Ирину обрушился уже знакомый шквал. Голоса, будто в черепе сумасшедшего, гомонили и что-то требовали. То и дело раздавался перекрестный огонь телефонных трелей. Шаркали колесики стульев. Пестрые и хищные фигуры разносили кофейные запахи. Скопившийся под потолком призрак парфюма душил струйку свежего воздуха, бившую из вентиляции.

Офисная галера редакции онлайн-журнала «Шугаринг XXL» входила во враждебные воды понедельника.

«Шугаринг XXL» простирался на весь шестой этаж Стоковой Башни и уже оттуда бил по женщинам с размахом и помпой, уверенно удерживая позицию третьего самого популярного сетевого издания в России. «ЖенЛаб» и «ВуменРу», занимавшие первое и второе места, со страхом поджимали покусанные ножки, опасаясь напористого конкурента. И не зря. В четвертом квартале планировалось затащить этого провонявшего лаком для ногтей аллигатора на пьедестал повыше.

– Ир, ты что, опять на ходу спишь?

К Ирине подбежала Петровская. Макияж, имитирующий тени под лестницей. Глубокие карие глаза. Пряди цвета баклажана. Парусиновый верх, упругий черный низ. Типичный образчик «Шугаринг XXL», будто только что вынутый из коробочки, где томился еще с десяток таких же.

Петровская исполняла обязанности ассистентки Ирины, и как-то так вышло, что они сблизились. Правда, дружба всё равно носила пометку, которая подошла бы и электронной сигарете: «Слишком легкая, чтобы получить подлинное удовольствие».

– Привет, Жанн. Что у нас?

– В три часа ночи пришла абсолютно дикая история. От гинеколога из Иркутска. Одна мамаша привела на профосмотр двенадцатилетнюю дочь. А у нее…

– …всё порвано?

– Нет, но пломбочка снята.

Миновав общую заводь офисных перегородок, они прошли в кабинет Ирины, хороший и просторный, с окнами, выходящими на северо-запад Москвы. Петровская, потряхивая планшетом, села в одно из двух кресел, примыкавших к столу.

– Врачи всегда цепляются к таким вещам, ты же знаешь. А вдруг изнасилование, инцест или что-то в этом роде.

– Так и в чём суть? – Ирина чуть нахмурилась. Заняла свое место, включила компьютер.

– А в том, что девочка ошарашила и гинеколога, и мамашу. Девственности ее лишил пёс. Их домашняя собака! То ли Вульф, то ли Гульф.

– Серьезно? Ее изнасиловала собака? – В голове Ирины завертелись образы читательниц, чьи лица вытягивались по мере прочтения колонки «Горький сахар», в которой анонимно публиковались реальные истории, присылаемые со всей России.

– Ты сейчас вообще упадешь. Девочку не насиловали. Она сама соблазнила своего Вульфа. Или Гульфа. Господи, как там этого блохастого зовут? – Петровская заглянула в планшет. – Грауфт. Надо же.

– Соблазнила? И в этом созналась?

– Ее ответ – просто бомба. Она сказала: «А что такого? В интернете все так делают. И мама – тоже». Представляешь?

– Господи. – Ирина прикинула потенциал публикации. История действительно была шоковой: двенадцатилетняя девочка соблазнила домашнюю собаку, которая до этого «сожительствовала» с ее матерью. – Смело. Очень смело…

– Ты о чём? Мы опубликуем это? Или история слишком красочная?

– Я подумаю. Не хотелось бы, чтобы нас обвинили в продвижении подобного безумия.

– Думай. – Петровская переменилась в лице и вскочила. – Побегу, пока меня живьем не сожрали.

Ирина проследила за ее взглядом через приоткрытую дверь, и солнечное утро обрело краски плаксивой осени. К кабинету, разбрасывая приветственные кивки, направлялся Пимонов, один из трех заместителей главного редактора. Отвечал за дизайнеров и художников. Лысый, костистый, практически альбинос с голубыми глазами. Настоящая облысевшая тридцатилетняя птица, невесть каким образом втиснувшаяся в элегантные брючки и рубашку цвета вишневого мороженого.

Пимонов движением руки показал Петровской, что выход свободен. Та фыркнула и вышла из кабинета.

– Ты подумай над историей, хорошо? – бросила она напоследок.

– Об этом сложно теперь не думать, – отозвалась Ирина. Обратила взгляд на Пимонова. – Проходи, Макс. Чем обязана?

– Ужином.

Она вздохнула. По какой-то причине этот лысый стервятник, стоило ему присоединиться к «Шугаринг XXL», увивался за ней с самого марта. Некоторые просто не способны понять, что есть вещи и люди, которые никогда не будут им принадлежать.

– Это исключено даже в другой жизни, – отрезала Ирина. – Что ты хотел?

– Убедиться, что сотрудники – на рабочих местах и готовы продвигать идеалы нашего издания.

За отвратительной улыбкой последовал жест особого положения: Пимонов примостил задницу на край стола. Тонкие белые полосочки брюк отразились в лакированной поверхности. Дальнейшее было ожидаемо. Рука Пимонова, будто невзначай, сжала пах и соскользнула вниз. Всего лишь невинный, естественный жест, словно рядом никого нет.

Но они оба знали, что поблизости была она.

Ирина в который раз подумала, что этот недоумок без промедления принялся бы мастурбировать ей на лицо, будь он уверен, что они действительно одни. От этих мыслей голова потяжелела. Тело, словно испорченная отопительная система, принялось гнать тепло в совершенно неуместный участок.

– Чего тебе надо? – Ирина едва удержалась, чтобы не добавить слово «козёл». Уставилась на угол стола, оккупированный задницей Пимонова. Чертовы полосочки хотелось срезать ножом для бумаги.

– А чего надо тебе, Ирина? – Он взглядом показал на ее грудь.

К ужасу Ирины, сквозь майку отчетливо проступали ее затвердевшие соски́. К горлу подступила тошнота. Девушка обхватила себя руками, ощущая отвращение к собственному телу.

– Это женский коллектив. Такое случается. А теперь пошел вон.

– Как скажешь. Через пятнадцать минут летучка, не забудь.

Поигрывая челюстью, будто посасывая призовую медаль, Пимонов покинул кабинет.

– Вот и катись, урод, – прошептала Ирина.

Она встала, захлопнула за ним дверь и вернулась на место. Кресло, подхватив ее вместе со злостью, сделало оборот вокруг оси. Мысли в голове напоминали мух, облепивших теплое, свежее… Хотелось отправить содержимое черепа в корзину, после чего хорошенько всё промыть изнутри.

Где-то через минуту Ирина взяла себя в руки, сосредоточившись на истории гинеколога из Иркутска. Но перед этим она переместила мысленного Пимонова в ледяную кладовку, в которой от мороза ломался даже самый маленький стручок. Это тебе, Максик, наслаждайся.

К восьми тридцати Ирина прошла в зал совещаний. Помещение было чересчур большим и пустым, но никто и не подумал заполнить его хоть чем-то, кроме кулера для воды и горшков с банальными фикусами. Хочешь – танцуй, а хочешь – с воем катайся по паркету, получая оплеухи от начальства. Какой у тебя сегодня день, подруга?

Собрались почти все редакторы и заместители. Пятнадцать человек, разбирающиеся в моде, трендах и сплетнях лучше, чем в собственных жизнях. Недоставало только Тулупиной, главного редактора и создателя «Шугаринг XXL». Или кормилицы, как она себя иногда называла. Если, конечно, на кормление грудью способна женщина, напоминавшая сволочную сорокалетнюю болонку с белыми зубками.

Ирина поискала глазами свободное место, рассчитывая, что сегодня не придется сидеть рядом с Пимоновым. Как назло, коллектив прикипел к своим местам и с безропотностью скота занимал те же стулья за широким бежевым столом. Она вздохнула и села между Пимоновым и Воронцовой, отвечавшей за связи с общественностью.

Пимонов наклонился к Ирине. Его рука опять совершила паломничество к паху, оставив там краткое рукопожатие.

– А мы тебя заждались.

– Я даже знать не хочу, кого ты имеешь в виду, – огрызнулась Ирина. От нее не укрылся этот пошлый жест.

– Но ты знаешь, не так ли?

Желчный ответ Ирины так и остался скулить на привязи. В конференц-зал прошла Тулупина. Своими кремовыми волосами и воздушной тогой она напоминала легчайшее безе, посаженное на алые шпильки. Ее обласкали вежливые, но напряженные взгляды.

Тулупина заняла место во главе стола, и у многих сейчас же засосало под ложечкой.

– С тринадцатого по девятнадцатое сентября в Берлине пройдет неделя моды. Да, пандемия сдвинула сроки, но моду чуме не остановить. Поедут двое. Кандидатуры?

Кость была брошена, и свора с рычанием вцепилась в нее.

Ирину это не интересовало. Ее профильное направление не пересекалось с модой. А ореол ее карьеризма никогда не выходил за границы получения удовлетворения от квартальных премий. Прочее она оставляла таким офисным стервам, как Коробцова и Летяго.