Как всегда, ее цвета кричали о бьющей через край сексуальности, словно пирожное генерировало заварной крем, слизнуть который было некому. Лососевого цвета туфельки и юбка-тюльпан, белая майка и красный, невыносимо красный клатч. Сама девушка при этом напоминала перепуганного кролика, застигнутого ревущим пожаром. Взгляни на такую тверже обычного, и она сбежит, обесценивая собственные вопящие цвета.
В ее опущенной левой руке покачивался закрытый стаканчик кофе с узнаваемым логотипом «Кофе Хауз», кофейни, караулившей северный вход в парк.
Дорожка пролегала перед скамейкой с приятелями, и они подобрались. До контакта с ароматом айвы и грейпфрута оставались считанные секунды.
Камиль мотнул головой и наклонился к приятелю, готовясь выдать очевидное.
– А ведь я и правда хочу ее трахнуть.
– Кто ж не хочет.
Неожиданно для себя Блонда вскочил. Удивляясь собственной смелости, он ступил на дорожку, но так, чтобы со стороны не показалось, будто он загораживает проход. Сверкнула улыбка, отражая сияние значков.
– Простите, мы с другом поспорили о том, как вас зовут. Он говорит, что Эмма, а я считаю, что вы – Нелли. Не разрешите наш спор?
Девушка на мгновение задержалась. В серых глазах взметнулась необъяснимая смесь из злости и страха, вызвав оторопь у Блонды и Камиля.
Наконец незнакомка разлепила губы:
– Ирина. Дайте пройти.
Блонда вскинул свободную руку, показывая, что он уже удаляется, и отступил.
Девушка, назвавшаяся Ириной, зашагала дальше по дорожке. Ее недопитый кофе отправился в парковую урну следующей скамейки. Словно нежелательная беседа лишила ее аппетита. Вытекший из-под урны подол шоколадно-орехового пралине подхватил чей-то окурок.
– Заносчивая какая. – Темные глаза Камиля обрели нездоровый блеск. – Знаешь, Блонда, когда-нибудь мы возьмем члены и ими, будто битами, собьем с этой головки гнездо спесивости.
– Чего?
– Мы ее поимеем.
– А, мечта.
– Кто знает.
Утро четвертого сентября в очередной раз выступило свидетелем их смеха.
Тень третья
Серебристые двери лифта разошлись, и на Ирину обрушился уже знакомый шквал. Голоса, будто в черепе сумасшедшего, гомонили и что-то требовали. То и дело раздавался перекрестный огонь телефонных трелей. Шаркали колесики стульев. Пестрые и хищные фигуры разносили кофейные запахи. Скопившийся под потолком призрак парфюма душил струйку свежего воздуха, бившую из вентиляции.
Офисная галера редакции онлайн-журнала «Шугаринг XXL» входила во враждебные воды понедельника.
«Шугаринг XXL» простирался на весь шестой этаж Стоковой Башни и уже оттуда бил по женщинам с размахом и помпой, уверенно удерживая позицию третьего самого популярного сетевого издания в России. «ЖенЛаб» и «ВуменРу», занимавшие первое и второе места, со страхом поджимали покусанные ножки, опасаясь напористого конкурента. И не зря. В четвертом квартале планировалось затащить этого провонявшего лаком для ногтей аллигатора на пьедестал повыше.
– Ир, ты что, опять на ходу спишь?
К Ирине подбежала Петровская. Макияж, имитирующий тени под лестницей. Глубокие карие глаза. Пряди цвета баклажана. Парусиновый верх, упругий черный низ. Типичный образчик «Шугаринг XXL», будто только что вынутый из коробочки, где томился еще с десяток таких же.
Петровская исполняла обязанности ассистентки Ирины, и как-то так вышло, что они сблизились. Правда, дружба всё равно носила пометку, которая подошла бы и электронной сигарете: «Слишком легкая, чтобы получить подлинное удовольствие».
– Привет, Жанн. Что у нас?
– В три часа ночи пришла абсолютно дикая история. От гинеколога из Иркутска. Одна мамаша привела на профосмотр двенадцатилетнюю дочь. А у нее…
– …всё порвано?
– Нет, но пломбочка снята.
Миновав общую заводь офисных перегородок, они прошли в кабинет Ирины, хороший и просторный, с окнами, выходящими на северо-запад Москвы. Петровская, потряхивая планшетом, села в одно из двух кресел, примыкавших к столу.
– Врачи всегда цепляются к таким вещам, ты же знаешь. А вдруг изнасилование, инцест или что-то в этом роде.
– Так и в чём суть? – Ирина чуть нахмурилась. Заняла свое место, включила компьютер.
– А в том, что девочка ошарашила и гинеколога, и мамашу. Девственности ее лишил пёс. Их домашняя собака! То ли Вульф, то ли Гульф.
– Серьезно? Ее изнасиловала собака? – В голове Ирины завертелись образы читательниц, чьи лица вытягивались по мере прочтения колонки «Горький сахар», в которой анонимно публиковались реальные истории, присылаемые со всей России.
– Ты сейчас вообще упадешь. Девочку не насиловали. Она сама соблазнила своего Вульфа. Или Гульфа. Господи, как там этого блохастого зовут? – Петровская заглянула в планшет. – Грауфт. Надо же.
– Соблазнила? И в этом созналась?
– Ее ответ – просто бомба. Она сказала: «А что такого? В интернете все так делают. И мама – тоже». Представляешь?
– Господи. – Ирина прикинула потенциал публикации. История действительно была шоковой: двенадцатилетняя девочка соблазнила домашнюю собаку, которая до этого «сожительствовала» с ее матерью. – Смело. Очень смело…
– Ты о чём? Мы опубликуем это? Или история слишком красочная?
– Я подумаю. Не хотелось бы, чтобы нас обвинили в продвижении подобного безумия.
– Думай. – Петровская переменилась в лице и вскочила. – Побегу, пока меня живьем не сожрали.
Ирина проследила за ее взглядом через приоткрытую дверь, и солнечное утро обрело краски плаксивой осени. К кабинету, разбрасывая приветственные кивки, направлялся Пимонов, один из трех заместителей главного редактора. Отвечал за дизайнеров и художников. Лысый, костистый, практически альбинос с голубыми глазами. Настоящая облысевшая тридцатилетняя птица, невесть каким образом втиснувшаяся в элегантные брючки и рубашку цвета вишневого мороженого.
Пимонов движением руки показал Петровской, что выход свободен. Та фыркнула и вышла из кабинета.
– Ты подумай над историей, хорошо? – бросила она напоследок.
– Об этом сложно теперь не думать, – отозвалась Ирина. Обратила взгляд на Пимонова. – Проходи, Макс. Чем обязана?
– Ужином.
Она вздохнула. По какой-то причине этот лысый стервятник, стоило ему присоединиться к «Шугаринг XXL», увивался за ней с самого марта. Некоторые просто не способны понять, что есть вещи и люди, которые никогда не будут им принадлежать.
– Это исключено даже в другой жизни, – отрезала Ирина. – Что ты хотел?
– Убедиться, что сотрудники – на рабочих местах и готовы продвигать идеалы нашего издания.
