– Наше подразделение, Поликарп Евсеевич, учло ваши замечания, предложения и пожелания, которые вы высказали на прошлом совещании, три дня назад. Руководствуясь вашими рекомендациями, мы вплотную взялись за продвижение новых брендов на Российский рынок. Не далее как вчера мы, совместно с нашей известной фабрикой мучных и кондитерских изделий, провели презентацию нового, удивительного по качеству и экологическому составу продукта. Это наш новый бренд: «Кремпеньдурские спагетти». Эти самые спагетти и другая продукция фабрики, которую мы взяли под свой контроль, будет участвовать в конкурсе «Звезда качества» и мы надеемся…
Еще минут десять Кулебяка живописал открывающиеся перед производителями отечественных макарон перспективы и рассказывал о том, как их продукцию будет продвигать и контролировать компания «Рос-сертификат».
– Молодец! – похвалил его в конце выступления Поликарп Евсеевич и его всегда хмурое лицо осветила отеческая улыбка. – Есть с кого брать пример!
Слова эти обращались к собравшимся, которые уже заметно зевали.
Совещание завершилось за пятнадцать минут до окончания рабочего дня. С чувством исполненного долга, ровно в пять вечера Кулебяка покинул свой кабинет. Впереди его ждали долгожданные выходные.
Глава вторая
Наследие полковника Кулебяки
Весна бушевала в городе Кременограде вовсю. Жгучие солнечные лучи нещадно заливали его улицы и переулки, площади и скверы, спортивные площадки и загаженные от зимних непогод дворы. Снежные проплешины еще белели кое-где по углам улиц и закоулков, но газоны уже зеленели небогатым городским разнотравьем, на березах пробивались зачатки листвы и многочисленные воробьи азартно плескались в многочисленных Кременоградских лужах.
Поставив машину на стоянку Кулебяка, как и все встряхнувшиеся от зимней спячки жители областной столицы весело шлепал по этим лужам, подставляя лицо теплому, свежему весеннему ветерку. Настроение у него было приподнятым и он с удовольствием глазел по сторонам, словно впервые замечая, что мир не замыкается только на столь привычные ему инструкции, рекомендации, Сертификаты соответствия, лицензии и заключения экспертов.
Возвращающиеся с работы суровые кременоградские мужики кучковались возле известного заведения «Кременоградские пирожки», где местные мастера готовили изумительную выпечку и щедро наливали горячительные напитки. Осоловевшие от возлияний посетители заведения вываливались наружу, покурить и шумно спорили об особенностях грядущей весенней рыбалки, приближающемся садово-огородном сезоне и непутевой политике американского президента Трампа, который никак не может совладать с китайскими товарищами. Глядя на них Алкаше тоже до боли захотелось заглянуть в эту пирожковую, выпить кружечку пива, но одна мысль об этом пугала: «А что если там его застанут подчиненные? А что если это дойдет до самого Поликарпа Евсеевича?»
Тем не менее, весеннее настроение эта маленькая заминка Кулебяке не испортила. Домой он пришел бодрым, веселым что вызвало у Полины Сергеевны неудовольствие. Она даже подумала, не завел ли Аркаша отношения с какой-нибудь очередной вертихвосткой?!
Полине Сергеевне было чего опасаться. По себе судила. Когда-то она имела неосторожность увлечься не совсем молодым и женатым прокурором Петром Осиповичем Кулебякой, который казался ей человеком пылким и в чем-то даже романтичным. Молодая москвичка бросила свое сердце к его ногам, чем он, подлец, и не преминул воспользоваться. С первой женой она его, конечно, развела. Благо, детей у них не было. Однако счастья это ей не принесло. Ушлый жук Петр Осипович жил душа в душу с новой женой недолго. Довольно быстро жизнь его вошла в привычное русло. Он с рвением делал карьеру, интриговал, брал взятки, крышевал сомнительные заведения, волочился за юбками, по-крупному играл в карты и пускался в пьяные загулы. Начальство ценило его за преданность, исполнительность и умение держать нос по ветру. Эти ценные качества передал ему по наследству ветеран борьбы с буржуазными пережитками, преступностью и антисоветчиной заслуженный деятель правоохранительных органов полковник Осип Никитович Кулебяка, грудь которого была усеяна многочисленными правительственными наградами.
Полина Сергеевна купалась в достатке и пользовалась всеми привилегиями отечественной элиты. Жили они с мужем в прекрасной четырехкомнатной квартире на Юго-Западе Москвы и часто ездили отдыхать за границу. Казалось, такая устроенная жизнь могла продолжаться долго и счастливо. Но однажды Петр Осипович со товарищи попался под горячую руку новой властной метлы. Она замела их на крышевании игорного бизнеса в Москве и Подмосковье. Борзые писаки быстро раздули начинающийся скандал и попытки быстро замять его успеха не имели. Лучшие адвокаты страны грудью встали на защиту обиженных прокуроров и прочих уважаемых товарищей. Однако помогло это только отчасти. Кое кого из числа неприкасаемых даже ненадолго посадили. Кто-то был вынужден уйти их органов и сам податься в адвокаты. Кто-то успешно свалил за кордон. Петр Осипович предпочел откупиться – квартиру в Москве пришлось срочно продать. Зато на службе его оставили. Правда, сплавив с глаз подальше в заштатный городок, не столь, впрочем, отдаленный от столицы. Кулебяка воспринял это как тяжкое оскорбление и пустился во все тяжкие. За годы его прокурорства в городе к нему накопилось много вопросов. Но преждевременная кончина Петра Осиповича спасла от дальнейших разоблачений.
Все эти тяжкие годы надежным щитом и опорой для Кулебяки была его жена, Полина Сергеевна. Она быстро вошла в курс дел и все накопленное непосильным прокурорским трудом добро по справедливости досталось ей. А добро это было обильным. Полине Сергеевне досталась роскошная квартира, загородный дом, пакеты акций в различных коммерческих структурах и одном банке, чемоданы наличности и даже маленькое кафе в областном центре Кременограде. После смерти супруга привыкшая себе ни в чем не отказывать безутешная вдова жила припеваючи, числилась директоршей принадлежавшего ей кафе, тщательно следила за собой, занималась в фитно-центрах, была постоянной клиенткой Салонов красоты и даже успела завести на новом месте жительства несколько любовных интрижек. Впрочем, на отношениях с сыном это не сказывалось. Воспитание его было строгим, пуританским и сугубо рациональным – Полина Сергеевна видела в нем будущего перспективного Российского чиновника с коммерческими наклонностями. Сын ценил эту трогательную заботу и старался маму не подводить.
Вот и на этот раз на тревожные вопросы Полины Сергеевны о том, почему он вернулся с работы таким веселым и не завелась ли на его горизонте очередная вертихвостка Алкаша успокоил маму:
– Что ты, мамочка, ничего такого не случилось! Просто сам Поликарп Евсеевич сегодня поставил меня всем пример на расширенном совещании. Так и сказал: «Молодец!»
Известие сына несказанно обрадовало Полину Сергеевну:
– Я всегда говорила: «Ты у меня далеко пойдешь!» Только уж больно ты, Аркашенька, на работе убиваешься! Дни напролет диссертацию пишешь! Не бережешь ты себя, не бережешь!
Издалека, из зала, утверждение хозяйки подхватил домашний любимец, попугай Зябик:
– Не бере- жешь! – орал он прокуренным голосом подсудимого. – Не бере-жешь!
Аркадий Петрович прошел в свою комнату, переоделся и только сел за письменный стол как из зала донесся требовательный зов Полины Сергеевны:
– Ар-ка-ша! Ку-шать!
На ужин Кулебяку ждал диетический салат с пророщенной пшеницей, не менее диетический французский сырный суп, а также кукурузная запеканка с овощами и паровые котлеты. На десерт Полина Сергеевна приготовила сыну ванильные слоеные пирожные и фруктовые корзиночки из апельсинов с грушами, малиной и сливками. В последнее время она увлеклась домашней кулинарией, чего раньше за ней не замечалось, и даже прошла специальный курс обучения, который проводил известный в городе шеф-повар местного ресторана.
Полина Сергеевна была одета в легкий голубой халактик, красиво оттеняющий ее распущенные по плечам волосы цвета померкшей платины. Аркадий Петрович уже и вспомнить не мог, какого цвета они у нее в натуральном виде. Периодически она становилась то яркой блондинкой, то жгучей брюнеткой, то шаловливой шатенкой. Иногда они приобретали и вовсе уж экзотические цвета – вплоть до огненного рыжего. И всякий раз, преображаясь, Полина Сергеевна невольно меняла манеру поведения. То становилась внешне легка и беззаботна, то каменела и становилась похожа на английскую железную леди Маргарет Тетчер. При этом она неизменно меняла и цвет своих длинных накладных ногтей. В зависимости от создаваемого образа они могли быть и ярко красными, и бледно-розовыми, и почти что черными, а иногда и серебристыми, с малюсенькими бордовыми звездочками.
Заняв свое место за столом, в зале, Кулебяка привычно повертел перед глазами мамы свои длинные ладони и доложил: «Руки помыл!» Полина Сергеевна удовлетворенно кивнула и пододвинула поближе к сыну салат с пророщенной пшеницей.
Ужин самой хозяйки ограничивался лишь греческим салатом, крохотной булочкой и минеральной водой – она как всегда соблюдала диету. Глядя как Аркаша сноровисто управляется с блюдами она морщилась и лезла с наставлениями:
– Куда ты, Аркадий, так спешишь? Кушать нужно аккуратно, тщательно пережевывая пищу! Сколько тебя можно учить!
После ужина она остановила Кулебяку-младшего, навострившегося покинуть отчий дом – собрался к приятелю, Диме. Такому же тихоне и зануде как он – в преддверии выходных они позволяли себе расслабиться пивком.
– Аркадий! Мне нужно с тобой серьезно поговорить!
– Мамочка, давай завтра! – попытался было возразить Кулебяка.
– Не спорь с матерью! – жестко оборвала его Полины Сергеевна и усадила сына в кресло, напротив себя.
– Случилось то, что и должно было когда-то случиться! – начала она решительно. – Готовься, через неделю или чуть попозже мы переезжаем жить в Москву!
– С чего бы это?! – не понял Кулебяка.
– А с того, что в этом поганом городишке тебе не место! Здесь ты карьеру не сделаешь! Тебе давно пора работать в каком-нибудь министерстве!
– Кто меня там ждет?!
– Ты забыл, кем был твой папаша? Ты считаешь, что у меня там, в столице, не осталось связей? Плохо же ты обо мне думаешь! И потом, ты еще не знаешь самого главного!
– Чего это?
– Ты у нас стал единственным наследником своего покойного деда и бабки. Правда старушка еще жива. Второй ее сын, ты знаешь, уже почти тридцать лет живет в Америке. Как уехал, так и пропал – мать свою знать не хочет. И вот вчера мне пришло известие…
Полина Сергеевна сделала интригующую паузу.
– Бабушка твоя долгое время лежала в больнице, а на днях ее отправили домой. Как мне сказали, доживать последние дни.
– И что же?
– Так вот, все имущество она оформила на тебя. Нужно только за ней теперь немного присмотреть. Недолго, думаю…
Кулебяка-младший напрягся. Со своей бабушкой, Еленой Васильевной, он виделся разве что в детстве, да и то редко. Не очень-то старуха их семейство жаловала. Плохо помнил он и деда. В памяти тот остался бравым стариканом при орденах и медалях, рассказывающем внуку о своих героических подвигах. Но деда давно уже не было на свете и эти героические подвиги Аркаша подзабыл. Не подзабылась только роскошная дедова квартира в центре Москвы, вся уставленная антикварной мебелью. Судя по всему, эти роскошные мебеля Осип Никитович вывез еще из послевоенного Берлина, в качестве трофейного имущества. Была у деда с бабкой и приличная загородная дача-коттедж и многое, судя по всему, еще чего.
– Наследство, значит?! – заволновался Кулебяка. – Давно пора! Это – очень даже кстати. А бабушка точно долго не протянет?
– Уж можешь мне поверить! Когда я прикидываю…
– Кто бы сомневался!
– Не груби матери! Я, можно сказать, пылинки с него сдуваю, ночей не сплю, а он…
И Полина Сергеевна завела привычную пластинку про свою несчастную вдовью жизнь. Аркаша же сосредоточенно барабанил пальцами по столу и лихорадочно просчитывал открывающиеся возможности. Что и говорить, столица влекла его к себе давно. Он даже представлял себе как он, почти что кандидат наук, займет достойное место главного эксперта в стройных министерских рядах, как персональный шофер на «Мерседесе» с мигалками будет возить его на службу, как весь офисный планктон будет трепетать при одном его появлении. От таких приятных мыслей сердце Кулебяки начало биться волнительно часто, правый ус зачесался и перед глазами поплыли радужные круги. С другой стороны в голове проносились тревожные мысли: «А вдруг что-то пойдет не так? А вдруг бабка передумает и перепишет квартиру на своего сгинувшего в Штатах сынка у которого, точно, есть и свои сынки, бабкины внуки?»
Кулебяка гнал от себя неприятные мысли и бес подталкивал его в ребро, подсказывая, что действовать надо незамедлительно.
– А как позвонить бабушке, узнать про ее здоровье? – первым подал здравую мысль Аркадий Петрович.
