– Совсем рядом с гером шоно. Смотри, – Эсфира опустилась на колени и нарисовала на земле расположение геров.
– Хорошо, я сейчас, – кивнул Юрген и пошёл разыскивать шамана. Ему показалось, что за ним кто-то идёт, но, обернувшись, он лишь увидел несколько сарби, которые шли явно куда-то по своим делам, а вовсе не за ним. Возле гера Сагдая Шу увидел Олафа и понял, что не ошибся. Найтли сидел у стены гера с чашкой в руках.
– Мне Сагдай нужен, – сказал Юрген. – Он у себя?
– Да, они там с господином Рейном беседуют, – кивнул Олаф.
– А тебя выгнали?
– Я сам вышел. Тут хорошо так, свежо.
– Что это у тебя в чашке?
– Кумыс. Мне нравится.
Юрген заглянул в гер и проговорил:
– Здрасьте, там Сабире нужен отвар. Эсфира попросила.
– Зайди, – кивнул Сагдай. Шаман достал из сундука пучок какой-то травы и протянул Юргену. – Отдай это Эсфире. Она сама сможет приготовить отвар.
Шу поблагодарил Сагдая и поспешил обратно к Сабире. В гере шамана слишком вкусно пахло едой, а Юрген был очень голодным. Отдав траву Эсфире, он побежал к Оташу.
– Долго ты ходил, – проговорил тот.
– Да я там ещё Эсфире помогал, – ответил Шу, садясь поближе к очагу.
– Чем помогал?
– Ходил к Сагдаю за травой для отвара.
– Эсфира больна?
– Нет, Сабира.
– Хм, мне она ничего не сказала.
Юрген только пожал плечами.
– А скоро мясо сварится? – спросил он.
– Скоро, – улыбнулся Оташ.
После обеда Юрген сел записывать то, что успел увидеть в шоносаре. Ближе к вечеру Оташ принёс откуда-то ширму и, поставив её в гере, проговорил:
– Сядь за ней.
– Это зачем? – не понял Юрген.
– Будут приходить люди. Ты не должен присутствовать.
– То есть за ширмой это я не присутствую?
– Это другое.
– Ладно, – согласился Шу и отправился за ширму. Теперь он сидел совсем рядом с тем самым сундуком, в котором лежали вещи Оташа.
Действительно очень скоро в гер кто-то пришёл.
– Рассуди, великий шоно, – заговорил мужской голос.
– Слушаю тебя, – ответил Оташ.
– Сосед мой свататься приходил. Хочет дочку мою младшую за сына своего отдать. Но разве можно, пока старшая ещё не замужем? Я ему говорю, пусть старшую берёт. А он ни в какую. Мол, сыну его младшая приглянулась.
– А что сама дочка твоя говорит? Нравится он ей?
– Нравится, – вздохнул мужчина.
– Старшей сколько лет?
– Девятнадцать уж минуло.
– Так если судьба её быть тебе опорой в старости, так и не станешь младшую выдавать? Всё ждать будешь?
– Так это…
– Что? Требуй у соседа хороший выкуп и отдавай младшую.
– Ну, а старшая-то?
– Я что-то непонятно сказал?
– Нет-нет, всё понятно, великий шоно.
– Ступай.
Мужчина удалился, и вслед за ним в гер зашёл кто-то ещё.
– Великий шоно, не знаю, как поступить, – проговорила женщина.
– Что случилось? – поинтересовался Оташ.
– Овечка наша заболела. Муж говорит забивать надо. А я думаю, всё равно раз больная, то на мясо уже не пойдёт, но вдруг я вылечу её, и она ещё сможет ягнят принести? Муж говорит, что зря только её кормить буду, и ягнята будут больные. Но овечка хорошая. Сердце моё чует, что вылечится она.
– Сагдаю показывала?
– Нет.
