– Покажи. И жене его. Если они скажут, что вылечить можно, лечи. Если нет, то забивай, мучить животное тоже не надо. Иди.
– Спасибо, великий шоно.
Когда женщина ушла, за ней пришёл мужчина, за ним ещё один, и ещё. Юрген даже устал их слушать, и его начало клонить в сон. Когда посетители, наконец, закончились, Оташ отодвинул ширму и устало проговорил:
– Меня долго не было.
– Они все от тебя что-то хотели? – спросил Юрген.
– Да. Но так не каждый день будет. Вижу, спать хочешь. Ложись.
– Доброй ночи тогда, – кивнул Шу.
– И тебе, эне, – ответил Оташ.
Утром Юргена разбудили голоса. Открыв глаза, он обнаружил, что шоно куда-то ушёл. Потянувшись, Шу встал и направился к выходу из гера, но столкнулся с вернувшимся Оташем.
– Ты вчера отдал траву Эсфире? – спросил шоно.
– Доброе утро, – ответил Юрген. – Да, отдал ей. А что?
– Ты помнишь, как трава выглядела?
– Ну, такие листики у неё обычные. Немножко вытянутые вроде. И пахло сильно. Но приятно. Ароматно так.
– На адыраспан, например, не было похоже?
– Нет. Совсем нет. А что случилось?
– Сабире стало хуже. Говорит, что после отвара из травы, которую ей дал Сагдай.
Её бы осмотреть кому-то другому. Но у нас знахаря хорошего нет. Есть женщина-знахарка, но она в этом точно не поможет. Она больше по другой части. Знахарь – это очень… Это дар нужен. Сагдай многое умеет, и его жена тоже, но их нельзя сейчас допускать к Сабире.
– А в поселениях ведь могут быть хорошие знахари?
– Отсюда сутки ехать до баргов, у них есть знахарь, но они на другом берегу Ихтыр. Ещё перебираться надо. Потом сутки назад.
– Ты отправишь гонца?
– Отправлю.
Оташ ещё секунду помолчал, а затем покинул гер. Юрген вышел вслед за ним и направился к жилищу Сагдая. Возле него он обнаружил Рейна, делающего что-то наподобие гимнастики.
– Это вы что? – поинтересовался Шу.
– Это я слежу за собой, в отличие от вас, – ответил Рейн.
– Вы хоть в курсе, что тут произошло?
– Нет, но вы мне сейчас расскажете.
– Сабира обвиняет Сагдая в том, что он её отравил. Помните, я вчера за травой приходил. Вот будто то была какая-то ядовитая трава.
– И она Сагдая обвиняет, а не вас? – спросил Арчибальд.
– Почему меня?
– Так вы траву принесли. Но обвиняет Сагдая? Это точно?
– Я так понял… У меня Оташ спрашивал, что была за трава. И ещё он посылает гонца в поселение какое-то, чтобы оттуда приехал знахарь. Ну, как независимое лицо.
– И далеко это поселение?
– Оташ говорит, что сутки ехать. Это на берегу реки Ихтыр. Вы вон у Олафа спросите, он же у нас картограф.
– Спрошу. А вы найдите Эсфиру и убедитесь в том, что вас не обвиняют.
Послушавшись Рейна, Юрген отправился к геру Сабиры, решив, что Эсфира должна быть там. Стражники были уже другие, поэтому Шу пришлось снова показывать им фигурку волка. Эсфира действительно была внутри. Она сидела рядом со спящей Сабирой.
– Я пришёл спросить, может, что нужно? – шёпотом произнёс Юрген. Эсфира приложила палец к губам и подошла к Шу. Вдвоём они покинули гер.
– Спасибо, – проговорила женщина. – Я молюсь Табити, она должна помочь. Она не оставит.
– Шоно говорил, что пошлёт за знахарем.
– Мы будем ждать его.
– А это правда, что Сабира отравилась? – спросил Юрген.
– Ей стало хуже после отвара. Может быть, там была какая-то нехорошая трава.
– То есть ты хочешь сказать, что это шаман виноват?
– Я не знаю. Мне надо к Сабире.
– Так может всё-таки помощь какая нужна?
– Проси Табити. И Тенгри, – и Эсфира вернулась в гер Сабиры.
Юрген снова пошёл к геру Сагдая. Рейн и Олаф завтракали вместе с шаманом, его женой и помощником Дониром.
– Присоединяйся, – предложил Сагдай.
– Благодарю, – кивнул Шу и сел рядом с Найтли. По лицу шамана совершенно не было заметно, чтобы он хоть сколько-то нервничал. Он выглядел абсолютно спокойным, как и его жена. Донир тоже казался беззаботным.
Юрген осмотрелся в гере. Первым, на что упал его взгляд, был большой бубен, стоявший у стены. Затем Шу обратил внимание на то, что часть гера была отгорожена ширмой, похожей на ту, что принёс Оташ.
– А для чего в герах нужна ширма? – поинтересовался Юрген.
