– Почему я должен верить? Может быть, ты просто снял его с норта.
– Но откуда я мог знать, что это ты ему подарил? Это он мне сказал, он сам отдал, чтобы ты мне поверил так, как поверил Юрген.
– И что же ты хочешь мне сообщить?
– Как ты понимаешь, я знаю, где он, и готов помочь ему бежать, только если ты скажешь, что намерен делать сам. Я мог бы отпустить его и раньше, но не видел в этом смысла. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду. Иначе ты сам бы уже что-то предпринял.
– Показывай, – Оташ протянул Карсаку карту.
– Эта карта не совсем точна, – взглянув на бумагу, ответил сивар. – Кто её составлял?
– Арамсай.
– Тогда понятно. Он колдун, а не картограф. Сейчас я всё исправлю, а Юрген вот здесь, – Карсак достал из кармана грифель и ткнул в квадратик неподалёку от дома старейшины. – Вижу, арамсай отметил все жилые дома… Постой, ты хочешь привести в исполнение свои угрозы?
– Да, хочу.
– Я понял, – широко улыбнулся сивар. – Ты собрался стрелять по амбарам. Значит, слушай. Юргена охраняет Хорас. Когда всё начнётся, он не убежит, он будет там до последнего. И я не могу обещать, что Хорас не прикончит Юргена, поняв, что ты сжигаешь деревню.
– Значит, сначала надо вывести Юргена, – ответил Оташ.
– Лучше всего сделать это одновременно.
– Ты прав.
– К сожалению, я не могу долго оставаться у вас, иначе сестра что-то заподозрит. Я приехал, чтобы сказать тебе, что Донир не может выбирать мужчин в армию, потому что Илпек никого не отпустит. А теперь я должен ехать. Скажи, ты планируешь нападать в полночь?
– Нет, с первыми лучами солнца.
Кивнув, Карсак сел на коня и покинул лагерь.
Отдав все распоряжения воинам, Оташ вспомнил, что его хотела видеть Сабира. Сам он не имел ни малейшего желания видеться с ней, но из уважения к сестре всё же решил навестить мачеху. Когда шоно зашёл в её гер, Сабира пила кумыс. Увидев Оташа, она отставила пиалу в сторону.
– Здравствуй, великий шоно.
– Здравствуй. Ты хотела меня видеть?
– Хотела, и с каждым часом моё желание говорить с тобой всё сильнее.
– В чём дело?
– Я имею право знать, что происходит, не правда ли?
– Говори прямо. Не надо заходить издалека.
– Сивары затеяли бунт?
– Да.
– Это правда, что они взяли в заложники того норта?
– Кто же это тебе доложил?
– Значит, правда. Значит, случилось то, чего я боялась больше всего.
– Ты боялась бунта?
– Нет, великий шоно, я боялась, что ты не просто так приблизил к себе этого мальчишку-норта. Даже сивары поняли это.
– Не понимаю тебя.
– Тебе нужен был помощник, правая рука, это верно. Но как ты мог выбрать норта?
– Это моё дело.
– Ошибаешься, это дело всего шоносара. Одно дело, когда норт служит здесь мальчиком на побегушках, и совсем другое, когда шоно приближает его настолько, что позволяет себя шантажировать с его помощью.
– Это всё, что ты хотела сказать?
– Что ты собрался делать? Идти на уступки? – спросила Сабира.
– Нет, – ответил Оташ. – Никаких уступок. Что-то ещё?
– Подумай над моими словами.
Не ответив, шоно покинул гер. Он был зол. Сначала сивары решили, что могут указывать ему, что делать, теперь Сабира. Она потеряла все свои права в тот день, когда решила убить собственного мужа, чтобы сделать своего сына шоно. Да она до сих пор жива, только потому что Оташ любит Асиму. Сейчас ему хотелось самому взять в руки лук и выстрелить горящей стрелой не куда-нибудь, а прямо в дом Илпека. Пусть он знает, с кем связался.
Зайдя в свой гер, Оташ устало опустился на свою постель. На стороне Юргена лежала куча свитков. Среди них выделялся «Ырк Битиг», а другие были свежими. Взяв один из них, Оташ развернул бумагу.
Здесь курганы застыли, как волны на море,
Здесь раскинулись белые геры шатрами.
И огнём полыхают за речкою зори,
И украшена степь цветными коврами.
Синей лентой Ихтыр устремляется к небу,
Мягкой поступью бабр бредёт через чащу.
Ты свободным, как здесь, никогда ещё не был,
Твоё сердце всегда будет биться здесь чаще.
Шоно читал эти стихи впервые, и автора он не знал. Положив свиток на место, Оташ вышел из гера и направился к Сагдаю. На степь уже опустились густые сумерки.
Юрген совсем потерял счёт времени. После отвара, который ему принёс арамсай, он крепко уснул и проснулся, когда его разбудил Карсак. Он говорил что-то о встрече с Оташем и что ему обязательно нужно было какое-то доказательство его верности шоно. Тогда Юрген молча снял с себя амулет, когда-то подаренный ему Оташем, и протянул Карсаку. В следующий раз Шу пришёл в себя, когда услышал шум и голоса за дверью. Он подполз ближе к выходу и прислушался. Голоса были знакомыми: Юрген узнала Карсака и Хораса.
