Скептик

Интересно зарыл ли яму Павел?

Сейчас Степан был готов закопать хоть десяток ям. Полный сил и энергии, он вошёл в кладбищенскую калитку. У него был прилив бодрости, будто пил он не алкоголь, а живую воду.

Первым делом Степан решил осмотреть закончил ли Павел работу. Яму необходимо было зарыть, а в каждом неоконченном деле Степан видел косвенный заработок. Быстро он дошёл до конца кладбища. Могила Виталия Божкова была аккуратно засыпана и утрамбована. Цилиндрический холмик мокрой земли, новый крест, окрашенный белым цветом, отсвечивающий свет луны. Тут, стоя у могилы, Степан будто проснулся, осознав насколько уже поздно. Ночь бросала косые тени от крестов, где-то кричала сова. Степан стоял на свежей земле, перед холмиком могилы Виталия, руки были в карманах. Тень от головы частично падала на влажную землю. Было почти десять часов. За спиной он слышал отдалённый вой, а так же всхлипывания ночных птиц. Где-то зашуршали кусты. Степан быстро оглянулся. В свете луны, накрывшей землю серым одеялом, не было видно движения.

Степан ещё днём пошёл помянуть парня, но ему оказалось мало. После трапезы у Божковых он зашёл в бар «Штурман». Неплохой бар, на перекрёсте центральных улиц, но от него далеко идти. Там Степан посидел до восьми часов. Стоит заметить, что он из тех людей, что гуляют за чужой счет (когда есть возможность), и в баре его иногда угощают знакомые (после жалоб на проклятую и ничтожную жизнь).

– Земля тебе пухом парень, – сказал Степан, подводя итог сегодняшнему дню. Дрожащей рукой он достал сигарету и хотел подкурить, но ветер мешал. Резкие порывы казались звуками неизвестного животного.

Он посмотрел в сторону леса, как завороженный. Ведь уже давно он не задумывался о том, что такое страх. Это чувство, за годы работы в таком неприветливом месте, испарилось, как шоколад во рту ребёнка. Он наблюдал за колебаниями деревьев, и вглядывался в темноту. Сегодня он хорошо провёл день, таких дней бы больше.

Сзади он услышал шорох, будто кто-то пробежал в крадущейся манере за спиной.

Сейчас я оглянусь, а там… Кто там мог быть? Павлик? Его собака? Ветер?

Степан повернулся и обнаружил лишь привычный пейзаж могил. Из земли торчали кресты. Разноцветные ограды приобрели в темноте серый оттенок. Никто не стоял за спиной. Он дал волю фантазии, а виной был алкоголь. Нормальное состояние для человека, который не может отлить, не обмочив обувь.

Подумав с улыбкой над всем этим, он зашагал в сторону домика шатающейся походкой, будто землю тряс сам сатана. Но шорохи ему не померещились. На кладбище кто-то был. Он увидел слева, в одной из загородок, чей-то силуэт. Кто-то рыл землю, и она сыпалась через невысокую ограду, на пол. Сквозь клетки решёток он видел торчащий рог.

Степан замер, протёр глаза. Земля сыпалась через ограду, рог дёргался. Неужели дьявол пришёл по его душу, и роет ему место? Под одеждой стало прохладно. По спине будто прокатилась влажная монетка, заставив его вздрогнуть. Присмотревшись, он понял, что это собака, которая активно раскапывала ямку. Её торчащий хвост он принял за рог.

– Что ты делаешь, Хлопок? – спросил Степан, подойдя ближе. Он смотрел на животное, будто собака могла ответить. Степан подумал, что повернись к нему собака и заговори, он бы не удивился. Это всё алкоголь, а порывы собаки легко объяснить: она нашла давно зарытую кость.

– Пошли, Хлопок, – протяжно сказал Степан и неровно ступил на землю, отчего чуть не упал, но вовремя схватился за оградку.

– А, дьявол! Едва удержался, – сообщил он новость собаке, которая оживлённо продолжала раскопки. После неудачной попытки отогнать её от могилы, Степан, виляя, как танцор вальса, ушёл спать. «Хлопок» рыл яму на могиле, и принюхивался к земле, но Степан не обращал на это внимание, ему было важно дойти до кровати и не упасть.

Кроме мысли, что на кладбище всё в порядке его донимала ещё одна: чего собака прицепилась к могиле этого Грузова?

Когда он упал на кровать, мысли в остывающем мозгу исчезали как надписи на песке во врем прилива. Комната закружилась в отдаляющемся вихре смерча. Степан уносился вместе с этим вихрем, голова приятно кружилась, потолок тоже. Он засыпал с улыбкой на лице.

Ночью, когда город спал, в гараж Ярослава Шпелёва въехал автомобиль. В темноте появились три силуэта, на несколько секунд освещённые светом гаражной лампы. Ярослав накрыл машину брезентом, выключил свет в гараже и запер ворота. Он провёл Егора и Тимура к калитке. Минуту они постояли. В темноте зажглись огоньки сигарет. Ярослав вернулся в дом, огоньки сигарет удалились, плывя вдоль темноты улицы. Через минуту свет в доме погас.

Солнце безжалостно жарило. Кошка, свесив лапу, лежала на подоконнике. Лишь мерно поднимающееся брюхо свидетельствовало, что она жива. Светлана Грузова готовила обед. Звуки шипения и шкворчания разносились по дому. Копоть и жар плиты выходили чрез открытое окно. Мельком женщина увидела, как через коридор, в ванную зашёл сын и закрылся на защёлку. Впоследствии именно этот звук слышался ей по ночам, звук закрываемой защёлки. Это был последний звук, ассоциирующийся с сыном.

В последнее время он странно себя ведёт. Не гуляет с друзьями, ходит запуганный, двигается заторможено, будто принимает наркотики. Стоит с ним серьезно поговорить. Лучше мне поговорить самой, если Федя начнёт говорить, то закончиться плачем или дракой.

– Мама, можно я пойду, погуляю? – спросила дочь, обратившись к ней, – обедать не скоро ещё?

– Вечером ты погулять не можешь? Помогла бы мне.

– Ну, мам. Я к подружке, на часик.

Нина была уже одета, в руке сумочка. Необходимая вещь для девочки десяти лет, даже если она идёт к соседке.

– Ну, иди, – сказала мать и посмотрела на часы. Они показывали 12:20.

В три часа дня Фёдор Грузов шёл домой с пакетом продуктов в руках и сигаретой за ухом. Другая сигарета была во рту. Не вынимая её, он выпустил дым в сторону дома. Дружелюбный лай собаки сменился напряжением, когда он увидел выбегавшую во двор жену. Женщина спешила. Было что-то не так.

– Федя, скорей пошли. Руслан не выходит из ванны. Он там уже три часа и не отзывается.

Имитировать такой тон и эмоции Светлана не умела. Фёдор метнулся к дверям дома, затем к ванной. По дороге его одолевали разные мысли.

Света ошиблась, Руслана там нет. Она ошиблась, а он улизнул. В этом случае я даже не буду гневаться.

А что если он принимал ванну и захлебнулся? Это более правдоподобно звучит, так как из ванной нельзя выйти через окно. И если он там…

Сердце Фёдора застучало активней, когда он прислушивался, приложив ухо к дверям. Он толкнул дверь, но она была заперта изнутри. Он толкнул плечом, но дверь упрямо не поддавалась. Это возмутило Фёдора и вдвойне испугало. Казалось, дверь держала сына, не пуская обратно, будто распоряжаясь его жизнью. Фёдор начал толкать её сильней, напирая всем весом.

– Руслан, ты там? Открой дверь! – кричал он. Он стукнул ещё раз, затем ещё и ещё, с каждой секундой сильней напрягаясь. Он не ощущал боли в плече, которое стало деревянным, как таран. Несколько ударов и дверь поддалась, со звоном отлетела защёлка. Перед лицом Фёдора предстала жуткая картина: сын лежал в ванной без воды, с согнутыми ногами. Правая рука свисала почти до пола, под ней образовалась лужица тёмной крови. Бледное и безжизненное лицо было повёрнуто к дверям. На нём застыла улыбка, глаза смотрели в пустоту. Фёдор упал на колени, попав в лужицу крови брюками. Он не заметил этого, глядя в мёртвые глаза, и трогал безжизненную, как обрубок провода, шейную вену. Тело начинало остывать.

– Звони в скорую, – крикнул он супруге. Ему не пришла мысль, что звонить поздно, сыну уже не помочь. В панике Фёдор не знал что делать. Лишь через несколько минут, когда он заметил, что кровь с перерезанных вен давно перестала стекать, он понял что опоздал. Фёдор осмотрелся и нашёл лезвие на полу, выпавшее из ослабевшей ладони. Он не верил, что сын мог так поступить, не верил, что подобное возможно. Он оглядывался в поиске улик, подтверждающих его теорию.

Руслана убили, нужно просто понять, как и кто.

Фёдор внимательно осматривал помещение, но, повернувшись к зеркалу шкафчика над умывальником, невольно вздрогнул. На зеркале кровью был нарисован улыбающийся смайлик.

Татьяна Труха глядела на себя в зеркало. Она боялась. Несколько часов назад ей показалось, что её кто-то позвал, но она была в доме одна. По телу разошлась боль. Она шла через виски́ и запястья. Женщине показалось, что она порезала руки, но запястья были чисты, а странная боль в голове, словно от перепада температур, резко прошла. Татьяна отчётливо слышала имя, которое ей шепнул кто-то на ухо:

– Руслан.

Она не знала, показалось ей или это галлюцинации от обильной работы с утра до ночи. Она глядела в зеркало и удивилась тому, что пальцы дрожали. Она не знала никого, с таким именем. Вдруг это знак? Вдруг следовало вскочить и побежать на помощь, ведь она особенная.

Таня вспомнила навязчивые слова бабушки:

– Ты особенная, Таня, помни это. Ты спасёшь этот город. Не сейчас, и не в этом году, но придёт время, Таня, ты сама ощутишь это, запомни. Не забывай этого никогда. Ты особенная!

Она решила что-то сделать, выяснить, что это было. Возможно, нужно было сходить к врачу, а возможно её дар, который скрывался в глубине сознания, пробился, как лучик света сквозь облака, и теперь помогает ей. Татьяна вспомнила предыдущую смерть мальчика, которого сбил грузовик. Виталий Божков. Об этой смерти писали в газетах и говорили по новостям. Довольно странный и спорный несчастный случай, суд над водителем должен был состояться позже, но Татьяна обратила внимание на время смерти парня. Когда Виталия сбили, ей послышалось его имя. Примерно в ту самую секунду. Ей хотелось так думать. Подсознательно она знала, что это так.

Таня посмотрела на часы, пора было готовить ужин. Скоро вернётся супруг. Она обрадовалась тому, что сообщит мужу о своей догадке. Бабушка её не обманывала, бабушка была права! Теперь стоит только узнать о том, погиб ли кто-то под именем Руслан. Это будет очередным подтверждением её дара.

Таня решила сходить к соседке. Наспех одевшись, она покинула дом.

Возле дома Грузовых стояла машина скорой. Слышался шепот и голоса соседей. Санитары курили возле ворот. Несколько автомобилей стояли вдоль улицы.

Никита Брагов и Алексей Дрон смотрели со скамейки детской площадки, как в дом входят и выходят люди. Никита заметил Светлану Грузову, когда проходил мимо. Она входила в дом, глаза были красные, лицо отёкшим. К ребятам подошёл Аркадий Шпелёв.

– Ты слышал, что случилось? – спрашивал Никита, обращаясь к Аркадию, – Руслан погиб. Говорят, вскрыл вены.

Никита глядел на Аркадия, видя удивление в его лице. Никита узнавал новости, опережая остальных, словно сидел в фокусе призмы, куда устремляются лучи света со всех сторон.

– Думаешь это правда? – спросил Аркадий. Он не мог поверить, но знал, что Никита попусту болтать не станет. Его слова были как бегущая строка внизу экрана.

– У тебя языка нет? – спросил Никита, – у кого угодно спроси, все подтвердят.

– Сейчас. Так и сказали. Специально меня ищут, чтоб рассказать, – огрызнулся Аркадий. Он потянулся на турнике, тёмная майка с черепом на животе, пошла складками.

– Может, в дом попросишься, посмотреть на тело? – спросил Аркадий, когда спрыгнул на землю. Обувь подняла облачко пыли.

– Аркадий прав, – сказал Лёша, продолжая смотреть, как уличные зеваки обсуждают случившееся у дверей дома Грузовых. Полицейские отгоняли их, тактично советуя не мешать, но это мало помогало, – нас и близко не подпустят. Это место смерти и пока всё не осмотрят, даже мышь оттуда не выскочит.

– Я что-то подозревал, – проворчал Аркадий и уставился на вышедшего из ворот доктора, – Руслан своим поведением не давал мне покоя. Он что-то скрывал. Возможно, его убили и подстроили как несчастный случай. Я не удивлюсь. Его отец мог слететь с катушек на почве алкоголя, а Руслан не мог ничего сказать, боясь за жизнь. Это не в первый раз, ребятки, скажу я вам.

– Думаю, они это выяснят, – сказал Никита и указал на машину с мигалками, стоявшую возле забора. Никита был согласен, что самоубийство выглядит едва ли не мистически и вовсе не похожим на поведение Руслана.

– Может и выяснят, – сказал Аркадий и вновь подпрыгнул на турник, – но иногда они не замечают очевидного.

– А ты заметишь, если тебя пустить расследовать? – спросил Никита.

– Не знаю, – сказал Аркадий, когда спрыгнул на землю, оставив на песке два отпечатка, – я не был на их месте.

Аркадий засунул руки в карманы и наблюдал, как в машину с мигалкой садятся двое. Он задумчиво добавил:

– Я знаю, что Руслан не покончил бы собой.

Никто не спорил.

– Она должна успокоиться, – сказал майор Суриков, захлопывая дверцу. Он был в растерянности. Второй случай самоубийства за неделю вывел его из себя. Молодые ребята, одному было 15 лет, другому 16, покончили собой. Вопрос с Виталием Божковым был неясен, ведь полной уверенности, что его не толкнули под грузовик, не было, но с Русланом Грузовым нечего было думать: парень заперся в ванной и перерезал вены. Со Светланой он планировал поговорить позже, о чём сейчас сказал Косте.

Машина скорой тронулась. Из-под её колёс разлетался гравий.

– Ей надо прийти в себя, – продолжил Суриков, – не думаю, что она скажет что-то полезное. Насколько я знаю, дети, склонные к суициду, обычно ничем это не проявляют. Решение приходит неожиданно. Негативные стороны жизни собираются в мозгу, как грязное бельё в корзине, и потом клац, – Суриков щёлкнул пальцами, – момент настал, они больше не могут терпеть. Жизнь для них становиться невыносима.

– Вы изучали психологию, майор?

– Краткий курс. Но этот вывод напрашивается сам.

Майор посмотрел в зеркало заднего вида, собираясь развернуть машину.

– Видишь на площадке ребят? – спросил он Костю. Парень посмотрел назад через плечо, отчего шея хрустнула.

– Думаю, они знали Руслана Грузова, – сказал майор, – более того, ставлю десятку, что хоть один из них назовёт себя его другом.

Костя ничего не ответил, продолжая рассматривать ребят.

– Их нужно расспросить, пока мы не уехали, – продолжил Суриков. Он знал, что это следует сделать, но так же знал, что вряд ли это что-то даст. Ребята не подходили сами, значит ничего, что помогло бы следствию, они сказать не могли. Суриков открыл дверь и вышел из машины. Костя наблюдал, как он неторопливо шёл к ребятам, затем спешно вышел и направился следом.

– Смотри, Аркадий, – с усмешкой заметил Никита, глядя через линзы очков на приближающегося майора, – этот, из органов, сюда идёт. Можешь предложить свою помощь в расследовании.

Ребята смотрели, как мужчина в синей летней куртке и джинсах подходил к ним, едва щурясь от мягких и тёплых солнечных лучей. Рядом с ним был молодой парень, по виду довольно неопытный. Такое впечатление составляли о Косте Гусько большинство, увидев его впервые.

– Наверняка спросит о Руслане. Думаю для этого он и пришёл, – предположил Аркадий, и наклонил голову набок, словно хотел лучше изучить пришельцев.

– Добрый день, ребята, – сказал Дмитрий Суриков, – хотите помочь следствию?

– Вам надо что-то узнать про Руслана? – спросил Никита. Майор посмотрел на него, при этом лицо его улыбнулось.

– Вы уже знаете о случившемся, ребята?

– Нет, – сказал Аркадий и посмотрел на майора, ожидая объяснений, – мы ничего не знаем, о том, что произошло. Мы не видели Руслана сегодня.

Майор кивнул, словно подтверждая, что предполагал подобное.

– Ваш приятель умер. Он перерезал себе вены.

Майор произнёс это монотонно. Слова лились гладко, и мгновенно усваивались, как белок человеческим организмом. Майор ожидал реакции, но её не последовало. Он понял, что новость ребятам известна.

– Я хочу, чтоб вы мне рассказали о его поведении в последние дни. Есть среди вас его друг? Я хочу сказать близкий друг, который мог бы описать его характер.

Ребята переглянулись, будто тот, кто скажет, что он друг Руслана, получит сутки отсидки в сырой, тёмной камере.

– Я его друг, – сказал Аркадий, – я хорошо его знаю.

Аркадий сделал паузу, изучающее посмотрел на майора, давая возможность вставить слово. После нескольких секунд молчания майор заговорил:

– Ты замечал за ним что-то необычное в последние дни?

– Он обычный парень. Про самоубийство никогда не говорил. Я не мог подумать, что он так поступит. В последние дни вёл себя странно.

– Странно, это как? – спросил майор. Он уловил в словах парня зацепку, словно осколок битой посуды, по узору на котором можно было установить принадлежность сервиза. Аркадий выглядел необычней остальных: серьга в ухе, амулет на шее, длинные волосы до плеча. Дружба бывает разного сорта, но внешний вид не говорит о человеке то, что скажут поступки. Майору пришла в голову мысль, что парень что-то знал. Что-то незначительное, но относящееся к делу.

– Он не хотел выходить гулять, – продолжал Аркадий, – отключил мобильный, ничего не сказал, уверяя, что объяснит позже. Сказал, что это важно.

– Но уже ничего не объяснит, – сказал Лёша. Он сидел, согнувшись, смотрел под ноги, ковыряя ногой песок. Лёша ощутил давящую вину, в связи с последними сказанными словами, наступившей тишиной, и мыслью о несвоевременной помощи. Никита на секунду глянул на него, вновь повернулся к майору.

– Он не был наркоманом или пьяницей? – спросил Суриков, – может, состоял в каких-то сектах?

– Ещё несколько дней назад он был нормальным парнем, – сказал Аркадий.

– Понятно, значит, в понедельник было всё в порядке.

– Он был хороший парень. Я никогда не думал, что он может такое совершить, – сказал Аркадий. Он трогал через майку амулет. Это означало, что он нервничал, – я хочу сказать это довольно странно.

– Спасибо ребята, – сказал Суриков, – если вы нам будете нужны, вы живёте на этой улице?

– Я тут живу, – сказал Аркадий, – дом тридцать один.

Аркадий гордо поднял голову, как герой на алее славы. Майор улыбнулся и кивнул. Он понимал, что показания вряд ли потребуются, но не знал, что следующая встреча с Аркадием будет большой неожиданностью.

– Удачи вам ребята, – сказал майор.

Ребята следили, как полицейские уходили. Аркадий держал руки в карманах, оттопырив их. Разговоры прекратились, ребята потеряли интерес открывать рот, будто майор забрал с собой частичку их здравого смысла, унеся в блестящих глазах.

– Тут что-то не то, ребята, – сказал Аркадий. Он задумался, немного прикусил нижнюю губу. В руке он держал амулет и тёр двумя пальцами. Он что-то чувствовал. Тишину нарушал лай собак, мимо которых шли полицейские.

– Это не совпадение, – продолжил Аркадий, испуганно оглядываясь, – Руслан второй, кто так поступил. Вначале собой покончил ещё один парень. Он бросился на трассу под грузовик на прошлой неделе.

– Его звали Виталик Божков, – сказал Никита. Он, как всегда, всё знал, но в данном случае, газеты уже писали об этой трагедии.

– Что ты имеешь в виду, говоря «не совпадение»? – спросил Лёша, – что Руслан не первый или что смерти связаны?

– Папа рассказал про первого парня, – сказал Аркадий, продолжая сжимать амулет, – он видел то, что осталось от него на дороге. Я не уверен, но чувствую, что смерти связаны.

Аркадий потёр амулет. Никита кивнул, соглашаясь, но ничего не ответил.

– Я предлагаю попробовать разобраться в этом, – внезапно сказал Аркадий, – мы знали Руслана лучше родителей, мы можем узнать и о втором парне. По крайней мере, был ли он способен на такой поступок. Это нам по силам. Мы можем всё это выяснить и сопоставить факты. Вряд ли это совпадение.

– Почему ты решил, что мы можем это узнать? Для чего? – спросил Лёша.

– Потому, что ты можешь стать следующим, – грубо сказал Аркадий, указав пальцем на Лёшу, – тебе это понятно?

Аркадий помолчал, взял в руку амулет и начал испуганно оглядываться.

– Я чувствую, что в этом городе есть зло, – сказал Аркадий.

Наступило молчание, Никита поправил очки и глянул на Лёшу, тот смотрел на Никиту, затем оба посмотрели на Аркадия.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Никита.

– Я ощущаю зло. Оно тут, в городе. Всё это только начало.

Вновь молчание. Никита не торопился ничего говорить. Он знал, что Аркадий любил читать соответствующую литературу, увлекался оккультизмом, различного рода вызовами духов и мистикой. Не раз Никита слышал, как Аркадий пытался вызвать сатану. Конечно, ничего из этого не вышло, но Аркадий был так взвинчен и вёл себя так уверенно, будто просто собирался открыть дверь пришедшему с работы отцу. После этого Никита понял, что парень не боится ничего, и то, что он знает, заставит вздрогнуть кого угодно.

– Как мы всё это будем узнавать? – спросил Никита. Аркадий не успел ответить, так как его опередил Лёша.

– Это бред! – сказал Лёша, уставившись на ребят, – для расследований существует полиция. Чего нам туда лезть? Что мы сможем выяснить?

Лёша спрыгнул с качели и ходил по песку, разбрасывая его ногами.

– Ты читаешь слишком много бредятины, Аркадий. Эти книги о заклинаниях и древних обрядах дают тебе повод думать, что всё реально. Ты слишком много возомнил, везде ищешь магию и колдовство. Это просто два несчастных случая, которые похожи на самоубийства. Вот и всё.

– Чего ты завёлся, Лёша? – спросил Аркадий. Он стоял спокойно, зажав в прищуренных глазах обиду. Руки он держал в карманах, – если ты считаешь что это совпадение, можешь продолжать так думать, но я попробую поискать разгадку. Тут не всё так просто, Лёша. Я хотел бы думать, что это совпадение, но это не так.

– Как в детективе, – сказал Лёша.

– Я пойду домой, – мягко ответил Аркадий, досадуя, что не произвёл должного впечатления на ребят. Он, не оборачиваясь, пошёл вдоль улицы. Ребята его не остановили.

Аркадий всегда интересовался загадками и необъяснимыми случаями. Это было его хобби, его цель в жизни. Просто так ничего не происходит и если человек перерезает себе вены, особенно когда причин для этого не было, это либо убийство, либо что-то необъяснимое.

Аркадий подошёл к дому, в котором жил Руслан Грузов. Платок на воротах, словно подвязавшая голову смерть, приоткрытые двери, будто беззубая пасть, проглатывающая одного за другим скорбящих. Аркадий нерешительно остановился и подумал что сегодня не самый удачный момент для выяснения чего-либо. Сегодня день траура и он решил соблюсти это, отдавая дань уважения покойному. Держа руки в карманах, он прошёл несколько домов вдоль улицы, вошёл в ворота собственного дома, прошёл по плитке за угол, туда, где был маленький убранный огородик и старый сарай. Дверь в сарай была открыта. Она никогда не закрывалась. Аркадий посмотрел на посаженные ряды помидор. Овощи были спелыми. Он сорвал помидору, протёр рукавом и откусил кусок, глядя на соседние дома. Отсюда он не мог видеть дом Грузовых, но он туда попадёт. Это будет первое, что он сделает: допросит его родителей. Полиция неверно допрашивает, так как стражи порядка не знают погибшего парня, а Аркадий знает. Аркадий уловит в ответах невидимые постороннему глазу улики и соединит их между собой, превратив в дорожку к личности убийцы.

Аркадий сел на скамейку возле входа в сарай и ощутил прилив сил. Он улыбался. Он понял, что подобные решения, отодвигающие в сторону безразличие окружающих, показывают характер и направляют человека к цели, поворачивая, словно тумблер.

Парень глядел на соседние дома и щурился. Ветер гонял дверь открытого сарая, где-то слышался лай собаки, птицы щебетали на дереве. Аркадий ел помидор и думал. Он ощущал зло. Что-то плохое схватило город и держало в ладонях, сжимая как тюбик пасты. Парень не знал точно, что происходит, но понимал, что нужно вмешаться.

За спиной был гараж. Вчера его отец выносил оттуда старый хлам, освобождая помещение для машины приятеля. Приятелем оказался здоровый бугай, Тимур. С ним постоянно ходил мужчина, худой и маленький, которого звали Егор. Они смотрелись, как тигр и шакал из мультфильма «Маугли».

Аркадию был неприятен этот человек. Лучше было с ним не иметь никаких дел. Аркадий чувствовал это. Он потёр рукой амулет, отвернулся от налетевшего ветра, и прошептал:

– Я разгадаю эту тайну.

Порыв ветра подтолкнул парня к сараю. Аркадий поднялся со скамейки, прикрылся от летящей пыли. Старая дверца сарая скрипнула. Парень вновь потрогал рукой амулет на шее. Ветер толкал в спину, Аркадий шагнул к сараю. Что-то словно хотело, чтоб он вошёл туда. Ветер гнал в сарай, но парень заметил, что листья на деревьях не шевелятся. Ветер толкал к зданию, словно существовал только в этом месте и в эту минуту. В одно мгновение Аркадию представилось, что его безмолвно приглашают.