…Невероятной силы гам. Многоярусная арена открытого цирка заполнена трёхглавыми, отчаянно беснующимися собаками. Нет, собачищами! Стойкое ощущение, что оказался внутри огромной взбесившейся псарни. Жутко до одури. Однако никто меня вроде бы не собирается терзать и пожирать. Приглядываюсь. Среди рыкающей и мельтешащей клыками и когтями разноцветно-шерстистой массы различаю редкие островки спокойствия. Люди. И сижу я с краю одного из таких островков. В общем рёве начинаю, наконец, вычленять отдельные фразы. «Давай, давай!» «Шевели булками, плешивый!» «Не спать, твою… Я ж на тебя всю зарплату поставил!» А что, вполне себе приличные пёсики, даром что размером раза в три крупнее самой здоровой собаки Бореи. Поголовно – в шортах или бриджах. На иных – футболки ярких расцветок. Внизу же, на арене, два даже по местным меркам гигантских псеглавца натужно вкатывают каждый на свою гору по огромному круглому каменному шару. Один из них и вправду плешив на правую голову…
– А если подумать? – Дарья заставляет вернуться к действительности.
– Ну, если подумать… Что-то мозг так и не смог принять всерьёз, что-то вообще осталось за гранью понимания… Опять же исключаем банальные попытки развода «на слабо». Отбрасываем в сторону разноцветные философствования о смысле жизни. Остаётся только «интервью с вампиром», – медленно выдавливаю из себя я, продолжая оттираться от слизи.
– Василий мало кого оставляет равнодушным. Правда, с тех пор, как он помогает нам на полигоне – а это уже лет пятнадцать, насколько я знаю, – никому до тебя его пройти не удавалось. За одним исключением. Но об этом как-нибудь в другой раз.
– Прямо-таки не Вася, а чистилище материализованное. Фантазии на нормальное имя не хватило? – меня пробило на идиотское хихиканье. От постоянных нервных потрясений последних дней, наверное.
– Вообще-то он – Васисуалий Альбрехт Крестовский, – менторский тон Даши унял моё неуместное веселье. – Там, у себя. Так что фантазию подключать не пришлось. Да и вообще, нам нет нужды мучиться в творческих потугах. Всё натурально – и миры, и их обитатели. В редких случаях – стопроцентные реплики. Не самые неприятные миры, замечу. Думаю, ты и сам это сразу понял. Так что довольно ёрничать.
– Да ладно, извини. Понял, конечно. Просто норовящая попасть тебе в рот слизь как-то не очень располагает к позитивному настрою. Я улиток-то в руки брать брезгую, а тут… Кстати, в одной из тех экскурсий, что вы мне тут устроили, пришлось повоевать с кем-то очень схожим по виду с Плюваром. Но уж очень огромным!
– И тут ты прав, – Даша не выходила из образа наставника. – Плод неудачного эксперимента их учёных. Как говорил классик, есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам… Так что имей ввиду – в некоторых мирах воспоминания о беседе с медузоидом даже будут навевать на тебя приятную ностальгию.
– Уволь от этого, и представлять не собираюсь, что это за миры такие расчудесные, – я отчаянно затряс головой, в которой уже закружился рождённый разогретой фантазией калейдоскоп картинок, одна причудливее другой. И чтобы выбраться из омута этой фантасмагории, схватился за первую подвернувшуюся под руки соломинку. – А Горацио – это кто?
– Что? А ведь образованный человек… Ой, прости, у вас же это не было написано, – и куда что подевалось? Где это учительское превосходство над недоучкой? Передо мной стояла очень милая, но явно сильно растерянная девушка.
– Стоп, ещё раз.
– Яр тебе не рассказывал? Странно… Это, конечно, против правил. Но нам с тобой вместе работать, так что… – Даша смущённо потупилась, потом, словно решившись на очень трудный и ответственный поступок, как-то даже немного торжественно отчеканила. – Я не из этого мира. Он очень похож на ваш, но в тоже время совсем другой. Земелька называется.
– Земелька? Прямо вот так – Земелька? Креативно, – невольно расхохотался я.
– Хватит гоготать! Борея – шедевр топонимики, да? – Гневно воскликнула Даша.
– Ну, тут хотя бы образ есть, – чем Даше не угодил вольный ветер, я так и не понял. По мне так лучшего названия для мира, чем Борея, и нет.
– Считай, и у нас образ есть. Земля кормит, – стояла на своём Даша. И в этом своём гордом упрямстве выглядела просто сногсшибательно.
– Ну, если с этой точки зрения, тогда конечно, – продолжал я подначивать. А нечего было из себя всезнайку высокородную строить. – Хотя глина или там грязь были бы еще образнее – все мы из грязи вышли, в грязь же и уйдем.
– Сам ты грязь… – обиженно ответствовала Даша.
– Извини, извини! Вправду ведь малость нелепое название, – раскаялся я в своей несдержанности.
– Все так говорят. А я никак привыкнуть не могу к такой реакции.
– Как-нибудь сводишь на экскурсию? – начал я примирительно.
– Нет, – категорически отрезала девушка.
– Да ладно, не обижайся. Я ведь уже извинился.
– Некуда вести. Закрыта Земелька, – в голосе Даши прорывались нотки затаённой боли.
– Как это?– опешил я. – Что значит – закрыта?
– Слишком много амбиций, слишком много глупостей… У вас на Борее тоже далеко не рай… – продолжила она с некоторым вызовом.
– Куда там.
– Однако ваше общество, погрязнув в эгоцентризме, тем и спаслось. Частная инициатива процветает. Идеал жизни – личное благополучие любыми более-менее законными средствами. И при этом абсолютный запрет на оружие массового поражения. У нас в почёте вроде как были мораль и нравственность. Но каждый к ним со своей меркой подходил. На уровне государств, которых у нас было с избытком. Вам мира на всех хватает, никаких границ вы в нём не рисуете. А на Земельке вечно делёжка какая-то шла… – по мере рассказа Даша становилась всё грустнее и грустнее. – И в итоге, пытаясь защитить именно своё понимание «идеального мира», такого наизобретали, что оставили после своих выяснений – кто же правильнее и добрее – выжженную пустыню, непригодную для жизни. Теперь туда нельзя. Ещё очень долго нельзя будет…
– Ага, вот даже как… Это, наверное, страшно – знать, что нет никакой возможности попасть домой, – я не знал, как подступиться к совершенно расстроившейся девушке. Просто подошёл поближе и взял её за руку.
– Скорее, временами невыносимо тоскливо становится, – на грани слышимости выдохнула Даша.
– Представляю… Хотя, как я могу такое в полной мере представить. Мой-то дом – вот он, в любой момент открыт для меня, только пожелай навестить… Даша, а как ты сюда попала?
– Не в то время и не за тот угол повернула… Не хочу об этом говорить, – она отмахнулась от этого вопроса как от назойливой мухи, вместе с тем освободившись и от моего участливого рукопожатия. – У Яра спроси, он даже лучше меня расскажет. А ты, давай, не увиливай. Рассказывай – как с Василием поладил?
«Поразительный характер! – мысленно восхищался я. – Ведь только что с головой погрузилась в воспоминания о страшной трагедии, да ни с кем-нибудь произошедшей, а именно что с ней. И вот уже ни тени более чем оправданной жалости к себе. Меня к ответу призывает». И тут до меня дошёл смысл последней Дашиной фразы.
– Просто повезло, – смутился я. И вовсе не от резкого поворота в беседе. А от самой сути вопроса.
– Повезло, ну-ну… – недоверчиво протянула Даша.
– Без всяких «ну-ну». Болтали о том, о сём. Ну и выяснилось, что есть у нас один общий интерес…
– Карл, что завис-то? Продолжай.
– Да так, ерунда, даже говорить не стоит… А что у Васи не спросишь? – попытался я увильнуть от ответа.
– Молчит. Просто сказал, что ты с блеском прошёл его испытание. Мы решили, что не хочет раскрывать подробности по причине уязвлённой гордости, а дело, видимо, совсем в другом? Давай, партнёр, рассказывай. Между нами не должно быть недомолвок.
– Есть, командир! – сыграл солдафона, «вытянувшись во фрунт», а сам в это время думал, как поступить. И вправду ведь неловко признаваться в склонности к детским забавам. А, была ни была. – Да, понимаешь, мы спичечные коробки коллекционируем… А миры-то разные. Ты представляешь, какое поле для обмена!
– Во как вспыхнул. Ладно-ладно, молчу уже. Интересное пристрастие. Спички… Зачем вампиру с огнём играть? – удивлению Даши не было предела.
– А вот это ты уже у него сама спроси. Хотя, лучше не надо. Да и вообще не стоит об этом распространяться. Хорошо, партнёр?
– Не беспокойся. Яру, конечно, доложить придётся. На этом круг посвящённых и замкнётся, – со смехом пообещала напарница.
– Даша, у меня отчего-то сложилось впечатление, что Вася наш на полном серьёзе намеревался кровушки моей попить. Или он всё же бутафорский? – рискнул я задать больше всего беспокоящий вопрос.
– Нет, опасность была реальная, ты правильно оценил ситуацию. Попил бы, как у всех, кто попадал в его «разгрузочную» до тебя, – Даша внешне была спокойна. Говорила легко, без напряга, словно о том, как чистить картошку рассказывала. Но при этом не отрывала взгляда от моих глаз, словно пыталась прочесть в них самые потаённые мои мысли. – В конце концов, это было его условием при подписании контракта на работу у нас.
– И?
– Что «и»? – спокойствие не покидало Дашу, а меня начало потряхивать:
– И сколько же народа в расход ушло? Или у вас тут уже целое вампирское новопоселение?
– Да ты что, Карл? Я вот заметила, что как только ты встаёшь на путь борца с несправедливостью, мозг у тебя будто отключается. Это же полигон, учебка. Успокойся и подумай сам – кто же здесь будет людей гробить? Да и вообще, Контора наша людей сберегает. Холит и лелеет, а не калечит и чего ещё похуже.
– Ага, что-то занесло… Лекарство есть? – меня вмиг отпустило. И вправду, что это я несу? Ох, не хватает во мне привычки доверять другим. Пора бы менять своё отношение к людям, уже ведь не на службе у эгоистичных негодяев.
