Дар. Рассказы

Так что тот самый огонек, который не давал покоя Патрику, светился в его собственном доме. И, возможно, если бы не действие чая, братьям так и не удалось бы покинуть дом, не разбудив деда. Но травы сделали свое дело, заставив Мендеса спать до полудня.

Деревня, как обычно, ожила с самого рассвета, а вскоре и проходящая по ее околице дорога заполнилась телегами и верховыми. Путники, которые привыкли останавливаться у его лавки, чтобы обновить припасы, в это утро с удивлением проезжали мимо, направляясь к другим лавочникам. Закрытые ставни лавки Мендеса, словно грустно взирали на них, сожалея об отсутствии хозяина.

Солнце стояло уже высоко, когда Мендес появился на пороге дома, вытирая полотенцем лицо, мокрое после умывания.

– Это ж надо было такой сильный чай заварить! – сетовал он, – все проспал!

Тут внимание его привлек собачий скулеж. Взглянув в направлении калитки, он увидел Хорошика. Скуля и подпрыгивая на месте, пес звал его на помощь.

– Это кто ж тебя привязал-то? – удивился Мендес.

Обычно Хорошик свободно разгуливал по двору и по дому, и никому в голову не приходило привязывать его или еще как-то ограничивать его свободу. У него даже поводка не было. Только ошейник, на котором были написаны имена Патрика и Даника с указанием деревни и дома на случай, если вдруг Хорошик решит прогуляться дальше, чем обычно, и заблудится.

Быстро пройдя по дорожке к калитке, Мендес погладил обрадовавшегося пса и принялся отвязывать от его ошейника веревку. Как только Хорошик почувствовал свободу, он тут же перемахнул через калитку и бросился бежать по улице, оставляя за собой облако пыли. Через несколько секунд он выбежал на тракт, а еще через мгновенье полностью исчез из виду.

Ошарашенный поведением пса, Мендес постоял несколько минут в ожидании, что Хорошик вернется. Но поняв, что пес почему-то убежал, он пожал плечами и додумался, наконец, позвать Даника.

Обычно в это время Даник брал уроки мастерства у своего учителя. Но сегодня выходной день, и внук должен быть дома.

Когда Мендес понял, что на зов его никто не ответил, он поспешил в дом. Действие одурманивших его трав, наконец-то, начало оставлять его разум, и вместо него в душу закралось волнение. Распахнув дверь в комнату Даника, Мендес увидел лишь прибранную постель, несколько разбросанных вещей и только. На столе лежал маленький клочок бумаги, но он не обратил на него никакого внимания. Все, как обычно, – думал он. – Но где же внук?

Обыскав весь дом и сад, Мендес бросился в лавку, рассудив, что, возможно, Даник просто решил помочь ему с торговлей. Надежда несколько мгновений согревала его душу, пока он не увидел закрытые им самим вчера вечером ставни. Тут же сила, что толкала его вперед, будто покинула его тело. Медленно, уже никуда не торопясь, Мендес подошел к крылечку лавки и, не в силах больше стоять, присел на нижнюю ступеньку.

Куда же он подевался, – думал он, – и куда убежал Хорошик?

Не зная, где искать ответы на эти вопросы, он понял, что не сможет сегодня работать. Поднявшись со ступенек, он направился домой, по дороге решив еще раз осмотреть комнату Даника.

Проходя через калитку, он машинально отвязал веревку, которой был привязан Хорошик, и, оставив защелку открытой на случай возвращения пса, прошел в дом. Оказавшись опять в комнате внука, он подошел к столу и сел на стул, чтобы подумать. Взгляд его снова упал на клочок бумаги, и он узнал почерк Даника. Схватив записку в руки, он поднес ее близко к глазам, чтобы лучше разобрать слова.

«Дед, не волнуйся, мы с Патриком скоро вернемся. Я люблю тебя, твой внук Даник.»

Прочитав записку, Мендес медленно положил ее на стол, повторяя вслух слова «мы с Патриком скоро вернемся…» и поначалу не осознавая их смысла. – С Патриком?! – вдруг осенило его. – Он что, убежал от Хеврония?! Да как же он отпустил-то его?! Эх, знал, что сон в руку, знал… Ну, к встрече, так к встрече! Посмотрим, что ты мне расскажешь, друг верный, и куда внуки мои улизнули!

Опустив записку в карман брюк, он вскочил и, позабыв, что не завтракал, побежал в конюшню. Надев на Гелика, своего любимого коня, седло и сбрую, он вывел его за ворота. Через мгновенье, он, как и Хорошик час назад, уже поднимал пыль, мчась по большой дороге. Правда, в противоположном от маршрута пса направлении.

Так что, в то время как братья шагали по тракту, спускаясь в долину, преданный им пес мчался по их следам, а дед скакал верхом в другую сторону, собираясь крепко поругаться со старым другом.

В тот момент ясного летнего дня Патрик с Даником были уверены, что завтра, в крайнем случае, послезавтра, они вернутся домой. Счастливая уверенность, которой не обладали ни их дед, ни пес, скорее носила другое название – беспечность. Но разве подросткам известно истинное значение этого слова? А уж, тем более, им не свойственно догадываться о последствиях, к которому эта самая беспечность может привести…

Покинув деревню, мальчишки долго шли по обочине тракта, ведущего в Эльнию. Именно там, у самых границ этой огромной равнинной страны и раскинулся нужный им лес. Порой им навстречу выезжали караваны с товарами из Эльнии, которые купцы везли в Лейсконию, иногда верховые. Но, как назло, казалось, этим утром ни один лейсконец не держал путь в нужном им направлении. Любой земляк обязательно их подвез бы, братья прекрасно это знали. Добродушие и гостеприимство отличают их народ от многих других. Но, видно, Даник был прав, когда говорил, что нехорошо начинать дело обманом. Так что, пришлось братьям идти пешком, уже не надеясь на попутчиков на колесах.

Погруженные в свои мысли, они шагали по обочине дороге, совсем не обращая внимания на привычный пейзаж вокруг. Тракт, соединяющий все большие города и деревни Лейсконии, вился с самого высокогорного плоскогорья, спускаясь вниз, в долину. Словно огромные ступени, прорубленные в горных склонах рукой Бога, плодородные плоскогорья располагались одно над другим. Путник, направлявшийся в Эльнию, постепенно спускался вниз, не испытывая особой усталости. Дорога же в Лейсконию из долины вверх занимала у путешественников больше и времени и сил.

Вершины гор безмолвно и безучастно парили в облаках за спинами братьев. Далеко внизу поначалу еще виднелась долина, у границ которой и находилась цель их путешествия. Над раскинувшимися по сторонам тракта плоскогорьями порхали жизнерадостные жаворонки. Летний день сопровождали, свойственные ему, звуки насекомых, живущих своей жизнью в густых высоких травах. Редкие придорожные деревья, будто приглашали путников на короткий отдых, впрочем, не менее редкие придорожные таверны составляли им весомую конкуренцию.

Так как вышли в путь братья еще до рассвета, через несколько часов ходьбы им уже нестерпимо хотелось есть. Добравшись до очередной придорожной таверны, они остановились и прочитали вывеску: «Привал после переправы». Название показалось мальчишкам странным, так как поблизости не было ни большой реки, ни переправы через нее. Но, желудки требовали пищи, и братья, переглянувшись, открыли дверь таверны и зашли внутрь.

Зал оказался почти пуст. Только хозяин и официант скучали у стойки. Хозяин читал эльнийскую газету, а помощник его мечтательно разглядывал потолок. Как только Патрик с Даником переступили порог, официант встрепенулся, осмотрел посетителей с ног до головы и снова уставился на потолок. Видно, решил, что заглянувшие к ним подростки вряд ли станут что-нибудь заказывать, а лишь попросят стакан холодной воды, которую всем путникам дают без всякой платы. Но мальчишки прошли к самому лучшему столу у окна, удобно там расположились и принялись изучать меню. Поняв, что придется-таки поработать, официант нехотя подошел к молодым посетителям и достал блокнот с ручкой.

– Чай, булку с маслом, сыр и клубничный джем, – серьезно, явно копируя деда, сделал заказ Патрик.

– Простите за вопрос, а расплачиваться родители будут? Они, наверное, подойдут сейчас? – спросил официант, тем не менее, записывая заказ в блокнот.

– Расплачиваться мы сами будем, – грозно сдвинув брови, ответил Патрик.

Достав из рюкзака кошелек, он потряс им над столом, чтобы официант услышал звон монет.

– Хорошо, хорошо, а вы что будете? – повернулся официант к Данику.

– Чай, булку, творог и лимонное варенье, – заказал он и уставился в окно.

Брови его тоже нахмурились, щеки чуть порозовели, но, к счастью, уши не покраснели. Напоминание официанта о родителях не взволновало Даника, а лишь усугубило его и, без того мрачное, настроение.

Вскоре на столе появилась принесенная официантом еда. Чашки с горячим чаем испускали пар, теплые булки пахли ванилью. Чудесное домашнее масло, клубничный джем и лимонное варенье, нарезанный ломтиками, сыр и свежий творог так и просились в урчащие желудки братьев. Наконец, мальчишки, принялись за еду.

Ели они молча. Впрочем, с тех самых пор, как они покинули деревню, они еще не сказали друг другу ни слова. Чувство вины, которое братья упорно прятали в глубине своих душ, не позволяло им полностью насладиться походом и предвкушением чего-то нового и интересного. Как ни крути, а одобрение и поддержка близких перед началом нового дела, порой, гораздо нужнее, чем самоуверенность. Любовь родных – как крылья, которые поддержат тогда, когда почва начнет уходить из-под ног. В то время как самоуверенность – как фальшивое золото. Блестит ярко, а купить за него ничего нельзя, да и карман тянет.

Но, так или иначе, горячий чай и вкусная еда вернули братьям силы и желание продолжить путь. Они даже начали разговаривать о каких-то пустяках, упорно избегая любых упоминаний о родных, пока скрип открывшейся двери и появление двух новых посетителей, не отвлекли их внимание.

Два человека, странно одетых и даже взъерошенных, буквально ввалились в таверну, словно скрываясь от погони. Долговязый быстро осмотрел помещение, решил, видно, что пара подростков у окна не представляют собой никакой угрозы, и прошел к самому дальнему столу в углу. Его спутник, что едва достигал его плеча, закрыл за собой дверь, подошел к одному из окон и несколько секунд внимательно разглядывал тракт. Наконец, черты его лица расслабились, он огляделся в поисках товарища, и направился к нему.

Патрик с Даником продолжали завтракать, но едва начавшийся разговор, утих. Странные посетители невольно приковали внимание мальчишек, но они старались подглядывать за незнакомцами незаметно. В то время как Патрик, сидя лицом к двери, не пропустил ни одного момента из появления необычно одетых людей, Даник заметил безмолвное общение официанта с хозяином таверны.

Как только открылась дверь, официант тут же осмотрел прибывших с ног до головы, затем перевел взгляд на хозяина. Тот, оторвавшись от чтения газеты, кинул быстрый взгляд на новых посетителей, затем качнул головой, после чего официант скрылся в кухне.

Посетители, тем временем, расположились за столом в дальнем углу и позвали официанта.

Хозяин таверны поднял голову, словно только сейчас заметив новых гостей, и повернулся к кухне.

– Мистер Нервный Срыв! Где вы ходите! Вас посетители ждут!

Из кухни тут же вышел другой, пожилой, официант и направился к столу в углу. Щеки его покрывал розовый румянец, лицо выражало довольство собой и безграничную уверенность в собственной важности. Седые волосы были уложены на лбу аккуратными колечками.

– Чего желаете? – остановившись перед клиентами, вежливо спросил он.

– Ну и имечко, – хмыкнул долговязый. – Нам бы перекусить и отдохнуть. Мясо есть?

– Конечно! – даже, как будто возмутившись, ответил официант. – Вам какое?

– Жаренное! – рявкнул долговязый. – И побыстрее! И кувшин эля!

Мистер Нервный Срыв поспешил на кухню, щечки его стали розовее, нос задрался выше.

Спутник долговязого, тем временем, вытащил из кармана какой-то маленький предмет и принялся водить по нему пальцем.

Прошло минут десять. Мальчишки уже доели и бросали взгляды на хозяина, не зная, звать ли им второго официанта или просто рассчитаться прямо с ним. Тут из кухни вернулся Мистер Нервный Срыв, и они сразу же почувствовали, что что-то не так.

Гордо неся поднос над плечом, розовощекий, важный официант подошел к заказчикам и стал разгружать поднос. Кувшин молока, блюдо с яичницей и ваза с карамельками подействовали на долговязого, как медведь, раздавивший пчелиный улей.

– Что это?! Это эль?! Это мясо?! – кричал он. – Ты издеваешься над нами?!

– Разве вы заказывали не молоко, яичницу и карамельки? – как ни в чем не бывало, спросил Мистер Нервный Срыв.

– Нет! – рявкнул долговязый. – Ты что глухой?!

– Нет.

– Почему же ты принес нам молока?! Мы что, дети малые?

– Не похожи на детей, – ответил Мистер Нервный Срыв.

– Быстро на кухню, принеси мне холодного мяса и эля! – сквозь зубы проскрежетал долговязый. – И унеси эту гадость, чтоб я ее не видел!

Официант поспешно забрал со стола кувшин молока, яичницу и вазу с карамельками и засеменил в кухню. Не прошло и минуты, как он вернулся. Лицо его выражало все те же чувство собственного достоинства и уверенность в себе. Казалось, всем своим видом он сообщал окружающим: «Я никогда не ошибаюсь!»

Подойдя к странным посетителям, он стал разгружать поднос. На этот раз он принес салат из красной капусты, лепешки и чай в большом пузатом чайнике.

– Дейлор! Он издевается над нами! – голос долговязого перешел на визг.

Спутник его, наконец, перестал водить пальцем по маленькому предмету в левой руке. Спрятав его в карман, он бросил взгляд на стол, потом на долговязого, и встал.

– Уходим, Райк! Хватит истерик! – строго сказал он. – Видно, нам здесь не рады, – добавил он, кинув прищуренный взгляд на хозяина, что продолжал безучастно читать газету за барной стойкой.

Сказав это, странный посетитель резко развернулся и направился к выходу.

Мистер Нервный Срыв с бесстрастным видом стоял возле стола, словно в ожидании новых приказаний.

– Это дурацкая таверна, дурацкая страна, дурацкий мир! – размахивая руками, завопил долговязый.

Вскочив со стула, он отшвырнул его к стене, и поспешил за своим спутником.

– Ноги моей здесь больше не будет! Нигде!

Ругая заведение, страну, местных жителей и весь их мир, посетители покинули таверну. Долговязый так размахивал руками и так кричал, что не заметил и не услышал, как из бокового кармана его необычного пиджака выпал такой же маленький предмет, как и тот, по которому водил пальцем его путник.

Как только дверь за ними закрылась, хозяин обратился к официанту. Тот убирал со стола так не понравившиеся посетителям блюда.

– Спасибо, Мистер Нервный Срыв. Отдыхайте. Пусть Ланц вернется и рассчитает ребят.

Мистер Нервный Срыв, забрав поднос, исчез в кухне. Вместо него вышел Ланц. Заметив потерянный предмет на полу, он быстро его поднял и рассмотрел.

– С Земли, – негромко сказал он хозяину, но мальчишки тоже услышали.

– Нет, – качнул головой хозяин. – Там они тоже «гости».

Вдруг дверь распахнулась и на пороге выросла фигура спутника долговязого.

– Мы потеряли, верните, – заметив пропажу в руках официанта, попросил он.

– Конечно, ловите! – откликнулся Ланц и бросил непонятный предмет посетителю.

Тот ловко поймал его и, не сказав ни слова, ушел.

– Молодец, нечего руки о них марать, – пробормотал хозяин.

Ланц же направился к мальчишкам за расчетом.

Последняя сцена не укрылась от братьев. Они переглянулись, и Патрик шепотом проговорил:

– Те двое из другого мира! И хозяин, и официант знают об этом!

– Тихо, официант идет к нам! – едва успел прошептать в ответ Даник.

Уже подходя к столу молодых посетителей, Ланц заметил рюкзак Патрика, что висел на спинке стула за спиной мальчишки. Едва скользнув по нему, взгляд официанта переметнулся на стол. Но уже в следующий миг, какая-то деталь, отмеченная сознанием, заставила Ланца снова уделить внимание рюкзаку. Выглядывающий из него край книги, показался официанту знакомым. Присмотревшись внимательнее, он распознал тиснение на кожаном переплете – звезда с нотными знаками внутри, которое означало только одно. Заглянувшие в таверну, явно местного происхождения, подростки собрались в настолько далекое путешествие, что вряд ли сами это осознают.

– Читать любите, молодые люди? – остановившись у стола, поинтересовался Ланц и кивком указал на краешек книги.

– Да, – нехотя отозвался Патрик. – Рассчитайте нас, пожалуйста.

– Конечно, одну минутку! – заглянув в блокнот, он подсчитал. – С вас полтора лема.

Патрик достал кошелек, вытащил два лема и протянул их официанту.

– Сдачи не надо, – сказал он, вставая и снимая рюкзак со спинки стула.

Даник тоже встал и надел свой рюкзак на спину.

– Благодарю, сразу видно настоящего лейсконца, – ухмыльнулся Ланц. – Но на сдачу я вам дам совет. Уверен, он стоит пол лема.

Братья, что уже были готовы покинуть таверну, остановились и с любопытством взглянули на официанта.

– Книга у вас замечательная, – начал Ланц. – Если она не расскажет вам того, что вы хотите узнать, не удивляйтесь. Только для некоторых – она проводник, для всех остальных это просто книжка с необычными картинками. Но, – на миг замолчав, официант снова внимательно посмотрел в глаза сначала Данику потом Патрику. – Если вдруг, вы из тех счастливчиков, которых книга признает, начинать лучше с историй с понятными иллюстрациями. Чем больше картинка отличается от того, к чему вы привыкли, тем опасней. И это не шутка. Если встретите подобных тем, что ушли пять минут назад, держитесь от них подальше.

– Спасибо, – пробормотал Патрик. – Совет, на самом деле, стоит пол лема. Но нам хотелось отблагодарить вас за вкусную еду.

Ланц широко улыбнулся.

– Будете возвращаться, заходите снова! У нас вы всегда можете рассчитывать на вкусную еду и полезные советы!

– Спасибо, – присоединился к брату Даник и они вместе покинули таверну.

Только пройдя сотню метров вниз по тракту, подальше от «Привала после переправы», они решились обсудить увиденное в таверне и совет официанта.

– Ты представляешь! – воскликнул Даник. – И хозяин таверны, и официант знают про другие миры! Значит, они такие же, как наш дед и Хевроний!

– Ну, как Хевроний, вряд ли. Он все-таки целитель, настоящий волшебник, а они просто держат таверну, что может делать любой человек.

– Но я не это имел в виду, ты же знаешь!

– Ну ладно, ладно, я понял!

– А что он сказал про то, что книга не всех признает? Ты понял про что он? – вспомнил Даник.

– Наверное, она не у всех работает, – пожал плечами Патрик, старательно делая вид, что его это не сильно волнует.

– То есть, для нас другие миры могут не открыться? Значит, мы зря все это затеяли?

– Не знаю я! – вскипел Патрик. – Чего сейчас говорить об этом! Вот придем к месту и попробуем! Тогда и станет ясно – работает она у нас или нет!

– Ладно, не злись, – попытался успокоить брата Даник. – Но все равно удивительно, что хозяин таверны и официант знают то, что волшебники хранят в тайне. И название такое чудное у них «Привал после переправы»…

– Да, судя по всему, они знают достаточно много. Видишь, даже не хотят, чтобы некоторые чужемирцы останавливались у них перекусить!

– Это ты сам слово такое придумал «чужемирцы»?

– Да, только что. Надо ведь их как-то назвать.

– Послушай, а как ты думаешь, почему хозяин сказал, что «нечего о них руки марать»?

– Не знаю… – пожал плечами Патрик. – Наверное, они очень плохие люди…

– Плохие люди? Как преступники?

– Может и не как, а самые настоящие! – нахмурил брови Патрик, обдумывая слова Ланца. – Сказал ведь официант: «Если встретите подобных, держитесь от них подальше»!

– Да, а как понять, что мы встретили подобных? По одежде? Странная она у них какая-то… Я такой никогда не видел!

– И я… И штуковины какие-то в карманах носят, а потом пальцами в них тычут…

– А, может, он имел в виду какое-то другое подобие? – осенило Даника.

– Какое еще «другое»?

– Ну знаешь… – попытался объяснить свою мысль Даник. – бывает такое, что видишь человека, знаешь, что никогда прежде его не встречал, а вроде он тебе кого-то напоминает… Бывало у тебя так?

Патрик задумался.

– Не помню, – наконец, честно признался он.

– А у меня бывало, – вздохнул Даник.

– Значит, ты и будешь определять, – тут же решил Патрик. – Если при виде кого-то тебе вспомнятся эти чудаки из таверны, тут же сообщай. Будем на месте решать, что делать!

– Угу, – согласился Даник. – Ты главное, не забудь, что официант про миры сказал – чем больше отличается от того, к чему мы привыкли, тем опаснее.

– Я помню, – пробормотал Патрик. – Я и так собирался отправиться в мир, похожий на наш. Если, конечно, книга сработает…

Замолчав, они продолжали шагать по тракту, зная, что прошли лишь половину пути.