Любовь без размера
Передача прерывалась бесконечной рекламой того, что человек мог использовать, чтобы стать лучше. От этого жидкого крема ваша кожа замерцает и к ней будет невозможно не прикоснуться. От того шампуня вы превратитесь в магнит для мужчин. Фармацевтические фирмы распространяли препараты с целым списком побочных эффектов еще хуже самой болезни. Конечно, у вас могут появиться суицидальные мысли, но по крайней мере вы сможете сказать, что бросили курить. А еще здесь был нескончаемый парад рекламы о диетах. Знаменитости, у которых, по мнению Холли, и так были вполне приемлемые фигуры, превращались в «кожу да кости», и у них сразу же начиналась такая жизнь, о которой они всегда мечтали. Что, черт возьми, было не так с их жизнью раньше? Холли поморщилась, так как началась еще одна реклама – ее любимая. Про таблетку, от которой, как по волшебству, в рекордные сроки сбрасывают вес, но которую можно принимать только тем, кто «хочет всерьез снизить массу жира». Даже то, как комично выступающая произнесла слово «жир», нарочито растягивая три буквы для полного эффекта и чтобы подчеркнуть серьезность положения. Холли направила пульт на экран и выключила телевизор.
Она видела свое отражение в потемневшем плазменном экране – искаженный зеркальный образ сидящей на диване Холли. Она вперилась в него взглядом. Образ на экране представлял собой бесформенную массу. Очень много плоти, растекающейся по всему дивану. Неоново-желто-зеленый верх пакета кукурузных колечек отражался настораживающе четко. Сильно сжав ляжки, она услышала хруст дробящихся колечек. Холли откинула голову назад и вздохнула. Завтра все это изменится, – сказала она себе. Уже завтра она будет следовать указаниям Логана Монтгомери, самого высокого, смуглого и красивого незнакомца из тех, что ей встречались. Человека, который не только убежден, что ее нужно спасти, но и уверен, что может это сделать. Она глубоко втянула ртом воздух, пытаясь справиться с нарастающей тревогой, вызванной этой мыслью. Что, если он не такой приятный, как показалось в тот день в самолете, и на самом деле как тренер Аттила?[6] Что, если он лишь пустил пыль в глаза, а на самом деле ничего не знает и в конце концов сломает ей что-нибудь нужное, например позвоночник? Что, если она пукнет, когда будет выполнять упражнение?
Зазвонил телефон, испуг резко вернул Холли в реальность. Она швырнула пакет на стол перед собой и быстро глотнула кока-колы. Дотянувшись до другого конца дивана, она сняла трубку.
– Привет, подружка, – послышался бодрый голос. – Как ты там, справляешься?
Тина Абботт знала Холли дольше всех. Девчонка из ее родного города, вышедшая замуж за свою школьную любовь и ставшая миссис Томми Блейк. У них было трое детей, и они никогда не выезжали за пределы Фэйрвью, штат Орегон, однако дружбе Тины и Холли не помешали ни годы, ни расстояния. Тина была жизнерадостной и энергичной, чего всегда не хватало Холли, и имела сверхактивный метаболизм, под стать характеру. Еще в средней школе они с Холли были неразлучны и заработали прозвища Тростинка и Галька. Тина была Тростинкой – высокая, худая и смуглая. Холли была Галькой – низенькая и круглая. Холли никогда не находила прозвище слишком лестным, но все равно старалась с ним сжиться. Она считала его забавным и не сомневалась, что временами Томми совершенно точно хотел бы кинуть ее «блинчиком» через все озеро. Если спросить Томми, так она слишком часто была «третьей лишней», и он испытал заметное облегчение, когда Холли, поступив в колледж, уехала из города. Не успел закончиться первый университетский семестр, как Тина уже была беременна.
Холли поздоровалась с подругой детства.
– Привет, Тина. Держусь изо всех сил. Как твои делишки?
– Да как всегда. Давно хотела позвонить, да у малышки вот простуда. Кашель ужасный. Ты бы видела, что течет у нее из носа. Прямо какая-то машина соплей. – Тина рассмеялась.
– Звучит аппетитно, – съязвила Холли, стараясь не замечать, что сердце, как обычно, сжалось при слове «малышка». Они с Брюсом поговаривали о детях, но его диагноз появился до того, как они начали над этим работать. А потом все покатилось по наклонной плоскости. Самой себе Холли говорила, что не суждено. И так и не могла в конце концов решить, хорошо это или плохо. Она не представляла себя матерью-одиночкой, к тому же пришлось бы растить ребенка, неся в себе то горе, что ей выпало пережить.
Тина продолжала:
– С понедельника она, бедняжка, только и делает, что висит на мне. По-моему, я несколько суток не сплю. Как у тебя все прошло в Торонто?
– Примерно как я и ожидала. Они «обрабатывали» меня, пытаясь доказать, что у меня нет полномочий, но в результате продали по первоначальной цене. Я просто то и дело говорила «я не понимаю» с жутко рассеянным видом и показывала их исходное письмо. Еще я несколько раз сказала: «Может, мне стоит позвонить адвокату?» Думаю, что спустя некоторое время им просто захотелось от меня избавиться.
– Брюс бы тобой гордился, – сказала Тина. – Как ты собираешься распорядиться своим новым благосостоянием?
– Вообще-то оно не такое уж большое, – ответила Холли, не сказав подруге, что деньги для нее ничего не значат. Это казалось неуместным. Тина и Томми еле сводили концы с концами, и денег едва хватало. Тина сидела дома и растила детей, а Томми работал на складе лесоматериалов. Они гордо отказались взять денег у Холли, когда она предложила, и Холли утешалась тем, что посылала им на все праздники дорогие подарочные сертификаты. – Зато в самолете по дороге домой со мной произошло странное приключение.
– Боже мой! – Голос Тины звучал озабоченно. – Что, распсиховалась в самолете? Ты хоть транквилизатор приняла, как я велела?
– Нет, не приняла, – ответила Холли, пожалев, что рассказала Тине о выписанном ей после похорон Брюса лекарстве. – И не распсиховалась. Зато познакомилась с парнем.
– Да что ты! – Холли представила себе, как Тина садится на стул и подбирает под себя ноги, готовясь все выспросить. – Ну, давай, рассказывай!
– Рассказывать, собственно, почти нечего, – поспешила пояснить Холли. – Правда, он жутко симпатичный. Персональный тренер. И я буду у него тренироваться. Завтра первое занятие.
– Обалдеть! – От восторга Тина завизжала. – Он на дом придет? Как в «Отчаянных домохозяйках»?
Холли вспомнила о лежащей в кошельке визитке.
– Нет. Дал мне карточку с адресом. Наверное, он тренирует в фитнес-центре вроде «Планеты Фитнес» или «Кранч». В том районе они оба есть.
– Нервничаешь? – спросила Тина.
– Еще бы не нервничать! Не думаю, что он намеревается убить меня, но это может получиться случайно. Сам он в прекрасной форме. Никогда ничего подобного живьем не видела. Считала, что парней вроде него обрабатывают с помощью фотошопа.
– Обалдеть, – повторила Тина. – А он знает, что ты полтора года не слезала с дивана?
– Думаю, он все понял, едва взглянув на меня. – Холли в задумчивости перевела взгляд снова на свое отражение в экране и, поскорее прикрыв глаза, покачала головой. Во что она ввязалась? – Планирую явиться по расписанию и сосредоточиться на том, чтобы остаться в живых. Однако собираюсь дать ему твой телефон на случай экстренной ситуации, ладно?
– Конечно.
– Запомни: я не желаю, чтобы жизнь во мне поддерживали аппараты. – Холли поежилась – последние недели Брюса врезались в мозг тягостным воспоминанием.
– Не надо так шутить. Все будет хорошо. Уверена, он знает, что делает, – сказала Тина. – Значит, он симпатичный?
– До омерзения.
– Как Боб Харпер и Долветт из «Потерявшего больше всех»?
– Даже лучше, – решительно сказала Холли. – Неужели ты смотришь это шоу? Что там может привлекать тебя? Весу в тебе килограммов пятьдесят вместе с ботинками.
– Меня оно вдохновляет, – ответила Тина.
– Типично для телевидения. Ты замечала, что, когда дело доходит до ранчо и взвешивания, на них одежды кот наплакал? И вот они, куски дерьма, должны на весь свет заявить, что в шортиках и спортивном бюстгальтере весят почти двести килограммов. Зато в конце, с болтающейся отвисшей кожей, они надевают топики c бретельками и штаны из ткани с таким количеством спандекса, что они уже практически корсеты. Вдохновляет лишь то, что они смогли кое во что одеться. Не говоря уже о том, как они тренируются по восемь часов в день и спустя неделю теряют лишь полтора кило. Ну что за фигня? – кипятилась Холли. Мысль о том, что Тина смотрит передачу, сильно действовала ей на нервы. Она лишь разжигала ошибочные суждения подруги о борьбе с лишним весом, которую Холли вела всю жизнь.
Все еще поглощенная услышанным, Тина продолжала, не обращая внимания на гневные речи.
– Интересно, будет ли этот парень орать на тебя и доводить до слез и нервного срыва, чтобы докопаться до корня всех проблем?
– Знаешь ли, лучше бы помогла нервы успокоить, – сказала Холли. – К тому же не думаю, что этот парень настолько уж озабочен моей ситуацией. Видимо, он меня просто-напросто пожалел.
– Или решил заработать деньжат. – Тина снова рассмеялась.
– Наверное, и то, и другое, – сказала Холли.
– Ты хоть сходила и купила себе красивые вещи для тренировок?
– Кроссовки я купила, – призналась Холли. – Меня как-то не заботит модный аспект этого мероприятия. И потом, его одурачить – никакого спандекса не хватит. Я решила, что сосредоточусь на важном: дышать и не потерять сознание.
– Холли, я не о том, как одурачить кого-то. А о том, как обеспечить условия для успеха.
– Что это было – реклама «Weight Watchers»? – с подозрением спросила Холли.
– Возможно. И раз уж зашла речь, ты не выясняла насчет тех таблеток, что я тебе говорила? От которых худеешь?
Холли поняла, что еле сдерживается. Она знала, что Тина хочет как лучше. Еще она знала, что Тина обожает волшебные пилюли, при этом она без понятия о предмете разговора. Время от времени, к большому огорчению Холли, Тина набредала на безумный план снижения веса, обычно связанный с таблетками, и ей обязательно надо было им поделиться.
– Да, я выяснила, – нерешительно сказала Холли.
Тина со знанием дела процитировала рекламу.
– «Каждый потерянный вами килограмм помогает потерять еще полкило».
– Ага, – медленно согласилась Холли. – Это написано на упаковке. А знаешь что еще? Начинает из заднего места течь. И это тоже написано на упаковке.
– Ой, – нервно хохотнув, сказала Тина. – Правда, что ли?
– У них это называется «маслянистый стул, который бывает сложно сдерживать» – должна признаться, это звучит более привлекательно. Они рекомендуют носить темное, чтобы никто не заметил, когда это случится. Не говорят вот только, как быть с запахом. – Холли старалась не выдать своего раздражения.
– Я не знала, – удрученно сказала Тина. – Ужас.
– Рада, что ты рассуждаешь как я. – Ответ Холли прозвучал холоднее, чем ей хотелось.
– Я хочу как лучше, – примирительно сказала Тина.
Холли смягчилась:
– Я знаю.
– Наверное, не стоит забывать, что ты мне всегда говоришь. Что если звучит неправдоподобно хорошо, то обычно это неправда, – повеселев, сказала Тина.
– Тебе-то откуда знать? Тебе ни дня не пришлось волноваться о весе. Все равно что я бы советовала тебе, как растить детей.
– Верно сказано. Ты же знаешь, что я люблю тебя и хочу, чтобы ты снова была счастлива.
– И я тебя люблю, – сказала Холли, сознательно умолчав о том, что вряд ли узнает счастье, даже если оно подойдет к ней вплотную. – Только давай я сама займусь своим весом.
– Тебе нужно сделать первый крошечный шажок, – радостно сказала Тина.
– Я только что выписала чек персональному тренеру. Ощущение, что делаю шаг в пропасть. Тебе мало?
Глава 4
Логан не был уверен, что явившаяся на занятия женщина и есть Холли Бреннан, с которой он познакомился в самолете. Та, что перед ним стояла, была моложавая и не такая нервная. На ней были черные спортивные брюки, мешковатая розовая футболка и кроссовки по последнему слову моды. Темно-рыжие волосы – ставшие наконец послушными – были аккуратно собраны в хвост. У нее даже имелась двухлитровая бутыль воды. Вообще-то он не думал, что она слиняет, но сейчас молча удивился, увидев ее здесь, готовую приступить к делу.
– Привет, Холли. – Он взмахнул рукой и подошел к ней, когда она вошла в студию. Шорты цвета хаки выставляли напоказ его рельефные икры, желтая футболка, обтягивавшая широкую грудь, собиралась складками на подтянутой талии – от его вида прямо-таки дух захватывало. – Рад снова тебя увидеть. Тебе придется кое-где поставить подпись. Что-то вроде стандартных контрактных оговорок. К тренировке готова?
– Настолько, насколько можно. – Улыбнувшись, Холли взяла ручку. Она не знала, боится ли до смерти или взвинчена до чертиков, и теперь она уже зашла так далеко, что обратной дороги не было. Эта возможность у нее была да сплыла за те пятнадцать минут, что она, мешкая, провела на улице перед зданием. Из дверей выплыл занимавшийся перед ней клиент – такой огромный, что она поняла: профессиональный баскетболист. Он лукаво улыбнулся и спросил, не заблудилась ли она. Отрицательно покачав головой, она ответила: «Нет, спасибо».
Холли предполагала, что Логан работал в спортивном зале, однако, оказавшись внутри студии, поняла, что дала промашку. Это было его личное помещение, и ей он будет уделять свое полное внимание. Он и вправду был персональным тренером, с акцентом на слове «персональный». В просторном зале находились Логан, Холли и все известное в мире тренировок тренажерное оборудование. Здесь царили порядок, чистота и совершенно не пахло раздевалкой. Фоном играла радостная поп-музыка. Холли начала склоняться в сторону страха. Ее воплей здесь никто не услышит. Успокаивало одно: даже такому силачу, как он, придется трудно, когда он решит избавиться от тела.
Не успела она опомниться, как он решил ее взвесить. Улыбка Холли тут же померкла, а желание закричать было уже на грани всепоглощающего, когда он подвел ее к старинным медицинским весам с набором гирек – среди здешнего оборудования это был единственный предмет, который не казался родом из космической эры. Наверное, он ими пользуется, чтобы заставить людей побыть лицом к лицу со своей убогостью так долго, насколько это в человеческих силах. Эти отправные моменты вынимают из вас душу и камня на камне не оставляют, и вы уже так ослабли от унижения и распада, что ему, киллеру, остается лишь подкрасться и прикончить вас.
– Разве вам не сказали, что эти штуки теперь бывают цифровые? – пробурчала она себе под нос, размышляя, что взвеситься на цифровых весах – как пластырь сорвать. Пару секунд – и р-р-раз! Ужасающая цифра бьет тебя наотмашь, как ледяная скумбрия. Холли нагнулась и принялась расшнуровывать кроссовки. Важен каждый грамм.
– Медицинские весы намного точнее, и выверять их легче, – спокойно пояснил Логан. – Не говоря уже о том, что цифры на них я читаю без лупы. Можешь кроссовки не снимать – погоды это не сделает. – Печалька.
– А может, цифровые потому читать тяжелее, что цифры на них – не твоего ума дело, – распрямляясь, проворчала Холли. Ей все же пришлось встать на весы, при этом она не переставая качала головой, выражая недовольство – преимущественно собой.
– Эта процедура мало кому нравится, – заметил Логан, пытаясь успокоить ее, а сам подталкивал стрелку вправо все дальше и дальше. – Однако нам необходима точка отсчета. Всего лишь цифра, детка, всего лишь цифра. Но если тебе так легче, вглядись в нее хорошенько – ведь видишь ты ее в последний раз.
Холли была килограммов на тридцать пять тяжелее, чем было приемлемо, даже на ее взгляд.
– Доволен? – Ей не удалось скрыть сарказма в голосе. На весы она не вставала годами и теперь вспомнила почему. А чего она ждала? Что могла каким-то образом обвести вокруг пальца его и себя, заставив поверить, что она не толстая? Что весы покажут пятьдесят восемь килограммов, и они с Логаном разойдутся по домам? Она издала нервный смешок, который эхом отозвался в пустом зале. Пятьдесят восемь килограммов? Возможно, если месяцев через шесть после смерти откопать и взвесить ее косточки. Последний раз пятьдесят восемь кило она весила в средней школе. – Как видно, работа тебе подходит. Кажется, в тех бумагах, которые ты заставил меня подписать, я видела условие «сумма возврату не подлежит». И это тебе тоже, знаешь ли, на руку.
Он продолжал, как бы не обращая внимания на ее сарказм, и это раздражало еще больше. Он внес вес в ее досье. Она отказалась подчиниться внутреннему голосу, призывавшему ее схватить ручку и всадить в него.
– Есть ли у тебя какие-либо физические недомогания, о которых мне следует знать? – Он поднял голову от папки, которую держал в руках.
– Ну да. Я очень толстая.
– Куришь?
– Только когда я в ударе.
– Пьешь?
– Когда хочу пить. – Для наглядности Холли взяла бутылку с водой и проиллюстрировала свой ответ, при этом немного воды пролилось мимо рта и теперь по подбородку стекало на футболку.
– Наркотики?
– Противозачаточные таблетки считаются? – Холли почувствовала, что краснеет, но он, к счастью, старательно записывал данные и ничего не заметил. Вдова и противозачаточные таблетки – похоже на объявление, что она открыта для предложений. – Ну, чтобы цикл регулировать. А вопрос-то был риторический. Что, собираешься накачать меня стероидами?
– Возможно, если скажешь, что собираешься стать «Ultimate Fighter»[7], только давай шаг за шагом, ладно? – Он отложил папку и подмигнул ей, решив, что настало время попробовать другой подход. Холли нашла подмигивание милым, но все еще чувствовала себя в высшей степени неловко из-за серии вопросов сугубо личного характера.
– Только не вкалывай мне такого, от чего моя шея пойдет пятнами, как вот, к примеру, у тебя, – язвительно заметила Холли, стремясь, пусть хоть на мгновение, отвести внимание от себя, но за его счет. Она прекрасно знала, от чего остался след у него на шее, хотя и не помнила, что видела такое с тех пор, когда Томми только начал встречаться с Тиной.
Логан тут же вскинул руку, как и предыдущие сто раз в течение всей недели, прикрывая неотчетливые следы последней встречи с Натали. Холли все видела. Черт возьми, за последние три дня это видели все, вот только дерзости что-то сказать хватило ей одной. Хорошо еще, что на нем футболка. Он содрогнулся, представив ее реакцию при виде его спины, которая до сих пор была будто из фильма про Фредди Крюгера.
– Дельное замечание, – небрежно ответил он. – Только обычно клиенты стараются до конца тренировки не настраивать меня против себя. – Он улыбнулся, увидев, как расширились ее глаза и как быстро она закрыла рот. Один – ноль в пользу Парня с Засосом.
Они стартовали не торопясь, начав с ходьбы на двух рядом стоящих беговых дорожках. Между делом они вели непринужденный разговор, и Логан следил за ее состоянием, дыханием, делая выводы о том, до какой степени она была не в форме. Про себя он улыбнулся. Она была гибкой, смышленой; с ней будет все в порядке. Он прекратил ходьбу и сосредоточился исключительно на ней. Он постепенно увеличил интенсивность и уклон дорожки – у нее на шее появились капли пота, дыхание стало сбивчивым. Он постепенно замедлил скорость, она попила и отдохнула. Тогда он перешел к поднятию тяжестей на тренажерах со шкивами, которые Холли показались легкими и безобидными. Они покидали набивной мяч, а когда закончили, почти час спустя, пот уже проступал сквозь футболку и чуть ли не капал с волос. Он протянул ей полотенце и свежую бутылку холодной воды, которую достал из стоящего здесь же холодильника.
– Хорошо поработала, детка. Ну как, отпугнул я тебя?
Она сделала огромный глоток и глубоко вздохнула.
– А что, у меня вид испуганный? Да я мечтаю позаниматься вон на тех штуках. – Она указала на стоящие в ряд вдоль зеркальной стены разнокалиберные гантели для сгибания рук с отягощением.
– Да ты уже взмокла, – ответил он, радуясь отличной тренировке с клиенткой и тому, что она, видимо, не из тех, кто задумывается о том, как выглядит. Это только отбирало бы у нее возможность сосредоточиться и ощутить прилив физических сил. Разумеется, на нем самом не проступило и капельки пота. – У нас осталось десять минут. Думал устроить тебе заминку. Но если хочешь, можем уделить это время «мертвой тяге» и «сокрушителям черепов».
– Черт, почему только «мертвая тяга» и «сокрушители черепов»? Раз уж на то пошло, давай добавим «потрошителей жил» и «схлопывателей легких», – ухмыльнувшись, предложила она. – Что за страшилки?
Эта Холли Бреннан – заправская острячка. Вот будет потеха, – подумал Логан и удовлетворенно улыбнулся.
– То ли еще будет.
Холли подняла бутылку с водой, как для тоста, исподволь меряя его взглядом.
– За надежду.
– Пошли со мной. – Логан шагнул в сторону от тренажеров и поманил ее рукой. Он направился к небольшой нише в углу спортзала, где вместо черного рифленого покрытия из резины, способного амортизировать удар, лежали толстые и легкие маты синего цвета. Когда она подошла туда, он забрал у нее полотенце и указал на маты.
– Ложись на спину.
– Прости, не поняла?
– Сделаем растяжку, – пояснил он.
– А я чуть было не подумала, что наши отношения выходят на новый уровень. – Холли неловко рассмеялась. Она не знала, о чем именно шла речь, но было похоже, что происходило все в пещере ужасов и в деле была замешана дыба.
– Я жду. – Он по-деловому упер руки в бока.
– Я потная и вонючая, – смущенно возразила она. Ничего ей не хотелось избежать так сильно, как того, чтобы он к ней прикасался.
– Знаю. Сам тебя до этого довел. И до сих пор жду.
– Может, и так сойдет. Не надо мне растяжку. И так нормально.
– Кто здесь специалист? Сейчас нормально. Завтра, когда мышцы загудят, будет по-другому. Ложись давай, – коротко добавил он и протянул руку за ее бутылкой.
– Не надо меня тиранить. Тебе добра хотела, – подчиняясь, пробурчала она.
– Благодарю за заботу, – четко расслышав ее замечание, ответил он.
Когда она устроилась на матах, он развел ей ноги и, оседлав одну из них, крепко взялся за вторую. Положив одну руку на подошву ее кроссовки возле пятки, а другую – на икроножную мышцу, он принялся медленно поднимать ногу. Когда нога оказалась перпендикулярна полу, рука, прежде лежавшая на пятке, спустилась на икру. Рука, державшая икру, теперь переместилась на заднюю поверхность бедра. И тут он усилил нажим.
Холли решила казаться безучастной. Но он нависал над ней и, казалось, окружал ее со всех сторон.
– Постарайся расслабиться. Если не сопротивляться, ощущение более приятное, – почувствовав, как она напряглась, предложил Логан.
Расслабиться? – думала Холли. – Что она, сумасшедшая? К ней почти два года не прикасались. Теперь же на нее, приняв за гору Олимп, забирался сам Зевс. Ногами он крепко сжимал ее бедро, чтобы лежащая на мате нога не двигалась. Рука его была в сантиметрах от задницы. А задница – в сантиметрах от «переднего края». Ей по-прежнему было жарко, но теперь уже совершенно по-другому. На лбу выступила свежая порция пота. Он нежно продвигал ногу дальше.
– Дыши ровно, – велел он.
Она и не заметила, что задержала дыхание. Лежавшей на бедре рукой он надавил еще чуть-чуть. Ей было не очень приятно, но это было ничто в сравнении с отчетливым ощущением наэлектризованности его растопыренных пальцев.
– Дыши, девочка, – улыбаясь, приказал он. – Как при взлете.
Взглянув на идеальные ямочки, появившиеся на щеках от улыбки, она разом выдохнула весь накопившийся воздух. Он надавил еще немного и замер так на пару секунд. Как, черт возьми, он запомнил? Ведь это были его самые первые обращенные к ней слова.
– У меня отличная память, – прочитал он ее мысли и поднялся. Он согнул ее ногу и, переместив руку на подошву кроссовки, придвинул колено к груди. – А ты чертовски гибкая, – заметил он, толкая колено еще выше.
– Тебя это, похоже, удивило. – Она старалась говорить непринужденно. Но при виде обнаженных бицепсов, напрягшихся при давлении, этого достичь было практически невозможно.
– Скорее приятно поразило, – ответил он. – Ты в порядке? Скажи, если больно.
– Конечно. Я нормально. – Она соврала. Больно не было, однако было далеко не нормально.
– Лицо у тебя красное, – добавил он. – Дыши, дыши.
Он взял ее согнутое колено и, опустившись рядом на четвереньки, перекинул его через другую ногу. Он положил руку ей на плечо. Нажимая с равной силой, Логан удерживал на месте плечо и давил на ногу, пытаясь прижать ее к мату, таким образом давая растяжку всей боковой поверхности тела. Холли казалось, что она вот-вот растворится – такое чудесное это было ощущение. Она едва поборола желание как-то выразить свой бурный восторг. Он был над ней, очень близко и умело сверху держал ее. От его кожи пахло чистотой с отголосками дорогого одеколона. Он посмотрел на нее сверху вниз, ямочки появились снова.