– Прошу извинить, я только хотела посмотреть, – в испуге крикнула она. – Не прикасалась!!! Клянусь!
Полицейский улыбнулся.
– Похоже, вы во Вроцлаве первый раз?
– Я не прикасалась. Не прикасалась!!! Вы не можете меня арестовать.
– Успокойтесь.
Сказав это, полицейский хотел отойти, но Вагнер его остановил.
– Она из Соединенных Штатов Америки. Может, дадим ей попробовать один?
Полицейский пожал плечами.
– Какие могут быть разговоры?
Он вынул из кармана блокнотик и, что-то написав на листочке, шлепнул по нему печатью.
– Прошу, это разрешение сорвать один банан.
Полицейский протянул негритянке листочек, отдал честь и пошел прочь.
Сью Кристи-Андерсон проглотила слюну. Подозрительно глядя на Вагнера, спросила:
– О чем вы разговаривали?
– Зося, ты можешь сорвать один.
– Настоящий банан?
– Угу.
Думая, что это их напугает, она быстро вытянула руку в сторону дерева. Однако никто на это не отреагировал. Вагнер терпеливо ждал, а Зорг, справив малую нужду на газоне, лениво зевнул.
– Ну, действуй.
Только теперь она сообразила, что майор не шутит и сорвать для себя настоящий банан можно. Сглотнув слюну, негритянка взглянула на ближайшую кисть.
– А-а-а-а… а если плохо сорву и они упадут все? Тогда меня арестуют?
– Не глупи, Зося. Ну, давай за работу.
Она все-таки сделала это! Наверняка заодно вручив Богу свою бессмертную душу. Зорг зевал. Госпожу полковника, казалось, вот-вот хватит удар. Впрочем, она прошла суровую школу и, стараясь сделать вид, что ничего не происходит, храбро укусила банан вместе со шкуркой. Зорг покатился по траве, Вагнер засмеялся.
– Их очищают, глупая Шоколадка. – Майор показал ей, как это делается. – Съедают серединку, а остальное выбрасывают в мусорный ящик.
– Что такое мусорный ящик?
– Ну, ящик, куда… ну… ну, куда складывают мусор.
– А что такое мусор?
– Вот эта штука. Короче, это остатки, части чего-то, которые уже никуда не годны.
– И что вы делаете с этим мусором? – Она бросила на Вагнера мрачный взгляд.
Банан был уже съеден, а шкурку она держала в руке и, похоже, не могла просто так с ней расстаться.
– Не знаю. Куда-то выкидывают. – Майор и в самом деле не имел представления, как работает отдел, следящий за чистотой города. – Ну, хорошо. Ты можешь взять себе на память, но эта штука скоро сгниет.
Он пошел дорожкой вниз по склону. Негритянка следовала за ним, с удивлением разглядывая росшие вдоль дороги пальмы, туи, платаны и кипарисы. Неожиданно она спросила:
– А это что такое?
– Сосенка.
– Что такое сосенка?
– Ну, такое дерево. Елка или лиственница… Черт! Точно не знаю, я ведь не ботаник.
– Ты меня опять обманываешь. Я видела настоящие деревья в музее в Детройте и знаю, что у них должны быть листья. Я не такая темная.
– А у этих иголки. Давай двигайся быстрее.
Он проследовал дальше, не обращая внимания на очередные восклицания и вопросы полковника.
Потом они уселись в маленькой закусочной на Мосту Мира. После того как исчезли машины, мост оказался слишком широким для рикш, пролеток, и поэтому по бокам он был уставлен столиками. Легкий ветер, генерируемый гигантскими крыльями Монастырского острова, приятно холодил кожу. Тремя столиками далее в бешеном темпе наливались несколько арабов, на время отказавшихся от принципов ислама. Тут же, рядом с ними, какая-то среднего возраста женщина, поедая мороженое, успокаивала своего кокер-спаниеля, вознамерившегося было облаять Зорга. А в остальном вокруг них было пусто, сонно и как-то уж очень благополучно. Даже кельнер не заставил себя ждать.
– Добрый всем день. Чем могу служить?
– Эта пани из США. Может, стоит ее угостить салатом из свежих овощей, какое-нибудь вино… ладно, хорошо. Что-нибудь из Африки. И может, даже булку, только свеженькую, хрустящую, густо намазанную маслом. Ага, и прошу хорошо посыпать солью. Наша гостья всю жизнь ела синтетику. Ее язык не воспримет нерезкий вкус.
– Понимаю. Добавлю идиокамину.
– Нет-нет-нет. Никакой химии. – Вагнер слегка улыбнулся. – Понимаю, что это не покажется ей вкусным, однако… пусть хоть раз в жизни попробует натуральной пищи.
– Понимаю. Только… у этой пани будет… э-э-э-э-э… я извиняюсь, но после такой еды у нее будет…
– Делать нечего. Кроме всего прочего, она полковник морской пехоты. Как-нибудь выживет.
Еще Вагнер заказал себе виски, а для Зорга сырой рубленой свиной печенки и валериановых капель.
– Ты… Анджей. – Негритянка машинально прикоснулась к своему поясу. Наверняка там были зашиты золотые доллары. Они вполне могли произвести впечатление в Британии, может быть в Осло, слегка в Познани. Здесь же весь ее пояс стоил скромного обеда в такой забегаловке. – Во сколько это тебе обойдется?
– Не глупи. Я оплачу.
– Но все-таки сколько?
