Божественная комедия. Рай
Песнь шестая
На Меркурии. – Речь Юстиниана об орле империи. – Политическая система Данта[66] – Обитатели Меркурия.1. После того, когда полет орлиный,Что вслед Энею так привык стремиться,Перевернули руки Константина, —2. Сто и сто лет и боле Зевса птицаВ соседстве гор, где древле обитала,На Европейской жизнь вела границе.[67]7. Так крыл ее священных покрывало,Храня державу всех окрестных стран,Ту власть из длани в длань передавало.10. Я цезарь был, я был Юстиниан.[68]И мне любовь первичная велела,Чтоб мной закон очищенный был дан.13. Но прежде чем свершил я это дело,Я в вере был слепым монофизитом;Такая вера мне вполне довлела;16. Но пастырем великим АгапитомНаставлен был, его высокой речьюО таинстве, в учении том сокрытом.19. Не видит так мышленье человечье, —Как вижу я мои ошибки ясно, —Ложь с истиной в любом противоречье![69]22. Чуть стал я верить с церковью согласно,Мне Божья милость стала велика,На славный труд меня подвигнув властно.25. Вручил я Велизарию войска,[70] —И знаком, что приятно Богу это,С ним Божия являлася рука.28. Но к первому вернемся мы предмету[71]Беседы; замечаньями однакоЯ должен пояснить свои ответы,31. Чтоб видел ты и смысл святого знака,И прав ли, кто, себе его присвоя,С ним борется, в противность правде всякой.[72]34. Теперь мы взглянем, доблестью какоюОн вознесен с минуты знаменитой,[73]Как пал Паллант за его славу в бое.37. Ты знаешь, что на Альбе было свитоГнездо орла по день, когда три братаТремя другими братьями побиты.[74]40. Ты знаешь то ж, – с сабинского захвата[75]До слез Лукреции его державаСемью царей правлением поднята.43. Ты знаешь, он предшествовал со славойВойскам в сраженьях с Бренном или с Пирром,Руковождая ход их величаво;46. Потом ему достали власть над миромТоркват, власатый Квинтий, Деций, Фабий, —И славу, мне служившую кумиром,49. Предел поставив гордости арабьейВ то время, как прошли сквозь Альпы ПуниЧрез кормящие По ключи и хляби.52. И Сципион возвысился им юный;Помпей увенчан славою военной,Горе, где ты родился, шля перуны.[76]55. Но небо восхотело дать вселеннойМир, коего в нем образ; цели этиСчел Цезарь Рима волею священной.58. Его деянья стали славны в свете.Их зрели Рейн, Изера, Сена, СонаИ Роны дол, цветущий в счастья цвете;61. И что по переходе РубиконаТак быстро эта птица совершила,Перо или речь не передаст поденно.64. В Испанию и в Дураццо устремила[77]Она войска, так поразив Фарсалу,Что стало больно пламенному Нилу.67. Антандр и Симоис, где ей начало,Узрела вновь и прах детей Гекубы;Потом на Птоломея вновь напала;70. Там разразилась, словно гром, на Юбу[78]Она – и вновь ее пути свернутыНа запад ваш, Помпея слыша трубы,73. Встал знаменосец следующий – Бруту[79]И Кассию скорбь суждена до ныне;С Перузою Модена в скорбь замкнуты,76. И Клеопатре искупить кручинойПришлося, от орла скрываясь в горе,Миг, как укус был избран ей змеиный.79. На Красное орел помчался море,Всеобщий мир в краю упрочив всяком,И Януса храм заперт был ей вскоре.82. Но все, что свершено святым сим знаком,Иль будет свершено на этом свете,Ему покорном, – пустяком и мраком85. Покажется, когда деянья этиГлаз просветленный наш рассмотрит здраво.В сравненье с тем, что сделал Цезарь третий;[80]88. И чрез меня вещающее правоВерховною его почтило честью,За Божий гнев ему отмстить дав славу!91. Дивись, к чему тебя стремлюсь привесть я:Потом орел при Тите местью грянетНад древнею греха людского местью.[81]94. Ломбардский зуб святую Церковь ранит —И под ее крылами в блеске властиВеликий Карл на помощь ей предстанет![82]97. Суди же тех, кого я в первой частиБеседы обвинял; недаром то мыСчитаем корнем наших всех несчастий!100. Противоставил знаку мировомуТот лилии – а этот – кто повинней? —Так своему его присвоил дому!103. Пусть гибеллины действуют отнынеПод новым знаком, чтобы прежний лживыйУж отклика не встретил в гибеллине!106. Знай, Карл, над ним смеющийся кичливоПутем своих захватов и покупок:Те когти льву сильней сорвали гриву!109. Оплачет сын отеческий проступок![83]Свое оружье Бог не переменить!В Его руках меч с лилиями хрупок. —112. Сиянье сей звезды всех тех оденет,Чьи от добра не уклонялись ноги,Но кто заслуги в мире со славой ценит.115. Когда желанья, отдалясь с дороги,Нас к славе и к заслугам отвлекают,Лучи любви уже не столь в нас строги.118. Заслуги те нас частью насыщают;Вот почему не меней и не болеБлаженства наши души ощущают.121. Насытить Божья правда нас дотоле,Сердца у нас любовию покоя,Что к злу дороги нету нашей воле.124. Различье звуков разрешится в строеПриятном, и различие уделаГармонией становится святою.[84]127. А вот блистает в этой искре белой[85]Ромео, чье не знало воздаяньяВеликое и доблестное дело;130. Но не гордится пусть его изгнаньемПрованс, зане тот дурен нестерпимо,Кто злоупотребит благодеяньем!133. Когда на тронах королевских чтимыРаймонда Беранже четыре дщери, —Заслуга то Ромео пилигримма.136. Когда ж Раймонд, злым языкам поверя,Изгнал его, обидев злобой ярой,Семь за пять получил он, – не потери!139. И тот ушел, беспомощный и старый,Но если б мир проведал, как ходил он,Куска вслед за куском моля, как дара,142. Его бы еще боле восхвалил он![86] —Песнь седьмая
Беатриче говорит о грехе и искуплении, о творении посредственном и непосредственном.1. – Осанна Богу истины и силы,Которого сиянье сих блаженныхДухов огни сугубо просветлило![87]3. Так снова к миру песен вдохновенныхВернулась сущность та, блестя в повязкеУдвоенной красой лучей нетленных.[88]7. С другими свет умчался в стройной пляске,[89]Сверкая, как на синем небосклонеБлестящих искр во тьме сверкают глазки.10. – Скажи скорей, скажи своей Мадонне»,Скажи ей все», – мне сердце говорило:Где ты вождя отыщешь благосклонней?13. Все ж то почтенье, что мне сродно былоПри буквах В и ИСЕ, – мощной властью[90]Как сонному мне голову клонило.16. Но Беатриче молвила, участьеЯвляя мне улыбкою столь сладкой,Что дать могла сжигаемому счастье:19. – Как верно мне гласит моя догадка,[91] —В возмездье должном справедливым карамНе видишь ты законного порядка.22. Но положив конец сомненьям старым,Тебя терзать я не желаю долеИ подарю великих истин даром.25. Не потерпев узды полезной воле,Муж не рождённый получил проклятье,И проклят род, что произошел оттоле; —28. И род его погиб бы без изъятья,Не будь тот праотец людскому родуВсевышнею избавлен благодатью.31. И со Творцом далекую природуЛюбви предвечной действом слило Слово,Решению предвечному в угоду.34. Внимательней меня ты слушай снова:Природа вся в начале, возникая,Была к общению с Творцом готова,37. Хотя сама себя лишила рая,От жизни и от истины небеснойСвой путь по произволу отвращая.40. Венец терновый с тяжкой мукой крестнойПрироде, что приял за нас Распятый,Был справедливой карою возмездной.43. Несправедлива ж кара та стократы,Когда мы личность примем в счет, какоюМучения те были все подъяты.46. Та смерть рождает следствие двойное:Она приятна Богу и евреям;Рай чрез нее открылся пред землею.49. Еще ты помни: суд над НазореемСвершал единый судия законный,Которого мы на земле имеем.52. Твой ум, от мысли к мысли увлеченный,Теперь, я вижу, в новом сплетеньеЗапутался в сети неразрешенной.55. Ты говоришь: мне эти рассужденьяПонятны; но зачем путь столь жестокийБыл надобен для нашего спасенья?58. Брат, тайна та темна земному окуИ не вместится в разуме убогом,[92]Что не согрет лучом любви глубокой;61. Но ты поймешь, по размышленье строгом,Что путь, который вам столь ненавистен,Достойнее всех прочих признан Богом.64. Есть благость, пламень коей бескорыстен,[93]И самобытным светом он сияет,Первоисточник всех красот и истин.67. Что без посредства благость та рождает,[94]То бесконечно, ибо неизменнаЕе печать во веки пребывает.70. Что без посредства, от нее рожденной, —И не зависит и вполне свободноОт силы всяческой второстепенной.73. Чем существо с ней будет ближе сродно, —Тем рвенья в нем священного начатокСильней, и тем оно с ней боле сходно.76. В природе человека отпечатокЕе полней, чем в прочем всем; но вредноХотя б один иметь ей недостаток.79. Тем недостатком служит грех наследный;Затем-то полнота ее сияньяНа человеке искрится столь бледно.82. И человек в первоначальном санеМог возблистать лишь только, очищаяГрязь похотей святым огнем страданий.85. Но праотца грехом природа злаяБыла обречена на зло и бедстваИ навсегда отторгнута от рая.88. И чтобы то печальное наследствоНа прежний сан переменить, лишь былоВозможно для Всевышнего два средства;91. Иль чтобы милость Божья грех простила,Иль чтоб свои грехи Адама чадоСтраданьем добровольным искупило.94. Так, углубив в совет предвечный взгляды,Ты мне теперь внимай, чтоб убедиться,Зачем нам искупленье было надо.97. Ведь человек в естественной границеГрех возместить свой быть не мог способен,Бессильный к послушанью возвратиться.100. За не непослушаньем был он злобенИ до конца испорчен был душою;Путь первый, значит, был бы неудобен.103. II нужно было, чтоб Своей рукоюБог совершил деянье искупленьяОдним из этих средств – иль чрез обои.106. Но чем дороже для Творца творенье,Чем сердца создающего благогоПолней оно являет отраженье;109. И благость вечная сама готова,Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
«Рай» начинается не приведенным здесь длинным посвящением Кану Гранде, герцогу Веронскому.
Еще в примечании к 31 песни Чистилища обозначен дальнейший ход поэмы до конца. Предстоящий небесный рай является ничем иным, как развитием данного еще там, в зародыше единения человека с Богом. Это развитие достигает здесь своей высшей цели, т. е. безусловное, небесное блаженство достигается через посредство возрастающего познавания Божества до полного погружения в Него и единения с Ним, – верховнейшего идеала обожествленного человечества. Такое восхождение основывается на совершающемся в поэте внутреннем развитии путем двух различных поэтических приемов: 1) поэт посещает ступень за ступенью девять сфер неба, приобщаясь постепенно к блаженству их обитателей, разделяя его й возрастя до него; 2) по дороге он воспринимает по поводу них соответствующие поучения о сущностях христианской веры. Первое служит эпической витью поэмы, правда, мало оживленной; второе сообщает поэме преобладающий дидактический характер.
Общение по пути с блаженными духами при постепенном прохождении чрез различные сферы мало-помалу приготовляет поэта к созерцанию Божества, а поучения Беатриче, расширяя его кругозор, приготовляют его к богопознанию. Первое дает фантазии поэта простор для создания художественных образов; вторые заключены в строго схоластические рамки. В поучениях Беатриче наблюдается следующий порядок: она говорит: а) об устройстве вселенной, б) о свободной воле человека, с) о грехопадении и искуплении, d) о благодатном предопределении; е) о трех добродетелях вере, надежде, любви, и, наконец f) о природе ангелов. Девять сфер блаженства суть создания собственной фантазии поэта, равно как и местоположение рая на планетах, которые согласно Птоломеевой системе вращаются все на большем и большем расстоянии вокруг земли, замыкаемые небом Неподвижных Звезд и кристальным небом Первого Движения; хотя Данте распределил блаженных духов по этим семи планетам и двум небесам по принципу все более и более высокого и совершенного блаженства, тем не менее, он хочет показать этим лишь различную степень их совершенства, не отрицая в тоже время равного и полного счастья всех их. Над всеми этими девятью кругами находится огненное небо или Эмпирей, обитель самого Бога, движущая все, но самая неподвижная, внутри которой движутся все остальные небеса в страстном, постоянном желании прикоснуться к ней: отсюда Дант видит всех святых собранных в виде розы. В этом и едином небе все души блаженных распределены постепенно, но все они блаженны одним блаженством; такова общая величавая картина Дантова «Рая». С детски наивными или грубо чувственными поэтическими изображениями загробной жизни в средние века поэма Данта не имеет ничего общего, кроме сюжета. Если в Раю мало движения и действия, то, по самой сущности предмета, там возможно лишь тихое, постепенное, внутреннее развитие без кризисов и потрясений. Беатриче является центральной фигурой поэмы и как возлюбленная Данта, и как олицетворение божественной благодати; ее красота просветляется все больше и больше при вознесении ее от звезды к звезде. Что касается личной и современно исторической стороны поэмы, то Дант является здесь пророком, обличительными тирадами то и дело бичующим свое время, а в символах и аллегориях излагающим просвещеннейшие политические и моральные системы из всех известных средних векам.
2
Бог, в котором начало всех движений, живет в высшем небе Эмпирее, откуда его свет изливается по всему миру в той мере, как тот иди другой предмет способен его воспринять. По Аристотелю и схоластикам.
3
«…человека о Христе, еще в теле, еще кроме тела не вем. Иже до третьяго небесе восхищен бысть в Рай». Пocл. к Коринеянам.
4
Теперь одних муз поэту недостаточно, ему нужен еще и сам Аполлон; а так как, по древнему объяснению Проба к Виргилиевым Георгинам, одна из вершин Парнасса служит обиталищем Музам, а другая Аполлону, то поэту нужны теперь та и другая.
5
Марсий – сатир, вздумавший состязаться с Аполлоном, но побежденный им, за что с него Аполлон содрал с живого кожу. – Сравнение мало подходящее.
6
Даже и песнь о небе не пренебрегает с Пенейскими листами» (намек на нимфу Дафну, дочь речного бога реки Пенея, которую Аполлон обратил в лавр), тем более что эти листы теперь так редко требуются и в упавшем искусстве поэзии и в упавшем политическом значения императора. Но задача поэзии – «искрой зажигать великое пламя», передавая великую идею потомству и побуждая последнее к ее проведению в жизнь.
7
Здесь снова начинается ход рассказа. Значение терцины – что весна, когда круги горизонта, зодиака и экватора пересекаются кругом равноденствия, образуя три креста, – лучшее и благоприятнейшее время, побуждающее человека в стремлениях к высокому; влияние созвездий в это время особенно благоприятно, ибо лучше «на воске праха его сила кладет печать».
8
Полет Данта и Беатриче из земного рая имеет направление от запада к востоку; а так как действие происходят в южном полушарии, п и солнце находится от Беатриче влево, куда она и глядит.
9
В земном раю, где они находятся и откуда они имеют возможность воздыматься выше т. е. иноказательно, в состоянии возможного для человека совершенства.
10
Здесь начинается их полет в небесные сферы, непременное условие которого для Данта – устремление взгляда в Беатриче, которая в свою очередь смотрит на солнце. Аллегорический смысл этого понятен.
11
Главк, эвбийский рыбак, который, поевши одного растения, превратился в морское божество.
12
См. опять Пocл. к Коринеянам. Этот вопрос очень занимал средневековых схоластиков,
13
Небо с своими светилами постоянно побуждается к движению жаждою единения с Богом. Бог распределяет и совокупляет гармонию сфер, давая каждой из них свой собственный звук, но соединяя их любовью в; один аккорд и единство, причем все их звука сливаются в одно целое.
14
Легкие стихии, воздух и огонь, над сферами которых возлетает теперь поэт, тогда как по обычному естественному закону он, будучи тяжелее их, должен был опускаться вниз. Объяснение этого явления должно было последовать, но Данту оно кажется очевидным и необходимым следствием главного и основного стремления, живущего во всем сущем, – кверху, в небеса, к Богу.
15
Эмпирей, высшее небо, постоянное и неизменное место присутствия Божества, – неподвижно. Внутри его вращается сфера Первого Движения – Ргimum mobile, получающая силу непосредственно из ее первоисточника в Эмпирее и передающая ее другим сферам побуждая их двигаться. Будучи обширнее всех других сфер, она быстрей их в своем движении, к которому она побуждается постоянным желанием (appetitus) прикоснуться возможно большею своею частью к Эмпирею.
16
Читатель помнит высказанный в первой терцине основной закон вселенной, по которому все в ней стремится к единству в Божестве по мере сил, то более, то менее, то сознательно, то бессознательно, самыми различными путями, побуждаемое стремлением единения с Божеством. Это стремление и есть искра божественного духа сообщающая миру богоподобие (ст. 104, 106–114). В явлениях природы, в стихиях оно проявляется в соблюдении законов природы напр. в полете огня кверху (ст. 115–119). В разумных существах оно выражается в сознательной жажде общения с Богом (ст. 118–121). В Эмпирее такое единение обусловливает вечный мир и успокоение в Боге; в других сферах – вечное, быстрое и неуставное стремление к этой вожделенной дели (ст. 121–123). Но как бы это стремление ни проявлялось, цель его одна и та же. (ст. 124–126). Высшим существам возможна известная свобода в этом стремлении, ибо они уже переросли возможность заблуждаться и уклоняться от истинного пути (ст. 127–135), но не человеку. Последний должен неуклонно стремиться прямо к дели, как Дант, олицетворяющий это стремлением чувственном образе, возносится сейчас к небу, и освобождается от стеснительных условий телесности (ст. 136–140).
17
Такое предупреждение читателей у пазы влить на преобладающий дидактическо– философский характер кантики. Один из биографов Данта Бальби говорит: Последняя часть «Б. К.», которую он окончил в старости, считается самой темной я трудной для понимания частью поэмы. И она, в самом деле, такова, почему и недоступна для большой публики, которую отталкивают многочисленные ее аллегория, устройство ее небес но забытой ныне Птоломеевой системе и ее длинные и темные рассуждения на темы средневековой схоластики. За исключением трех песен, где появляется Качъягвида и некоторых других эпизодов, напоминающих нам о земле, да изредка отдельных стихов, в кетовых высказывается любовь Данта к Беатриче, она останется навсегда достоянием малого меньшинства интересующихся философией и богословием.
18
Пища ангелов – познание. Convito 1.1: «Все, что призвано Провидением с бытию непосредственно, стремится к собственному совершенству, а так как познание есть крайнее совершенство нашего духа, в котором заключено наше высшее счастье, то мы естественно стремимся к нему. Блаженны немногие, кто сидят за тем столом, где подают хлеб ангелов!»
19
Аргонавты с удивлением видели Язона пашущим на волах Аэта и сеющим драконовы зубы. Овидий, Metam. VII.
20
Эта «врожденная жажда» есть естественное стремление души к познанию. См. «Чистилище» Песнь XXI.
О врожденной жажде, коей утоленьеЛишь в той воде благословенно есть,Что самарянка жаждала в моленье…21
Дант картинно рассказывает о своем поднятии на Луну в обратном порядке – сперва прибытие, потом вознесение, наконец, начало подъема, – точь в точь как описывается выстрел из лука Пандара в IV песни Илиады.
22
Т.е. на Луну.
23
Дант проник в вещество лунной сферы как луч в воду, погрузившись сам весь в него вопреки естественному закону непроницаемости одного тела другим и их взаимной несовместности на одном и том пространстве. Как это возможно, – понять нельзя; но человек должен тем более стремиться к лицезрению Божества, в котором ему станут ясны еще менее понятные вещи, как напр. единение божественной и человеческой природы без их взаимного исключении, – что хотя и недоступно нашему разумению, но может быть воспринято нами непосредственно, как первичные аксиомы.
24
Известно, что в пятнах на луне простонародье думает видеть Каина со связкой хвороста.
25
Смысл этого (а minori ad majus): не удивляйся, если человек немногое знает о духовном, сверхчувственном мире, если даже и в вещах познаваемых чрез посредство чувств, вроде пятен на луне, возможны такие грубые ошибки.
26
Более сильный или слабый свет луны в различных ее частях происходят, по мнению поэта, от большой или меньшей густоты ее массы; Беатриче опровергает его мнение и доказывает, что это происходит от отражения света различной силы и степени, производимого через посредство веба Неподвижных Звезд.
27
Это восьмое небо, небо Неподвижных Звезд, проявляет в своих доступных зрению светилах не только различную силу света, но и различные его роды и степени, хотя, тем не менее, источник их один.
28
Начала, дающие форму (principia formalia), – схоластический – термин – принципы или силы, по которым образуются формы. Одной из величайших трудностей при переводе этой части «Б. К.» является несуществование на русском языке схоластических терминов. Их покойный проф. Ф. И. Буслаев завещал переводчику искать в Изборнике Святослава и Иоанне, Экзархе Болгарском. Переводчик не воспользовался этим указанием, полагая, что русский термин XII века будет настолько же, если не более, непонятен, как н латинский и только еще затемнит и без того темный смысл дидактических мест поэмы.
29
Вот вкратце смысл рассуждения: лунные пятна происходят не от полной или частичной прозрачности лунной сущности, а от различной силы – сообщаемого луне чрез посредство сферы Неподвижных Звезд – первичного света. Ложность выраженного поэтом мнения доказывается не только воздействием различных сил, но и законами оптики. Если бы светлые и темные пятна на луне происходили от большей или меньшей толщи ее массы в различных ее частях, то были бы возможны два случая: или в некоторых местах лунный шар мог состоять сплошь из более разреженной массы, по отражающей свет, но пропускающей его; или такая масса могла быть распределена лишь по его поверхности, прикрывая внутри собою другую массу, более твердую. В первом случае, при солнечных затмениях, когда луна становится между землею и солнцем, в тени луны, падающей на землю, замечались бы просветы, чего, как известно, не бывает. Во втором случае луч, пройдя прозрачный слой, должен отразиться внутренней массой (ст. 82–87). Но это отражение от более или менее отдаленного света различается не яркостью, а лишь размером (88–96), что и доказывается опытом с тремя зеркалами, поставленными на различном расстоянии.
30
Здесь Дант подходит к главному предмету двух первых песен – к описанию устройства вселенной и к изложению системы последней. Эта система уже в общем очерке рассказана в примечании к I. и, рассказ здесь приходится добавить следующими подробностями. Внутри Эмпирея, «неба вечного покоя», резиденции Божества, вращается другая сфера, primum mobile, небо Первого Движения, которое воспринимает от предыдущего жизнь и силу, распределяемые следующей сферой, сферой Неподвижных Звезд, «взирающей на наст столь многими очами», по более низшим сферам, соответствующим различным планетам, постепенно и в различной мере. (112–123) Но такое разделение производится не самими планетами, а обладающими сознанием началами «благодатными Вождями, интеллигенциями на языке средневековой схоластики, ст. 129. (С одной из таких интеллигенций, – Фортуною – читатели уже встречались в VII песни Ада). В этой функции мистическое богословие полагает если не единственное, то главное занятие этих блаженных духов. Как в микрокосме – человеке первичная сила, истекающая из сердца, (Чистилище, песнь XXV) образует душу, развивающую потом различные органы (ст. 130–135), так и в макрокосме-мире истекающая из первичного света (Эмпирея) и от высшей интеллигенции (Божества, мировой души) сила, чрез посредство низших интеллигенций – ангелов, образует и распределяет различные влияния и воздействия – ст. 136–141. (Боэций и плтоники) Таким образом вселенная вся проникнута этим животворящим верховным светом, а находящаяся посреди ее земля, благодаря своей неподвижности, наиболее восприимчива к этим влияниям (астрология).
31
Солнце – Беатриче или олицетворяемое ею богословие.
32
Глубокая вода или темное стекло отражают облик ясно и отчетливо; но то, что видит Дант, представляется ему в легком обрисе, словно отраженное чистым стеклом или неглубоким, не закрывающим дна, потоком.
33
Нарцисс, увидевши свое изображение в ручье, принял его за действительность; а Дант впадает в противоположную ошибку, принимая действительность за отражение. (Это место вдохновило Ботичелли). На Луне, которая дальше всех других планет отстоит от Эмпирея, – о чем говорилось выше, – и единственная из них является с темными пятнами, обитают блаженные души тех, кто не исполнили своих обетов. Но эти души все-таки блаженны, совершенно умиротворены и успокоены тем, что Божия воля указала им эту сферу, ибо блаженство состоит в полной самоотдаче воле Бога.