Ничего лучшего Крест после разговора с Бесом так и не придумал. И еще долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок и то и дело вставая покурить.
Вот уж воистину, тяжела ты, шапка Мономаха. Пусть и всего-то сокольнического пошива…
И Бес в какой-то степени поверил. Собственно, ничего другого и не оставалось. Хочешь – верь, не хочешь – вольному воля! Ведь Бесу даже в голову не приходили истинные причины его похищения с поминок. Настораживало другое. Та легкость, с которой Крест «разрешил» ему открыть свое «дело». Словно и не боялся, что наберет силу старый кореш да станет единолично заправлять в Сокольниках.
Впрочем, и тут все было ясно. Сразу подмять побоялся. Будет выжидать, семь раз отмерит и только потом… зарежет. Или пристрелит, что в духе времени.
Ладно, пусть пока меряет, а вот кто кого зарежет или пристрелит – будет видно.
Теперь оставалось только начать то самое «дело», о котором он брякнул Кресту в ресторане.
Какое? Бес и сам пока не знал. Да и не это сейчас было главным. «Дело» он найдет. Пока он «поставил себя», и это было куда важнее.
Но не только Крест ломал голову над убийством Мореного. Ломали и те, кому было положено ломать ее. По должности. Особенно тот, кому продал восемь лет назад Мореный Беса и свою далеко не бессмертную душу…
Да и как было не озаботиться! В одночасье лишиться и глаз и ушей! Да и инфляция опять же…
Одним словом, ломал тот мент голову по-настоящему.
Глава 9
От метро до дома Дронова надо было идти минут пять. Бестужев взглянул на часы. Без четверти два… У него оставалось еще пятнадцать минут. Ровно в два решится их судьба. И его и Дронова. Если, конечно, решится…
Впрочем, решится она обязательно. Другое дело, в какую сторону… Хотелось бы, чтобы все завершилось удачно.
Но, к сожалению, это зависит уже не от него. Он и так сделал все, что мог.
Ведь именно он нашел этого Омара. Пусть и случайно, но все-таки нашел. Хотя почему случайно? Как раз не случайно, а закономерно. Ведь, по большому счету, он искал его почти два года. Одним словом, ищущий да обрящет. Вот и обрел…
Омара Бестужев встретил в одном из кафе на Сретенке, куда зашел выпить кофе.
Они разговорились. Как выяснилось, Омар прибыл в Россию с весьма ответственной миссией. Купить лес – и как можно дешевле.
Понятно, что на ловца побежали и звери. Но все они имели почему-то один и тот же существенный недостаток. Ни у кого из них леса не было и в помине. И как только дело доходило до бумаг, все они с завидным постоянством исчезали раз и навсегда.
Бестужев же исчезать не собирался. И даже показал те самые бумаги, которые Омар уже отчаялся увидеть. Правда, лес этот был не его, но Омара это уже не волновало. Главное, лес был, а кому он там принадлежит – дело десятое!
Принадлежал же этот лес фирме знакомого Бестужева, умудрившейся какими-то немыслимыми путями получить квоту. Более того, лес находился уже в Новороссийске, и оставалось только подписать контракт.
Договорились же они так. Сто тридцать пять за куб и сто пятнадцать в договор. «Боковик» – наличными. И уже на следующий день Омар вместе с хозяином леса отбыл в Новороссийск, чтобы воочию убедиться как в наличии леса, так и в его высоком качестве.
Вернувшись в Москву, они подписали договор. Еще через день прилетели партнеры Омара по спекуляциям. Именно они должны были сопровождать лес и следить за его погрузкой. Омар же оставался в Москве «под залог». И расплатиться с компаньонами был обязан в тот самый час, когда последняя доска будет погружена на лесовоз. Во избежание подставок: за кругленькую сумму «боковика» – целых шестьдесят тысяч зеленых – могли подставить кого угодно. И не только подставить…
Не мудрствуя лукаво хозяин леса содержал «залог» у себя на квартире и денно и нощно не сводил с него глаз.
Конечно, известный риск оставался и сейчас. Но кто и когда делал большие деньги, ничем не рискуя? Что поделаешь, люди гибли и еще долго будут гибнуть за металл…
В таких раздумьях Бестужев пребывал, шагая к дому напарника.
Стоял погожий октябрьский день, было тепло и сухо. Бестужев с удовольствием вдыхал полной грудью неповторимый запах осени, от которого яснело в голове и приятно холодело в груди.
Когда Бестужев появился наконец в квартире Дронова, то застал хозяина и Омара за кофепитием.
– Хочешь кофе? – кивнул Дронов на накрытый стол, на котором стояла нераспечатанная бутылка коньяка.
Впрочем, Бестужев сразу же догадался о предназначении этой бутылки. Ее должны были открыть в тот торжественный момент, когда они получат от арабов деньги.
– Да, – пожимая руку Омару и садясь к столу, кивнул Бестужев.
– Тогда наливай!
– Ты смотрел вчерашний футбол, Володя? – спросил Омар Бестужева, стосковавшись за три проведенных у Дронова дня по разговору (с хозяином квартиры он объяснялся с помощью жестов).
– Ты имеешь в виду «Барселону» с «Аяксом»? – наливая молоко в кофе, взглянул на араба Бестужев.
– Конечно! – улыбнулся тот.
– Смотрел.
– И как тебе «Аякс»?
– Понравился, – сделал небольшой глоток Бестужев. – Он сейчас играет, как во времена Круифа… Помнишь, знаменитый тотальный футбол на чемпионате мира в Германии?
– А как же! – улыбнулся Омар. – Я был там…
Они говорили о футболе, о фантастическом Круифе и его блестящих партнерах, о так до сих пор и не разгаданной загадке проигрыша голландцев мощной, но все же уступавшей по блеску и мастерству созвездию кудесника Йохана немецкой команде. Но это был самообман, поскольку их мысли были весьма далеки и от Круифа, и от его великолепных партнеров, и от немецкой команды, возглавляемой неповторимым «кайзером Францем»…
И когда наконец с опозданием на двадцать минут зазвонила междугородняя, все, как это часто бывает в подобных ситуациях, вздрогнули от не-ожиданности.
Дронов снял трубку и сразу же передал ее Омару.
– Тебя!
Прижав трубку к уху, тот что-то коротко сказал, а затем в течение чуть ли не двух минут слушал своего далекого соотечественника.
– Все хорошо! – проговорил он вдруг порусски.
Не произнеся ни слова, Дронов открыл бутылку и налил три полные чашки.
Подняв свою, он, все так же молча, чокнулся и жадно выпил коньяк. К удивлению Бестужева, Омар тоже хлопнул полную чашку. Хотя чему удивляться? Нервы-то не железные…
Отдышавшись, Омар взялся за телефон. Чтобы его понял Бестужев, он произнес только одно слово:
– Come![2 - Приезжай! (англ.)]
В ожидании кассира Омар попытался доказать Бестужеву, что будущее принадлежит африканскому футболу и что относительные неудачи африканских команд на чемпионате мира в Америке совсем не показатель слабости. Бестужев не возражал. В эту минуту ему было совершенно все равно, за каким футболом будущее: за африканским или австралийским…
Ровно в шестнадцать тридцать наступил момент, которого с таким нетерпением ожидали обе стороны этой сделки.
