Обезличенность. Книга первая
Где-то через час очнулись и Мишка с Кириллом. Спускаясь вниз, они издавали звуки подстреленных зверей. Когда-то мне говорили – не играть на понижение, видимо, им это не объяснили. Макс и Витя подтянулись много позже, когда мы уже обсуждали вчерашний вечер. После непродолжительного завтрака мы решили двигать в столицу. Ребятам нужно в общагу, мне и Витьке надо было проведать родителей.
Макс оставил нас на площади трёх вокзалов. Там мы попрощались и разошлись по своим делам.
Пригородные поезда – серые змеи, расползающиеся далеко за пределы Москвы. Века пройдут, прежде чем этот транспорт регионов уйдёт в историю, хотя – зачем? Метро давным-давно разрастается за пределы МКАДа, а всё равно не может заменить пригородные поезда, в которые дачники набиваются как селёдки в банку, с мая по ноябрь.
Этот май выдался тёплым, к одиннадцати утра, когда я вышел на привокзальную площадь, уже раскалённую палящим солнцем, меня резко обдало жаром.
Романтика вокзалов… Когда-то романтичные в своей уродливости ларьков, теперь они стали чистыми. Шаурма не продаётся на каждом углу, а только в специализированных местах, да и на вокзале стало возможно покушать в приемлемых местах. Однако, отголосок детства всё равно скучает по былым временам.
Я пересчитал мелочь в кармане, нащупал несколько бумажек и предположил остаток. На крошку-картошку хватит. Знаете, всё-таки недооцененная забегаловка. Старая добрая здоровая картошка со всяким мяском и салатами, завёрнутая в фольгу и упакованная с собой в жёлтый контейнер из материала, похожего на смесь пластика и пенопласта. Конечно, это не лучший ресторан Парижа, но вкупе с бутылочкой колы достаточно, чтобы добраться до дома. Со своим завтраком я подошёл к кассе, традиционно с десяток автоматов, стоявших подле, были заняты, а про старого доброго кассира все забыли, если не сказать, что на него все забили. Когда долго мотаешься из пункта А в пункт Б, уже примерно знаешь каждого из них. Мне любезно пробили билет, простив два рубля, которые я оставил в забегаловке. Расчёт был точен, как швейцарские часы, поезд уже стоял у платформы на пути за номером семь.
Люблю ездить с вокзала, а не с пересадочных станций, на которых есть пересечение с метро или же МЦК, две-три остановки в спокойном ритме без потных тёток, занимающих три сиденья своими телесами, без тощих пацанов, которые подмышки брили во времена пандемии, а с тех пор предпочитают заплетать дреды.
Можно подумать, что я невоспитанный поросёнок, который в толпе достанет пирожок и начнёт жевать, наполняя ароматом весь вагон, но сегодня случай был не из этих. Поезд был пустым и скучным, посему картошка заняла место в одной руке, вилка в другой, а бутылочка колы стояла между стенкой вагона и ногой. Как раз в этот момент двери поезда закрылись и я отправился навстречу родному городку в Подмосковье.
Сначала я уминал картошку, запивая прохладной колой, а затем просто глазел в окно на проносящиеся мимо дачные посёлки, поля и пролески. Всё-таки, завораживающее зрелище, когда поезд идёт по насыпи, возвышающейся над полем. Я говорил ребятам, что еду проведать мать, но на самом деле я давно живу с бабушкой за городом. Я не смог терпеть родителей, которым бутылка оказалась дороже. К её чести, она спокойно приняла моё решение с десятого класса жить у неё и готовиться к поступлению, в отличие от родителей, которые говорили, чтобы я шёл в ПТУ и работать, ибо им не хватает на бутылку.
Я вышел из вагона, но привычно встречающей розовощёкой старушки не нашёл. Внутри что-то стало неспокойно. Выкинув упаковку от картошки, я направился по улице в посёлок. Таких обычно навалом возле железной дороги, если отъехать километров за пятьдесят от столицы.
Её дом с резными ставнями выгорел дотла. Я не мог поверить, что такое возможно на самом деле,
– Сынок, Адамовна погибла. Тут такое пожаришшэ было, – подошла ко мне соседка.
– Когда это случилось? – внутри меня что-то оборвалось.
– Тык, неделю назад уж. Приходил Сэмён, денег думал занять на неё, проклятую. Адамовна не дала, так он с проклятьями ушёл, а ночью пожар. Машин было… Мы с Ванькой еле баню отлили, а то занялася бы, и пиши пропало.
– А похоронили где?
– Ой, сынок, – у соседки задрожали губы, – от Адамовны ничего и не осталося, даже хоронить было нечого, сгинула, как не было, – она расплакалась.
Соседку звали баба Тоня. Она переехала из деревни давным давно, но забрала с собой говор и некоторые привычки. Шутка ли, раньше и в подмосковье было полно совхозов, в одном из которых и трудилась Антонина Викторовна Мороз. Бабушка – Агафья Адамовна, была главным агрономом, поэтому её все и звали по отчеству. И по-свойски, а в то же время – и с уважением. Сложно сдерживать себя в руках, но необходимо. В это время из-за угла выбежал Васька, – типичный русский кот с белым пузом и носочками на всех лапах и полосатой спиной. Усы у него обгорели, и он жалобно мяукал.
– Ладно, верю, куда тебе, животинке, растормошить старушку, – я взял его на руки и начал гладить, – спасибо, баб Тонь… Васька хотя бы уцелел…
Надо собрать в кучу мозги. Бабушки нет, жить негде, котячего, как и меня, надо куда-то пристроить. К родителям? Ни в коем случае. К сожалению, я теперь один, и с этим придётся бороться. Семён – мой отец. очевидно и ясно, что, скорее всего, дом поджёг он, значит, толку мне лезть к нему? Никакого. Уже, наверняка, в кутузке, где ему и место.
– Алло! Макс? – я решил позвонить единственному человеку, который мог мне маломальски помочь, – Забери меня нахрен отсюда… Нет.. Адрес скину. Жду.
В это время кот свернулся калачиком у меня на руках, а я отправился в деревенский ларёк за стопкой водки и чёрным хлебом. Купив это, я сел на крыльце, открыл "стопарик", перочинным ножом отрезал кусок хлеба и положил сверху. Баба Тоня, видя это, тоже принесла мне пятьдесят грамм за помин души, и тарелку щей. Я выпил, заел щами, отблагодарил её, закурил и стал ждать Макса. Кот же развлекал меня как мог, чтобы мне не стало совсем хреново от всего этого.
Картина безрадостная. Обгоревший дом с провалившейся внутрь крышей, а на крыльце сидит прилично одетый молодой человек и играет с котом, который чудом уцелел в огне пожара. Картина сюрреалистична в своей постановке, вот и нашла коса на камень, противостояние города и деревни.
Я долго прожил тут и привязался к данному месту, теперь от этой привязанности остался лишь кот, который охотился за моей рукой. Я помню, как нашёл его на помойке возле магазина .Было дождливо, я пошёл за продуктами, отлучившись от повседневных студенческих забот в лице игры на компьютере под газировку и чипсы. Пример отца был явным, и при бабушке я не выпивал. Она поняла, что я засобирался в магазин и дала список покупок.
– Вот, сынок, купи всё по списку, – сказала она тихо и дала бумажку, – и тебе на мороженое останется.
– Да ладно тебе, бабушка, мне же уже не пятнадцать. Я лучше тебе чего-нибудь куплю, нам отец Макса как раз оплатил халтурку, – бойко ответил я.
– Нет-нет, только по списку. Мыши пожрали всё в погребе, Барсик, жалко, сгинул, знаешь какой кот-то был! – она подняла руку, сжатую в кулак, показывая мощь её старого сибирского кота, – а теперь хвостатые пируют.
– Да ладно, Ба, куплю. А с котом, думаю, придумаем что-нибудь, – я смял листок и отправился в магазин.
Бабушка попробовала меня окликнуть, чтобы всучить зонтик, но я уже вышел из калитки и направился в центр посёлка.
До этого места нескоро доберется цивилизация. Это даже хорошо, мне это нравилось, но за последний год город, конечно, засосал меня целиком и полностью. Тем не менее, довольно большой магазин с ассортиментом от средств гигиены до хлеба оставался здесь центром вселенной. Я закупил всё необходимое, вышел под ливень и услышал писк возле крыльца. Спустившись, увидел маленький продрогший комочек.
– Так, ты пойдешь со мной. И не обсуждается, – сказал я котёнку и положил его в нагрудный карман куртки. Клапан стал ему козырьком, отчего он стал похож на боцмана в фуражке.
Так мы и направились домой. Незваному гостю бабушка оказалась рада, и он пришёлся ко двору. Назвали его просто Васькой, отмыли, откормили, а потом и он уже платил исправной поимкой мышей. Птиц, может быть, тоже ловил, но бабушка его отругала, когда он ей припёр одну на порог, с тех пор он и не таскал их.
– Хвостатый, ты ел, хотя бы? – спросил я у животного, но он продолжил охоту за рукой. Ну что же,раз ты хочешь, давай играть. Всё равно особо ничего на участке не уцелело, кроме будки туалета. Зелёный небольшой домик в углу, почти у каждого в детстве был такой. Только он и остался цел на участке, как я выяснил после беглого осмотра.
Времени было предостаточно, и я решился осмотреть развалины. Несмотря на огонь, что-то всё же уцелело, по крайней мере, мне так кажется. Солнце уже просушило полы, поэтому я не боялся поскользнуться на саже. Я просто попытался пройти по тому, что когда-то было домом. Бесполезно, стоило ступить внутрь, то, что осталось от полов, с треском опротестовало моё там нахождение. Кроме крыльца, по сути, ничего и не осталось, выгорело всё. Как не рванул АОГВ – ума не приложу. Может быть, ремонтные работы, или ещё что… Ладно, есть более насущные проблемы, чем сгоревший дом. Где мне теперь жить с котом? Накопленных средств явно не хватит, даже на комнату. Буду надеяться, что Макс выручит.
– Да? – Зазвонил телефон и я взял трубку.
– Слушай, я тут заплутал. Нагибатор еле работает. Ты где находишься? – спрашивал товарищ.
– А где ТЫ находишься?
– Да тут магазин какой-то с покосившейся водосточной трубой. Продавщица неопределённых размеров, которая, кажется, меня сейчас сожрёт.
– Ты сейчас вот описал огромный пласт нашего народонаселения. Подробнее.
– Крыльцо тут с козырьком, остановка автобуса, кстати, тут стоит сорок девятый номер.
– А, в таком случае сейчас придём, – сказал я.
Вот, городской товарищ, навигатора нет, и потерялся. Благо, хоть в центр посёлка приехал, что уже радует.
Взяв кота на руки, я отправился навстречу товарищу. Буду надеяться, он чем-то поможет.
Глава 2
– Ты кошака на руках держи. А то заляпает ведь, – Макс посадил Ваську обратно мне на колени, когда кот полез исследовать его машину.
– Спасибо, что приехал. Я на данный момент вообще не знаю, что делать.
– Во время сессии у меня же жил. Вот и сейчас поживёшь. Только за котом смотри сам. Там, думаю, будет попроще. После первой зарплаты снимешь себе квартирку, – успокоил меня друг.
– Слушай, я тебе должен, – отозвался я.
– Брось ты. Должен он мне, а кто меня на экзамен натаскивал? Кто из запоев выводил? Всё в порядке, – спокойно ответил Макс, и мы двинули в душный город.
– Давай только заскочим в зоомагазин, а то полосатый тебе всю квартиру уделает.
– Хорошо. Дело здравое. Тем более, кот вроде смышлёный. Вон как сидит и не колобродит, – он погладил Ваську, отчего тот заурчал, – А что у тебя с родителями-то?
– Ну, я тебе в двух словах рассказал, что бабушкин дом сожгли, даже хоронить некого. Так, а поджог – отец устроил. Так что… – ответил я и достал сигарету.
– Надо обкурить это дело, но не в машине, – решил Макс и остановился на обочине.
Живописная картина: слева лес, который только распустил почки, зелень вся сочная, как из-под фломастера детсадовца. Поле вспахано и засеяно, и только серая змейка дороги с обочиной и кюветами по обеим сторонам, и солнце, освещающее всю эту красоту. Этот пейзаж приправлен новой БМВ, стоящей на обочине. Хоть на рекламный буклет фотографируй.
– А может, отца укатать за решётку тогда? – спросил Макс, прикуривая мне сигарету.
– Думаю, и без меня укатают. У него алиби нет. Мать туда же. Хрен его знает… Кому нужен участок со сгоревшим домом у чёрта на рогах?
– Оно-то верно, но в любом случае это тебе позволит продержаться какое-то время. Там хоть что-нибудь уцелело?
– Ага. Сортир в углу участка. Яблоня – и та поплавилась от пожара.
– Смотри, я поговорю с отцом, думаю, он может что-то с этим сделать.
– Как знаешь, – ответил я безразлично, бросил окурок и сел в машину.
Москва встретила неизменным сотрудником ГИБДД, который нас остановил для проверки документов. Поскольку всё было в порядке, мы двинулись дальше и остановились возле алкогольного магазина.
– После этого всего мне надо выпить. А тебе и подавно, – сказал Макс, выходя из машины.
– Но зачем?
– Слышать ничего не хочу, и зоомагазин тут рядом. Так что выметайся и выбирай себе и коту, что хочешь пить, и что нужно полосатому. Давно пора было либо бабу, либо кота завести, так что – не боись. Если что, Хвост у меня обоснуется.
– Не Хвост, а Васька! – сказал я в ответ, закрывая дверь, держа кота на руках.
– А его-то зачем?
– Пусть сам себе выбирает, что хочет. Вот ты сам же себе машину выбрал? А для кота лоток и лежак – это одни из самых важных вещей.
– Логично.
Мы сначала зашли в продуктовый, где взяли всякой еды и закуски. Топливом послужила цитрусовая водка для меня, и вискарь для товарища. Кот же стащил с прилавка красной рыбы, выкрутившись у меня из рук. Под вопль охраны, мы втроём пошли в зоомагазин, закинув пакеты в багажник авто.
Магазинчик был небольшим, но с внушительным ассортиментом. Мы вошли, и от открывшейся двери зазвенела подвешенная штука, в которой по палочкам звенит шайба на верёвочке, она тут же заинтересовала кота.
– Сюда с животными нельзя! – категорично заявила миниатюрная девушка-продавец.
– Магазин для животных, скорее людям сюда нельзя, – сказал Макс и мы прошли, невзирая на её бубнеж.
Она увязалась за нами и нудила довольно долго, пока мы не подошли к кошачьим городкам. Макс осмотрел трехэтажный особняк с кучей когтеточек, гамаком и домиком.
– Я вам говорю, кота уберите или я вызову менеджера, – продолжала она жужжать.
– Ух. Задолбала, – Макс взял у меня кота из рук и посадил в гамак.
– Что вы себе позволяете?! – возмутилась продавец.
– Зови менеджера, курица, – беспрекословно отрезал он.
– Да что вы себе позволяете?! – начала она заводиться, как скрежещущая девятка с неотрегулированным карбюратором.
– Лучше не орите и позовите менеджера, – повторил я.
– Ух, ну берегитесь! – она ушла.
– Макс, может, не стоило её курицей называть?
– А чего она кудахчет? Мы выбираем кровать и домик нашему третьему другу, разве нет? А стоят эти штуки недёшево. Логично предположить, что она получает зарплату с продажи. Посему я хочу пообщаться с менеджером, – он достал зажим с пятитысячными купюрами, – вот увидишь, сработает безотказно.
Прошло несколько минут, и в зал вышла высокая женщина в униформе магазина.
– Добрый день, извините, но в нашем магазине нельзя использовать и так скажем, "примерять" вещи.
– Вот видите, я же вам говорила! Уберите кота из гамака! – снова защебетала продавец.
На её слова кот поежился, мяукнул и вытянул лапы.
– Сколько стоит данный городок для кота? – спросил Макс у менеджера.
– Цена городка двадцать четыре тысячи. Думаю Вас может обслужить и Виктория, – она, было, отошла от нас, убедившись, что мы не просто так используем животинку.
– Извините, но у вас есть другой продавец-консультант? – спросил Максим у менеджера, когда та уже сделала шаг прочь.
– Конечно, а в чём дело? – спросила она с удивлением.
– Я полагаю, у вас продавцы получают процент с продажи? – продолжил нагнетать он.
– Само собой, как в любом другом магазине, – ответила она.
– Тогда уберите её от нас подальше. Нам нужна миска, лоток, пару мышек и одна, – он глянул на смотрящего на него свысока и мяукнувшего в этот момент кота, – нет, две птички-дразнилки, – он повернул в руке зажим с наличными на глаза менеджеру отчего та решила нас обслужить сама, а лицо консультанта быстро потеряло торжествующий вид…
В магазине мы провели около получаса, и вышли удовлетворёнными. Особенно был доволен кот, ведь он получил огромный игровой домик, мягкий диван-лежанку, пару мисок, кучку игрушек, лоток, который имел функцию самоочищения. Венцом стало несколько пакетов кормов, наполнителей и витаминов. Магазин сделал дневную выручку за один час.
– Макс, может, не стоило так сбривать продавца? – спросил я, закуривая возле машины.
– Я работал менеджером по продажам у отца. Есть закон: клиент всегда прав. Мы не хамили, знака, что с животными нельзя – тоже нет, а если следовать твоей же логике, то магазин этот не для нас, а для него, он указал на кота в машине, который свернулся на заднем сидении. А как она с нами общалась? Скажи спасибо, что я не попросил менеджера просмотреть записи с камер. Хотя, думаю, она и без того это сделает.
– Неплохо ты для котофея расщедрился, вовек не расплачусь ведь.
– Сиди на заднице ровно, комната для тебя в моей квартире есть, ты же знаешь. Так что не неси бред. Я подумал вот что: – мы просто попилим текущие траты пополам, да живи сколько нужно. И давай без глупостей, а я жрать хочу.
– Спасибо! – я не нашёлся что ответить.
– Без проблем.
После этого мы направились на квартиру к Максу, где устроили поминки. К нашей чести, они не перешли в запой, и утром мы были как огурцы, Макс уехал к отцу в офис. Как он сказал: "Готовить сюрприз". Так что мы с хвостатым остались вдвоём. Да уж, начало самостоятельной жизни у Макса было – что надо, но всё-таки, место было холостяцким от и до.
Всё утро я собирал особняк, которому мог бы позавидовать сам Майкл Джексон. Три яруса, несколько лежанок, когтеточки, домик и гамак, который сразу после сборки был занят котячьим. Миски заняли своё место на кухне, лоток в туалете, даже лежанка в виде дивана обосновалась возле телевизора в большой комнате. Собрав котовий дворец съездов, я взял коробки и вышел, чтобы их выкинуть.
При выходе из двери подъезда на меня налетела молодая девица:
– Эй, осторожнее, так и убиться недолго, – сказал я, потирая шишку на затылке. Я её заработал отпрыгнув, чтобы она не полетела кубарем со ступеней.
– Простите, я не заметила, – сказала она, поправляя съехавшие от чтения очки.
– Ладно, но будьте внимательнее, обещаете?
– Хорошо, – улыбнулась она, и мы разошлись, как ни в чём не бывало.
Как же хороша Москва поздней весной-летом. Я посмотрел ей вслед. Миниюбка в горох, длинные ноги в чулках, кеды на ногах, какая-то живая татуировка на бедре, которая перебирала узор в такт её движениям. Белая блузка и синие волосы до поясницы. Да уж, аниме точно оставило на ней свой отпечаток.
– Век уважения изобретателю наночернил и программируемых татуировок, – сказал я вслух и закурил.
Наночернила для татуировок были изобретены в две тысячи двадцать третьем году, как арт-проект одного из японских тату-мастеров, кажется из Токио. Он, при помощи нанороботов с простейшим интеллектом, сделал чернила с несложным алгоритмом движений. То есть, скажем, наколол себе человек геккона, роботам не хватит мощности слаженно передвигать его по поверхности кожи, чтобы тот ползал, но вполне под силу, используя мощность неактивных собратьев, через коммутацию ведущий-ведомый использовать их запас ресурсов, чтобы, например, изменить положение лапки на рисунке, но есть нюанс того, что чернила ведомых и ведущих замешивались в определенном соотношении, что впрочем уже детали. В узких кругах эти чернила набрали большую популярность. У меня с парнями на такую игрушку денег бы никогда не хватило.
Мы ограничивались стандартным набором чипов: Паспорт, водительское удостоверение и студенческий билет-трудовую книжку. Три чипа. У Макса был еще чип пэйпасс, чтобы не таскать карту. Наши министерства медлят со вводом более широких возможностей чипизации, но тем не менее, хотя бы это, поскольку наше общество чуть ли не в штыки попёрло на Красную площадь махать шашкой, когда их вводили. Ответные шаги правительства были великолепны, они сделали ставку на молодых людей – и она сыграла, сколько бумажных документов стало не нужно с собой таскать! Даже пиво стало возможно купить, не имея на руках ничего, кроме карты. Короче говоря, молодежь прониклась, а за молодежью подтянулись и все остальные.
Я стоял возле помойки с сигаретой и грелся на солнышке. Оно радовало постоянством и теплотой, из-за угла выехал Макс.
– Эй, чего стоишь? Запрыгивай! – сказал он, опустив стекло водительской двери.
– Хочешь покататься? – спросил я с лёгким недопониманием.
– Покажу кое-что, – отозвался он, после чего я уселся в пассажирское кресло.
– Слушай, я собрал коту его дворец, – сказал я Максу.
– И как он? Оценил?
– Завалился в гамак, растянулся и засопел. Слушай, а что за девчонка у тебя в подъезде живёт, волосы синие, нанотату на ноге?
– Дом новый и недешёвый, мало ли тут девок бегает, – безразлично ответил Макс.
– Ладно, просто не видел раньше вживую такие вещи, только на видео да в журналах.
– Ай, не заливай, так и скажи, что запал на неё. А то тату, да тату, – раскусил меня друг.
– Ну и гад же ты, допустим. Что дальше?
– Дальше, Кит, забей. Проблемы порешаешь, и тогда думай о юбках. Точнее, мысли о них оставь в фоновом режиме, пока что, – остудил мой пыл Макс.
– Уговорил. Ни дома ни работы, а я о бабах.
– Нет, как раз это неплохо, что ты о них не забываешь, но не думай о ней сейчас, пока я тебе не показал кое-что грандиозное! – сказал он с возбуждением.
Мы проехали в сторону небоскрёбов, которые выросли за несколько лет в районе ВВЦ. Научные центры теперь росли не территорией, а ввысь, но не везде и не все, это само собой. Мы остановились возле офиса. Небоскрёб протыкал низкое кучевое облако, пролетавшее над городом и имевшее другие планы на сегодняшний вечер, но оно просто зацепилось за башню.
Холл был отделан чёрным стеклом, света предостаточно, под полом залита вода с рыбками, такого я раньше не видел. Стойка ресепшн из чёрного полированного гранита с очень приятно выглядящим секретарём. Макс ей кивнул, и мы прошли в лифт, коих тут насчитывалось с десяток. Внутри лифта отделка белым стеклом, на полу те же гранитные плиты, доведённые до зеркального блеска.
– Впечатляюще, Макс, не потрудишься объяснить? – начал я, отойдя от первичного шока.
– Отец без собеседования берёт тебя на работу, сейчас я покажу тебе твоё рабочее место, – спокойно ответил он, – привыкай. Тебе видеть это каждый день.
– Весьма неплохо, я бы сказал, шикарно.
– Это ты ещё наш офис не видел.
Мы вышли из лифта и направились сквозь оупенспейсы к стеклянной тонированной двери. Вошли в просторный кабинет, где было организовано несколько рабочих мест. Столы из стекла, стояли компьютеры, на месте для отдыха – небольшой бар с закусками и газированной водой, большая плазма, плейстейшн хрен его знает, какого поколения.
– Не похоже на типичный офис, не находишь?
– Столы по спецзаказу, компы с бешеным железом, бар и развлечения, что тебя не устраивает, Кит?
– Наоборот, всё устраивает, но как-то диковато.
– Все будет пучком. Отец нам это всё устроил, и если бы он считал, что это не позволит нам исполнять свои обязанности, то не сделал бы этого.
– Тоже верно.
– Миша с Киром завтра приедут, как и Витёк. Перенесли начало работы на более ранний срок. Так что…
– Это хорошие новости, – ответил я, – надоело ничего не делать.
Я выбрал себе рабочее место возле окна, мы поиграли в плейстейшн и направились домой. Половина работы – рабочее место. Всегда лучше работать хорошим инструментом, чем зубилом и молотком.
На следующий день утром мы с Максом отправились на работу, оставив кота за старшего в квартире. Хвостатый дежурно проводил нас из дому и не был против такого развития событий. Он поточил когти об одну из когтеточек, поел сухого корма, погонял рыбок в унитазе, потому что мы оставили щель в двери туалета и сел созерцать пространство вокруг дома.
БМВ залихватски припарковалась возле тёмного, местами мрачного, но выделяющегося стилем многотонного бетонного монстра, облицованного глянцевым стеклом. Макс лоснился, он выбрал брючный костюм для первого дня в роли руководителя нашего отдела, я же напялил футболку, подаренную Максом, и брюки, оставшиеся с защиты диплома. Мы ведь купили всё, кроме шмотья для меня, взамен того, которое кануло в пожаре. От этого видок у меня был несколько аляповатый. Особенно принт с винтажной обложкой журнала плейбой, где Пэм Андерсон трясёт бидонами, выдавал во мне альфа-самца. Но увы, другие футболки товарища мне не подошли, а свежих вещей не осталось.
Мы завалились в кабинет, и я плюхнулся в кресло, включив компьютер. Макс сделал то же самое.
– А вот и бездельники, – раздался голос нашего босса.
– Привет, пап, – отозвался Макс.
– Здравствуйте, Сергей Павлович, поздоровался я с начальником.
– Бегом на двадцать седьмой этаж, оформляться в отдел кадров. Кит, что на тебе за вульгарная футболка? – поинтересовался он.