Хозяин моего тела
Какой заботливый Элиас.
– Спасибо вам, Марта!
Оставив багаж в комнате и отпустив таксиста, я отправляюсь в столовую. Кто-то из моделей еще должен завтракать.
Оттягивать неприятную встречу все равно бесполезно.
Их оказывается четверо. Девушки, как девушки. Естественно, очень красивые и очень ухоженные. Они сразу прицениваются ко мне, но на внешний вид я тоже не жалуюсь.
Я веду здоровый образ жизни и ухаживаю за собой. А в конце каждого дня несравненный Элиас Конте обещал мне обязательный массаж.
Я атакую первой:
– Привет!
Еду здесь нужно ставить на поднос около раздаточного прилавка, а затем относить за столик.
Я обращаю внимание, что девушки не сгруппировались за одним столом – двое сидят парой, а двое отдельно. Не буду ни к кому подсаживаться.
Когда я снимаю тарелки с подноса, брюнетка из пары отзывается тягучим томным голосом, несколько странным с утра и в таком месте:
– Привет. Я Миранда. Это, – она кивает на свою соседку, – Пенелопа, а они Шерил и Оливия.
– Лола.
– Очень приятно, – Оливия.
– Привет, – Шерил.
Пенелопа просто кивает мне.
Миранда приподнимает бровь.
– Кто твой менеджер?
Чувствую, что вопрос с подвохом, но скрывать мне всяко нечего.
– Элиас Конте.
Миранда интимно понижает и без того слишком низкий голос:
– Ооо… Дааа. Ты попала, Лола. Рекомендую прямо сейчас начать копить на выплату неустойки и рвать с ним как можно быстрее.
Приехали. Я боялась чего угодно, но, наверное, не этого. А теперь не знаю, как правильно реагировать.
Главное, не показать, что Миранда меня удивила или насторожила. Неверная информация – самое прекрасное оружие. Все остальное обманутая жертва сделает сама.
– Почему? – спрашиваю ровно, без ноток любопытства.
– Потому что, – как же все-таки неуместно звучит ее голос, – у Элиаса Конте очень странные сексуальные предпочтения.
Чегооо? Хорошо, что я не ем и не пью, иначе бы точно поперхнулась.
Я вспоминаю взгляд Элиаса: порочный, безнравственный и жадный. Пробирающий до мурашек.
– А я-то причем?
– При том, Лола, что когда он тебя трахнет, будет поздно. Вдобавок ты легко не отделаешься. Его не возбуждает обычный секс.
Это удар ниже пояса. Что-то отвратительное, дешевое и гадкое. Обычный секс? А какой необычный? Я подумаю об этом позже. Сейчас нужно срочно отбить атаку.
– А ты откуда знаешь? Вы с ним любовники?
Миранда качает черноволосой головой.
– Я много чего знаю, Лола. Просто предупреждаю тебя. Правило Агентства о запрете отношений играет Элиасу на руку. Девушка расслабляется, сближается с ним, под каким-то предлогом приходит к нему домой, спускается в подвал, а дальше уже не может ему отказать.
«В моем доме имеется симпатичный подвал… Я не шучу».
Я исхитряюсь сделать глоток воды, потому что в горле совсем сухо, и мне становится сложно изображать равнодушие.
– Почему не может?
– Потому, – Миранда опять добавляет в голос ложной интимности, – что тогда он ее сдаст как нарушительницу правил. А у самого Элиаса иммунитет, ему ничего не будет. Девушка заплатит Агентству крупный штраф, а может и вовсе с работы вылететь, и Элиас спокойно подберет себе новую любовницу.
Да ну. Бред. Чисто бред. Не верю.
– Что, Николь и Джемма – я называю имена суперпопулярных моделей, с которыми Элиас работал – тоже его жертвы?
Внезапно отзывается не Миранда, а Пенелопа, ее соседка.
– Нет. Они из очень влиятельных семей. Из Элиаса сделали бы фарш даже за попытку их склеить. Так что с Николь и Джеммой он сыграл честно. А теперь использует их имена как прикрытие для таких девушек, как ты.
– То, что он тебя выбрал, – вмешивается Миранда, – значит, что шансов как у модели, у тебя мало. Агентство не пожалеет о твоей потере. А реально перспективных девочек, уход из бизнеса которых станет громким скандалом, Элиасу не дают.
– Элиас – брат владельца агентства, тот разрешает ему развлекаться, – Пенелопа методично вбивает гвозди в гроб моих иллюзий.
Нет, так просто я не сдамся. Не поверю этим поганым лживым сучкам.
– Чем докажете? – похоже, вопрос все же звучит резче нужного, и я быстро накалываю кусок рыбы на вилку, хотя вряд ли почувствую сейчас хоть какой-то вкус.
Миранда заявляет:
– Могу дать тебе телефончик. Шейла Максвелл, знаешь такую? Хотя она вряд ли захочет распространяться обо всем пережитом с незнакомкой вроде тебя.
Дурацкий разговор. Более, чем дурацкий. Ужасный. Хуже, чем дохлая крыса в тумбочке.
Надо держать лицо, потому что, если я сорвусь, повышу голос, заплачу или просто уйду, это доставит им ни с чем не сравнимое удовольствие. А потом начнется коллективная травля.
Такие разговоры что-то вроде инициации. Своя ты или не своя. Выдерживаешь ли ты давление или ты слабачка, на которой можно ездить.
Я улыбаюсь одними уголками рта.
– Спасибо, что рассказали мне местные новости. Приятного аппетита.
– Не за что. Приятного!
Дальше я жую механически, не чувствуя вкуса еды. Шейла Максвелл ушла из индустрии на взлете карьеры, когда, по общественному мнению, ее ждало блестящее будущее. Звезда журналов, билбордов и вечеринок – она не дошла всего ничего до лучших мировых подиумов.
Шейла Максвелл значится в послужном списке Элиаса.
Наверняка сам он объяснит ее уход каким-то капризами или внезапными проблемами со здоровьем.
Я обязана узнать правду.
Неужели теперь я верю Элиасу меньше, чем паршивым сучкам, которых вижу впервые?
Нет.
Но гадкий червячок сомнений меня уже не отпускает.
Явный мужской интерес, который Элиас даже не скрывает, говорит сам за себя. Кроме того, Элиас Конте в самом деле хороший манипулятор. И что за странные предпочтения в сексе? О чем вообще речь?
Я решаю кое-что проверить.
– А кто ваши менеджеры?
Пенелопа в это время поднимается из-за стола, собираясь убрать за собой посуду.
– Мой – гей, – она произносит намеренно жеманно, – а у прочих девушки.
Она явно ждет вопрос, продюсируют ли гетеросексуальные мужчины еще кого-либо в этом доме, но я не собираюсь ее радовать.
Не дождавшись, Пенелопа слегка кривится и тут же изображает дружелюбие на холеном лице.
– Покааа, дееевочки, удачного дня!
Все желают ей взаимно. А затем, как по команде, тоже встают с подносами.
Ну да. Одна я пришла позже и вяло ковыряю салат.
Прямо спросить у Элиаса о Шейле нельзя. Это только наведет его на подозрения. Если допустить самую невероятную версию, что все сказанное моделями – правда, с ним надо держать ухо востро.
Да и в любом случае надо… Если он догадается о моей симпатии, мгновенное предложение секса, обычного или нет, и потеря работы ждут меня уже прямо сегодня.
Кое-как покончив с завтраком, я отправляюсь разбирать вещи в свою комнату.
Комнаты запираются на ключ, и свой я не собираюсь выпускать из рук. А то паук в любимом лимонном чае – та еще гадость. Молчу про обычное бытовое воровство ради попытки навредить ближнему.
Ждать пакостей от Миранды с Пенелопой не приходится – эти девушки воюют крупнее. Рвут в клочья душу. Но методы остальных моделей я пока не знаю.
Первым делом я решаю заняться одеждой – аккуратно развесить ее и прогладить. А то когда с утра надо хватать платье и бежать, а оно не готовое – это провал.
То, что в комнате есть утюг и отпариватель, приятно. Иголки и нитки у меня свои. Бытовые хлопоты кое-как помогают мне отвлечься.
С другой стороны, картина моего мира все же пошатнулась, хотя пока еще не треснула окончательно.
Я быстро вбиваю в поисковой строке: «Шейла Максвелл конец карьеры».
***
ЭЛИАС
Вот какая нормальная девушка пойдет в парк аттракционов? С укладочкой, с макияжем, на каблучках? А эта идет.
Никаких укладок – волосы растрепаны, глазищи сияют, щеки горят. На ногах кеды и обтягивающие обалденную задницу джинсы. В таком виде она нигде не навернется и не упадет. Чувствую, пригласи я ее на скалодром, она и туда не откажется. И похрен на маникюр.
Лола-Лола. Из тебя модель, как из меня балерина. Хотя по фактуре ты идеально подходишь. Я еще не теряю надежды сделать тебе карьеру.
Малыш… Я серьезно пытаюсь дать нам шанс. Ну завизжи ты хоть где-нибудь. Испугайся этих дурацких металлических хреней, где тебя поставят на четвереньки и перевернут вверх тормашками.
Тебе все равно, что я увижу тебя такую: всю раскрасневшуюся, кричащую от восторга, в сбившейся на груди кофте?
Модели не ведут себя так. Они берегут внешность. А ты, очевидно, зарабатываешь другим. И намеренно провоцируешь меня на самые развратные ассоциации.
В конце концов мне надоедает бороться с собой и придумывать тебе оправдания.
Когда я вытрясу из тебя всю информацию, то перекуплю у Кавалли или чья ты там. Я не люблю шлюх, но я ими пользуюсь. Я не святой и покупаю все, что могут предложить деньги.
А если девочка точно в моем вкусе – тем более.
Я забиваю на здравый смысл – наверняка люди Кавалли за нами наблюдают – и просто разглядываю свое будущее приобретение. Вожу Лолу и на горки, и на качели, и на такую лабуду, которой и приличного названия нет.
Вижу, здоровье у нее отменное. Это славно.
Я люблю секс на природе, а если девушка заболевает от любого сквозняка, удовольствия ноль.
Я умею решать проблемы, но избегаю проблемных. С тобой, Лола, чисто физически никаких хлопот. А морально… я не хочу придумывать, почему ты пошла в шлюхи. Какая у тебя слезливая история.
Но поскольку никаких следов от уколов у тебя на руках нет, истинная причина одна. Ты хочешь, любишь и умеешь трахаться.
Я тоже.
И когда в ресторане ты «невзначай» демонстрируешь мне свои безупречные ноги высшей пробы, я смотрю с восхищением. Нам будет хорошо вместе, детка.
Как тебе больше нравится: сзади или ноги на плечи? С тобой я согласен и на скучную миссионерскую. Чисто попробовать.
Я с ума схожу от желания увидеть, как ты кончишь. Каким будет твое лицо, как закатятся твои глаза, как ты будешь звучать. Или ты совсем тихая?
Вы, шлюхи, мастерски изображаете крики и стоны для клиентов, но я узнаю, как ты кончаешь на самом деле. Как – и от чего. Но первый раз – особенный.
Я столько думаю об этом, что почти пропускаю факт: ты спокойно соглашаешься переехать из своего притона в домик от Агентства, где у меня глаза и уши.
Значит, Кавалли это предусмотрели. Дали тебе задание сразу и не обязали отчитываться им каждый день. Или отчеты письменные?
Я ставлю себе галочку проверить твои смартфон и ноутбук. Наверняка у тебя ноутбук. Это чисто вопрос моей безопасности, детка. А свою безопасность я соблюдаю на отлично, извини.
Вечером я заполняю для тебя анкету и кидаю пробный шар. Делаю приписку про подвал.
Это твой последний шанс покаяться или сознаться, Лола. А может, сыграть в оскорбленную невинность.
Приличные девочки понятия не имеют, что происходит в подвалах. Зато шлюхи – да. Если ты им открыто не заинтересуешься и не возмутишься, значит, ты в теме и на все согласна.
Жду твой ответ с нетерпением.
Глава 5. Опасности в доме
ЛОЛА
«Шейла Максвелл заявила, что больше не видит себя публичным человеком».
Сурово.
«Отказывается комментировать отношения с Агентством».
Еще жестче.
«Признает Агентство непричастным к своему решению завершить карьеру».
Даже так. Неужели Элиас Конте настолько ее запугал?
И всюду на фотографиях девушка с художественно растрепанными волосами и в солнечных очках на пол-лица.
Я ищу самого Элиаса. Нахожу.
Он в тени, будто его и нет. Словно он просто случайно там оказался. Зато уверенный и спокойный настолько, что я прямо кожей чувствую знакомую ауру силы.
Что же между ними произошло?
Все новости пестрят сообщениями о том, что решение госпожи Максвелл было спонтанным. Она чуть не сорвала значимый показ, разрыдавшись прямо за кулисами. А потом вышла, отходила положенное и начала раздавать прощальные интервью.
Загадка.
А к черту!
Что бы ни случилось с Элиасом у Шейлы, мои собственные планы насчет него летят в самую глубокую пропасть.
Я чувствую, будто мне в глаза напихали стекол, настолько мне становится больно.
Одно дело – самой незаметно охотиться на привлекательного мужчину, вовлекая его в сладкие объятия греха. И совсем другое – понять, что на тебя умело расставили капканы, и ты давно бежишь прямо по рассчитанной охотником траектории, довольно виляя хвостиком.
Дууура.
Нос предательски щиплет, а на глазах выступают слезы.
Я несколько раз глубоко вздыхаю, но это не помогает. Мне больно, тоскливо и ужасно. И я рыдаю взахлеб, радуясь, что моделям не надо поутру краситься. Все делает визажист на показе или на съемке.
Спокойно, Лола, ты же умница. Ты молодец и самая лучшая. Не стоит какой-то странный и опасный мужик твоего расстройства.
Но я все равно продолжаю реветь в подушку, надеясь, что стены «домика» достаточно толстые, чтобы заглушить мой позор. Потому что последующей травли я совсем не хочу.
Я поверила этим девкам, ничего толком не проверила, но куда хуже ошибиться в человеке из-за собственной наивности.
Из-за бурных слез я ничего не вижу и не слышу, поэтому пропускаю момент, когда под дверью появляется какая-то подозрительная бумага.
Я просто иду умыться и вдруг вижу ЭТО.
Простой лист А4 для принтера, на котором огромным шрифтом напечатано: «Элиас – мой».
Да черт возьми, не мой же! Мне не нужны никакие проблемы из-за него.
Я еще плохо соображаю после слез, поэтому выхватываю подвернувшийся под руку черный маркер, коряво пишу: «Забирай!» и сую злополучный лист обратно под дверь так, чтобы его большая часть осталась в комнате, а в коридор высовывался лишь кончик.
Ишь ты. Ее он. Ешь, не подавись.
Кто вообще делает такие дурацкие двери с щелями?! Надо побыстрее повесить какую-нибудь симпатичную шторку, чтобы хоть так скрыться от серпентария…
Мне совершенно не интересны их идиотские розыгрыши.
В любом случае я иду к раковине и хорошенько умываюсь холодной водой. Все удобства располагаются прямо в «номере», а не в блоке на несколько комнат. Хорошо, что проектировщики подумали о нуждах вечно спешащих и при том подолгу занимающих ванну моделей.
Умывшись, я кидаю взгляд на часы: девять сорок четыре.
Черт. Надо ускориться. Элиас явится в одиннадцать, как штык, а я даже расписание на сегодняшний день не знаю. Бесит, что этот мужик все так явно контролирует. Хочешь что-то узнать – вынуждена ему в ножки кланяться и спрашивать.
А ведь еще вчера мне это нравилось. Еще несколько часов назад я была рада его обществу, и сама искала поводы провести с ним побольше времени.
Ладно. Ошибаются и попадаются на удочку ловких манипуляторов все. Зато умные делают правильные выводы.
Хотя до встречи с моделями я планировала одеться в воздушный сарафан «во вкусе Конте», теперь ни за что его не надену.
Итак, что я имею?
Двух, а может, и больше девиц, которые «мило предупредили» меня об Элиасе Конте.
Еще не пойми кого, кто путем подложенного листа «присваивает» Элиаса себе. Не факт, что это девушка – в модной индустрии полно геев. Интересно, проживают ли они в домике?
А лист так и лежит в комнате.
Жаль. Я бы хотела увидеть, как вытянется лицо у того, кто его подложил. Ну и посмотреть, кто у нас шутник – тоже.
Жаль, то, что я узнала об Элиасе, совсем не смешно.
Что за подвал?! Спрашивать о нем Элиаса я естественно не буду. Приличные девушки такими вещами не интересуются. Так что он сразу решит, что я из шлюх или озабоченных. Или еще хуже – из мазохисток.
Я вспоминаю фотографии Шейлы и других моделей, которых Элиас продюсировал. Открытого тела хватает. Никаких подозрительных синяков или ссадин.
Возможно, я просто мало понимаю в извращениях. Или Элиас изводит девушек моральными пытками. Это с него станется.
Не знаю. Пока я ничегошеньки не знаю. Но я твердо решаю надеть скромную кремовую водолазку и синие джинсы, а пару маек взять с собой. Стилисты меня переоденут, если что.
Через полчаса интенсивного раскладывания вещей я более-менее расставляю все по местам. Время до встречи с Элиасом еще есть, а мое настроение уже ни к черту.
Попортили его гадины. Но если сейчас я сдамся, то дальше просто не выживу. Таких «Мири» и «Пенни» тут целый дом.
Может, принять ванну с маслом лаванды, чтобы расслабиться и успокоиться? Нет, уже не успею.
Я иду в душ, взяв с собой проверенное средство дезинфекции. Нет, я не брезгую, просто одна девочка как-то, не глядя, шагнула в душевую кабинку, а спустя миг выскочила оттуда с диким криком – какую дрянь ей подсыпали, я не запомнила, зато жуткие волдыри и облезшую кожу на ступнях – прекрасно.
Враги у меня явно появились. Теперь они знают, где я живу.
И да, я еще не выяснила, кто убирает в комнатах. Наверняка у обслуги, если та существует, имеется копия ключей. Стоит подкупить не особо щепетильную в моральных вопросах уборщицу, и вреди, кому хочешь.
М-да. Прелесть, а не жизнь.
***
Пластик пола душевой кабинки девственно чист, но я привычно сыплю химикат и отправляюсь в комнату раздеваться.
Жизнь научила меня все делать быстро, как бы погано ни было на душе. Я скидываю одежду, тщательно смываю чистящее вещество и блаженно встаю под теплые щекочущие струи воды.
Кааайф!
Они ласкают кожу, а меня вдруг накрывает понимание: когда я приходила на встречи к условленному времени, Элиас уже всегда поджидал меня на месте. И значит, сам он приходил раньше. Насколько раньше – не известно.
Меня пробирает озноб. О месте встрече мы с Конте не договорились, то есть, он запросто может и сюда войти. Любая скажет ему, где я живу, да та же комендант Марта.
А что будет дальше, страшно представить…
Я, как наяву, вижу, что Элиас входит в комнату уверенным шагом и прислушивается. Возможно, он слышит шум льющейся воды и криво усмехается: попалась, птичка.
Кто или что ему помешает? Если слухи девушек правдивы, то никто и ничто.
Но чем больше меня затапливают стыд и ужас, тем больше мне убийственно и непристойно сладко. Теплые струи воды внезапно начинают казаться сводящей с ума лаской мужских пальцев. Словно Элиас ласкает меня, как любимую девушку…
А ведь дверь в санузел я не закрыла. Торопилась.
Это кошмар.
Элиас войдет и замрет, присматриваясь. Увидит меня в пене: всю жаркую, мокрую и расслабленную… Усмехнется плотоядно.
И сразу сочтет меня доступной девкой, решившей так глупо его соблазнить. И все, тогда уже мне точно конец и никаких шансов от него вырваться…
Не хочу. Абсолютно не хочу.
Это в фантазии он сделает мне приятно. Безумно, дико приятно и точно скажет, что любит меня с тех пор, как впервые увидел еще на фото.
В реальности… приятно, скорее всего, мне будет. А потом грязно, мерзко, унизительно. До слез и отвращения.
Никому не нравится чувствовать себя отвратительной. А когда это незаслуженно – вдвойне погано.
Паника сдавливает мне горло. От неги и сладкого покалывающего тепла между ног не остается и следа.
Я наскоро домываю волосы и выскакиваю из кабинки, укутавшись в банный халат. Молнией бросаюсь к комнате…
Там тихо.
Господи, в ней вправду никого нет. Я совсем с ума схожу. Дверь-то заперта.
Элиас в принципе не смог бы войти, не выломав ее. А он явно не настолько бандит, чтобы так поступать.
Я просто влюбленная дурочка. Да-да. Она самая. Не могу не думать об этом чертовом Конте, хотя и узнала про него то, от чего нормальная девушка сбежала бы, не разбирая дороги.
Я машинально опускаю взгляд на пол около двери – неприятный лист лежит, как ни в чем ни бывало. Ну да. Он – явно противный розыгрыш.
А у меня остается жалких двадцать минут до выхода. И Элиас наверняка ждет меня у ворот коттеджа, а не вламывается в номера, как одержимый псих.
Просто я… хочу, чтобы он так сделал. Несмотря на все ужасное, что я о нем узнала.
Влюбленная идиотка.
Соберись, тряпка.
Срочно лосьон, срочно кремы, облегчающее расчесывание масло на волосы, один пшик легких духов.
Одежда слегка облепляет мою чуть влажную кожу. Мне приходится яростно продираться сквозь ткань джинсов.
Ненавижу быстрые сборы!
Фен. В номере есть, но я взяла свой, проверенный. Он отлично сушит и почти не портит прическу.
Я покрываю губы глянцевым блеском, причесываюсь, стараясь не вырвать пряди, пихаю в сумочку пару тонких маек.
Пять минут до выхода. Уф, я молодец. Уложилась.
Влезаю в свои самые удобные босоножки и бегу.
А ведь мы с Элиасом не разговаривали со вчера. С того самого момента, как я отправила ему «спасибо за анкету» в мессенджер и получила «к твоим услугам» через восемь секунд от отправки.
В глубине души мне льстит, что он следит за мной, не спуская глаз…
А в коридоре какие-то незнакомые модели смотрят на мою комнату и шепчутся.
Н-да. Очередная проблема. Плохо.
Конечно, они затихают, едва я выхожу, но сейчас у меня нет возможности с ними разбираться, а то Элиас меня взгреет.
Опасный преступник, который вытворяет не пойми что и жестоко лишает доверившихся ему девушек работы и надежды на будущее.
Меня штормит. Я сама не понимаю, хочу ли сбежать от него, бросив все, или… проводить вместе как можно больше времени. Я себя не узнаю.
Мне впервые в жизни настолько неуютно.
– Привет, – киваю сплетницам, не слушая их ответные приветы, и бегу быстрее.
Хвала изобретателям низких устойчивых каблуков, а то мне жутко не хочется грохнуться и растянуться у всех на виду. Пожалуй, это будет хуже, чем принимать наркотики. Их прием модели еще могут простить. А вот профессиональную непригодность – никогда.
И вот я вижу ЕГО.
Элиас, мое греховное искушение, сегодня соблазняет темно-зеленым. Не болотным, не синеватым, а каким-то удивительно благородным оттенком безупречной рубашки.
Когда я показываюсь на пороге «домика», он стоит, небрежно облокотившись о машину. Сам, словно умопомрачительная модель.
А затем элегантно открывает мне дверь.
– Здравствуй, Лола. Смотрю, рыбки тебя покусали.
Я сажусь в его машину внезапно очумевшая, оглохшая и очарованная его негромким хрипловатым голосом. Кажется, со вчера прошла тысяча лет, стершая из памяти его магнетическую сексуальность, которая сейчас проливается на меня, как водопад. Элиас что-то спросил?
– Привет. А?
Он мягко закрывает дверь, обходит вокруг машины и садится на водительское место.
– Рыбки, говорю, тебя покусали. Пираньи.
Черт. Ну почему он все замечает? Я для него жалкая и проблемная… Не лучшее впечатление.
– С чего ты так решил?
Элиас окидывает меня медленным оценивающим взглядом. Волосы. Глаза. Губы. Бурно вздымающаяся грудь. Низ живота. Бедра.
Это, как сканер. Как рентген. Цепко, жестко, бесцеремонно.
Одновременно унизительно и чувственно.
Губы пересыхают. Если бы не блеск на них, Элиас бы точно заметил… Сердце бьется так громко и часто, что кажется, он может его услышать.
Один его взгляд творит со мной что-то невероятное: одновременно опрокидывает на землю и возносит на небеса. И сейчас мне абсолютно плевать, чем Элиас занимается в своем подвале.
– Ты собралась за пять минут, словно за тобой свора бешеных псов гналась. А вчера я оставлял тебя довольной и удовлетворенной. Что изменилось? Ты переехала в аквариум с рыбками. Кто это сделал, Лола? Кто и что тебе сказал?
Аромат его парфюма плывет по салону. Элиас так преступно близко, что я никак не могу сосредоточиться.
Как гипноз. Как в омут с головой…
Тряпка.
Я отворачиваюсь к окну, стараясь унять сердцебиение.
– Не знаю.
Элиас тяжело вздыхает, и какое-то время мы сидим молча. А потом он негромко и ровно говорит:
– Съешь мятный леденец, Лола. Лучше несколько. Ты их ешь, когда волнуешься. А потом подробно расскажи, что, как и когда произошло. Это приказ.
Я механически отправляю леденец в рот. Хотя Элиас и выглядит спокойным, от него буквально исходят волны силы. Я не могу не подчиниться. Но признаюсь только в самом невинном:
– Кто-то подсунул мне лист под дверь. Там было написано «Элиас – мой» крупным шрифтом.
Он изгибает бровь.
– Ты сохранила этот лист?
– Нет…
– Что, сожгла? Или просто выкинула в мусор?
– В мусор…
Элиас вздыхает, а я чувствую себя провинившейся школьницей. Он спрашивает:
– Что-то еще сегодня было? Что-то странное, неприятное, оскорбительное? Или только лист?
Надо признаться. Иначе может стать хуже.
– Миранда и Пенелопа сказали, что ты – брат владельца агентства. Что ты плохо обращаешься с девушками… Брат тебе разрешает.
Я говорю, как в бреду, не в силах сопротивляться и выстроить грамотную защиту. Элиас лишь прожигает меня убийственно мрачным взглядом и задает свои вопросы.