Шанс на выбор
– А тебе? Я для тебя игрушка?
– Чего ты хочешь?
– Услышать от тебя.
– Мы уже говорили об этом, ты всё знаешь.
– Скажи мне! – мягко, но с нотками настойчивости, требую я. Впервые понимаю, что не могу выглядеть устрашающе, потому что слишком слабая для этого.
– Чего ты добиваешься услышать?
– Кто я для тебя.
– Мы никто друг другу. Не враги и не друзья, Эмма. Дело не в том, что есть необходимость. Ты права, что не стоит делать вид.
– Эйден, пойми, ты не задел меня. Я не обижалась и не злилась, не предлагала дружбу, планируя воспользоваться такой возможностью и рассчитывать на другое. Я думала, что это хорошая идея.
– Но сейчас так не думаешь?
– Да, не думаю.
– Что заставило тебя передумать?
– Реальность, с которой потом придётся столкнуться.
– С какой именно реальностью?
– Я не хочу сознательно причинять себе боль. Не хочу обманываться. Это было глупостью с моей стороны. Я даже не представляю, как это будет выглядеть. Как мы вообще можем дружить? Что я или ты должны делать? Выполнять вместе домашку или ходить в кино? Делиться секретами? Просить совет для отношений?
В глазах Эйдена полное понимание. Мы оба предлагаем друг другу то, что не способны дать. Выдавливаю улыбку, но она получается слишком неестественной.
– Я не могу быть тебе другом, это будет нечестно по отношению к тебе и себе. Я могу быть другом Алестеру, Жаку, даже Картеру, потому что нет нужных чувств. Но и не могу делать вид, что не замечаю или не знаю тебя.
– Почему тогда я не хочу это принимать? – хмурится он.
– Потому что ты не принимаешь другое, а я не способна из-за первого встречного человека рисковать всем.
– Иногда риск оправдывается.
– Это не та ситуация. Всё взаимозаменяемо.
– Но, если ты будешь с Картером, так или иначе нам придётся быть друзьями.
– Я не буду с Картером.
– Ты не можешь быть в этом уверена.
– Да, не могу. Я не знаю, каким человеком он станет через год или пять.
– Это не очень приятно слышать.
– Я не хочу тебе врать. Нет нужды. Не буду говорить, что мы никогда не будем вместе с тобой или с ним. Время расставит всё по своим местам.
Эйден сводит брови. Окинув взглядом комнату, он вновь возвращает внимание ко мне.
– Немного непривычно.
– Что именно? – интересуюсь я, предполагая, что он говорит об интерьере, который остаётся цветным с первого дня проживания в этой квартире.
– Честность.
Жму плечами, ведь я всегда предпочитала истину. Какой бы она ни была. Она причиняла боль и радость. В основном, боль, но, возможно, я просто не умею врать, и поэтому оправдываю правду неопытностью.
– Лучше так, – говорю я.
– Теперь я не знаю, что сказать. Думал, ты согласишься.
– И мы пойдём в ближайшее кафе есть мороженое?
– Как вариант, – кивает Эйден. – Так было бы проще.
– Если хочешь, то оно есть в морозилке.
– И мы прикинемся друзьями на вечер?
– Ты уже пришёл. Алестер и Жак тебя видели, они и сами могут предложить остаться. Алестер слишком гостеприимен.
Эйден выгибает бровь. Он склоняет голову вниз и носком подкидывает край мягкого коврика васильковым цветом, в то время как на его губах играет застенчивая улыбка. Вновь сунув руки в карманы джинс, он слишком мило кусает губу, продолжая держать уголки губ приподнятыми.
– Думаю, им некогда, – сообщает он.
Уже хочу взболтнуть вопрос, почему он так считает, но моментально затихаю. В ту же секунду до ушей доносится шум воды благодаря тонким стенам, которые словно возведены из пластмассы. То, что я слышу дальше, заставляет мои щёки краснеть, как самый яркий и сочный помидор. Они же не серьёзно?
– Я их убью, – шепчу я.
– Бывает.
В равнодушии Эйдена проскальзывают насмешливые нотки. Он явно так не считает. Но следом парень добавляет:
– Я видел его.
– Кого? Жака? Алестера?
– Того, кто обнимал тебя, когда я пришёл. Вчера я случайно открыл не ту дверь в туалете.
– И.. кто это был?
– Не тот парень, что открыл дверь сегодня.
– Тебе лучше не упоминать об этом при них.
– Неполадки в раю? – интересуется Эйден.
– Дело не в этом. Алестер… он слегка непостоянен. Я не могу его судить. Они не встречаются. Это просто… секс, хоть и затянувшийся.
– Ответишь на вопрос?
– Да.
– Как часто ты пользуешься вариантом просто секс?
Новый румянец вспыхивает на щеках, хотя причины для смущения отсутствуют.
– Нечасто.
– Насколько нечасто?
– Я не прибегаю к такому варианту.
– Ты вообще прибегала к этому варианту?
– Ты сейчас хочешь предложить мне свободные отношения?
– Нет, это обычный вопрос.
– Уже прибегала, если ты хочешь узнать о моей девственности, – улыбаюсь я.
– Ладно, – словно смущаясь заданного вопроса, Эйден улыбается в ответ. – Согласилась бы?
Выпучив глаза, смотрю на него, как на приведение. Я не думала, что он может задать подобный вопрос.
– Ты хочешь предложить мне секс без обязательств?
– Нет, – посмеивается он. – Хотел посмотреть на твою реакцию.
– Но, если бы я согласилась, согласился бы ты?
Поджав губы, он берёт несколько секунд на обдумывание ответа, я же в эту секунду думаю, что могла чувствовать в подобный момент. Видеть, как песок есть в руках, но в то же время понимать, что он ускользнёт между пальцев или его унесёт сквозняк, расчистив ладонь. Это словно соглашаться на минимум, осознавая, что не достойна большего. Я не хочу мириться с тем, что есть. Я хочу мечтать о большем, хочу знать, что нет никаких границ и пределов. Хочу понимать, что могу любить и чувствовать то же в ответ, не обуславливаясь сочетанием нескольких букв. Я не могу согласиться на минимум, зная, что на свете есть кто-то, кто даст в сто крат больше. В данный момент мной управляет излишнее любопытство, которое стоит пресекать.
– Я уже соглашался. Но с тобой не могу.
Пульс мгновенно ускоряется. На этот раз не могу удержаться, выдаю испытываемые неприятные эмоции с помощью того, что переминаюсь с ноги на ногу.
– Подумала о том, что я считаю тебя недостаточно сексуальной?
– Я не могу говорить за тебя, – выдаю первый подходящий ответ.
Эйден улыбается. Бросает в жар из-за того, как он смотрит. Чувствую себя неловко и в какой-то степени прискорбно.
– Ты наконец-то соврала.
– Соврала? – переспрашиваю я.
– Это не то, что ты хотела сказать.
– Это короткий ответ.
Эйден делает шаг в мою сторону. Каждой частичкой ощущаю тепло его тела и близость. Аромат его парфюма уже впитали стены так же, как и моя память. Как легко запомнить этот запах и как тяжело выбросить его из головы. Он, кажется, предпочитает аромат гор, воздух на которых свежий и морозный. Мужчина, за которым тянется тропинка из головокружительных ароматов, всегда притягивает к себе. После того, как он уходит, остаётся лишь задыхаться, пока аромат всё ещё наполняет стены помещения. Я точно уверена: так будет с Эйденом. Стоит ему покинуть комнату и квартиру, чтобы я могла жадно вдыхать остатки его присутствия. Лишь единожды мне доводилось чувствовать его касания. Они не сравнимы ни с чем, даже мой первый парень не был таким нежным и мягким. Это было так интимно и сокровенно, хотя он всего лишь убрал волосы с моего лица. Ничего больше. Никаких дальнейших действий. Но подобный жест произвёл сильное впечатление. Он отпечатался в памяти. И вот, уже какую ночь я возвращаюсь к тому моменту, когда доплелась до двери его комнаты и свалилась на голову. Это было глупо и не разумно, но почему-то на тот момент, я могла довериться только ему: незнакомцу с кафе. Не знаю, по какой причине было понимание, что он не причинит боли и не воспользуется состоянием.
Мысленно умоляю его ещё раз коснуться себя. И это работает.
Подняв руку, Эйден проводит костяшками пальцев по щеке, а следом едва уловимым касанием, убирает волосы за ухо. Примыкаю к его ладони и закрываю глаза, на секунду потеряв бдительность и поддавшись сладкому искушению.
– Дело не в том, что ты не сексуальная. Ты очень даже… привлекательная, Эмма. Дело в том, что я не хочу портить это сексом.
Большой палец поглаживает подбородок, заставляя тлеть под прикосновением; примыкать к нему, как бродячая кошка. Словно за всю жизнь мне не удалось почувствовать чьей-то ласки и теперь я ищу её в каждом новом человеке, и особенно в нём. Неловкое положение, но желание быть ближе к нему – ещё сильнее.
Эйден разрывает физическую связь, и изо рта практически вырывается отчаянный стон. Он замирает в горле, потому что ладонь продолжает движение вдоль талии.
– Как бы не хотел, я не могу так поступить с тобой. Иногда лучше завершить то, что не началось, потому что узнать и отказаться ещё сложнее.
Его ладонь исчезает, моментально внутри вырастает огромная глыба льда.
– Ты можешь отступиться хотя бы раз, – тихо прошу я.
Открываю глаза и первое, что попадает в поле зрения – его губы.
– Не могу.
– Поцелуй.
– Это много, Эмма.
– Хорошо, – не скрывая разочарования и огорчения, соглашаюсь я, отступая назад.
Разве касание – это уже не много? Разве он завершил то, что не началось? Я считаю иначе. Всё началось.
Думаю, что это верная секунда для того, чтобы уйти, но Эйден остаётся на месте. Он продолжает смотреть на меня. Теряюсь в темноте его бездонных глаз, желая познать их глубину и в то же время выплыть наружу, цепляясь за любой трос спасения. То, что он не сдвигается, пугает и смущает. Я не хотела вновь выставлять себя посмешищем и жалкой, но именно так вышел наш второй раз.
– Я хочу, Эмма, правда, хочу.
– Когда человек чего-то хочет, он делает, – подавленно говорю я.
– Это не то. Есть факты, которые меня останавливают.
Его правильность меня раздражает. Не скрываю враждебность, с которой фыркаю и отступаю назад.
– Неважно. Всё это уже неважно. Больше этого не повторится.
– Что именно?
– Всё, – обобщаю я. – Не стоит больше повторять.
Встряхнув головой, он запускает пятерню в волосы и проводит ею попрёк, небрежно взъерошивая и придавая себе тем самым больше привлекательности. Секунда, как его ладонь снова ложится на мою щеку. Всеми силами отказываю себе прильнуть к ней и попасться в ловушку, где очередной раз стану посмешищем.
– Эмма… – едва слышно выдыхает парень.
Почти работает. Почти смеюсь над собой, потому что тело не повинуется мозгу. Почти отступаю, когда Эйден склоняется ниже и касается моих губ. В ту же секунду тело получает разряд электрического тока. Словно к груди приложили дефибриллятор и не собираются его убирать, посылая сердцу новые импульсы для ритма. Бесконечное количество импульсов.
Его губы мягкие, тёплые, на вкус он как мятная жвачка. Вероятно, она совсем недавно присутствовала у него во рту, оставив после себя приятное послевкусие. Никакой агонии страсти из сбрасывания вещей и направления к кровати. Она присутствует, но это совершенно другая сторона. Она до краев наполненная нежностью и трепетом. Никаких языков и обмена брызгами слюней, словно каждый из нас готов откусить большую часть от лица друг друга. Это всё не про поцелуй Эйдена. Он продолжает держать на моей щеке ладонь, оставляя будоражащие и в то же время осторожные поцелуи. Я запоминаю каждый. Запоминаю каждое соприкосновение наших губ. Запоминаю, насколько они волнительные и приятные. Они не подводят и к одной мысли, чтобы отвернуться. Не хочется останавливаться никогда.
К сожалению, всему приходит конец.
– Твой первый и последний, – шепчет он, оставаясь у моих губ.
Следом, его ладонь соскальзывает, и посмотрев на меня, Эйден покидает комнату. Слышу, как громко щёлкает замок дверной ручки, но на деле это было абсолютно беззвучно, просто я улавливаю вокруг каждый шорох. Руки как свисали вдоль талии, так там и остаются. Я могла бы коснуться его в ответ, но превратилась в стену, не способную шелохнуться. Мне удалось прочувствовать только его касания на себе. И теперь я жалею только о том, что не дотронулась до него.
Твой первый и последний.
Миллион раз за секунду прокручиваю эти слова, виня себя за то, что просила. Стало только хуже.
Глава 6
Эмма
Я настойчиво требую от себя не останавливаться, а продолжать движение. Бесконечное количество раз прошу себя не смотреть в сторону Эйдена, который с беспечной улыбкой слушает свою собеседницу. Его ладонь огибает прозрачный стакан с соком, большой палец которого водит по краю. Подпирая висок кулаком, он кивает и что-то говорит. Я же на секунду перевожу взгляд на собеседницу. Идеально ровные чёрные волосы перекинуты на одну сторону и блестят под светом ламп; она внимательно слушает его, и когда оголяет белоснежную ослепительную улыбку, начиная смеяться, я отрываюсь от земли.
В прямом смысле отрываюсь от земли, рассекая в полёте воздух.
Крепкие руки держат талию, перекинув через плечо. В ту же секунду начинаю смеяться и радоваться, что сегодня не решилась на платье. С осторожностью ущипнув меня за бедро, Шон набирает обороты, и мы превращаемся в шар для боулинга, который разнесёт всё на своём пути.
– Меня сейчас стошнит, – смеясь и задыхаясь, визжу я.
– Мы идём на посадку, – тут же говорит он, уняв собственные ноги.
Ещё несколько секунд качаюсь на месте, собирая себя воедино, чтобы не шлёпнуться на пол. Но Шон не успокаивается. Его рука тянет к себе и заключает в объятия так, что я миллионный раз оказываюсь под его подмышкой. Он вновь начинает оставлять на макушке наигранные поцелуи, а я очередной раз брыкаюсь и хохочу.
– Я же буду слюнявой.
– Ты видела себя? Ты одна маленькая слюнка.
Его зелёные глаза блестят, а радушная улыбка согревает изнутри.
– Опять смотреть на ваши лобызания, – откуда ни возьмись, появляется рядом Алестер.
Его рука падает поверх той, что принадлежит Шону, и я прогибаюсь под тяжестью их веса. Вряд ли меня можно назвать самой сильной девушкой из всех. По крайне мере, не физически. Благодаря словам Алестера, Шон начинает причмокивать громче. В конечном счёте, второй отталкивает первого и показывает ему средний палец.
– Вы оба отвратительны, – морщится Алестер, смотря на нас.
Показываю ему язык, и на этот раз отталкиваю Шона.
– Я уже и так, как после душа.
– Милая причёска, – улыбается Шон, за словами он уже хочет перекинуть мои волосы так, чтобы они оказались на лице, чем спровоцировали достать расческу. Но я вовремя отскакиваю и хихикаю, радуясь догадливости.
Парень манит меня указательным пальцем к себе, на что отрицательно кручу головой, небольшими шажками пятясь назад.
– Иди сюда, Эмми, – сладко и нахально улыбается он. – Ты в туфлях. Я быстрее.
– Забудь об этом, – улыбаясь, говорю я.
– Давай, я кое-что принёс.
– Что бы там ни было, я куплю сама.
– Сладкая вата, – играя бровями, заявляет Шон. – Несколько вкусов.
– Я куплю сама.
– Не-а, потому что я забрал последнюю.
Кусаю губу, смотря на Алестера, который лишь закатывает глаза. Его лицо тут же вытягивается. Он смотрит на меня и в то же время куда-то сквозь. Спиной чувствую преграду, из-за чего перестаю двигаться. В отличие от Шона, который остаётся игривым и лучезарным, Алестер больше не светится. В его серых глазах читаю предупреждение. Если он не бросается за мной и ко мне, то это явно не мой папочка. И когда поворачиваюсь, убеждаюсь в правоте.
Пятёрка парней возвышается надо мной, пока я дышу им в грудь. Среди них Эйден, Картер и Рэн, имена которых знакомы, двух других я видела в тот вечер, но не познакомилась. Все они смотрят на меня, из-за чего хочется превратиться в шуруп, который за секунду вкрутится в пол. Получается даже промямлить извинение, хотя, это легко могло остаться в моей голове в виде воображения. Два незнакомца следуют дальше, Рэн переглядывается между Картером и Эйденом, после чего кивает мне, продолжая путь.
Глаза Эйдена смотрят на меня и в то же время вскользь, как и Алестер. Какой-то незримый холодок пробегает по спине, когда он говорит обычное:
– Привет.
Парень уходит вслед за Рэном, остаётся лишь Картер. Он с интересом рассматривает Шона и Алестера. И его взгляд останавливается на первом. Какая-то непонятная усмешка появляется на губах парня, словно он бросает вызов и тут же насмехается, будто имеет превосходство над другими. Именно поэтому я пошла к Эйдену. Именно поэтому не доверяю Картеру. Именно поэтому не могу утверждать, что влюблюсь в него, по крайней мере, сейчас или в ближайшее время. Он слишком самоуверенный и тщеславный. Он любит внимание, чрезмерное внимание. Его всегда слишком много. Этот парень повсюду и нигде сразу.
– Приветик, – говорит он так, как будто я одна. За моей спиной нет ни Шона, ни Алестера.
Остаётся только кивнуть в ответ, хотя это не вполне вежливо и в свойственной мне манере общения.
– Чем-то занята сегодня?
– Да.
– Я подумал, что ты снова могла бы меня натаскать.
– Ты прекрасно знаешь, что я не пойду к вам после последнего раза.
– Ладно, можно к тебе, – как в порядке вещей, бросает он.
Чувствую, как по талии ползут ладони. Это слишком знакомые ладони, на одной руке браслет, подаренный мною, на второй кольцо, огибающее указательный палец. Они скрепляются в замок на животе, и Алестер, который обычно является душкой и душой компании, превращается в непроницаемую и непробиваемую скалу. Я ощущаю это спиной, когда он прибивает меня к себе. Конечно, я поделилась с ним всем, что было на душе и зачем приходил Эйден. Поделилась и поцелуем, вкус которого до сих пор ощущаю. Описала всё в самых невероятных красках, в которых только могла, пока Алестер, причмокивая попкорном, слушал меня сидя на диване. Иногда он делал вид, что отвлёкся на телевизор, но потом смеялся и повторял всё слово в слово, что я сказала. Он никогда не перестанет дурачиться.
– Вряд ли это получится, – вступает в разговор мой лже-парень.
– А ты… – прищурившись, Картер окидывает Алестера оценивающим взглядом. Лишний раз горжусь, что мой друг всегда держит себя в форме, внешне уведомляя собеседника о способности дать отпор. – Парень?
– Круто, что ты заметил у меня наличие члена, – кивает Алестер. – Ещё будет круто, если не придёшь в квартиру, которую я делю со своей девушкой. Не забывай, что яйца у меня тоже есть.
– Без проблем, чувак.
Наградив нас усмешкой, Картер уже хочет уйти, но останавливается и оборачивается, посылая мне немые намёки, читаемые по глазам.
– Есть много других мест, – подмигивает он. – До встречи, Эм.
Алестер не настолько глуп, чтобы кидаться вслед и набрасываться со спины. Наоборот, всё его внимание сосредотачивается на мне с любопытством.
– Что значит последний раз?
– Я должна рассказать тебе не тут.
– Ты про то, что Эйден выручил тебя?
– Нет, – тяжело вздохнув, говорю я. – Это другое.
Хмурость его лица неприятно отзывается внутри. Я никогда ничего не скрывала. Только он знает всё, кажется, каждую мысль в моей голове, каждый следующий шаг. Люди, которые находятся в компании друг друга намного чаще, чем постоянно, привыкают и узнают повадки друг друга со временем. Тот, кто рядом, начинает понимать тебя, заранее предугадывать ход мыслей или действий. Таким образом, вы становитесь открытой книгой друг другу. Но между мной Алестером всегда существовала незримая связь, которая не соединяется по родству. Я нашла человека, который изначально понимал меня, а я – его. Мне не понадобилось время, всё было изначально понятно. Я бы доверила ему жизнь, и знаю, что он сделал бы то же самое.
Когда парни вновь берут меня в охапку и зажимают между собой, краем глаза смотрю в сторону того стола, где была девушка. Её там уже нет, как и его обитателей. Все они разошлись. И приложив ладонь к сердцу, признаюсь, что рада такому исходу. Она не поплелась за ними.
Спустя несколько минут, обед мозолит глаза, чувствую взгляд Алестера, наблюдающего за мной. Отсутствие аппетита не причина отказываться от еды. Стоит так поступить, и внимание Алестера никогда не перейдёт к кому-то другому. Он будет смотреть на меня, пока я не проглочу всё до последней крошки. Так даю только повод для мрачных мыслей в его голове, а это последнее, чего хочется. Показываю язык и приступаю к обеду. Сощурив глаза, он не доверяет мне до конца, но получает толчок со стороны Вики. Его внимание всё же переходит с меня на неё, и я благодарю всё на свете, что она так сделала. Она даже не догадывается о ложности наших отношений, каждый сидящий за столом думает, что мы действительно без конца и края любим друг друга. Да, это действительно так, но любовь, которая есть между мужчиной и женщиной или же подругой и другом – разная. Я люблю его всем сердцем, но как близкого человека, которым он всегда был; как друга, которым всегда являлся; как брата, который защищает; как отца, который заботится. Это не то, что я должна чувствовать к человеку, с которым готова разделить жизнь и создать настоящую семью.
– Знаешь, что я узнал? – спрашивает Фил, смотря меня поверх солнцезащитных очков, за которыми прячутся его карие глаза.
Закатываю глаза, потому что это очередной бред.
– Удиви меня, Филип.
– Что на прошлой неделе вы тусили у нашей сборной.
– Сборной по чему? Я уже могу зацепить капитана и завоевать ненависть всего женского пола?
– Если только Ал захочет делиться, – играя бровями, Филип падает на спинку стула и скрещивает руки под грудью. Сигарета, покоившаяся за его правым ухом, вот-вот окажется на полу.
Серые глаза Алестера обращаются ко мне. Наш немой язык понятен только нам, и сейчас мы оба понимаем, что такое уже произошло. Он уже поделился. Это всего лишь поцелуй, но для многих символизируется с изменой. Кроме того, мы оба не знаем, о какой сборной речь. И Алестер решает сказать первым.
– Смотря, что за команда, – шутливо бросает он. – Если футболисты, то я подумаю.
– Хоккеисты, – довольно щебечет Филип.
Бровь Алестера дёргается. Он смотрит на меня, я же делаю это в ответ. Последний раз мы были именно у той тройки парней, один из которых значит для меня больше, чем просто человек, выручивший однажды; второй пытается вывести первого и в добавок моего лже-парня, проявляя вполне понятные намёки; а третий встаёт между ними, чтобы не произошла катастрофа. Отличное начало года.
– Если бы мы жили в штатах, я мог как девочка визжать от восторга при футбольной команде, – улыбается Алестер. – К счастью, мы не там. Я подумаю.
– Конечно, – хихикает Вики. – Я уже вижу, что ты визжишь от восторга, только внутрь себя.
– Это же Канада, сколько гребаных чемпионатов были нашими?
– Почти все, – усмехается Филип.
– Успокойся, милый, – пихнув Алестера бедром, она широко улыбается. – Они же не из сборной страны.
– Даю сотню, что хотят в ней быть, – кивает друг, пока моя челюсть готова рвануть под ноги, но я крепко стискиваю зубы и сижу вполне спокойно.
Шон, Филип и Вики начинают громко спорить между собой, говоря, что у университета сменился тренер, которого до сих пор никто не видел и не знает. Он же имел такую наглость, распустить прошлогодний состав команды, решив отобрать новый. Каждый из них строит догадки и создаёт образ из слухов, в то время как я полностью абстрагируюсь от разговора, как и Алестер.
Парень склоняется к моему уху и шепчет:
– Ты не говорила, что он гребаный хоккеист.
– Для меня это такая же новость, как и для тебя.
– Какого черта вообще? Ты же знаешь, что это хреново. Каждый знает, что это хреново.
– И все всё равно хотят быть в их компании, присутствовать в их гареме и пользоваться вниманием.
– Я не видел, чтобы ты в школе бегала за кем-то, желая быть популярной.
– Потому что все они смазливые идиоты, которые рады воспользоваться ситуацией.
– И с чего ты решила, что тут не так же? Я слышал и знаю лично, что университетская команда не лучше. У них мозг в члене, разве что возрастом старше.
– Как будто это отсутствует у других парней, – ворчу я.
Алестер окидывает взглядом все столы и останавливается на одном, игнорируя мои выпады. Стол переполнен девчонками, хихикающими над каждым брошенным словом из уст парней. Они словно в кино или сериале, где при поднятой по табличке, нужно посмеяться или заахать.
– Вон они, – говорит он, – не вижу среди них тебя.
Пожимаю плечами.
– Возможно, я претендую на младшие лиги, – хихикнув, отворачиваюсь и делаю глоток сока.
– Круто, только их нет. Тут только одна команда. Я не слышал, что кто-то из этой кучки в сборной этого года.
– Видимо, слава навечно, неважно, в команде ты или уже нет.
Алестер фыркает и несколько секунд внимательно смотрит на меня.
– Он думает членом, Эм.
– Ты даже не знаешь его.
– В том то и дело, что ты тоже, – парирует друг. – Ты защищаешь, и при этом даже не знаешь его. Из-за того, что он один раз помог тебе, не означает то, что у него нимб над головой.