Скольких людей сможет обеспечить провизией этот светящийся во тьме гигант, прежде чем его трюмы опустеют, и капитан «Ноева ковчега» прикажет задраить его спасительные люки? Две, три, максимум пять тысяч растерянных и напуганных происходящим жителей Иманты успеют закупиться в «Дамме» месячным запасом еды и воды притом, что в районе обитает пятьдесят тысяч человек. Крупных торговых центров в Иманте, подобных этому, ещё один, плюс десяток продуктовых магазинов поменьше, вроде того, что расположен у моего дома.
Сдаётся мне, что даже все магазины нашего района смогут одновременно обеспечить нужды лишь половины жителей Иманты, в то время как оставшаяся половина людей окажется без необходимых запасов и будет вынуждена обходиться ближайший месяц имеющимися у них дома продуктами. И что станет с этими людьми, когда через неделю-другую у них закончится еда и вода? Они примутся ходить с протянутой рукой по соседям своих замёрзших и обесточенных домов, а если соседи не откроют, то выйдут на улицу и начнут обдирать с деревьев кору и пить снег? Надеюсь, я ошиблась в своих расчётах, и запасов продовольствия на полках магазинов хватит для всех.
Несмотря на тёплую одежду, с каждой минутой мне становилось всё тяжелее находиться на морозной вечерней улице, но меня радовало, что очередь впереди двигалась довольно живо, внушая уверенность в том, что всё будет хорошо. Однако спустя полтора часа моя надежда на лучшее стала стремительно таять на глазах, по мере моего приближения к ярко освещённому входу в торговый центр, из которого один за другим выходили с доверху набитыми продуктами тележками посетители.
Я точно помню, что в своём обращении премьер-министр призвал жителей страны сделать запасы еды и воды всего на месяц, однако количество продуктов в тележках покидающих гипермаркет людей хватило бы на то, чтобы с успехом пережить целую зиму. Успевшие приехать до меня в торговый центр люди закупались, по меньшей мере, на три месяца вперёд и, судя по всему, магазин не соизволил позаботиться о том, чтобы отводить в одни руки ограниченное количество продуктов. Покупатели с ломящимися от еды тележками явно опасались провести в холоде и темноте гораздо дольше месяца и не думали о благополучии стоящих в очереди людей.
Видя, как успевшие закупиться гости гипермаркета перекладывают свои тяжёлые пакеты в багажники машин, я вдруг осознала, что, если большинство покупателей действует столь же безоглядно на остальных людей, то еды и воды в продуктовых магазинах Иманты точно не хватит на всех жителей района, какими бы большими запасами не обладали магазины. Похоже, та же идея посетила и головы стоящих позади меня сотен людей, некоторые из которых начали разочарованно покидать очередь и направляться к людям с полными тележками у машин, прося тех продать им часть еды по цене, в два-три раза превышающей магазинную стоимость продуктов.
Однако я не заметила, чтобы кто-то из уже закупившихся людей продал даже втридорога хотя бы часть своего драгоценного запаса провизии, неизменно говоря подошедшим к ним людям о своих больших семьях и о том, что еды в магазине ещё вполне достаточно. Подобный ответ не радовал понуро возвращающихся в очередь с пустыми руками людей, но, по крайней мере, дарил им надежду на то, что продовольствия в гипермаркете и правда хватит на всех. Провожая глазами покидающих парковку с бесценными припасами счастливчиков, я ежеминутно мысленно подсчитывала количество оставшихся до входа в торговый центр людей.
Так, незаметно пролетело два часа, к концу которых я не чувствовала на крепчающем морозе своего лица и испытывала не стихающую боль в окоченевших в перчатках пальцах. Чтобы немного отвлечься от беспощадно истязающего меня холода, я принялась рассматривать троицу охранников, которые впускали людей в магазин.
Один из охранников страдал от мороза так же, как и я, пытаясь согреться в постоянном движении между несколькими зонами для тележек, которые мужчина катил к входу в магазин и вручал очередному человеку, стоящему в начале очереди перед двумя другими охранниками. Сборщиком тележек оказался субтильного телосложения мужчина около тридцати с безобидным лицом человека, который не способен причинить кому-либо вреда, и вынуждено занимался тем, чего ранее никогда в своей жизни не делал.
Как и у его напарников, на ногах мужчины были высокие армейские сапоги на толстой подошве и тёплые чёрные брюки, а на узких плечах висела зимняя куртка с меховым воротником и красующимся логотипом частного охранного агентства. На правом бедре каждого охранника виднелась увесистая кобура с табельным оружием, устрашающий вид которого вынуждал стоящих часами в очереди людей вести себя сдержанно и хаотично не ломиться в продуктовый магазин.
Двум охранникам, которые впускали людей внутрь, было с виду чуть за сорок. Один из них был низкорослым плотно сбитым мужчиной с суровым взглядом и выдающимся вперёд животом. У охранника было широкое лицо с крупным носом, слегка оттопыренные уши и удручённый вид скучающего человека, который с радостью предпочёл бы сейчас расслабленно сидеть у телевизора в уютном кресле своей тёплой квартиры и смотреть футбольный матч в компании увесистой упаковки пива.
Второй охранник рядом с толстяком вальяжно стоял в настежь расстёгнутой куртке, без шапки и перчаток, всем своим видом демонстрируя полное презрение к царящему на улице морозу. Обветренное лицо гладко выбритого мужчины было покрыто глубокими морщинами, а его пронизывающий взгляд недвусмысленно намекал на то, что с ним не стоит шутить. Охранник пребывал в приподнятом расположении духа и улыбался своими жёлтыми от курения зубами, снисходительно взирая на многочисленных людей в очереди так, словно его забавлял их напряжённый и испуганный вид. Мужчина смотрел на людей без малейшей жалости и сострадания, выглядя человеком, которому не страшен никакой солнечной шторм, магнитная буря и целая россыпь вызванных ими проблем, о которых переживают лишь не способные позаботиться о себе в не простых жизненных обстоятельствах люди.
– Проходи, красавица! – улыбнулся мне охранник, обнажив свои жёлтые зубы, и лукаво подмигнул, когда после двух с лишним часов ожидания, наконец, подошла моя очередь, и молодой охранник с лицом невинного ребёнка вручил мне пустую тележку.
Пройдя через открывшиеся передо мной автоматические двери торгового центра, я тут же осознала великую ценность в жизни человека электричества и центрального отопления, и начала понемногу согреваться в тёплом и светлом помещении с оживлённо играющей в нём рождественской музыкой. За соблюдением порядка внутри гипермаркета следили пятеро магазинных охранников, а на дюжине касс сидели разного возраста женщины, обслуживающие длинные очереди из покупателей с доверху набитыми тележками.
Первым, что бросилось мне в глаза, как только я преодолела со своей тележкой металлические рамки на входе в магазин, стали голые стеллажи, на которых ранее стояли восковые свечи, коробки спичек и средства гигиены. В остальном отдел хозяйственных товаров гипермаркета казался нетронутым, как и следующие за ним отделы с одеждой, посудой, книгами и детскими игрушками.
Все люди с тележками были плотно скучены в продуктовых отделах магазина, оживлённо двигаясь между многочисленными полками с едой, словно рой голодных муравьёв, стремящихся поскорее доставить свою добычу в муравейник. Вглядываясь в хмурые и нервозные лица людей, чей полный уюта и комфорта мир в одночасье рухнул, подобно карточному домику, я едва могла сдержать виноватую улыбку от осознания того, что наконец оказалась с людьми на одной волне страха и неопределённости перед пугающим будущим.
За последние два года моя жизнь была пущена под откос тяжёлым диагнозом сына и внезапной смертью мужа, поэтому, находясь среди людей, я чувствовала себя совершенно потерянной в их мире размеренной обывательской рутины. Я ежедневно принимала прописанный мне психиатром антидепрессант, призванный противостоять постигшей меня апатии и унынию, и усердно скрывала от всех свою душевную боль и переживания, чтобы не омрачать грузом собственных проблем уютный мир окружающих меня людей.
Теперь же, когда и их мир сильно пострадал и, будучи ведомы страхом, они лихорадочно сметали с полок еду в попытке обрести утраченную под ногами почву, окружающие меня люди стали столь же хрупкими и уязвимыми, как и я, ощущая тяжесть своей беззащитности. Охваченные массовой паникой, люди спешно нагружали свои тележки, внутренне отгородившись неприступной стеной от остальных людей, в которых видели теперь лишь опасных конкурентов в борьбе за драгоценные припасы.
Незаметно влившись со своей пустой тележкой в хищную стаю покупателей, я в растерянности взирала на пустые витрины с готовой едой и голые полки с мясными, рыбными и овощными консервами, а также сырами, колбасами и ветчиной. Помимо выше указанного, побывавшие до меня в магазине люди раскупили весь хлеб, выпечку, сливочное масло и молочные продукты, а также орехи, сухофрукты, чипсы, конфеты и шоколад, не говоря уже о табачных изделиях и алкогольных напитках, которые, очевидно, разлетелись в самую первую очередь.
Практически всё, что можно было съесть без приготовления на плите, отсутствовало, равно как и значительная часть хранящихся в морозильных камерах продуктов, а также оставшихся лишь в небольшом количестве яиц, сухих хлопьев, круп, макарон и овощей. Понимая, что в гипермаркете почти не осталось готовой еды, я находилась на грани паники, словно утопающий в безбрежном океане посреди бушующего шторма человек, когда меня внезапно осенило, и я крепко вцепилась в возникшую в моей голове идею.
Я могу купить оставшиеся в магазине сырые, замороженные и сухие продукты, приготовив их на огне в казане и на мангале моей юрмальской дачи, доставшейся в наследство от Олега. Нужно будет лишь раздобыть на заправке дров, уголь и жидкость для розжига, чтобы можно было готовить еду, а также купить на кассе магазина газеты и пару зажигалок.
Ощутив внезапный прилив эйфории от осознания того, что мне не придётся возвращаться домой к детям с пустыми руками, я решительно направила тележку к полкам с овсяными хлопьями и веганскими продуктами. Вместе с хлопьями, рисовым и миндальным молоком я взяла также шёлковый тофу, после чего отоварилась растительным маслом, яйцами, репчатым луком, болгарским перцем, шампиньонами, початками кукурузы и пакетом маленьких польских яблок, так как кроме них из фруктов в магазине больше ничего не осталось.
Далее в отделе замороженной продукции я взяла горошек с морковью, цветную капусту, брокколи, куриные бёдрышки и ножки, пару ведёрок шашлыка, вареники и блинчики, после чего добавила в отделе сухих продуктов в тележку рис, гречку, макароны, соль, перец и бульонные кубики. Решив не брать объёмные бутылки воды, поскольку на даче имелась ручная колонка, а в компактном багажнике моего «Мини Купера» было необходимо оставить место для вязанок дров и углей, я взяла себе лишь упаковку растворимого кофе для борьбы со сном от приёма антидепрессанта.
Когда месячный запас продуктов оказался собран, и я была готова покатить заполненную провизией тележку к кассам, я неожиданно заметила метрах в десяти от себя средних лет мужчину, который по-хозяйски вытащил из почти пустой тележки какой-то бабушки килограммовую упаковку творога и две пластиковые бутылки кефира.
– Пора уступить дорогу молодым, бабуля, – бесцеремонно обратился к пожилой женщине мужчина. – Ты уже отжила своё.
– Верни обратно то, что взял, нахал! – с укором воскликнула проходящая мимо женщина, решившая заступиться за беззащитную бабушку.
– Попробуй отними! – огрызнулся мужчина и вытащил из кармана своей кожаной куртки перочинный нож, чем заставил женщину поспешно ретироваться. – Так я и думал, тупая корова.
После того как дерзкий мужчина отправился со своей тележкой за новой добычей в другой отдел магазина, я незаметно подошла к едва не плачущей бабушке и положила в её тележку шёлковый тофу и рисовое молоко.
– Спасибо тебе, дочка! – благодарно промолвила пожилая женщина. – Здоровья тебе и твоим близким.
Оставив бабушку, я направила свою тележку к кассе, где добавила к списку покупок кипу свежих газет и несколько газовых зажигалок, после чего расплатилась за всё с кассиршей. Затем я приступила к сбору продуктов в пакеты и заметила стоящего на выходе из гипермаркета Желтозуба, который оставил свой пост и о чём-то оживлённо беседовал с одним из магазинных охранников. Короткая беседа мужчин окончилась тем, что морщинистый охранник частного агентства вернулся на морозную улицу, а я покатила вслед за ним свою тележку с полными пакетами, направляясь к «Мини Куперу».
– Внимание! Оставшейся в гипермаркете еды хватит только на тех людей, которые уже находятся в магазине, поэтому торговый центр вынужденно закрывается раньше времени, – едва успев открыть багажник, услышала я голос полного охранника, который обратился к многочисленным людям в очереди. – Расходитесь и идите в другие магазины.
– А мы что – не люди? – тут же раздался в очереди в ответ на слова Пельменя чей-то недовольный голос.
– В другие магазины нам уже не попасть, – послышался из другой части длинной очереди ещё один испуганный голос.
– Никуда мы не уйдём, пока сами не увидим, что еды здесь больше нет! – решительно заявил какой-то мужчина и, отделившись из очереди, спешно направился к входу в гипермаркет под одобрительные возгласы остальных людей.
– Стоять! – грозно рыкнул на мужчину Желтозуб и, вытащив из своей кобуры пистолет, сделал предупредительный выстрел в воздух, после чего мужчина из очереди остановился, а морщинистый охранник направил оружие на замершую толпу. – Следующая пуля прилетит прямо в лоб тому, кому надоело жить. Есть желающие не вернуться сегодня домой?
А вот и его подлинное лицо, которое он умело скрывает за своей показной улыбкой и хорошим настроением, невольно подумалось мне о морозоустойчивом Желтозубе. В ответ на угрожающие действия охранника разочарованные люди в очереди стали двигаться в направлении расположенных у торгового центра жилых домов или понуро идти к своим машинам на заснеженной парковке.
При этом часть из не попавших в гипермаркет людей направилась прямиком к автомобилям успевших закупиться водителей и начала настойчиво просить последних продать им за любые деньги хоть какую-то еду. Получив же отказ, оставшиеся ни с чем люди стали грубо вырывать из открытых багажников чужих машин ломящиеся пакеты с продуктами, осыпая при этом ругательствами и тумаками хозяев увесистых пакетов прямо на глазах у троицы охранников, которая предпочла благоразумно не вмешиваться в разборки людей.
Вышедшая из-под контроля ситуация начала стремительно накаляться, поэтому я поместила свои пакеты с едой в багажник «Мини Купера» и села за его водительское место в тот самый момент, когда увидела целенаправленно направляющуюся ко мне группу людей.
– Куда это ты собралась, дамочка, не поделившись с другими продуктами?! – угрожающе крикнул мне один из спешно приближающихся мужчин.
Едва я успела запереться в своей машине, как небольшая, но агрессивно настроенная группа из мужчин и женщин обступила мой красный «Мини Купер» и принялась грубо колотить по его окнам и дёргать за заблокированные мной дверцы, в то время как один из мужчин попытался вскрыть чем-то металлическим багажник компактного автомобиля.
С выпрыгивающим от страха из груди сердцем я завела мотор и резко надавила на газ, едва не сбив одного из нападавших, который угрожающе навис перед окрашенным белыми полосами капотом моего яркого «Мини Купера». Ещё более разозлённые моими действиями люди принялись бросать мне вслед наспех слепленные снежки, которые звучно разбивались о заднее стекло автомобиля.
До смерти перепуганная, я покинула парковку торгового центра и проводила глазами разрозненные стаи растекающихся в разные стороны участников длинной очереди. Мне было искренне жаль оставшихся без месячного запаса еды людей, однако я ни за что не хотела бы оказаться на их месте. Меня ужасало то, как быстро часть оставшихся ни с чем людей поддалась животной агрессии и превратилась в неуправляемую толпу, одержимую ожесточённой борьбой за полные пакеты с едой.
И это были лишь первые часы после отключения электричества. Страшно даже подумать, во что превратится в ближайший месяц Рига и целая страна, с толпами голодных и отчаявшихся людей, скорых на беспощадную расправу ради собственного выживания.
Выехав на освещаемый яркими всполохами северного сияния Курземский проспект, я немного сбавила скорость и направилась домой, безгранично радуясь тому, что оставила своих детей в безопасной квартире, тщательно запертой мною на ключ.
Глава 3. Дрова, уголь и всё необходимое
Проглотив брошенный ему на пол кусок аппетитной колбасы, Макс с надеждой взглянул в ожидании добавки на своего юного хозяина, который сидел в зимней куртке вместе со старшей сестрой в тёмной и холодной гостиной их квартиры.
– Это был последний кусок, – извиняясь, ответил Даня псу на застывший в его миндалевидных глазах немой вопрос. – Скоро вернётся мама и привезёт ещё колбасы, а пока довольствуйся своим сухим кормом.
Будучи слегка разочарован ответом мальчика, Макс улёгся на покрытый шерстяным ковром пол и положил голову на лапы, поняв, что ему больше не перепадёт ничего вкусненького до возвращения домой из магазина хозяйки квартиры.
За время отсутствия мамы Лиза приготовила себе на кухне бутерброды с хумусом, томатами и салатом, а Даня, в свою очередь, бургеры с паштетом, сыром и колбасой, опустошив на троих с псом скудные остатки еды, остававшиеся в холодильнике.
– Мамы нет уже больше двух часов, – взволнованно обратилась Лиза к сидящему рядом с ней на диване гостиной брату, который аккуратно собрал из опустевшей тарелки с бургерами хлебные крошки и поместил их в рот. – Что, если с ней что-то случилось, и она не вернётся домой?
– Тогда мы умрём от голода, а Макс съест наши окоченевшие тела – спокойно ответил на вопрос старшей сестры Даня.
