Далее я, будто в замедленной съёмке остросюжетного кино, увидела пронёсшийся перед нами справа на высокой скорости автомобиль, который направлялся к выезду из Иманты, и нервно сглотнула, крепко вцепившись пальцами в рулевое колесо.
– Спасибо, – с облегчением выдохнула я, поблагодарив сына, и отметила про себя, что по приезду домой мне нужно ненадолго вздремнуть, чтобы восстановить нарушенную утренним приёмом антидепрессанта реакцию внимания.
Будучи полностью сосредоточена на тёмной дороге впереди себя, я не заметила на повороте внезапно выскочивший на нас автомобиль, который едва не врезался в правый бок компактного «Мини Купера» лишь благодаря тому, что Даня вовремя заметил опасность.
Внимательно посмотрев на этот раз по сторонам, я продолжила движение и выехала на небольшую улицу Бебру с расположенными по обеим её сторонам частными двухэтажными домами, чёрные глазницы погасших окон которых неприветливо глядели нам с детьми вслед. Наученная приобретённым на прошлом повороте опытом, я заранее притормозила в конце улицы и, убедившись, что на дороге слева от меня не было видно света фар других машин, повернула направо, выехав на дугообразный бульвар Анниньмуйжас, который располагался в самом сердце Иманты и заключал в себя сосновый лесопарк.
– Вот мы и дома, – радостно сказала я детям через пару сотен метров, увидев справа от себя расположенную у дороги пятёрку одноподъездных пятнадцатиэтажек с панорамными окнами и застеклёнными балконами.
Далее я свернула с широкого бульвара на разделённую посредине двумя колеями трамвайных путей улицу Даммес и, повернув к высоткам, заехала на подземную парковку нашего дома, где заняла свободное место у одной из стен, бетонные сваи которой соединяла тонкая стальная решётка.
– Мы сделали это! – победно воскликнула Лиза, как только я заглушила мотор «Мини Купера».
– Хоть и едва не попали в аварию, – пробурчал Даня, выбираясь из машины.
Проветриваемая со всех сторон парковка дома встретила нас лёгким морозцем и зловещей тишиной, поэтому, не теряя времени, мы спешно покинули с детьми автомобильную парковку и подошли по выложенной брусчаткой дорожке к металлической двери нашего дома. Затем я вытащила из кармана брюк электронный чип и по привычке поднесла его к домофону, чтобы открыть дверь, и лишь спустя какое-то время вернула чип обратно в карман, поняв, что входная дверь дома обесточена, как и весь район.
– Надеюсь, свет скоро починят, и нам не придётся долго сидеть дома в темноте, – сказала я, заходя с Даней и Лизой в открытую дверь в тревожном осознании того, что без электричества в наш дом может зайти с улицы абсолютно любой желающий.
– Доброго вечера, Ольга Сергеевна! – внезапно обратился ко мне из темноты вестибюля многоэтажного дома пожилой консьерж, ослепив меня ярким светом своего фонарика. – Простите за доставленное неудобство. Приходится светить в лицо каждому входящему в дом человеку, дабы убедиться, чтобы не проскочил кто чужой.
– Конечно, – понимающе ответила я Матвею Алексеевичу после того, как он опустил массивный фонарик и осветил им выложенный кафельной плиткой пол перед нашими с детьми ногами.
– Другие жильцы говорят, что света нет не только в нашем доме, но и в соседних зданиях, – доложил мне консьерж, казалось, ожидая от меня подтверждения полученной им ранее информации.
– Похоже, что обесточена вся Иманта, но аварийные службы должны вскоре восстановить энергоснабжение в районе, – ответила я мужчине.
– Хорошо бы эти службы и интернет с мобильной связью починили, – тяжело вздохнул консьерж.
– О чём это вы? – удивилась я и тут же почувствовала, как по моей спине пробежал неприятный холодок.
– Так с отключением света в доме перестали работать не только камеры наблюдения и лифт, но и интернет с телефонной связью. Сначала я подумал, что проблема только у нас, и решил вызвать электрика, но так и не смог до него дозвониться.
Не поверив на слово пожилому консьержу, я взволнованно вытащила из зимней куртки телефон и попыталась зайти в мобильный интернет, однако надпись на открывшейся странице браузера сообщила мне о том, что соединение в данный момент недоступно.
– Ерунда какая-то, – негодующе пробурчала я себе под нос, после чего набрала номер Лизиного телефона и увидела на экране, как мой вызов был спешно завершён ещё до соединения. – Лиза, попробуй мне позвонить.
Моя дочь послушно вытащила из куртки свой телефон и набрала мой номер, однако результат её звонка оказался тождественен моему.
– Вызов завершён, – подытожил вслед за нами Даня, которому так же не удалось дозвониться мне или сестре. – И интернет соединения тоже нет.
Поняв, что оставаться далее в тёмном вестибюле не имеет смысла, я пожелала Матвею Алексеевичу успешной вахты и направилась с детьми к ведущей на лестницу двери, поскольку обесточенный лифт не работал. Однако только я успела открыть дверь, как на меня внезапно выскочил из непроглядной темноты кто-то высокий и коренастый, едва не сбив меня с ног.
– Осторожнее! – испуганно воскликнула я и машинально отступила назад.
– Извините, – промычал мне в ответ ломающийся подростковый голос, в котором я тут же узнала четырнадцатилетнего сына своих соседей по лестничной клетке.
– Ты бы не носился, как угорелый, Тимур, особенно по такой темени, – нравоучительно обратился к парню консьерж, осветив лицо молодого человека ярким светом фонарика.
– Постараюсь, – криво улыбнулся подросток, обнажив свои скованные брекетами зубы, после чего ловко прошмыгнул мимо меня с детьми и направился к выходу из обесточенного дома.
– И куда это ты собрался на ночь глядя? – крикнул Матвей Алексеевич в спину долговязого парня, прежде чем тот успел открыть металлическую дверь. – Ты ведь не хочешь, чтобы родители о тебе волновались?
– Они пробудут до вечера в гостях, а сейчас ещё детское время, чтобы сидеть дома без электричества и всего остального, – попытался оправдаться перед въедливым консьержем Тимур и взглянул на меня в поисках понимания. – Схожу пока к живущим по соседству друзьям.
– Не засиживайся только допоздна, чтобы по возвращению домой родители не ломали голову, где тебя искать, не сумев до тебя дозвониться, – сказала я крепко сложенному юноше, благоразумно решив занять сторону Матвея Алексеевича.
– Ладно, – примирительно пожал плечами подросток и юркнул в следующее мгновение в открытую им дверь, скрывшись в уличной темноте.
Оставив пожилого консьержа в мрачном вестибюле, я включила на своём мобильном телефоне фонарик и, освещая им путь, стала осторожно подниматься с детьми по ступеням лестницы.
– Хорошо, что мы живём на третьем, а не на пятнадцатом этаже, – с облегчением произнёс Даня, впервые на моей памяти поднимавшийся по лестнице, а не на лифте.
– Физические нагрузки полезны для здоровья, – ответила я сыну, будучи уверена, что преодоление пары лестничных пролётов пойдут Дане только на пользу.
– Особенно после такого сытного обеда, – добавила Лиза, желая подколоть своего младшего брата.
– Да я съел всего четыре куска пиццы и полтора пряничного человечка, – возразил сестре Даня, поднимаясь вслед за мной по освещаемым лучом фонарика бетонным ступеням.
– И выпил большой молочный коктейль, – не унималась Лиза.
– Ты тоже его выпила и съела два куска пиццы с половиной человечка, – попытался осадить сестру Даня. – Ты ведь понимаешь, что теперь тебе придётся до Нового Года сидеть на строгой диете, чтобы не выглядеть на льду толстой коровой.
– Я не толстая, – обиженно возразила Лиза и тут же смерила взволнованным взглядом свою стройную фигурку в облегающей зимней куртке.
– Это тебе так только кажется, – ехидно хмыкнул мой сын за мгновение до того, как я открыла перед детьми деревянные двери третьего этажа, и мы благополучно вышли на лестничную площадку, оказавшись у нашей запертой квартиры.
Глава 2. Ноев ковчег
Отворив ключом замок металлической двери, я пропустила детей в тёмную прихожую и нервно вздрогнула, явственно ощутив за спиной чьё-то присутствие.
– Оленька? – обратилась ко мне показавшаяся в свете телефонного фонарика пожилая соседка из квартиры напротив.
– Господи, Алевтина Игоревна! Вы меня до смерти напугали, – негодующе ответила я с облегчением бабушке.
– Прости, Оленька! Я случайно услышала тебя с детьми и вышла спросить, не знаешь ли ты, что у нас в доме с электричеством?
– Насколько я могу судить, электричества сейчас нет во всей Иманте, поэтому нам всем придётся немного подождать, пока аварийные службы восстановят в районе электроснабжение.
– Какой ужас! – ахнула моя пожилая соседка, расстроенная услышанной новостью. – Но ведь завтра Рождество. Как же нам обойтись без света в праздник?
– Уверена, в ближайшие часы электричество появится, и мы встретим Рождество в надлежащей ему праздничной обстановке, – попыталась успокоить я взволнованную бабушку и саму себя. – Возвращайтесь домой, Алевтина Игоревна, и заприте дверь.
– Конечно, – рассеянно ответила соседка, после чего задумчиво взглянула на меня поверх своих очков и радушно добавила: – Я напекла дома румяных пирожков с картошкой и грибами и хотела бы угостить ими Даню и Лизу.
– Спасибо, Алевтина Игоревна. Мы с детьми только что сытно пообедали в «Акрополе», но благодарю вас за любезное предложение.
– Тогда заходи ко мне к ужину, когда дети снова проголодаются.
